230
Дабы глазки уважаемых ЯПовчан отдохнули от политоты, решил выложить один из своих старых длинных креативов. Не рекомендуется для чтения моралфагушкам, феминисткам, граммар-наци и лицам до восемнадцати... короче я вас предупредил
Лексус***
Так, что я помню из вчерашнего? Костер помню, шашлыки, само собой, водка-пиво, какой-то патлатый хмырь бренчит на гитаре, помню дунули, потом, по приколу, натянул латы и все, дальше чернота. Надо завязывать с синькой, печень не казенная.
- Я призвал великого воина! - вот блин, кажется, толканутые не успокоились и продолжают свои хоббитовские игрища.
- Заглохни, башка трещит, - прошипел я с пытаясь разлепить веки.
- Великий воин проснулся!
- Да что ты орешь как потерпевший? Воды дай, башка трещит! – взмолился я. Секунд через 10-15 моих губ коснулась чашка и я жадно выпил ее содержимое, - гарсон, повтори!
Выхлебав еще пару чашек, я смог разлепить глаза и, говоря научным языком, фалломорфировал. Я лежал на каменном полу какой-то освещенной свечами комнаты в центре натуральной пентаграммы, а рядом со мной пританцовывал колоритный дедок в синем колпаке и синем балахоне, расшитым звездами.
- Ну, все, допился, здравствуй, белочка! Слышь, глюк, санитаров позови, мне прокапаться надо!
- Я не глюк, а верховный волшебник Мерлин Заозерный.
- Нифига, ты – либо глюк, либо такой же летчик-подводник. Санитаров, говорю, кликни.
- Слова твои непонятны мне, великий воин. Воды?
- Хрен с тобой, давай воду.
Выхлебав еще одну раритетную чашку, я, звеня железом, выполз из пентаграммы и уселся, прислонившись к неоштукатуренной каменной стене. Так, похоже меня привезли в какой-то замшелый райцентр, а эта больничка была построена еще при царе Горохе.
- Ладно, как тебя там, Мерлин, рассказывай кто я, где я, какая сволочь меня сюда упрятала, и, вообще, когда обход?
- Ты – великий воин, посланный для спасения нашего королевства от чудовища, а я - верховный волшебник Мерлин Заозерный.
- Да ты с головой совсем не того, врача там кликни или медсестричку со спиртягой.
- Великому воину нужен оруженосец?
- Ну, все, чувак, ты меня запарил, - пробормотал я, после чего просто отключился.
Веселенькая ситуация, как в третьесортном фэнтези про попаданцев. Короче, меня реально затащило в другой мир, похоже не без помощи этого чудика Мерлина, главного колдуна королевства Пиндосии. Тут натуральное средневековье с феодалами, рыцарями, крестьянами, замками без отопления и прочими древними вещами. Мерлин считает меня великим воином, наверное, из-за того, что я появился в латах и с мечом. Их язык я понимаю, читать и писать не могу. Ситуация бредовая. Дракон умыкнул принцессу, единственную наследницу трона, местные Ланселоты пробовали порубить рептилию на стейки, но безрезультатно. За спасение юной девы его величество король Ортор обещал ее руку, а несознательный дракон почему-то противится и поджаривает всех претендентов на руку принцессы до состояния велл дан. В общем, мне, как великому воину, досталась великая честь спасти девку и доставить ее к папаше, после чего огрести плюсов в карму по самое не балуйся и, женившись, тупо сидеть в ожидании освобождения трона.
С личной гигиеной тут не очень, душа нет, ванну принимают несколько человек по очереди, причем чуть ли не варится в кипятке, а последнему приходится мерзнуть. Удобства на улице, точнее на балкончике. Выходишь, оголяешь зад и гадишь в дырку, продукты жизнедеятельности летят вниз, где их изредка убирают работяги-золотари. Не удивительно, что у Ортора один ребенок - посиди так на морозе в позе орлана белоголового и здравствуй простатит и эректильная дисфункция. Везде вонь, антисанитария, еще и Мерлин не знает, как вертать меня назад домой, что-то мычит о необходимости совершения подвига, короче, попал я по полной. Придется прорываться.
- На колени перед его величеством королем Пиндосии Ортором, владыкой земель, людей, зверей и птиц! – проорал зычным голосом тщедушный мужичок, едва я вошел в тронный зал. Пришлось подчиниться, ибо Мерлин заранее предупредил, что несоблюдение средневекового этикета карается усекновением кушающей части тела.
- Мой король, исполняя твое повеление, я призвал великого воина, - торжественно провозгласил стоящий рядом со мной на коленях колдун.
- Если этот воин действительно великий, то я щедро награжу тебя, - сидевший на троне бородач встал. Да уж, колоритный персонаж, весь в коже, как БДСМщик, за плечами мантия, на голове корона, пальцы унизаны кольцами и перстнями, - повелеваю назвать свое имя, воин!
- Алексей, можно просто Лекс.
- Лексус? – похоже коронованная особа страдала тугоухостью. Наверное, продуло уши во время облегчения.
- Лексус, ваше величество, - опять-таки, памятуя инструктаж Мерлина, я не стал спорить.
- Сейчас воин Лексус сразится с одним из стражей, дабы продемонстрировать нам свое воинское искусство! Тебе дозволено выбрать оружие.
- Лучшее оружие человека – это его голова и тело, - процитировал я сенсея, понимая, что сражение на мечах однозначно отправит меня на тот свет.
- Да будет так, - кивнул величество, усаживаясь назад на позолоченный трон, - ты, сразись с воином Лексусом!
Один из стражников, чья мамаша явно согрешила с мишкой гризли, отцепил ножны, снял нагрудник и пошел на меня, подняв кулаки. Ну, морду он прикрыл технично, не стоит даже пробовать, зато обе бочины остались не защищенными. Прикинув последствия встречи здоровенного кулака со своей тушкой или барахтанья в партере, я подождал, пока противник приблизится, после чего провел маваши гери чодан, с разворота ударив ногой по ребрам стражника. Противник охнул, слегка согнулся, переступил ногами на месте, но устоял, правда ненадолго. Я сбил его подсечкой, после чего, пнул еще раз по ребрам.
- Достаточно! – громкий окрик заставил меня остановить ногу в замахе для удара в жбан. Я встал, поклонился и отошел.
- Как я и говорил, Лексус – великий воин, - расплылся в улыбке Мерлин.
- Повелеваю тебе, воин Лексус, идти в Темные горы и освободить мою дочь, прекрасную принцессу Гвиневру из лап мерзкого дракона. Вместе с тем повелеваю снабдить воина Лексуса всем необходимым для совершения подвига. Я все сказал.
- Драконы – злобные и коварные звери, изрыгающие огонь, способные говорить, - вещал Мерлин, провожая меня в опочивальню, - их чешуя настолько крепка, что ни стрелы, ни копья не причиняют им вреда, победить их может только храбрый воин.
- Заглохни, глюк, без тебя тошно, быстрее бы убраться из этого замка, а там хрен вы меня найдете.
- Я заговорил тебя пока ты спал, если сбежишь, не выполнив королевское повеление, то умрешь страшной смертью.
- А я слышал, что если прикончить заколдовавшего тебя, то колдовство перестает работать. Сейчас откручу тебе башку и ищи ветра в поле.
- Убивший волшебника умирает в страшных муках, воин Лексус.
- Твою маму раз дцать противоестественно! – проверять истинность утверждений старикашки у меня желания не было, - хоть помоги что ли.
- Уже помог, великий воин. Твой меч заговорен, он не затупится, даже если ты будешь рубить им камни, твои латы не пробьет ни одна стрела. Я дам тебе волшебную карту, указывающую путь.
- Хоть что-то. Может и трансфер организуешь?
- Что такое трансфер?
- Ну, мне бы как-то добраться до этих Темных гор. Карету там какую-нибудь.
- Не пристало воинам в каретах разъезжать, как девам. С конем помогу, прослежу, чтобы хорошего дали. Теперь отдыхай, завтра тебя ждут великие дела.
- Засуньте эти великие дела туда, где проктолог работает, - огрызнулся я.
Позавтракав какой-то бурдой из разваренного зерна, я напялил латы, поножи, шлем, прицепил к ремню ножны и пошел следом за ожидавшим меня за дверью слугой. Дворец, конечно, паршивенький, почти без отделки, да и квадратура не очень, в коттеджах иных бизнесменов в коридорах можно на машине гонять, а тут приходилось тушкой вертеть, чтобы не столкнуться плечами со встречными. Спустившись по крутой винтовой лестнице и миновав еще один коридор, я оказался во внутреннем дворике, где меня окружила толпа разнообразно одетых людей. Мужики, не особо стесняясь, щупали мою одежду, стучали костяшками пальцев по железякам, после чего отходили в стороны, качая головами, а женская часть толпилась в сторонке, пряча лица за веерами.
После первого визга трубы толпа подалась в стороны, после второго притихла, склонив головы. Едва трубач протрубил в третий раз, на балкон вышел его величество.
- Добрые мои подданные! Мерзкий дракон похитил мою дочь, прекрасную деву Гвиневру и заточил в замке в Темных горах! Я повелеваю доблестному воину Лексусу пойти, освободить и вернуть ее. Ежели он выполнит мое повеление, то быть ему законным мужем принцессы и наследником пиндосского престола! Приведите коня, достойного великого воина!
Ну, что я могу сказать про его колдунейшество? Наверное, то, что он гад. Та скотина, которую он мне подогнал, была здоровой что твой слон, наверное, чуть меньше пары метров ростом, и, судя по тому, как ее едва удерживала под уздцы четверка здоровых конюхов, явно не желала становиться моим транспортом. Волшебник подошел к зверюге, держа в руках кисть, пропитанную какой-то фиолетовой жидкостью. Он обрызгал морду коня, после чего развернулся и остатки жижи приземлились на мои латы. Конюхи проворно отскочили в стороны.
- Дай имя своему коню, и он будет служить тебе верой и правдой, - торжественно провозгласил Мерлин.
- Торжественно нарекаю тебя Сервелатом, - провозгласил я, всерьез опасаясь за здоровье моего межушного органа, а также остальных органов, которые обязательно бы пострадали, попытайся я оседлать эту громадину. Конь спокойно подошел ко мне и потерся мордой о мое плечо. Да, хорошо, что я не открутил голову этому колдуну, похоже, магия здесь реально работает.
Я добрым словом помянул бабушку по отцовской линии, на все летние каникулы забиравшую меня в деревню, чтобы я не чах перед телевизором. Вместе со своими ровесниками мы бегали купаться, рыбачить, воровали недозрелые яблоки, ловили лягушек и ящериц, строили шалаши, хватали за задницы девчонок, но, самое главное, мы дружили с пастухом, и он разрешал нам ухаживать за своей кобылой и кататься на ней. Поэтому я самостоятельно взобрался в седло, взял в руки поводья. Сжав ногами бока коня, я пустил его мерным шагом.
***
Первые три дня я, можно сказать, стоял на месте. С непривычки от езды верхом у меня ломило спину, задницу и бедра, после каждой поездки я натурально валился с лошади и засыпал. Потом я отравился, сожрав какие-то ягоды. Целый день меня поносило и рвало, еще один день пришлось проваляться, восстанавливая силы. Затем организм немного обвыкся, и моя отметка на мерлиновой карте стала перемещаться быстрее. Проехав несколько деревень, я въехал в Шаравудский лес.
- Кошель или жизнь? – сидевший верхом на мне вонючий мужлан явно был членом местной лесной ОПГ.
- Давай договоримся, - особого выбора у меня не было.
- Чего?
- Жить, говорю, охота.
- Эт хорошо, что жить хочешь. Отдавай монеты, меч, коня и, может, мы тебя отпустим.
- Пацаны, что за беспредел? Сказал же договоримся. Монеты хотите? Берите если найдете.
- Нет монет, - произнес один из лесных гопников, обшмонав меня и седельные сумки.
- Что ж ты без золота? – обратился ко мне их ***рь, - придется коня отдать, меч, одежду.
- Вряд ли, - на меня снизошло озарение, - про Мерлина Заозерного слышали?
