Сказки на новый лад (рассказы по мотивам сказок)

От автора
Несколько рассказов, связанных между собой одним: это все переосмысление известных сказок. Написаны в разное время в разных жанрах. Отдельными постами не вижу смысла выкладывать, так как некоторые совсем крохотные.

1. Буррабас

Буратино оценивающе осмотрел кучки золотых монет. Самая маленькая – на еду куклам, побольше – на собственные расходы, еще больше - на ремонт Театра и костюмы и почти такая же – на Мальвину и Артемона. И самая большая – выплаты за аренду земли, охрану Жандармерии и благосклонное отношение главы Города. Он тяжело вздохнул, еще раз пересчитал кучки, подвинул гроссбух и, старательно водя гусиным пером, стал вписывать цифры.
Он давно научился читать и писать, окончив вечернюю школу для рабочих – ходить в обычную у него совершенно не было времени. Сперва он надеялся, что Мальвина будет вести финансовые дела Театра Молнии. Но она наотрез отказалась, заявив, что она слишком для этого красива. Учить «гадкого мальчишку» она тоже не собиралась, проводя все время за примеркой нарядов или отдыхая в своем домике. Старый шарманщик тоже оказался неграмотным.
Эх, папа, папа… А ведь Буратино так и не купил ему тысячу курток и новую шарманку. Да что там, погрузившись в работу, он даже не заметил, как старик снова вернулся в свою каморку, где ему было комфортнее, чем в шумном театре. Не заметил, как они совсем перестали видеться. Не заметил, как тот тихо ушел…
Однажды после очередного представления, к Буратино не стучась ввалился изрядно поддатый Джузеппе, крепко обнял Буратино и молча поставил на стол бутылку вина, присовокупив головку сыра и три стаканчика.
Потом он тоже ушел, оставив деревянного человечка наедине с крепким вином и страшными муками совести, которые в вине этом тонуть не хотели.
Хоть он и продолжал пытаться их утопить каждый вечер.

Буратино отхлебнул из стаканчика и задумчиво грызанул перо – цифры не сходились. Не хватало значительной суммы. Если бы головы Алисы и Базилио с укором не смотрели на него со стены спальни, он бы подумал на них. Но кто? Ключ от сейфа был только у него и кассу он проверял перед закладкой лично.
От всех этих проблем, которые свалились на него с момента обретения Театра, пухла голова. Причем, натурально – она увеличилась в размерах, став размером с дыню. При этом тельце осталось тем же самым, отчего Буратино пришлось начать носить обувь на огромной платформе, френч и штаны, набитые ватой. Конечно, он стал значительно представительнее выглядеть, но этим он отдалился от обычных кукол. Они больше не звали его участвовать в своих проказах, а когда он заходил в гримерки, опасливо примолкали.
А что он такого сделал, что стал чужим? Их воля – так они бы только лоботрясничали и прожирали его золотые, заработанные потом и кровью. Правда, ни того, ни другого у Буратино не было, но он любил так говорить – это было так по-людски. Теперь-то он понимал Карабаса и почему тот носил с собой плетку. Вот эту, висящую на почетном месте. Пока просто висящую…
Но если еще раз его труппа откажется учить новые пьесы, то он воспользуется, видит Бог, воспользуется. Такая популярная ранее постановка про Карабаса и ключик быстро надоела зрителю, а пьесы Пьеро хоть и собирали кассу, но таким успехом не пользовались. Пришлось использовать наработки магистра кукольных наук, которые он выкупил за сущие сантимы у его наследников, как и все остальное, включая балаган. Бедолага Карабас, потеряв все разом, не выдержал и свихнулся. Буратино иногда посещал большой желтый дом в Стране Дураков, где через окошко смотрел, как сломленный человек хохоча и плача одновременно, бегал кругами по палате, больше похожей на тюремную камеру, волоча за собой отросшую седую бороду.
Но в постановках Карабаса было много насилия, жестокости и грубого юмора. Мальвина наотрез отказалась играть свои роли, угрожая вновь сбежать, и на ее роль пришлось ставить покорную и согласную на все тряпичную Коломбину, которая худо-бедно справлялась, но такого восторга, как безупречная в своей красоте фарфоровая кукла с голубыми волосами, не вызывала.
Эх, поторопился он подбросить Пьеро идею, что Мальвина была бы в восторге, если бы кто-то отдал за нее жизнь. Бедный влюбленный дурак тут же и сбросился со скалы в море с ее именем на устах.
Она даже и не заметила его пропажу, а Буратино остался без драматурга.