- Кто ж про него не слышал…
- Так вот, Мерлин коня и мои вещи заговорил, кто заберет, у того отсохнет и отвалится, а кто меня убьет – остаток жизни будет страшной бабой доживать. Кто достаточно храбр, чтобы писать сидя, как девочка?
Кажется, сработало, меня подняли, отряхнули, после чего, пожелав мне мужского бессилия и еще каких-то сверхъестественных бед, разбойники скрылись в кустах. Пожав плечами, я взобрался в седло.
Лес был огромен, мне понадобилось два дня, чтобы проехать его насквозь. Дорога, пройдя через луг уперлась в широкую реку с медленным течением. Вспомнив молодость, я построил шалаш, искупался, прополоскал одежду, наловил раков, которых отварил на ужин. Утром, еще раз искупавшись, я выбрался на дорогу, спешился и, ведя Сервелата под уздцы, потопал в направлении другого берега. Как я и предполагал, здесь был брод, поэтому я перебрался на ту сторону, едва замочив задницу.
Как я понял из поведения аборигенов, воинское сословие имело ряд привилегий. В каждой деревушке меня кормили, причем совершенно безвозмездно, предлагали ночлег. Сервелат тоже был не в обиде, ему насыпали овес, давали сено, небольшие куски хлеба. Одной ночевки в крестьянской лачуге мне хватило, чтобы больше никогда в жизни не ложиться на кишевшие блохами, клопами и еще какими-то мерзкими насекомышами тюфяки, поэтому я спал на сеновале. Правда, у сна в мягком сене был один серьезный недостаток – после наступления темноты, ко мне на сеновал взбиралась одна, а иногда и две селянки, решившие заняться созерцанием звезд в моей компании, и, заодно, разнообразить сельский генофонд. В самый первый раз я натурально выпал в осадок, почувствовав, как ко мне прижимается голое женское тело и отказался, промычав что-то про обет. Потом, рассудив, что незнакомка лучше Дуни Кулаковой, перестал строить из себя нецелованного. Деревенские дамочки были, конечно, далеко не моделями с подиума, смазливых мордашек я почти не видел, но темнота – друг молодежи, в темноте не видно рожи, а на волосатость подмышек, паховой области и ног внимания можно не обращать. Особой фантазией крестьянки тоже не обладали, отдаваясь мне либо в миссионерской позе, либо в коленно-локтевой. Мужская половина деревни на подобные шалости никак не реагировала, похоже, тот факт, что проезжий вояка обрюхатил чью-то жену, невесту, дочь их вообще не волновал. Ладно, сами себе злые рогатые буратины.
***
По мере приближения к Темным горам, дорога становилась все уже, все меньше деревень и городков попадались мне на пути, все чаще мне приходилось питаться подножным кормом. Плоская как блин равнина сменилась холмами, а потом, доведя меня до очередной деревни, исчезла дорога. Холмы становились все круче, а ложбины между ними все меньше, Сервелат недовольно фыркал, преодолевая очередной подъем. С другой стороны, здорово уменьшилось количество кровососущих насекомых, а мелкие речушки, спускавшиеся с гор, настолько кишели рыбой, что я без труда добывал себе и завтрак, и обед, и ужин. Достаточно было снять штаны, завязать штанины узлом и просто пройти десяток другой метров против течения, держа их под водой.
С каждым днем, горы становились все ближе и выше, подрастали и холмы, иной раз мне приходилось спешиваться, дабы Сервелат мог подняться, а иной раз их крутизна была непреодолимой для четырехногой скотины и приходилось пилить в обход. Здорово выручала волшебная карта, подсказывавшая верный маршрут и, в отличие от наших навигаторов ни разу не заведшая меня в какую-нибудь задницу мира. В кустах, сменивших деревья, гнездилось множество птиц, поэтому в моем рационе появилась яичница, а рацион коняшки разнообразился какими-то листочками, которые эта скотина поглощала с маниакальным упорством.
Замок дракона был просто старой заброшенной развалюхой, торчавшей на плато как последний гнилой зуб во рту древнего деда, ну, или не менее древней бабки. Стены и основные постройки давно рухнули, их останки поросли жиденькой травкой и не менее жидкими кустиками, лишь высокая башня еще сопротивлялась неумолимому течению времени. Спешившись, я обошел башню, внимательно смотря по сторонам и не менее внимательно глядя себе под ноги, но ничего опасного или интересного не заметил, за исключением здоровой кучи испражнений. Ну, по крайней мере, принцесса еще жива.
- Эй, принцесса, ты дома?! – проорал я, задрав наверх голову.
- Храбрый воин, спаси меня от дракона, и мой отец тебя вознаградит! – по крайней мере у моей потенциальной невесты приятный голос.
- Интересно, как я должен спасать, когда дверь завалена здоровыми булыжниками, - пробормотал я, почесывая затылок.
- Вот и мне интересно, - раздался громкий бас. Груда камней зашевелилась, заставив меня попятиться.
- Мать-перемать! - выдохнул я при виде здоровенной черной туши, - тебя что, стероидами в детстве кормили?
- Нет, коровами, кабанами и оленями, - кажется, дракон немного опешил от того, что я не полез на него, доблестно размахивая железной зубочисткой, - я отличался отменным аппетитом.
- Хорошо кормили, по ходу, - если лезть на зверюгу, то мне однозначно капут, а так, может даст себя уболтать и я свалю в закат. Не факт, что колдовство Мерлина работает на таком расстоянии, и, вообще, не факт, что я заколдован. Во многих книжках у пришельцев из нашего мира иммунитет к местной магии.
- Не жалуюсь, - дракон поковырялся когтем между зубов и выплюнул измятый шлем, - раньше хорошо было, много кушал. Зачем пожаловал?
- Ну, вроде как меня попросили принцессу спасти, но, что-то я сомневаться начал, - острая боль в груди заставила меня пошатнуться.
- Спасай. Нападай, я тебя сожру.
- Чтоб как в анекдоте про прапорщика, который скомандовал поезду остановиться стоя на рельсах? Я не вкусный, честно-честно. Организм проспиртованный, прокуренный, еще неизвестно, какой букет подхватил от крестьянок пока сюда добирался. В лучшем случае, поимеешь несварение. Может, договоримся?
- Я что-то не пойму, у Ортора закончились воины и он начал присылать торговцев? – дракон почесал передней правой лапой свой шейный гребень.
- Скорее, у него закончились дураки. Я предлагаю договориться, а если не получится, то разойдемся. Как насчет отпустить нас с леди домой, в обмен на большое человеческое спасибо?
- Нет, - драконья морда, размером с легковую машину, выдохнула две струйки дыма из ноздрей.
- Слушай, тут такое дело, денег нет, все имущество либо на мне, либо на коне, ну, еще и сам конь, вроде как, тоже мой. Выкупить не получится. Может, как-нибудь отработаю?
- А что ты умеешь? Петь, плясать?
- Анекдотов много знаю, могу рассказать. Первый раз бесплатно, как у драг-дилера.
- Что это?
- Ну, смешные короткие истории.
- Рассказывай.
- Бежит, значит, петух за курицей и думает» «догоню – потопчу, не догоню, хоть разомнусь», курица бежит и думает: «а не слишком ли быстро я бегу?»
Дракон ржал над анекдотом, наверное, с минуту, периодически выпуская в небо струи огня и молотя хвостом. Я уж, грешным делом подумал, что у меня барабанные перепонки лопнут.
- Смешно, - пророкотал он, - еще расскажи!
- Я же сказал, что знаю кучу анекдотов, хоть про Винни Пуха, хоть про Штирлица, но бесплатно было только в первый раз.
- Отпущу деву, но с условием, что ты со мной останешься и каждый день будешь анекдоты рассказывать, - решила рептилия.
- Не пойдет. Ты сам подумай, если девка своим ходом в отцовский замок пойдет, то что с ней будет? Анекдот есть в тему, могу рассказать, причем бесплатно, в честь успешного начала переговоров.
- Расскажи!
- Жили-были король с королевой, оба красавцы, а в их замке служил золотарь, тоже красотой не обделенный, только отмыть надо. И вот, повадился король к жене золотаря, прачке, шастать ночами, прознал про это золотарь и, как король к нему в лачугу, он раз, и в постель к королеве. Много времени прошло, а потом соседи видят, как золотарь свой скарб на телегу грузит, уезжать собирается с семейством. Соседи-то и спрашивают, мол зачем уезжаешь? Он им отвечает: «король к моей жене шастает», соседи ему говорят: «так ты с королевой спишь, вы вроде как квиты», а он им в ответ: «так я королю принцев и принцесс делаю, а он мне золотарей и прачек!».
- Золотарей и прачек король делает! – всхлипнул дракон, отсмеявшись, - а золотарь принцев и принцесс! Ой, не могу, сейчас крылья отвалятся!
- Эй, давай, ноги не протягивай, нам еще дальше договариваться.
- Ладно, чего ты можешь предложить? И, вообще, как тебя звать?
- Лексусом кличут, коняшку Сервелатом. А ты?
- А я – дракон.
- Оригинальное имечко, ну, да ладно. Так на чем я остановился? А, вот. Допустим, я остаюсь здесь, чтобы развлекать тебя, а принцессу мы отпускаем. Пойдет она лесом-полем-полем-лесом, мужики деревенские и городские с ней что сделают? Подсказываю, не к папаше с почестями проводят. Не дойдет девка, в ближайшей деревне на пожизненно застрянет или еще хуже. Девка к крестьянской пище непривычная, заболеет да сдохнет. Тогда меня мерлинов заговор прикончит, останешься и без девки, и без анекдотов. Давай я ее провожу, а сам назад-обратно вертаюсь, а, если не доверяешь, то отнеси нас самостоятельно, я Гвиневру сдам по описи, назад вернемся вдвоем.
- Нет, я не лошадь, чтобы на себе людишек катать.
- Ваше предложение?
- С вами пойду.
- Ты травы с Чуйской долины обожрался что ли? Увидят нашу троицу, пошлют гонца к королю, он войска поднимет. Меня, как предателя и драконьего подельника в расход, тебе чешую расцарапают. Опять без анекдотов останешься.
Дракон фыркнул, взобрался по стене башни, запустил лапу в окно. Судя по перекатам мышц и истошному девичьему воплю, он шуровал лапой внутри помещения, пытаясь поймать принцессу, Гвиневру. Наконец, ему это удалось, и он спустился, осторожно сжимая в когтистой лапе девичье тело.
- Забирай, - фыркнул дракон, - уговор помни.
- Кажись, ее Кондратий Миокрадович хватил, не шевелится.
- В обмороке она, скоро очнется, - хмыкнул ящер, - я пока на охоту слетаю, потом догоню.
Кивнув, я аккуратно уложил девушку на траву, принес мех с водой и уселся рядом в ожидании. Гвиневра оказалась достаточно привлекательной мадам лет так семнадцати-восемнадцати, может, чуток меньше, ростом около метра шестидесяти, с полноценным вторым номером, приятной мордашкой и длинными соломенными волосами, спускавшимися до поясницы. Шмот на ней был чистый, похоже, от кутюр, хотя капитально поношенный. Если характер у дамочки не стервозный, то вознаграждение за ее спасение я, пожалуй, заберу, а с драконом как-нибудь порешаем.
- Ты спас меня от чудовища, о доблестный воин, - заявила принцесса, придя в себя, - отвези меня к отцу, и он даст тебе столько золота, сколько ты сможешь унести.
- Так, принцесса, стопэ, я что-то не пойму, твой отец кое-что другое обещал. Кто из вас мне сказки рассказывает?
- Неужели половину королевства? – девица зарделась, похоже, из-за осознания собственной значимости.
- Вообще-то руку, сердце и прочие органы собственной дочери в сборе, с перспективой получить в наследство Пиндосию. В принципе, ничего так предложение.
- Ох, мое сердце разбито, мой злой отец отдает меня в жены незнакомцу! – Гвиневра картинно закатила глаза и стала осторожно переходить в горизонтальное положение. Слишком плавно и осторожно, чтобы я поверил.
- Не притворяйся, - усмехнулся я, - не хочешь замуж, или там принц какой на примете есть, просто скажи по-человечески.
- И ты откажешься от награды? – симулянтка мгновенно приняла сидячее положение.