Он задремал, уткнув свою уродливую голову в записи. Свеча погасла, погружая комнату во мрак.

В темноте отчетливо раздался сперва скрип двери, а потом крадущиеся шаги…
Скрип… Скрип… Скрип…
Скрежетнул замок сейфа, звякнули монеты…
- Еще движение и я выпущу все твои кишки, ворюга!
Вор вскрикнул и выронил потайной фонарь. От удара о пол дверца, прикрывавшая свечу открылась и Буратино увидел Мальвину в черном плаще с наброшенным капюшоном. На ее лице не было ни капли страха от прижатого к животу ножа, а только презрение.
- Глупый мальчишка! – оттолкнула она от себя нож. - У меня нет кишков! Я тряпичная!
- Ты чего тут делаешь? – оторопело пробормотал он.
- Говорю же – дурак. И был всегда дураком.
Она резким движением откинула капюшон, рассыпая голубой огонь по плечам, и, уже не стесняясь, стала сгребать золотые в мешочек.
- Ты… зачем…
- Я хочу новое платье! Я уже пятнадцать часов не покупала новое платье!
На него сверкнули прекрасные гневные глаза.
- Ты… воруешь… у меня? – все еще не веря спросил Буратино, сжимая до скрипа пальцы на рукояти ножа.
- Ворую. Потому что ты скоро пойдешь по миру, тупая деревянная кукла, и я должна обеспечить свое будущее уже сейчас!
Она, секунду подумав, сгребла все оставшиеся золотые в изрядно отяжелевший мешок и отвернулась, бросив за спину:
- Я ухожу.
- Никуда ты не уходишь, - глаза Буратино налились и казалось сейчас выскочат из орбит. Он грубо схватил её и развернул к себе. Она вскрикнула и отвесила ему пощечину.
- Убери руки, деревянный монстр! Артемо…
Это стало последней каплей.
Нож с легкостью вспорол дорогой батист и с еще большей легкостью стал кромсать набитое тряпками тело куклы. Она силилась кричать, но рот ее был крепко зажат. Удар, удар, удар.

Буратино как заведенный колол и кромсал, вымещая на уже давно мертвой кукле все обиды, злость и ненависть к этому миру.
В комнату ворвался Артемон и встретился глазами с Буратино, сидящем на полу около оторванной головы в луже голубых волос. Секундная дуэль взглядов и черная молния взвилась в воздух, чтобы…
Отлететь назад с кровавым месивом вместо морды, принявшей почти в упор полный залп картечи из пистоля.

Камин уже давно жадно сожрал тряпки, а тушу Артемона жандармы обещали прикопать на Поле чудес. Пол был начисто вымыт от крови и лишь отдельные ниточки, застрявшие в щелях досок на полу, напоминали о случившейся драме.
Буратино посмотрел на фарфоровую голову, покрутил в руках и стал буднично спарывать голубой парик.

- Коломбина, зайди.
Самая его любимая кукла робко заглянула в комнату.
- Иди сюда.
Он осмотрел её, покрутив вокруг, сдернул с головы дурацкую шапку, достал столярный клей и стал приклеивать голубые волосы. Она в ужасе замерла и лишь тихонько плакала.
- Готово. По-моему, замечательно, как думаешь?
Он подтащил Коломбину к зеркалу.
- Это… Это…
- Мальвина опять сбежала, а я заказал новый парик у сеньора Пьяченсе. Ты все поняла? – прорычал он.
- Ддда.
Буратино развернул дрожащую от ужаса куклу к себе и крепко поцеловал.
- Всё, иди. Позже позову.
Она отстранилась и с ужасом уставилась на его лицо:
- У вас… У вас…
Затем опрометью кинулась за дверь.
Что «у вас»? Он взглянул на себя в зеркало – из подбородка, кучерявясь и завиваясь свежими стружками, лезла борода.