- Или по взаимному согласию, или никак. Я ваши порядки знаю. Порошок в бокал нелюбимого мужа и уже какой-нибудь другой мужик утешает молодую вдову рядом с не успевшим остыть телом законного супруга.
- Смотрю, ты искусен в дворцовых интригах, воин. Уж не королевских ли ты кровей?
- Меня Лексусом прозвали, в роду венценосных особ, вроде бы, не было.
- Хорошо, Лексус, будь любезен, отвези меня к отцу.
***
Если честно, я рассчитывал на нытье, что седло неудобное, конь медленно идет, солнце припекает голову, птицы не так чирикают, голова болит и ой, все, но ничего этого не было. Гвиневра сидела в седле боком, держась обеими руками за луки и глазея по сторонам. Мне же, естественно, пришлось топать на своих двух, ведя Сервелата на поводу.
Во время привала, пока я разорял птичьи гнезда и жарил яйца на костре, принцесса нарвала какой-то съедобной травы и собрала пару пригоршней ягод, оказавшихся вполне приятными на вкус.
- Смотрю я на тебя и не верю, что ты – принцесса, - лениво произнес я, переваривая пищу.
- Это почему же? – надула губки девушка.
- Еду добыла, съела, в седле неплохо держишься.
- Я еще из лука хорошо стреляю, на мечах сносно дерусь.
- Хм, а ты точно девушка, а не принц переодетый? Может, дракона чувство юмора такое, своеобразное. Поменял местами принца и принцессу, хохмы ради.
- Я – дева. А дракон был мудрым и интересным собеседником, он хорошо обо мне заботился. Мне жаль, что тебе пришлось убить его.
- Ясно-понятно, Стокгольмский синдром. Может, пока отдыхаем, расскажешь о себе?
- Да будет так. Мать умерла семнадцать лет назад, дав мне жизнь. Отец после этого долго горевал, больше не женился, опасался, что мачеха изведет. Отец воспитывал меня как сына, до десяти лет я ходила стриженная, ездила с ним на охоту, на войну. Потом, повзрослев, стала постигать женские премудрости, научилась ткать гобелены, красиво вышивать, а в день моего шестнадцатилетия прилетел дракон, украл меня и больше чем на год заточил в башне. За мной приходили воины, а он их пожирал.
Когда солнце коснулось горизонта, я объявил дневной переход законченным. Расседлав Сервелата и тщательно обтерев лошадиные бока травой, я пустил его пастись, благо заклинание Мерлина не давало лошади сбежать от своего хозяина, затем умылся водой из протекавшего рядом с лагерем ручейка, развел костер. Гвиневра вновь принесла съедобные дары природы, а после еды соорудила большую лежанку из травы.
- Ночью в горах холодно, порознь мы замерзнем, - объяснила она, уловив мой вопрошающий взгляд. Мы улеглись, спина к спине, накрылись попоной, затем, Гвиневра толкнула меня локтем в бок, - расскажи о себе.
- Двадцать три, отучился, долго отмечал получение диплома, потом по пьяной лавочке согласился поехать на ролевку с толканутыми. Думал с какой-нибудь эльфиечкой в кустах побарахтаться, в итоге напился, накурился, помню, как влез в латы, взял меч и стал бегать по поляне, потом очнулся у Мерлина в пентаграмме, он меня твоему отцу представил, как великого воина. А дальше, как ты догадалась, мне предложили пойти в горы и спасти тебя от дракона.
- Я уже поняла, что ты откуда-то издалека.
- Это так заметно?
- Да. Эльфы давным-давно покинули Пиндоссию, остались только легенды о дивном народе, но и они потихоньку забываются, - вздохнула Гвиневра, - прости, Лексус, я совершенно забыла, что ты сражался с драконом, а потом шел пешком и, наверное, очень устал.
Я проснулся от того, что какая-то здоровая тварь решила устроить лежбище на моей груди. Не открывая глаз, я пошевелил руками, но принцессы рядом не было.
- Расскажи анекдот! – человечески голосом потребовала сидящая на мне ящерица.
- Буду я еще всяким игуанам байки травить! – не, ну, на самом деле, мало мне огнедышащего любителя поржать, теперь еще всякая мелочь начнет приставать.
- Сам ты игуана, - фыркнула ящерица, выпустив миниатюрное облачко дыма, - уговор у нас, помнишь?
- Дракон? – я выпал в осадок из-за того, что на мне сидела раз в много дцать уменьшенная копия похитителя королевских дочек.
- Я. Сказал же, что с вами пойду.
- Нехило ты килограммы сбросил. Это что диета, фитнес?
- Ты забавный, но глупый. Это моя малая форма. Рассказывай анекдот, иначе уговору конец.
- Ладно. Погналась волчица за зайцем, он в лес забежал и в самый бурелом. Волчица за ним, ну и застряла в дыре между поваленных деревьев. Заяц ее обошел, сзади пристроился и оприходовал. Кое как волчица из западни выбралась, побежала к волку, рассказала, как заяц ее обесчестил. Волк взбесился, побежал искать зайца, а заяц, увидев волка опять в лес в бурелом. Волк за ним, тоже застрял, а заяц тут как тут, его тоже полюбил. Волк едва выбрался, побежал медведю жаловаться, рассказал ему, сам чуть со стыда под землю не провалился, попросил наказать обидчика. А медведь отказывается, забыть все советует. Волк его и спрашивает, почему, а медведь ему говорит: «а заяц всех в бурелом водит».
- Дракон?! – подошедшая Гвиневра, увидев истерично ржущего ящера, от удивления разжала руки, из-за чего собранные ей ягоды посыпались на землю, - Лексус? Ты не убил его?!
- А что, это обязательно? Уговор был на твое спасение, а в остальном у меня полный карт-бланш, как хочу, так и спасаю. И, вообще, я – не местный, вдруг ваш Гринпис будет недоволен убийством реликтового ящера.
- Вот именно, принцесса, послушай умного человека, - вступилась за меня крылатая игуана-переросток, - он первый, кто не полез на верную смерть, а спокойно со мной поговорил.
- Ну, не знаю, менестрели поют, что доблестный воин побеждает дракона и спасает деву, а не выкупает ее у чудовища.
- Сама ты чудовище, - фыркнул дракон, усевшись мне на плечо, - а я красивый потому, что линяю регулярно. И, вообще, твой самец голоден, на охоту не ходил еще, корми давай.
- Так, чешуйчатый, ты что только что вякнул? – выдавил я из себя, немного отойдя от удивления.
- Как есть, так и говорю. Я всю ночь в горах просидел, чтобы вы спокойно спарились, а вы… - рептилия натурально надулась и перелетела на лежавшее рядом с Сервелатом седло.
Через пару часов пешей ходьбы я объявил привал, чтобы вытряхнуть из кроссовки непонятно как попавший туда камешек, и, заодно, дать отдых ногам. Пока я вдумчиво созерцал дырку в носке, ко мне подошла принцесса.
- Твоя странная одежда для ног прохудилась, надо починить.
- Как найду иголку с ниткой заштопаю, а пока так похожу.
- Ты отправился за мной, не захватив даже иглу с нитками? – Гвиневра от удивления даже присела, - что ты за воин такой?
- А я и не воин, говорю же, напился, для развлечения надел чужую амуницию. Кто же думал, что Мерлин ваш меня сюда притащит. Да если бы я знал, я б Сайгу взял, всю разгрузку бы патронами набил, камуфлю, берцы, рюкзак с палаткой. Хрен бы я перед твоим папашей тогда на коленях стоял!
- Не понимаю, о чем ты говоришь, но одежду надо починить.
- Ее надо хотя бы постирать, ноги преют. Наткнемся на ручей, речку или озеро, устроим помывку.
- В ближайшей деревне я прикажу починить твою одежду.
- Ага, местные вот прямо бегут и спотыкаются. Денег нет.
- Моя благодарность стоит дороже любых монет.
- Киса, куку, ты вообще не але? Только вякни что-нибудь такое, колхозаны тебя по кругу пустят!
- Я не понимаю твоего языка, воин.
- Говорю, что глушь здесь, селяне могут решить красивую деву себе оставить, а меня, ежели за тебя заступаться начну, на вилы поднимут, а потом где-нибудь под деревом прикопают, чтобы яблочки покрупнее выросли.
- Я проезжала через города и села, везде мне выказывали подобающий почет и уважение.
- Со свитой проезжала?
- Конечно.
- Ну вот, поэтому и уважали. А сейчас вся твоя свита – это я в дырявых носках. Есть, конечно, вероятность, что нас встретят с хлебом-солью, но… скорее отдадут тебя мужикам на потеху, а пока они тебя шпили-вили, бабы твое платье на лоскуты раздерут.
- Хм… - принцесса задумалась, можно сказать даже зависла от когнитивного диссонанса, - как нам быть?
- А это ты мне скажи, как у вас заведено. Я уже выяснил, что стол и кров воякам дают бесплатно.
- Закон, провозглашенный дедом моего прадеда, требует, чтобы проезжающего через деревню воина и его коня накормили, пустили переночевать. Кроме того, подданные не должны чинить препятствий женщине, решившей возлечь с воином. Кроме того, воин может быть лишен своего имущества, живого или неживого, только именем короны.
- По крайней мере, Сервелата и труселя у меня не отожмут. А какие привилегии у сопровождающих?
- Оруженосец может рассчитывать только на пищу и ночлег.
- Ладно, скажу, что ты мой оруженосец.
- Дева не может быть оруженосцем, - покачала головой Гвиневра.
- А женой?
- Для этого ты должен на мне жениться, а без отцовского благословения это невозможно.
- Просто изобрази жену прославленного драконоборца Лексуса. Тебе, что, трудно?
- Жена воина должна ехать в карете, у нее должна быть прислуга женского пола.
- Твою дивизию! Ты у нас умная, вот и придумай каким образом мы будем ехать через деревни. Все, привал окончен.
***
Помощь в решении проблемы с отсутствующими финансами пришла с совершенно неожиданной стороны. Наш огнедышащий попутчик, в очередной раз свалив на ночную охоту, наутро вернулся с увесистым мешочком, полным местной денежкой. Полезная зверушка, то мясца подкинет, то деньгой снабдит, да и просто поболтать с ним иногда приятнее, чем с королевской дочуркой. Приходится, конечно, взамен анекдоты рассказывать, причем переиначивая их под местные реалии.
С помощью принцессы разобрался с местной денежной системой. В ходу монеты из меди, серебра и золота. Два десятка меди эквивалентны одному серебру, сотня серебром – то же самое, что одна золотая. К чему такие замуты с курсом, я, конечно, не въехал, да и не вникал особо.
Во время длительной остановки на постирушки, я выяснил, что бутик нижнего белья в Пиндосии разорится из-за отсутствия спроса. Аналогично, медным тазиком накрылась идея протуливать местным аборигенам плавки и прочие купальники. Народ, независимо от сословия, купается в чем мать родила, причем мальчики вперемешку с девочками. Самое интересное, что совместные помывки не перетекают в шпили-вили, люди просто моются и, одевшись, расходятся. Непривычно.
Пока постиранный шмот сох на ветках кустарника, Гвиневра решила помочь мне с внешним видом и ловко орудуя мечом привела отросшую бороду в более-менее приличное состояние. Страха я натерпелся, просто мама не горюй, организм даже не пошевелился при виде колышущегося перед глазами второго номера, тут ведь, чуть что, и остро отточенная восьмидесятисантиметровая железяка нежненько так разрежет кожу, сосудики, мышцы, ну, и позвоночник в придачу. Она порывалась еще и ногти на ногах мне обкромсать, но я не дался, отрежет еще лишнего, а тут травмпункта с противостолбнячной сывороткой еще не изобрели и антибиотики тоже в отдаленном будущем. Как-то не прикалывало гнить заживо.
Едва Гвиневра, сидевшая в седле, увидела крыши деревни, мы сделали остановку. Пока я возился, натягивая нагрудник, моя спутница, воспользовавшись мечом, распустила свое платье на полоски ткани. Одной из них она перевязала грудь, вторую приспособила в качестве набедренной повязки, а из остатков связала веревку. Затем ее сапожки лишились каблуков и голенищ, превратившись в какие-то непрезентабельные галоши. Закончив с преображением, Гвиневра вернула мне оружие и протянула вперед руки.
- Свяжи мне руки, садись в седло и езжай, в деревне скажешь, что поймал беглянку.
- Не могла чего-нибудь другого придумать? – наряд принцессы, конечно за исключением обуви, пришелся мне по душе, но сама идея связывания как-то напрягала.
- Пойманный беглец – собственность поймавшего, а твоя собственность неприкосновенна, - растолковала местный закон девушка, - я больше ничего не могла придумать.
- Ну, смотри, я тебя за язык не тянул, - я аккуратно стянул протянутые руки веревкой, - ты скажи, если надо будет Сервелата придержать.
- Упаду на людях – тащи волоком, с беглецами не церемонятся, - возразила принцесса, - но учти, если хоть одна живая душа узнает, что ты тащил принцессу на веревке, с тебя вначале снимут кожу, потом сварят, а затем четвертуют.
- Могла бы и не предупреждать, я не такой дурак, чтобы трепаться направо-налево о том, что тебя на веревке водил.
Встречать нашу процессию высыпала вся деревенька во главе со старостой. Судя по тому, как одна из крестьянок усиленно мне улыбалась, поглаживая живот, я сделал вывод, что месяцев через 8-9 в селе народится Лексусович или Лексусовна. Вспомнив слова Гвиневры о том, что воины не признают незаконнорожденных отпрысков и не принимают участия в их жизни, я проехал мимо будущей мамаши с классическим покер фейсом.
- Господин Лексус, мы рады вновь видеть тебя, - как и в прошлый раз, староста был сама любезность, - прикажете накрывать на стол?
- Ага. Коня накормить, вычистить, меня накормить и проводить на сеновал, этой беглянке – я подергал за натянутую веревку, заставляя принцессу подойти ближе, - тоже найди чего-нибудь съедобного. И, еще, у тебя в деревне кузнец есть?
- Я – кузнец, - вышел вперед один из мужиков. Ну, да, с пропорциями шкафа и лапами-граблями ему не нейрохирургом быть.
- Ножницы нужны маленькие, чтоб ногти стричь, бритва, ну, и коня перекуй, кажись старые подковы стерлись.
- Эт можно, пока ты поешь и поспишь, я все сделаю.
- Сколько за работу просишь?
- Если б не ножницы, медяшку бы попросил, а так две, уж не обессудь, работа больно мелкая.
- Завтра все получишь.
Немного посидев во дворе, наблюдая как куры ковыряются в лишенной растительности земле в поисках червяков и зерен, я вошел в старостину халупу, по пути приложившись головой о дверной косяк. На этот раз, зная премудрости взаимоотношений между членами сословий, я уселся не рядом с хозяином дома, а во главе стола. Жена старосты и его дочь выставили на стол миски с какими-то разваренными овощами и четвертинку вареной курицы. Судя по тому, как глядела на меня младшая из женщин, как она крутилась, якобы невзначай косаясь моего плеча то грудью, то филейной частью, она тоже решила обзавестись пузожителем или, хотя бы, почпокаться. Перед забившейся в угол принцессой поставили грязную лохань с каким-то тухлым содержимым.
Тут, как говорится, Остапа понесло. Я вскочил, пинком отправил лоханку в сторону хозяйской постели, после чего прописал мужику кулаком в челюсть. Бабы завыли, а глаза Гвиневры на мгновение благодарно блеснули.
- Это что за помои? – я орал как потерпевший в отделении, - я же сказал найти что-нибудь съедобное!
- Помои и есть, - проблеял мужик, утирая сочившуюся из уголка рта кровь мужик, - как раз свиньям хотели корм задать.
- Что же ты, гадина, решил мою собственность помоями кормить?! Испортить хочешь? Может и коня моего помоями накормишь?
- Так беглянка же…
- Беглянка беглянке рознь. Эта вон какая, задница круглая, сиськи мягкие, горячие, не висячие, зубы все здоровые. Испортить решили?!
- Прощенья прошу и милости, - староста встал, усадил Гвиневру на свое место рядом со мной, после чего он и его домочадцы забились в угол.
- Жри, давай, - скомандовал я.
После трапезы я, таща принцессу на веревке, взобрался на сеновал.
- Ты, высочество, не злись, насчет задницы и сисек, просто к слову пришлось.
- Ты все сделал правильно, Лексус, - Гвиневра потерла едва заметные следы от веревки на запястьях, - и, спасибо тебе за то, что дал поесть человеческой пищи.
- Впредь буду проговаривать заранее, чтобы больше такого не повторилось. Но это так, ерунда, на подходе проблема посерьезнее. Ты, наверное, заметила, как дочка хозяйская возле меня крутилась, полагаю, после заката нас на сеновале окажется трое.
- И что?
- То есть как это? Девка, говорю, голая на меня полезет.
- Так делай с ней что нужно. Я же беглянка, вещь твоя.
- Так это… ты же на самом деле благовоспитанная принцесса, мы вроде как жениться будем, - проблеял я в ответ.
- Ты такой смешной, - рассмеялась принцесса, - тебе нужна женщина, а я должна сохранить честь для своего супруга. Делай что нужно.
Не знаю, кто здесь занимает пост божества, но, кажись, это божество мне благоволит. Похоже, старостина дочка, увидев, как ее папахен получает люлей по сусалам, решила съехать с половой темы, поэтом наш с Гвиневрой сон никто не нарушил. Наутро, обругав на чем свет стоит горластого петуха, я спустился вниз, оставив принцессу досыпать. Увидев меня, стоявший в стойле Сервелат, радостно зафыркал и начал тыкаться мордой мне в ладонь, выклянчивая угощение. Пришлось запустить руку в мешок с овсом. Подкормив свой транспорт, я решительным шагом направился в хозяйский дом.
- Так, кажется я с тобой за еду вчера плохо рассчитался, - я состроил зверскую рожу и положил руку на эфес меча, - сейчас добавлю.
- Не губи, родимый, - мужик бухнулся на колени, - жена у меня, хозяйство, дочь старшая вот-вот замуж пойдет, дом отеческий покинет, мальчишки маленькие еще, не губи!
- Ну, может я и забуду обиду, если договоримся.
- Все отдам, только не губи!
- Мне твоего ничего не надо, а вот бегляночку неплохо бы приодеть и на лошадь усадить, путь неблизкий, ноги сотрет, кожа на солнце обгорит, будет как крестьянка.
- Лошадушку дам смирную, да выносливую, платье дочкино красивое.
- Я тебя в платье выряжу и вокруг деревни верхом ездить заставлю! Штаны ей найди и рубаху, и чтоб все целое, не зашитое, и, это, ниток там, иголок.
- Все будет, дай только к соседке сбегаю, у нее сынок того же роста, что бабенка твоя!
Кажись, папаша старосты спал со скаковой лошадью или мамаше шланг подлиннее понадобился, иначе никак не объяснить ту скорость, которую мужик развил по пути к соседям. Доставив заказ, он послал сына с парой монет к кузнецу, а сам умчался в хлев, чтобы приготовить лошадь для принцессы. Переодевшись, королевская дочка спустилась вниз, где ее ожидал второй сын старосты, держа в руках уздцы Сервелата и еще одной рыжей лошади. Я обошел новый транспорт кругом, убедился, что во рту скотины полный комплект зубов, после чего кивком приказал Гвиневре сесть в седло. Привязав ее руки к луке седла, я взобрался на Сервелата, подхватил поводья кобылы, и наша кавалькада тронулась. Едва деревня пропала из виду, я развязал свою попутчицу, и мы продолжили свой путь.
Налетевшие черт знает откуда тучи вылили на наши головы несколько тонн ледяной воды, после чего зависли, закрыв все небо. Дорогу развезло моментально, лошади тупо встали и недовольно фыркали, скорее всего, посылая нам лучи поноса на своем лошадином языке. Судя по карте, до ближайшего населенного пункта, нам было пилить и пилить, поэтому пришлось объявлять привал рядом с поваленным бурей одиноким деревом. Я нарубил было веток для костра, но не смог найти сухой травы или хотя бы куска сухой тряпки на растопку, поэтому вариант с обсушиванием у открытого огня накрылся медным тазиком. Мы разделись, развесили вещи и сели, плотно прижавшись друг к другу.
- Хоть на этот раз вы спарились? – бесцеремонно поинтересовалась мелкая летающая ящерица.
- Я щас с тобой спарюсь, чтобы согреться, - кое как выдавил я из себя, стуча от холода зубами.
- Эх вы… - дракон плюнул огнем в подготовленные для костра ветки, из-за чего они занялись.
- Благодарю тебя, - кивнула принцесса, протягивая руки к живительному теплу. Какое-то время мы молча подставляли бока исходившему от огня инфракрасному излучению.
- Анекдот! – потребовал ящер.
- Ладно. Война, влетает в деревню вражеский отряд, всех крестьян согнали в кучу, командир приказывает бабам головы рубить, а мужиков любить. Бабы давай кричать, мол не нельзя мужикам с мужиками, а мужики в один голос кричат, что можно.
- Какая гадость! - Гвиневра наморщила свой носик, в то время как дракон заливался хохотом.
- Смешно же, - высказалась рептилия, пустив напоследок дым из ноздрей.
***
- Неспокойно мне, Лексус, - пробормотала Гвиневра, подсаживаясь ко мне.
- С чего бы? – пожал я плечами, - завтра будем в Кэмеллоте, а там цветы, торжественная встреча, папаша пускает скупые мужские слезы радости.
- Вот именно, что папаша. Я своего отца шестнадцать лет знаю, не отдаст он дочь за простого воина. Вот был бы ты принцем, пусть даже не наследующим, тогда другое дело.
- Мы же сразу договорились, что брак из-под палки нам обоим не нужен. Сдам тебя по описи в целостности и сохранности, от совместного прослушивания Мендельсона откажемся и все хорошо будет.
- Слово королевское крепче железа и камня, нельзя его назад брать. Раз он посулил тебе меня, так тому и быть.
- Так, погодь, давай разберемся. Вот ты лично пойдешь?
- Да какая тебе разница пойду я или не пойду, если до свадьбы ты не доживешь! – девушка вскочила на ноги, - убьют тебя, понимаешь? Отравят, задушат, четвертуют! Беги!
- Ясно-понятно, не жилец я в любом раскладе, - вариантов у меня не было, - доведу я тебя, попробую с королем договориться.
- И что я нашла в таком глупце? – Гвиневра картинно заломила руки, - убьют тебя! Уходи, до Кэмеллота сама доберусь.
- С Ортором можно хотя бы попробовать договориться, язык у меня подвешен, а вот мерлинов заговор, паразит эдакий, ушей не имеет.
- Какой еще заговор?
- Простенький такой. Если воин Лексус решает удрать, не выполнив королевское поручение, он становится мертвым воином Лексусом. Неплохой такой ошейник, не находишь?
- Так ты со мной по принуждению? – резко отвернувшись, девушка всхлипнула, - а я…
- Заговор лишь обеспечивает исполнение поручения, - я встал и прижал ее к себе, - в остальном он меня ни к чему не принуждает. С самой первого момента с тобой был я, а не кукла, которую кто-то дергает за веревочки.
Мы простояли, обнявшись, пока не погас последний уголек прогоревшего костра, после чего улеглись на ночлег.
- Спокойной ночи, моя принцесса.
- Твоя… - я всегда поражался способности Гвиневры мгновенно засыпать.
Утром, подкрепившись запасами из седельных сумок, мы оседлали лошадей и поехали в сторону города на холме. Краем глаза я заметил торчащий из седельной сумки кончик драконьего хвоста, но, поглощенный нерадостными мыслями, значения этому не придал. Ну, вот как так? Познакомился с обалденной девушкой, красивой, умной, из приличной семьи, морально подготовился к свадебному маршу, да и она, похоже, не против, и ту на тебе, сюрприз! Нет, я подозревал, что будет какое-то кидалово, что король пошлет меня на три веселые буквы, но, чтобы взять и замочить – такое мне в голову не приходило. Мордобой я отмел, каратэ, это, конечно, хорошо, но колюще-режущие предметы множат мой второй кю на ноль. Похоже, единственным шансом для меня остается позорное бегство, ну, в смысле, тщательно спланированное отступление, сразу же после воссоединения королевского семейства. Если я правильно понимаю, к тому времени заговор колдунишки потеряет силу, а стража, сто пудов, будет громко славить правителя в ожидании наркомовского стопарика в честь праздника.