©JackMcGee (aka UrsusPrime)

2. Тварь

– Отпусти меня! – в сердцах крикнула Золушка, дернув плечом.
Принц, который как ему казалось уже крепко держал убегающую со всех ног Золушку, покатился по лестнице, и слабо вскрикнув, упал на спину, уставившись глазами в ночное небо, в котором все взрывались и взрывались праздничные фейерверки. Дрожа, Золушка спустилась по ступенькам и заглянула в светлые, почти прозрачные глаза принца. «Мертв?! – вздох облегчения, что он не увидит ее в латаном перелатанном, испачканном сажей платье, наполнил грудь, но через мгновенье возник липкий страх. – Мертв. Это я? Я его убила?» Золушка глянула на правое плечо, еще хранящее боль от крепких пальцев принца. «Нет, нет, не я. Я не могла» – она быстро сбежала ступенькам, и скрылась за воротами Дворца. Прибежав домой, она поднялась в свою комнату под самой крышей, лихорадочно закрыла дверь на все замки, и даже на щеколду. «Нет, не я. Я даже ничего не знаю». Прислушалась. В доме было тихо - мачеха и сестры еще не вернулись с бала. «Никто ничего не видел и не слышал, и я не слышала». Она посмотрела на плечо, где уже наливался синяки. Ей захотелось смыть их, и она поспешила на кухню. Там еще стоял недомытый с ужина котёл. Схватив тряпку и речной песок, Золушка начала усердно тереть плечо. Песок обдирал кожу, которая вскоре покраснела и запылала огнем. Но Золушка не чувствовала этого, она тёрла и тёрла одно и тоже место, твердя шёпотом, как заклинание «Нет, не я, не я. Я ничего не знаю».
***
В тёмной комнате было холодно. Золушка подняла голову со стола, нащупала рукой огниво, чиркнула, и зажгла маленький огарочек сальной свечи, стоящий в оплывшем подсвечнике, еле-еле разогнавший мрак. Мачеха не давала ей парафиновые дорогие свечи. Да девушке это было уже и не важно. В последнее время она в основном спала или пила украденное с кухни вино. Мачехе надоело ее лупить, и она просто закрыла падчерицу наверху на ночь, не желая, чтобы она колобродила по дому. Как обычно в этот час в свете свечи она увидела тёмную фигуру молодого прекрасного юноши с бледным лицом и неестественно вывернутой шеей.

– Ты? – Золушка взяла в руки полупустую бутылку, плеснула в деревянную плошку, и выпила залпом, вытирая ладонью рот.
– Закусила бы – юноша с жалостью смотрел на Золушку.
– Хм, закусила бы! – с вызовом ответила девушка. – А ты принес мне апельсинов? Или пирожное с бала? Нет? Не можешь, а что тогда предлагаешь? Чего припёрся, ваше высочество? При жизни – потанцевали два раза, даже имя мое не узнали, и сейчас шлындаетесь сюда каждую ночь. Как отпускают-то тебя с ада-рая твоего?
– Сама знаешь, нет мне убиенной Душе покоя. Вот и хожу, пока туфельку не примеришь.
– Тварь, тварь! – Золушка зарыдала, уронив голову на стол и обхватив её руками.
Принц схватил ее за плечо, как тогда, на лестнице: – Примерь туфельку!
Холод пронзил кожу девушки.
– Не трожь, не трожь меня, – закричала Золушка, сбрасывая руку, – Я не убивала тебя, ты сам, сам упал!
– Сам.
Золушка подняла голову, глаза сверкнули зловещим огоньком.
– Не ври. Ты знаешь, что это я толкнула тебя.
– Да.
– Что да? Ты сам виноват - зачем ты за мной побежал? Зачем схватил?
– Я влюбился в тебя.
– Ты врёшь. Меня никто никогда не любил. Мать меня бросила, умерев. Отец променял меня на эту жирную корову, и я никогда от него не слышала слов любви. Я росла в нищете, будто и не было у меня отца. "У тебя теперь есть две сестры - вы полюбите друг друга" - говорил он. С Анастасией и Гризельдой я не узнала, что такое сестринская любовь - я узнала, что такое ненависть и презрение.
– Я не виноват.
– Они заставляли меня шить для них, убираться в доме, готовить, пересаживать эти проклятые розы.
– Ты же любишь шить.
– Я всю жизнь была вынуждена обшивать этих высокомерных жирных тёток. Спать на ящике с золой и улыбаться им. Золушка снова плеснула из бутылки и заревела, вытирая глаза ладонью.
– Тебя любит Фея-крестная.
– Эта мерзкая двуличная старуха? Она сломала мне всю жизнь своей "любовью", просто откупилась от меня, что бросила меня, как и все! Я бы и без нее бы прожила! Я из знатного рода, вышла бы замуж за достойного мужа, пускай бы даже это был купец, лавочник, да кто угодно! И покинула бы этот проклятый дом. Но после ее "подарков" - все кончено! Знала, старая ведьма, что так все и будет. Специально про двенадцать часов придумала. Убила бы тварь!

Принц промолчал, грустно смотря, как Золушка жадно глотает вино, которое льется по подбородку на замызганное вонючее давно не стиранное платье.
– Упрекаешь? Да. Пью, с горя пью, и пить буду. Как мне жить, принц? У меня не будет "жили долго и счастливо". Я не нужна никому.
***
Стемнело. Золушка зажгла свечу, оправила собственноручно сшитое из гардин и портьер прекрасное золотистое бальное платье и переступила с ноги на ногу - украденные у Гризельды туфельки на высоченном каблуке, обклеенные собранными хрустальными осколками были слишком просторными и в них было больно стоять. Она ждала. Вот уже тридцать ночей принц не являлся к ней как прежде каждую ночь в течении года после смерти. Пламя свечи колыхнулось, и Золушка оглянулась. Принц стояла за спиной.
– Ваше высочество?
– Я. Ждала?
Золушка вгляделась в какое-то повзрослевшее лицо принца, провела рукой по красивой, как прежде, ровной шее.
– Ждала. Долго не было тебя. Я устала.
– Ты такая красивая... Как тогда...
– Да, как тогда... Я ждала тебя.
Принц провела рукой по плечам Золушки. Холод опять пронзил, но она не сбросила руку.
– Сказать тебе хочу, принц.
– Говори.
– Прости меня, ваше высочество. Я решила - я примерю туфельку, признаюсь, меня казнят, и мы будем вместе долго и счастливо. Но у меня одно условие.
– Условие? - принц возбужденно приблизился.
– Догони меня снова. Как тогда!

Золушка безумно расхохоталась, сверкая глазами и выскочила на лестницу, стремительно побежав вниз. Слишком стремительно... Каблук одной из туфелек провалился в щель рассохшейся ступеньки...
В тишине лестницы, перекрывая глухой звук падения тела, отчетливо прозвучал хруст шейных позвонков.

©JackMcGee (aka UrsusPrime)

Это сообщение отредактировал JackMcGee - 1.03.2023 - 13:55

3. Комерет

Михайло Потапыч тяжело поднялся с развалин Комерета. Бой стоил ему жизни, но он победил и спас Лес от порождения Ада. Это была его последняя мысль - он упал, чтобы больше никогда не встать. Тут же зеленоватые струйки дыма, просочившиеся из чудом уцелевшего устья печи, выжидавшие до этого в обманчивых тенях древнего строения, жадно впились в тушу Топтыгина, ставшую иссыхать на глазах. Не успели выбеленные начисто обглоданные кости со стуком упасть на черную выжженную землю, как раскатанные по поляне брёвна начали собираться обратно в сруб, разломанные доски пола и двери - с хрустом срастаться из щепы и обломков, а крыша обрастать соломой. Последней встала на место труба, сразу же выбросив из себя облако пепла, заполнившее Лес зеленоватым туманом.

Вскоре звери с пустыми, тлеющими зеленым призрачным светом глазами, набились внутрь. Первым умер Волчок Серый бочок. За ним была высосана Лисичка Сестричка. Осыпался на пол серым прахом Зайка Попрыгайка. За ним, будто и не было, исчезла Мышка Норушка. Бесследно истаяла Лягушка Квакушка.
Комерет все еще был голоден – но никого живого в Лесу больше не осталось. И он стал ждать, изредка выбрасывая новые облака зеленого пепла.
Постепенно сруб с приветливо распахнутой дверцей ветшал и однажды просто рассыпался в труху.