Перед городскими воротами Гвиневра догнала меня и взяла мою руку в свою. Так, держась за руки мы добрались до королевского замка. Как только мы миновали ворота, затрубили трубы, забили барабаны, стража на стенах стала рвать свои глотки, восславляя великого короля Ортора и его прекрасную дочь Гвиневру. Как я и предполагал, доблестного воина Лексуса никто не упомянул.
- Я буду просить отца о милосердии, - прокричала девушка, едва перекрикивая толпу. Появление на балконе ее папаши прекратило звуковую вакханалию.
- Возрадуйтесь, возлюбленные мои подданные, ибо ваша принцесса вернулась! Радуйтесь, готовьте ваши лучшие одежды, ибо завтрашний день я объявляю праздничным! – прокричал Ортор зычным голосом. Затем он убрал пафос с лица и, скривившись, скомандовал, - этого в темницу, завтра в полдень четвертовать на потеху черни!
- Отец! – закричала Гвиневра и упала в обморок. Подбежавшие сановники подхватили принцессу и унесли внутрь.
- Э, э, величество, стопэ! – адреналин, похоже, окончательно отключил мой мозг, - это как понимать? Я свою часть сделки выполнил, принцессу привез. Ладно, если родом не вышел, то не смею претендовать на ее руку, отказываюсь от вознаграждения добровольно и в полном объеме, коня готов вернуть, убивать-то зачем?
- Ты обрядил мою дочь в мужскую одежду, тем самым унизив ее! Повинен смерти!
- Э, может, договоримся?
- Нет!
- А ты подумай еще раз, - сидевшая на дворцовой башне ящерка стремительно увеличилась в размерах, - а я прослежу, чтобы ты думал правильно!
- Дракон! – визгливый фальцет какой-то тетки разогнал всех собравшихся. Даже стража, побросав свои бесполезные железяки, предпочла быстро переместиться на другие позиции, подальше от королевского замка.
- Мерлин! – заорал король, когда когтистая драконья лапа схватила его за мантию и вознесла наверх.
- Сейчас, ваше величество! – не убежавший вместе с остальной челядью старикашка начал поливать камни внутреннего двора какой-то жижей.
- Разберись с ним, - скомандовал мне дракон, - и поживее!
Я подъехал к колдуну, не слезая с коня зарядил ногой по мордасам, а потом, спешившись, от души попинал бессознательное тело. Пока я лупил придворного волшебника, дракон слез с башни и осторожно поставил короля передо мной.
- Может, договоримся? – присутствие огромного ящера сбило с венценосной особы всю спесь, теперь, благодаря крылатому любителю анекдотов, я стал хозяином ситуации.
- Смысл? – подал я плечами, - скажи, дракон, ты в законах разбираешься? Вот, к примеру, что будет с принцессой, ежели ее отец окажется сожран.
- Унаследует трон и корону, - ящер выпустил небольшую струйку огня.
- Э, стопэ, ситуация пока вымышленная. А что с замужеством?
- Да хоть за последнего золотаря. Если муж благородный, то он станет королем и будут они править вдвоем, если же ее супруг будет из низкого сословия, то править будет только королева Гвиневра.
- А можно из простых перескочить в благородных?
- Легко, достаточно королевского указа.
- Будет тебе и указ, и дочь моя! – заверещал король, - только пусть он меня не жрет!
- Надо же, какой покладистый стал! А гонору то было! – усмехнулся я, - в принципе, ситуация для тебя проигрышная, величество, но, раз уж пошла такая пьянка, давай зарежем последний ананас. Эй там, приведите-ка сюда принцессу! Его величество с дочерью говорить изволит.
- Лексус, отец, дракон! – прокричала выбежавшая из дверей Гвиневра, - что здесь творится?
- Вот, решаем, так сказать, судьбу королевства, - улыбнулся я, подхватив девушку на руки, - осталось только твое веское «фи» выслушать. Варианты следующие. Мы с драконом уходим, вы остаетесь. Второй вариант – дракон делает тебя сиротой, ты становишься королевой, потом мы с ним уходим. Третий вариант – мы с тобой официально регистрируем брак, потом живем у папочки в ожидании пока он преставится. Четвертый вариант – ты становишься королевой, потом мы женимся. Что скажешь?
- То, что ты дурак, Лексус! – рассмеялась принцесса, - сейчас ты уходишь и я вместе с вами, а свадьбу как-нибудь потом.
- Устами принцессы глаголит истина, - расхохотался дракон.
- Два голоса за вариант, предложенный принцессой Гвиневрой, соответственно, мой голос ничего не решает, а тебя, ваш величество, спросить забыли - подытожил я, - собирайся, а мы пока здесь посидим, за порядком приглядим.
Пока Гвиневра металась по замку, собирая пожитки, я изъял из карманов колдуна все подозрительные предметы, после чего, легкими пощечинами привел его в чувство.
- Проснись, дедуля, тебя обокрали!
- Немедленно верни мои зелья, иначе быть тебе лягушкой до конца дней твоих! – из слов Мерлина я сделал вывод, что вправить ему мозги не получилось.
- Не получится, - усмехнулся дракон, - поборол он твой заговор, власти над ним ты не имеешь.
- В смысле штаны повисли? – моя морда натурально вытянулась на манер лошадиной.
- Помнишь, когда ты принцессу спасал, тебя скрючило?
- Ага. Решил, что все, хана пришла, тикать надо, потом как будто под дых получил.
- Это и был заговор. Тебе было достаточно подумать о бегстве, чтобы умереть. Но, раз ты выжил, теперь тебя ни этот волшебник, ни его ученики заговорить не смогут.
- С меня дополнительный анекдот, - улыбнулся я, - так, Мерлин, давай потолкуем. С одной стороны, у меня руки чешутся надрать твою колдунскую задницу, хотя бы за то, что ты затащил меня сюда. С другой стороны, ты, вроде как мне помог, железки мои заколдовал, карту дал, советы дельные. Что с тобой делать?
- Понять и простить? – заискивающе заулыбался волшебник, встав на колени.
- Я уже понял, что тут переобуваться на ходу – обычное дело, сегодня друган-братан, почти сестра, а завтра заточку в бочину. Я тебя прощу, а ты какую-нибудь гадость организуешь. Гарантии нужны, причем надежные.
- Слово дам, любой клятвой поклянусь!
- Ну, цену слов я уже для себя уяснил. Дракон, дружище, ты же умный, черепушка размером с легковушку, может подскажешь чего?
- Слова достаточно, а ты, волшебник, не хитри, ваши уловки мне известны. Говори! – дракон выдохнул струю огня.
- Я, верховный волшебник Пиндосии Мерлин Заозерный, от своего имени и от имени моих учеников и учениц, бывших, настоящих и будущих, клянусь не причинять зла мужу, Лексусом именуемому, ни делом, ни словом, ни мыслью.
- Ну, вот и чудненько, - оскалился я, когда дракон кивнул, - теперь к его величеству. Я понимаю, отец должен заботиться о благополучии дочери, в том числе, отваживать неподходящих претендентов на ее руку. Предлагаю поступить по-мужски и договориться, на этот раз без кидалова. В смысле, мы оба будем соблюдать условия договора, а присутствующие здесь свидетели это проконтролируют.
- Чего ты хочешь? Указа, руки Гвиневры, половину королевства?
- Нет. Вообще, я хочу домой, залечь на диван с пивандрием, посмотреть телек, но, пока не получается. Мне нужна защита от преследования, неприкосновенность. Аналогично, ты гарантируешь невмешательство в жизнь дочери. По рукам? – я протянул королю открытую ладонь, которую он пожал после небольшого раздумья. При этом морда лица волшебника вытянулась, а глаза вылезли из орбит. Дракон разжал лапу и взобрался на самый верх центральной башни.
Гвиневра собиралась, наверное, час, из-за чего я уже начал сомневаться в том, что она решила свалить из комфортного родительского гнездышка. Поняв, что дракон не собирается устраивать массовое аутодафе, в замок стали возвращаться стражники, слуги и сановники. Они, крадучись, входили в ворота, оглядывались, после чего стремглав ныряли в одну из ближайших к воротам дверей. Король с волшебником о чем-то шептались, причем, иногда Мерлин качал головой, выражая несогласие со словами своего правителя. Еще эта парочка делала один-два мелких шага назад всякий раз, когда я отворачивался и упускал их из виду.
- Ладно, уж, идите, - отмахнулся я, - только запомните, между нами мир, дружба и жвачка.
***
Когда я увидел Гвиневру, ведущую в поводу двух навьюченных лошадей, я не удержался и отвесил принцессе небольшой поклон. За то время, пока я решал вопросы и слонялся без дела, девушка успела не только собрать шмотки, но и привести себя в порядок. Она переоделась в платье, сквозь разрезы которого проглядывали кожаные штаны, уложила волосы, набросила на плечи плащ, вооружилась. Подойдя ко мне, принцесса улыбнулась и, вытащив из ножен короткий меч с богато инкрустированной ручкой попросила опуститься на колено.
- За заслуги перед короной, я, Гвиневра Кэмеллотская, произвожу тебя, воин Лексус, в рыцари и повелеваю служить на благо королевства, - она коснулась мечом моего плеча.
- Э, я не въезжаю, какая служба? – запротестовал я против недобровольного зачисления в ряды вооруженных пиндосских сил.
- Дурак! - прошипела Гвиневра, - это только слова.
- Смотри у меня, высочество, - прошипел я в ответ, - если это не слова, то, мамой клянусь, обижусь и уйду в монастырь. Женский.
- Я, Гвиневра Кэмеллотская, законная наследница короны Пиндоссии, находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю, что отправляюсь в странствие по королевству, дабы своими глазами увидеть, как живут подданные, пресечь беззаконие и произвол, вершить справедливый суд именем короны! Я повелеваю тебе, сэр Лексус, сопровождать меня и исполнять мои поручения!
Закончив представление, принцесса вскочила на свою кобылу, прицепила поводья пристяжных лошадей к луке седла и махнула мне, приглашая отправляться.
Воздушная тревога, объявленная из-за появления в небе над Кэмеллотом одной летающей зажигалки, еще не отменилась, поэтому наша кавалькада до самых городских ворот никого из людей не встретила. Несознательные горожане и гости столицы, вместо того чтобы провожать свою принцессу и новоиспеченного рыцаря каким-нибудь торжественным «Прощанием славянки» тупо попрятались по своим халупам, и лишь осторожно выглядывали из-за закрытых ставен. Проводивший нас до выезда из населенного пункта дракон улетел куда-то по своим драконьим делам, напомнив на прощание, что я задолжал ему дополнительный анекдот вне очереди.
- Привал, - скомандовала Гвиневра, едва город скрылся за горизонтом. Она вытащила из седельной сумки несколько лепешек и палку колбасы, - поедим, потом дальше поедем.
- Угу, - мои мозги, разрулив ситуацию с королем и волшебником, решили, что им нужен отдых, поэтому я просто набил рот едой.
- Лексус, нам надо серьезно поговорить, - ну, здрасьте, началось, - скажи мне, почему ты такой дурак?
- В смысле?
- Зачем ты поклонился мне? Что произошло? Почему ты всю дорогу молчишь?
- Осознал, что ты – принцесса.
- Ой, дурак, дурак! – звонко и задорно рассмеялась Гвиневра, - мне просто надоело одеваться в рванье и ехать связанной. Под этой одеждой все та же твоя Гвиневра, с горячими сиськами, круглой задницей и здоровыми зубами. Ничего не изменилось. Да, на людях я буду вести себя иначе, могу даже повысить на тебя голос, оскорбить, и ты будешь должен это вынести, но помни, всегда помни, что рано или поздно, я сброшу маску и вновь стану твоей Гвиневрой.
- Я подыграю тебе, но учти, право кричать на меня есть только у тебя.
- Увы, мой дорогой рыцарь, это не так. Помнишь, я рассказывала тебе, что в Пиндосии есть три сословья – чернь, воины и благородные? Произведя тебя в рыцари, я подняла тебя на самую верхнюю ступень воинского сословия, но благородные выше тебя и, возможно, кто-то из них будет непочтителен с тобой.