Муравьишка, которого занесло из далекого Другого Леса на березовом листе, в поисках хоть кого-то кто поможет ему добраться домой, заинтересовался едва светящимся зеленым камушком, замеченным им на странном черном холме, где не росла даже трава.
«С таким сокровищем меня пустят внутрь, даже если я приду после захода солнца», - подумал Муравьишка и потащил находку в родной муравейник, радуясь удаче...

©JackMcGee (aka UrsusPrime)

4. Колобок

Колобок катился, зажмурившись и закрыв рот, в который все равно просачивалась жидкая грязь.
Непорочное зачатие. Рождество из печи. Крещение Колобком. Исход. Всё позади. Впереди - четверо: Бледный, Черный, Белый и Рыжий. Один из них - Смерть.

Он был рожден, чтобы быть съеденным. Но тридцать три километра лесных тропинок сделали свое – Колобок уже не был румяным и хрустящим, как в начале Дороги. Сейчас он напоминал круглый камень, потемневший от грязи, облепленный хвоей и веточками.

На его пути встал трясущийся от ужаса Бледный заяц.
- Колобок?
Колобок, резко открыл уже давно красные от постоянно просачивающейся через тонкие веки воды глаза, и заорал: «БУ!!!». Заяц схватился за сердце и марионеткой, с обрезанными враз нитками осел, в траву.

За следующим изгибом Дороги его ждал матерый Черный волк.
- Колобок, я тебя съе…
- За поворотом лежит свежий мертвый заяц.
Волк, глядя в злобно сверкающие глаза, живо представил лежащего свежего мертвого волка, опасливо кивнул и, поджав хвост, метнулся в указанном направлении.

Огромный Белый медведь, не тратя время на слова, сразу атаковал, на бегу распахивая пасть.
Колобок решительно влетел в нее, полностью запечатывая и не давая ни сомкнуть челюсти, ни сделать вдох – всё закончилось быстро, оставляя лишь незначительные шрамы царапины на корке.

- Колобок, я тебя съем.
- Это конец? – ему не было страшно. Он был готов.
- Таков путь.
Пылающие голодные глаза в обрамлении Рыжего живого огня.
- Не бойся, - ласковый шёпот, льющийся со всех сторон, - ты появишься вновь. Но совсем другим.
- Я готов.

Хруст.
Тьма.

©JackMcGee (aka UrsusPrime)

5. Сказочный

– Человек, такое сделавший – это не человек, это зверь! – гражданка Козельских утёрла слезы большим платком, – на полчаса же за молочкой вышла в магазин. Сто раз говорила, не открывать чужим…
За спиной матери пристыжено перетаптывались семеро детей-погодков.
Следователь Охотников дописал протокол и вместе с шариковой ручкой пододвинул пострадавшей.
– Читайте, проверяйте, подписывайте, на другой стороне составьте список украденного.
Пока пострадавшая писала, сосредоточенно жуя колпачок, Охотников уже доставал папку с фотографиями.
– Этот?
Дети слаженно закивали.
С фото смотрел невзрачный человек с редкими тёмными волосами и незапоминающимся лицом. Волков Сергей Александрович, 1974 года рождения. Кличка «Серый». Не женат. Детей не имеет. Особые приметы: отсутствуют. Совместно с Лисицыной Е.П., владел рыбным бизнесом, но погорел на махинациях с квотами на вылов. Проходил фигурантом по нашумевшему делу о похищении в составе группы лиц по предварительному сговору бизнесмена Козликова Б.Е. В настоящее время отбывает срок в исправительной колонии, известной в народе как «Тюремок», за то, что во время драки в кафе «Три поросёнка», пырнул ножом в бок местного авторитета Неспящего Б.Б., от чего тот впал в кому.
– Будем искать, – заверил он гражданку, вручил детям по барбариске и выпроводил из кабинета.

Первым делом он позвонил начальнику колонии Дедушкину, и узнал у того, что Волков, прихватив старого подельника Колобкова, неделю назад сбежал.
Охотников сходил в соседний кабинет к поселковому начальнику полиции Стёпину и отдал ксерокопии фотографий Волкова и Колобкова, попросив, чтобы тот выдал своим ребятам ориентировку.

Вечером, когда Охотников уже собирался идти домой, на столе зазвонил телефон.
– Да? Кто говорит? А вы от кого? А что надо? А! К нам сначала его везите.

– В караоке-баре «Шоколад» взяли – песни пел, – полицейский втолкнул задержанного в обезьянник, где уже мирно храпела бомжиха Черепахина с пустой бутылкой водки «Ключи» в руках.
– Я от самого Дедушки ушел и от вас уйду, волки позорные! – пьяно орал Колобков.

– Волков где? – сразу спросил следователь, закрыв дверь в кабинет.
Колобков минут пять матерился. Охотников его спокойно дослушал и сказал:
– Два года накинут за побег, еще пятёрку – за соучастие в ограблении гражданки Козельских.
– Да ты что, начальник, – сразу протрезвел Колобков, – да я сразу от него ушёл! Никаких гражданок не грабил!
– Сладко поёшь. Ну, давай тогда возвращать тебя к Дедушкину, раз ничего не знаешь.
– Сказал, как краденое сбудет, в деревне у матери схоронится! – в глазах мужчины плескалась паника, – то ли Гусино, то ли Лебедево! Не помню! Не нужно к Деду – он же меня съест!
– На, пиши всё что знаешь, – Охотников подвинул лист бумаги, – может и замолвлю за тебя словечко.

– Матрена Ивановна! Пенсия! – девушка в красном берете с сумкой Почты России постучалась в дверь дома с плотно задернутыми занавесками.
– Кристина, ты что ле? Иду уже.

– Вот тут распишитесь, – девушка выложила на стол пачку купюр и стопку монеток, – а зачем вам сапоги такие большие?
Она ткнула в грязные кирзовые сапоги сорок последнего размера в сенях рядом с калошами бабушки.
– Это чтобы в свинарнике убираться, а то там уже по колено.
– А зачем вам телогрейка такая огромная?
– Накину поверх тулупа, а то мерзнуть начала.
– А зачем на ней номер…
– Чтобы ты спросила, – послышался грубый голос за спиной, и мозолистая рука зажала ей рот.
– Сашенька, не трогай её!!! – закричала бабушка.
– Да, Сашенька, не трогай.
Волков отбросил девушку, выхватил из-за голенища заточку, резко обернулся и уперся носом в ствол Макарова.
– Пиф паф, – проговорил запыхавшийся, но довольный собой Охотников.

©JackMcGee (aka UrsusPrime)

6. Безработные

– Ванюш, совсем зазнался – ужойно и не здароваица.
– Яга Кощевна, мои пардоны – задремал.
– Да ничего, иди, яблочек молодильных покушай.
– Берут хоть?
– Да куда там... Бывало каждое по весу золотом выкупали, через леса темные да горы высокие приезжали, а сейчас... Ведро вон сто целковых и то кривятся, чего такие красивые. Им, понимашь, подавай пожухлые, зеленоватые, да с точками черными, да гнильцой, чтобы, вроде как, натур продукт.
– Жаль не работают больше.
– Не работають... Даже мне не помогают. Чтобы работали верить нужно, а я и сама уже не верю...
– Яга Кощевна, вы еще всех нас переживете – вами хоть детей еще пугают... А принцев на белых конях не ждут даже девы глупые – им черных принцев подавай на двухстах лошадях. Вкусные яблоки. Можно еще?
– Да бери хоть все. И Сивке дай.
– Лучше вы, он на меня обиделся – кусается.
– Сивушка, ты чего обиделся? На Ванятку? Ну не коси так зло. Время такое... Всем нам приходится чем-то жертвовать... Теплое стойло давно уже не бесплатное, да и овес, даже по акции в "Пятерочке, знаешь сколько стоит? Думаешь ему легко кудри золотые под кепку убирать, да гордость принцеву глубоко в недра засунуть? А ты знай себе иди да тащи. На еще яблочко, авось легче бочка покатится.
...
– Вань, ну зачем золотарем? Ну хоть бы в таксисты пошел...
– А куда, Яга Кощевна? У меня ж ни среднего образования нету, ни прав. Да и не умею я ничего, а удаль молодецкая не в цене давно. Сюда-то еле взяли – Жаба моя Щуке на поклон сходила, а та Емеле слово замолвила. А он уж как-то подсуетился. Говорит: "Тебе не привыкать в золоте купаться".
– Емеля Всеславич молодец, хоть и не туда свернул... Вроде тать татем, сам Соловей у него в шестерках, а мне помогает: то дров привезет, то крышу поправить своих половцев пришлет, цепь золотую Баюну с шеи подарил на тысячелетие. Ты ко мне-то когдать?
– Да вот сегодня до Муромца съезжу, а завтра к вам.
– Илюше поклон передавай. Он как, всё пьет?
– Пьёт. Как Горыныча самолетом сбило, так и запил. Говорит, не могу я без борьбы со Змием. Вот и борется с утра до ночи. Путятична крутится, как может – к Василисе устроилась вышибалой в "Три девятки", а все равно не хватает. Уже и Кладенец на Авито выставила...
– Ладно, Ванюш, езжай с миром, а то всех покупателей мне распугал – тебя с Сивкой видят и мимо едут.
– И правда, засиделся. Поехали, мое золотце. Ай. Укусил всё-таки.
– Дурак ты, Иван, хоть и прынц.