- Башку откручу. У меня второй кю, выйдем подышать воздухом, я вернусь, а он – нет.
- Поднявшего руку на благородного четвертуют и даже мой отец не сможет тебя помиловать.
- Понятно. А если я отвечу словами?
- В таком случае, оскорбленный благородный вызовет тебя на поединок чести, но, поскольку ты из воинского сословия, против тебя выйдет один из его людей. Поединок чести длится до смерти одного из поединщиков.
- Я услышал тебя, постараюсь не влипать в истории. Куда мы направимся?
- К моей тетушке.
- За политическим убежищем?
- За правосудием, Лексус. Своим первым указом, мой отец выслал свою старшую сестру Моргагану в город Глейн, запретив ей покидать его стены.
- Хех, какой мягкотелый у тебя отец.
- Не перебивай. Моргагана – само зло во плоти, жестокая, коварная, взбалмошная. Не знаю сколько раз ее люди покушались на моего отца, но, мне доподлинно известно, что меня трижды пытались прикончить по ее приказу.
- Может, ну ее в зад, такую тетушку?
- Моргагана наследует корону после меня, как ты понимаешь, ослушавшись отца, я не желаю иметь такого врага за спиной.
- И это повод сунуть голову в пасть дракона?
- Ее необходимо одернуть, указать ей, что королями Пиндосии могут быть только потомки короля Ортора. Это политика.
- Ты уверена?
- Да, Лексус, мы едем к Моргагане.
- Аминь, высочество!
- Мы не закончили. Поведай-ка мне, что произошло пока я собиралась.
- Ну, для начала Мерлин поклялся не злоумышлять против меня.
- Это очень хорошо, волшебник не может нарушить своей клятвы, - кивнула Гвиневра, - дальше.
- Твой папаша сулил указ о благородстве, твою руку и половину королевства.
- Глупо было отказываться…
- Я просто умею думать. Наверняка, кроме привилегий, благородное сословие имеет и какие-то обязанности, о которых я не знаю. Это все равно, что купить коня, не осмотрев его зубы. Половина королевства – это, конечно, хорошо, вот только где гарантии, что эту половину у меня не отнимут? А со свадьбой мы с тобой вроде как определились.
- Но вы же о чем-то договорились?
- Он меня не трогает, в твою жизнь не вмешивается, а Мерлин и дракон должны за этим проследить. Руки пожали, разошлись.
- Ты жал руку моему отцу?
- Ну, да. Типа скрепили договор.
- Ты чудо! – завизжавшая от избытка чувств Гвиневра повисла на моей шее.
- А что я такого сделал то?
- Договор, скрепленный рукопожатием, нерушим, если свершен при свидетелях.
- Вот и отлично. Теперь можешь ослабить хватку, пока я не задохнулся.
- Прости, Лексус, это я от великой радости.
***
Судя по карте, расстояние от Кэмеллота до Глейна примерно совпадало с расстояние от столицы до Темных гор, но, мать моя женщина, отец мой мужчина, как же медленно мы ехали! Въезжая в каждое поселение, принцесса громко заявляла о своем прибытии, после чего мы ждали, пока добрые подданные ее папаши изволят отвлечься от работы и притащить свои задницы на церемонию торжественной встречи наследницы престола. После церемонии приветствия, Гвиневра предлагала всем желающим воспользоваться услугами королевского правосудия. Деревенские дела были примитивны, бесхитростны. Чаще всего, Гвиневру просили установить границу между соседями либо справедливо разделить наследство. Самое интересное, что вердикт принцессы, похоже, устраивал всех, даже проигравших в споре. Вот что значит феодализм! Сказала принцесса, что крокодилы летают, значит они летают и точка.
В одной из деревень споров было так много, что моя спутница, увидев очередь из колхозанов, зависла, после чего распорядилась возложить на меня судейские обязанности. В принципе, ничего сложного в средневековом судопроизводстве не было, я выслушивал обе стороны, после чего выносил вердикт, основываясь на собственных внутренних убеждениях, благо кодексов, адвокатов и прокуроров тут не изобрели. Землю поделить не можете? Тебе половину спорного участка, вторую соседу, живите в мире и согласии, суд окончен, можете поцеловать невесту. Тьфу, в смысле кто там следующий? Наследства хочешь? А за родителями чего не ухаживал, не помогал старикам? На заработках был? А чего рожа какая знакомая? Уж не в Шаравудском ли лесу мы с тобой встречались? Истец удрал, дело решено в пользу ответчиков, истца в розыск по уголовной статье.
Закончив со своими сутягами, я пошел посмотреть, как дела у Гвиневры и чуть не прослезился от жалости. На ее красивом лице читалось только одно желание – быстрее сдохнуть. И тут Остапа, в смысле сэра Лексуса понесло. Я вклинился в толпу, пробился к главе местного самоуправления, ну, в смысле старосте и вытащил его.
- Ваше высочество, прошу рассмотреть мое дело вне очереди!
- Слушаю, сэр Лексус.
- Вот этот фрукт, - я потряс старосту за шиворот, - обвиняется в злостном уклонении от исполнения обязанностей старосты. Больше половины деревни судиться пришло, принцесса.
- Виновен, - выдохнула Гвиневра, - накажи как сам посчитаешь нужным, а я устала.
- На кол его! – крикнул кто-то из толпы
- Засечь до смерти! - предложила какая-то баба.
- Привязать к коню и волочить пока не издохнет!
- Голову с плеч!
- Ну-ка ша, подданные! – гаркнул я, - именем короны приговариваю этого кекса к раскулачиванию.
- Правильно говорит! Руки рубить кровопивцу! – поддержала меня любительница порки.
- Заглохни, баба. Имущество отнять, да поделить поровну между добрыми селянами, а больше зла никакого не чинить. Выберите себе нового старосту, все неулаженные споры к нему. Все, прием окончен.
- Спасибо тебе, Лексус, - прижалась ко мне принцесса, едва мы взобрались на сеновал.
В городах, помимо гражданских дел, приходилось рассматривать уголовщину разной степени тяжести. В принципе, тоже ничего особо трудного. Если дело не тяжелое, вина доказана, то отправляй на каторгу, за тяжкие преступления – высшая мера, только способ выбирай. Поначалу было трудновато отправлять людей на смерть, переживал, потом, ничего, привык, правда сказывается воспитание в духе гуманизма, всем вместо колесования назначал секир-башку.
- Давайте следующего что ли, - распорядился я, как только Гвиневра отправила пару разбойников на четвертование. Пара стражников приволокла какую-то девицу бомжеватой наружности и бросила перед столом, за которым сидела принцесса.
- Вину признаешь? – моя спутница, не желая тратить время всегда сразу переходила к делу.
- Нет, ваше высочество.
- В чем обвиняется сия подданная?
- Ведьма она, ваше королевское высочество, - по-военному четко доложил местный бургомистр, выполнявший заодно функции судьи, прокурора и адвоката, - ваши подданные видели, как она ночью нагишом в хлев ходила, от чего скотина в том хлеву сдохла.
- Ваше высочество, вы позволите? – дело показалось мне интересным, поэтому я проявил инициативу, конечно, со строгим соблюдением этикета.
- Судить будет сэр Лексус, - выдохнула Гвиневра.
- Представься, - кивнул я обвиняемой.
- Тутошная я, Фреей кличут, ваша милость.
- В хлев нагишом ходила?
- Ходила, ваша милость, но не колдовства ради.
- Зачем? Молочка среди ночи свежего попить? Рассказывай без утайки, если увижу, что что-то недоговариваешь, прикажу на кол посадить.
- С соседом мы были на сеновале, а жена его прознала и хлев подожгла. Мы-то выбрались, а скотина сгорела.
- Кто подтвердит?
- Я, ваша милость, - бухнулся на колени один из присутствующих, - любились мы с моей Фреечкой, а змея моя подколодная прознала, убить нас решила, а, как мы выбрались, стала народ звать.
- Это правда?
- Да, ваша милость, истинная правда. Виновная я.
- А много скотины сгорело?
- Лошадь, корова с теленком, да куры.
- Ваше высочество, здесь все ясно. Прошу справедливого приговора.
- Этим двоим по десять, нет, по пять ударов кнутом за прелюбодеяние, а обвинительнице вырвите язык, чтобы впредь на людей не наговаривала, да пусть год вместе с золотарями нечистоты собирает, - Гвиневра встала, закончив заседание.
***
Потихоньку пробраться в Глейн, а потом неожиданно завалиться в гости к тетушке Моргагане не получилось. На подъезде к городу, располагавшемуся на правом берегу дельты одноименной реки, нас встретил десяток солдат-аборигенов, имевших приказ сопроводить нас в город со всеми почестями. В принципе, я ничего не имею против езды с эскортом, но дешевая показуха, которой я насмотрелся в допиндосскую эпоху своей жизни, меня бесит. К нашему приезду явно готовились заранее, поэтому улицы были выметены, украшены цветами, в нос не шибал запах канализации, а стоявшие вдоль домов жители радостно улыбались, сгибаясь в поклоне, когда мы проезжали мимо. Похоже, все чиновники, независимо от места их обитания одинаковы, перед появлением большой шишки из кожи вон вылезут, но маршрут кортежа вылижут. Вполне естественно, что на оцепленной силовиками площади возле ворот замка нас ждала представительная делегация.
- Я счастлива приветствовать дочь моего брата принцессу Гвиневру Кэмеллотскую в славном городе Глейне, - провозгласила самая богато одетая дамочка. Хм, родственная связь между Гвиневрой и этой приятной глазу милфочкой явно прослеживается, конечно с учетом разницы в возрасте. Стоявший рядом с этой мамой Стифлера парнишка слишком резко дернулся в нашу сторону и я, действуя на автомате, заставил Сервелата сделать несколько шагов, перекрывая подход.
- Придержи коня, воин, - фыркнул этот хлыщ, - твое усердие в деле защиты принцессы похвально, но я не собираюсь причинять вреда своей невесте.
Невесте?! Блин блинский, поздравляю, Шарик, ты – балбес. Столичное Динамо подчистую разделало дворовую команду из деревни Лохово. Думал послушаете Мендельсона и заживешь, наживая плешь от короны? Индейская народная хата тебе, фигвам называется. Ортор же уже продемонстрировал как можно кинуть особо удачливого претендента на руку и прочие органы своей дочери, с чего ты взял, что его кровиночка поведет себя по-другому? Ой, наивный чукотский юноша! Обругав себя неприличными словами, я отъехал в сторону.
- Я счастлива видеть тетушку Моргагану и кузена Мордареда в добром здравии, - провозгласила принцесса, - мой отец король Ортор шлет вам свой пламенный привет. Он искренне сожалеет, что неотложные государственные дела не позволили ему прибыть лично.
После обмена любезностями, нас пригласили внутрь. Бросив поводья Сервелата подбежавшему конюху, я повесил на плечо седельную сумку, в которой нагло дрых любитель анекдотов и последовал за Гивневрой. Естественно, нас поселили порознь. Принцессе достался люкс на верхнем этаже, ну а мне, соответственно, стандарт, даже без сортирного балкона этажом ниже. Из удобств койка, стол, лавка да занавеска, судя по чистоте которой, одновременно являющаяся полотенцем. Мини-баром служил кувшин с водой. Пошевелив тюфяк и убедившись, что в нем не живет семейство мелких шестилапых кровососов, я растянулся на кровати.
Пазл, частью которого я был, сложился. На пути от драконьего логова до Кэмеллота Гвиневра была пай-девочкой, и это вполне логично и очевидно. Своим ходом ей до родового гнездышка было никак не добраться, нужен был вооруженный секьюрити. Наобещала с три короба, поулыбалась, телесами покрутила, а я слюни пустил от предвкушения. А, ведь, сигналы-то были, что ситуация в корне нездоровая, но я их игнорил. Ни одна девушка не допустит, чтобы ее хахаль налево ходил, сопернице рожу расцарапает, волосы повыдирает, а принцесса как себя повела? Ох, милый, я понимаю, что тебе нужно, ложись на колхозницу! Тьфу. Обнимашки голышом без логичного продолжения, предупреждение о грядущем кидалове со стороны папаши, чтобы я свалил в закат. Еще раз тьфу!