©JackMcGee (aka UrsusPrime)

Нормально!
Здоровый юмор и цинизм!

Хотелось бы ещё курочку рябу в такой интерпретации. Может смысл появится в сказке.

Буррабас....
Все беды из-за бап.
Кочет верно говорит

понравилось..нда... Карабас однако бедолага..а что с Дкремаром??


аффытар пешЫ ысчо!!!

зачот

Годится. Рискну добавить музыкальное произведение.

Там смысла на самом деле вагон.
Простой, который изначально заложен, что если ты голоден, наличие золота у тебя насытится не даст - золото не съедобное. Курочка и говорит: я вам съедобное яичко снесу.
Естественно, тут не рассматривается покупка на золото еды - а условная яма, где есть человек и у него из еды только золотой слиток в виде яйца. И какой бы не был дорогой слиток этот, он умрет с голоду.
Читал еще адовую интерпретацию про рождение мира, большой взрыв и тп. Но это наркомания, хотя ложится гладенько.

Сурово так.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Есть книжка Константин Соловьев "Геносказка".
По духу очень похоже.
Если хочется мрачняка в подобном стиле - рекомендую.

Шедеврально! На одном дыхании зашло!

Шшшииииккаааррнннооо

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Отлично

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Что-то Успенский вспомнился. Михаил.

" Сороня не умел ни кувыркаться, ни жонглировать деревянными ложками, ни играть на гуслях посконские веселые песни. Он вообще не умел делать ничего хорошего.

Зато он как никто умел испохабить посконские народные сказки.

Начинал он сказку обычно, как от пращуров заведено, многие даже скучали. Зато конец присобачивал уж такой…

Курочка-ряба у него, например, в утешение деду и бабе снесла простое яичко, но в яичке заместо белка и желтка оказалось обыкновенное дерьмо, и оно поползло из скорлупы, затопляя избу, а дед с бабой его ели большими ложками да похваливали.

Три богатыря в его переложении начали вдруг убивать совершенно посторонних и невинных людей самыми зверскими и тошнотворными способами, и делали это долго-долго, после чего с помощью чудесного устройства превращались в три козьих катышка, что и было их конечной и высшей целью.

Колобок, вместо того чтобы быть ему съедену лисой, вострым ножом выпускал этой самой лисе кишки и развешивал их по всему лесу, а вволю натешившись, начал успешно уничтожать волка, медведя, зайца, дедушку, бабушку и всю их деревню, причем деревня была большая, и ни один ее житель не был обойден вниманием круглого убийцы.

Иван-царевич и Серый Волк, проголодавшись после всех своих похождений, недолго думая, зажарили доставшуюся им с таким трудом Елену Прекрасную на вертеле и долго, с подробностями и перечислением частей тела, кушали.

А еще он сочинил сказку про голубое мыло, которое варили сами понимаете из чего…"

Офигенно!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Буду банален: автор, пиши ещё!

Я понимаю, что автор на волне успеха готов выложить все свои творения. Но может быть стоило бы сделать это не одним разом а раз в день? Я же читаю и забываю, что пора поесть и поспать, а с утра на работу

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Шикарно ))))) еще!!!!!

Годнота!
Никто не жил долго и счастливо, никакого хэппи-энда. То что нужно для среды.

Хм... А для четверга тогда что будет как раз? Ваще все умерли?