Вечером был пир в честь прибытия ее высочества. Меня, естественно, обязали на нем присутствовать. По центру освещенного свечами и факелами зала стоял стол в форме буквы П. Принцесса восседала в центре, между теткой и кузеном, а лицам попроще достались места на скамьях вдоль ног буквы. Не обошлось и без аниматоров, пока я заедал стресс посредственной жарехой и запивал кислятиной, ошибочно именуемой вином, между ножек буквы П кривлялись шуты, демонстрировали свою ловкость жонглеры и акробаты. Ближе к концу банкета, одетый в набедренную повязку мужик положил на лопатки некрупного медведя, вызвав бурю оваций. Гвиневра, широко улыбаясь, бросила победителю свою тряпицу для сморкания, которую этот Тарзан прижал к груди и, низко кланяясь, удалился. Дождавшись, пока более-менее трезвые гости начнут покидать залу, я тихонько свинтил с этого праздника жизни. Побродив по коридорам, я оказался возле двери, ведущей в маленький садик. Тьфу, блин, угораздило же меня заблудиться!
- Сэр Лексус, в саду так темно, а мне необходимо побыть на свежем воздухе, - проворковала королевская сестра, взяв меня под локоть, - сопроводите меня.
- Почту за честь, миледи, - выдавил я из себя, мгновенно протрезвев. Мы прошли по дорожке до шикарной беседки, освещенной факелами. Моргагана уселась на мягкую скамейку и жестом предложила мне сесть рядом.
- Итак, сэр Лексус, я наслышана о ваших, кхм, подвигах и я благодарна вам за спасение моей племянницы.
- Что вы, миледи, спасение принцесс – священный долг каждого воина. Просто мне повезло, в отличие от моих предшественников.
- Дело не в везении, а в верном подходе, - этой интриганке от меня что-то нужно, к бабке не ходи, - к сожалению, большинство мужчин предпочитают решать проблемы грубой силой, что, увы приводит к их преждевременной гибели.
- Полностью с вами согласен, миледи. В Темных горах я видел много костей, принадлежавших не столь удачливым воинам.
- Как я понимаю женщин, оставшихся без своих защитников, - вздохнула Моргагана.
- Если твой мужик бежит спасать незнакомую деву, то стоит задуматься, а есть ли что-то между вами, - пробормотал я.
- У тебя своеобразные понятия о чести, инородец.
- Красиво умирать на амбразуре за веру, короля и отечество я не собираюсь, миледи. Я, вообще, домой хочу.
- Всему свое время, сэр Лексус, - рука мамы Стифлера легла на мое бедро, - иногда стоит задержаться в гостях, поближе познакомиться с хозяевами.
- Очень заманчивое предложение, - хмыкнул я. Собственно говоря, а пуркуа бы и нет? Основной аэродром занят, зато у неожиданно нарисовавшегося запасного вполне приличная взлетка.
- Я рада, что мы достигли взаимопонимания, - Моргагана встала, одарила улыбкой в 32 зуба, после чего сунула тыльную сторону ладони мне под нос. Хочешь не хочешь, пришлось приложиться к ней губами.
Немного посидев в гордом одиночестве, я выловил пробегающего мимо слугу, который довел меня до комнаты. Полный желудок и промилле сделали свое дело, я ничком свалился на койку и вырубился, едва моя голова коснулась подушки.
Правильно говорят, что, если лечь спать обутым, наутро голова болит. Сушняк был жестким, как будто я всю ночь хлебал паленый коньяк, запивая его прокисшим пивандрием. Выхлебав все содержимое кувшина, я вновь вырубился и проснулся, наверное, часа через три из-за того, что кто-то уселся верхом на мою тушку. Я попытался было высказать все что думаю относительно такого способа побудки, но лежавшая на моем рту ладонь помешала.
- Проснулся? – спросила сидевшая на мне принцесса, - если да, то моргни дважды.
Пришлось моргнуть, после чего Гвиневра изволила пересесть с моей страдавшей похмельем тушки на край кровати.
- Едва ускользнула от прислуги, - усмехнулась девушка, - полагаю, меня скоро хватятся, так что будем говорить быстро.
- Угу, - промычал я.
- Я очень виновата, что не рассказала тебе всего про Моргагану и Мордареда, прости. Кузену сейчас пятнадцать, он на два года младше, и да, мы с ним обручены, но это произошло еще до того, как он перестал пачкать пеленки. По сути, это было политическое решение, призванное оградить пиндосский престол от покушений на него со стороны тетки. Помнишь, я говорила, что на мою жизнь трижды покушались?
- Угу.
- После обручения все прекратилось. Запомни, мне этот малолетка не нужен, не нужна и тетка в роли свекрови. Лучше удавиться, прыгнуть в выгребную яму с камнем на шее.
- Тогда какого лешего мы сюда приехали?
- Мой женишок подрос, слова тетки для него уже не непререкаемая истина. Я хочу заставить его расторгнуть помолвку. Мне нужно какое-то время, чтобы придумать план.
- Валим отсюда, женимся, вопрос закрыт.
- Дурак! Моргагана могущественна и хитра, твоя жизнь для нее – ничто. Тебя убьют, а Мордаред получит мою руку! Надо заставить их отказаться от претензий на трон и на меня.
- Мать твою ети! Миль пардон за мой французский, высочество. Что делать будем?
- Сказала же, пока не знаю. Какое-то время нам придется держаться порознь, усыпляя их бдительность.
- Да я едва сдерживаюсь, чтобы этому хлыщу, едва из пубертата выбравшемуся, морду не начистить.
- Терпи. Еще прошу тебя быть очень осторожным с моей теткой. Она слишком сильно тобой интересуется.
- Не волнуйся, я эти приемчики знаю, следовательно, мое кунг-фу сильнее.
Гвиневра несколько секунд переваривала мои слова, пытаясь понять, что я имел в виду, после чего просто повалила меня на кровать. Ее тонкие пальчики зарылись в мою прическу, а наши губы соприкоснулись. Какое-то время мы целовались и гладили друг друга, а затем принцесса нехотя оторвалась от меня, встала на ноги, поправила растрепанные волосы.
- Лексус, прости что не сдержалась, - вздохнула она, - умоляю, будь осторожен и не привлекай к себе излишнего внимания.
***
Стрелять из лука я не умею, а несознательные зайцы и лисы не горели желанием подставляться под маваши гери, поэтому, охота, устроенная на третий день нашего пребывания в Глейне меня, мягко говоря, не прикольнула. Пока Мордаред с дружками демонстрировали стрельбу на ходу по убегающим мишеням и джигитовку, я просто ехал следом, прикидывая, где бы раздобыть несколько звериных тушек, чтобы красивым жестом бросить их к ногам прекрасных дам королевских кровей. Буду объективен, отпрыск Моргаганы был весьма искусен в деле зачистки лугов и полей от четвероногой живности. Подстрелив зверушку, он подъезжал к ней, наклонялся и подхватывал трофей не слезая с лошади и, мало того, даже не сбавляя скорости. Скакавшие рядом его дружки тоже показывали неплохие результаты, успевая в промежутках между выстрелами хвастаться количеством «облагодетельствованных» служанок и крестьянок. Ну, да, бродит у них гормон одинокий, вот девушкам спать и не дают. Понимая, что в честном соревновании по точности стрельбы мне ловить нечего, я сменил направление и поскакал в сторону видневшегося неподалеку лесочка, рассудив, что подранки будут искать там укрытия и я смогу хоть что-то притащить.
- Заблудился? – поинтересовался примостившийся на ветке дракон.
- Подранков ищу. Стрелять я не умею, так что решил пойти в обход.
- Глупый ты, Лексус. Собаки не только дичь вспугивают, но и за подранками бегут, хозяевам приносят.
- То есть остается мне возвращаться с пустыми руками?
- Почему же с пустыми? Вон там, - лапка рептилии вытянулась, указывая в сторону чащи – секач желуди жрет. Иди, добудь.
- Ага, ща, прям бегу и спотыкаюсь с мечом-самотыком на секача. Кабана из карабина с вышки стреляют.
- Так и быть, помогу, - фыркнул дракончик, расправив крылья. Через пару минут со стороны чащи послышался истошный визг, а еще через минут десять я увидел, как эта мелкая игуана, смешно упираясь лапами, тащит за шкирку здорового зверя, пару сотен кило весом.
- Э-э-э, как это? – от нереальности картины я натурально выпал в осадок, едва не свалившись с Сервелата.
- Форма малая, а сила – нет, - откликнулся дракон, отплевавшись от шерсти, - коня подведи поближе, сам не справишься.
Дракон закинул кабана на седло Сервелата, после чего взмахнул крыльями и улетел. Я же, выудив из седельной сумки моток веревки, занялся привязыванием добычи. Шея кабана была словно перерублена острым топором, в зияющей кровоточащей ране проглядывали разрезанные кровеносные сосуды, белел хребет. Закончив фиксацию груза на спине недовольной коняшки, я вытащил меч, пошуровал им в ране, после чего, кое-как обтерев, засунул назад в ножны.
Как и следовало ожидать, вернулся я первым с конца, когда охотники уже успели похвастаться перед дамами своей добычей и потрапезничать.
- Сэр Лексус, мы уже собирались отправлять слуг на ваши поиски, - съехидничал Мордаред.
- Прошу прощения, что не предупредил, милорд, - ухмыльнулся я, - местные зайцы и лисы какие-то худосочные, пришлось поискать более подходящую добычу.
- Какой красавец! – восхищенно произнесла Моргагана, обойдя вокруг Сервелата, - неужели ты, в одиночку добыл его?
- Сэр Лексус один стоит целого отряда, тетушка, - улыбнулась Гвиневра, незаметно подмигнув мне, - как видишь, ему не понадобился даже лук.
- Ты права, Гвиневра, - кивнула Моргагана. Затем она махнула рукой, призывая слуг, - эй, остолопы, освежуйте добычу. А ты, славный сэр Лексус, отдохни в шатре и расскажи нам, как ты смог добыть этого кабана.
Рассказывать о том, как я, зная повадки дичи, поехал в лес в поисках кабаньей дневки и как одним ударом меча прикончил бросившегося на меня секача мне пришлось полулежа на подушках, устилавших землю. Сидевшая чуть в стороне Гвиневра улыбалась, а ее тетка незаметно поглаживала мою спину и задницу всякий раз, когда принцесса не смотрела в нашу сторону. После рассказа, немного подкрепившись и глотнув вина, я объявил, что достаточно отдохнул и вышел. Это послужило сигналом к окончанию охоты. Женский пол занял свои места в карете, охотники, включая меня, вскарабкались на лошадей, и наша процессия тронулась в обратный путь, оставив прислугу собирать лагерь.
Как и следовало ожидать, благородные охотники решили не ограничиваться пикником, поэтому, по возвращению, нас ждало очередное застолье, перед которым я успел зажать в темном углу Гвиневру и перекинуться с ней несколькими фразами. Моргагана немного посидела с нами, после чего, сославшись на усталость, отправилась отдыхать. Вскоре из зала ускользнула и Гвиневра, которой, как мне показалось, было неприятно слушать похвальбу малолетнего женишка. После этого формат мероприятия кардинально изменился. Выпивка полилась рекой, окосевшие шестерки Мордареда стали лапать служанок, разносивших еду и напитки, задирать им юбки. Часть взрослых мужчин последовала их примеру, оставшиеся же стали расходиться. Ушел и я.
- Сэр Лексус, миледи Моргагана просит вас развлечь ее беседой и повествованиями о ваших подвигах, - поклонился ожидавший меня в коридоре слуга, - она ждет вас.
- Ладно, проводи, - вздохнул я, понимая, что от этого приглашения отказываться нельзя.
Похоже, наша беседа с королевской сестрой должна была быть прелюдией перед постельной сценой, но, задержавшись на ужине, я, сам того не желая, расстроил планы. Моргагана заскучала и, недолго думая, решила развлечь себя стаканчиком-другим горячительного, ну, и перебрала. К моему появлению дамочку развезло до такой степени, что вместо полового секса она жаждала простого человеческого общения, точнее, ей нужна была жилетка, в которую можно было бы поплакаться, посетовать на несправедливую жизнь.
Пришлось усесться с ней рядышком и слушать. Как выяснилось, ее папа с мамой были достаточно темпераментными личностями и начали «дружить» еще до визита в ЗАГС. Как итог, были преждевременные роды, за год до свадьбы, сломавшие ей карьеру. Факт преждевременного рождения, пусть даже от правильных родителей, двинул Моргагану в самый хвост очереди желающих посидеть на королевском троне. Принцесса росла обиженной на все мироздание, на родителей, не удержавших свои половые рефлексы, на братишку, который сядет на ее законное, как она считала, место.
Дальше было половое созревание. Гормоны простимулировали не только рост половых желез, но и существенно увеличили количество тараканов в прошивке, плюс, личико принцессы украсили прыщи. Косметика-то тут натуральная, на жировой основе, а вот мыло так себе. Результат был предсказуем – принцесса самоизолировалась, а потом вышла в свет уже первосортной стервой. Естественно, что соседи, ранее приглядывавшиеся к королевской дочке, сразу включили заднюю, резонно рассудив, что такая сноха им вообще не впилась. Вишенкой на торте стала высылка Моргаганы в Глейн. Поплакав на моем плече, она вырубилась. Я уже давно вышел из того возраста, в котором молодые люди готовы пилить любое бревно, поэтому, уложив Моргагану спатеньки, я тихонько выскользнул в коридор.
Я рассчитывал, что незаметно вернусь в свою комнату, но, закрывая за собой дверь, нос к носу столкнулся с Мордаредом, направлявшимся в свою опочивальню в компании с раскрасневшейся служанкой. Странный парнишка, ему бы сейчас спатеньки завалиться, пока вертолеты не начались, тазик поставить рядом с кроваткой, минералочки с анальгином и углем активированным, а он строит из себя полового гиганта. К бабке не ходи, девчонку раззадорит, а дальше пшик получится.
- Сэр Лексус, что это ты здесь делаешь? – выдавило из себя пьяное тело.
- Ваша матушка заскучала, милорд, и попросила развлечь ее рассказами.
- Ты слишком многое позволяешь себе, рыцарь, но, поверь, скоро твоей вольности придет конец.
- Вам бы, милорд, отдыхать после славной охоты, а планы усекновения моей головы подождут.
- Истинно так. Женюсь и станешь ты Лексусом Безголовым.
- Воля ваша, - я изобразил жалкое подобие поклона, после чего зашагал в сторону лестницы, не обращая внимания на пьяное бормотание, доносившееся из-за спины.
***
Славная правительница города Глейна с утреца страдала от мигрени. Это у простолюдинов после вчерашнего бодун, а у благородных – мигрень. Правда, лечатся они одинаково, опохмелом с последующим постельным лежимом. Полагаю, что ее сынишка тоже подхватил эту заразу, поэтому носа из своего люкса не казал. Зато Гвиневра, хорошенько выспавшись после загородной прогулки, развила кипучую деятельность. Как оказалось, сегодня был день, когда Моргагана должна была вершить законный суд, но, поскольку дамочка была не в состоянии слезать с кровати, на должность судьи принцесса назначила себя. Естественно, меня эта участь тоже не обошла.
- Девка Этель обвиняется в воровстве, - провозгласил местный начальник ГРОВД, когда конвоир ввел в зал девчонку лет восьми-девяти, - украла хлеб.
- Фига себе, - пробормотал я, - тут вообще слышали о возрасте уголовной ответственности?
- Ты украла хлеб? – спросила со своего возвышения Гвиневра, - отвечай!
- Украла, ваша милость.
- Ваше высочество?
- Сэр Лексус, вина очевидна. Воровка должна понести наказание.
- Кража, безусловно, неприемлема и воровка должна быть наказана, ваше высочество, но я бы хотел выяснить причину, толкнувшую этого ребенка на скользкий преступный путь. Возможно, она действовала не по своей воле, а под принуждением, возможно, судить стоит взрослого, заставляющего детей красть.
- Тебе дозволяется задавать вопросы, сэр Лексус, - кивнула принцесса.
- Почему ты совершила кражу? – спросил я, подойдя к девочке.
- Я была голодна, а хлеб… он так вкусно пах. Я просто не удержалась и взяла.
- Тебя дома не кормят?
- Я – сирота, отец вышел в море на рыбный промысел и больше не вернулся, а мама… - девочка разрыдалась, - мама умерла. Ее высекли, она умерла.
- Тебе известно, за что секли твою маму?
- Да, ваша милость, - всхлипнула обвиняемая, - она облила вином платье госпожи градоправительницы, а меня… меня заставили смотреть!
- Среди этих людей есть тот, кого ты обокрала?
- Да, - оглянувшись выдохнула девочка, - вот он.
- Замечательно. Скажи-ка милейший, - я обратился к бухнувшемуся на колени под моим взглядом пухлому мужичку, - велик ли ущерб?
- Медяшка, ваша милость.
- Должна ли принцесса приговорить воровку к повешению из-за медной монеты?
- Милости, прошу милости, ваше высочество! - заголосил мужик, - знай я, что голодна она, разве не нашел бы корочки хлебной для сиротки?! Я и стражу-то не звал, они мимо шли.
- Ты просишь не наказывать воровку по всей строгости закона, - уточнил я, грубо говоря, для протокола.
- Истинно так. Милости прошу!
- Ваше высочество, я закончил.
- Виновна в воровстве, - провозгласила Гвиневра, - но на сей раз отпустить без наказания. Попадется во второй раз – будет бита плетьми и четвертована.
После малолетней воровки привели парочку, обвиняемую в прелюбодеянии. Не знаю, как поставлена работа с правонарушителями в местном отделе, но и эта парочка признала вину целиком и полностью. Наводящие вопросы с моей стороны никакого выхлопа не дали, кажись, эти Ромео с Джульеттой решили, что я собираюсь на них, в нагрузку к тибидоху, еще пару-тройку жмуров повесить. Ну, что поделать, я помочь хотел, раз сами себе злые буратины, то получите свои пять ударов кнутом и любитесь по-собачьи, пока спины не заживут.
Дальше было дело об износе. Девчонка покувыркалась с пацаном на сеновале, а как пузико расти начало, так мамаша все и прознала. Пошла денег за поруганную честь требовать, ее послали, она заяву накатала. Светила мальчишке секир-пиписька, но, благодаря тому, что я допросил будущую маму, а не ее законную представительницу, писать сидя и говорить фальцетом ему не придется, а что спинка бо-бо будет, так ничего, заживет. Кстати, дабы безотцовщину не плодить, Гвиневра их расписала, не отходя от кассы.
После справедливого судопроизводства, ее высочество принцесса изволила отдохнуть в садовой беседке и приказала мне следовать за ней. Очень профессионально выдрессированная прислуга, в ожидании приказов, застыла статуями в небольшом отдалении от беседки, так что с обнимашками-целовашками обломилось.
- Кажись, попалась твоя тетка, - я специально говорил тихо, при этом прикрывая рот рукой, как говорится, во избежание.
- О чем ты? – веер, оказывается, не только дальний предок портативного вентилятора, но и неплохая защита от читающих по губам.
- Она приказала запороть служанку.
- Лексус, прекрати мыслить как чужестранец, - покачала головой Гвиневра, - прислуга была нерасторопна, испортила платье хозяйки. За это наказывают.
- Но не смертью же на глазах ребенка, - я едва сдержался чтобы не вскочить.
- Моргагана была в своем праве. Да, наказание было излишне жестоким, но закон она почти не нарушила.
- Как это? Отправить на смерть из-за испорченного платья, это «почти не нарушила»?
- Моргагана скажет, что не желала смерти прислуги и этого будет достаточно. Мы можем обвинить ее только в том, что она приказала дочери наблюдать за наказанием матери, хотя вины девочки не было.
- Понятно, - вздохнул я, - будем копать дальше.
- Слуги шептались, что у тебя была стычка с Мордаредом. Расскажи.
- Он спросил, что я делал в комнате его матери, я вежливо ответил. Потом начались угрозы, я посоветовал ему проспаться и ушел.
- И как тебе моя тетушка? – лукаво улыбнулась принцесса.
- Она была пьяна и хотела не мужика, а слушателя, чтобы пожаловаться на жизнь. В принципе, ничего интересного, обычные жалобы, что все вокруг плохие, не любят, не ценят. Да, не повезло ей родиться до свадьбы твоей бабки с твоим дедом, да, в период взросления были проблемы с внешностью, но потом-то все уладилось. Ладно, не получишь ты корону, кровь королевская от этого не портится, со внешностью тоже все в порядке.
- Это так. Прости, но сейчас тебе нужно уйти, я постараюсь прийти к тебе после заката.
- Буду ждать, - я встал, поклонился и отправился на конюшню.
***
Ну, вот, собственно говоря и все, теперь я выгляжу как абориген. Джинсы протерлись на заднице во время нашего с Гвиневрой путешествия в Глейн, пришлось заменить на местные штаны. Сегодня настала пора избавляться от адидаса. Все, финита ля подошва. Хорошо хоть заранее посетил обувных дел мастера, сделал заказ. Сапоги, конечно, не ахти в плане внешнего вида, зато натуральная кожа и сшиты по ноге, достаточно комфортны.
Пока я решал вопросы со внешним видом и искал дракона, чтобы рассказать ему партию анекдотов, солнце начало клониться к закату, поэтому на обратном пути мне пришлось поддать газу, чтобы успеть вернуться в Глейн до закрытия городских ворот. На городской площади было многолюдно, поскольку там выступали какие-то бродячие артисты. Немного понаблюдав за акробатами, силачами и фокусником, неуклюже демонстрировавшим какие-то третьесортные фокусы, я вернулся в замок.
Во время застолья, Моргагана буквально сверлила меня взглядом, а затем, едва я насытился жестом указала мне следовать за ней. Блин блинский, не могу даже представить себе, какие мысли сейчас роятся в голове моей Гвиневры!
- Вина? – поинтересовалась Моргагана. Уф, ладно хоть не набросилась с порога, может, смогу разговорить и спрыгнуть с половой темы.
- Благодарю, миледи, но я достаточно выпил за столом.
- Хорошо, сэр Лексус. Ты, наверное, думаешь, что я позвала тебя ради плотских утех. Признаю, возможно, мы проведем эту ночь вместе.
- Возможно?
- Все зависит от того, сможем ли мы договориться. Мне известно, что ты спас Гвиневру от дракона, но не убил зверя, а поработил его. Кто-то держит собак, кто-то нанимает воинов, а ты завел ручного дракона, который защитил тебя от гнева моего брата. Не отпирайся, в Кэмеллоте есть мои люди и они все видели и слышали. Мне известно и то, что ты во всеуслышание отказался от брака с моей племянницей.
- У ваших людей хорошее зрение и слух, миледи, все было так, - кивнул я. Сейчас, следуя законам жанра, верховная злодейка должна раскрыть мне свои планы.
- После вашего приезда, в окрестностях Глейна видели дракона, я склонна считать, что это твой дракон. Собственно говоря, только его присутствие удерживало меня от того, чтобы не избавить Гвиневру от сопровождающего ее рыцаря. Как ты понимаешь, я рассказываю тебе все это не просто так.
- Я понимаю, миледи.
- Хорошо. Я люблю умных. Как тебе, скорее всего, известно, я не получила корону Пиндоссии после смерти родителей из-за того, что была рождена вне брака. Мой отец решил, что первородство не столь важно. Я желаю исправить эту досадную оплошность.
- Вы хотите воспользоваться моей поддержкой и сесть на трон, - кивнул я, - это возможно, но я должен получить что-то взамен.
- Чего ты хочешь? – женщина рефлекторно поправила волосы.
- Корона меня не интересует, в противном случае, вы бы уже присягнули на верность королю Лексусу.
- Тогда чего ты желаешь? Золота, почета, женщин? Я заметила, как вы с племянницей смотрите друг на друга.
- Деньги – странная штука. Пока они у тебя есть, тебя все любят, но стоит им исчезнуть, и ты превращаешься в ничто. Мне нужна власть, но не корона. К примеру, должность советника по важным вопросам, и, само собой, неприкосновенность.
- Зато мне не интересна корона без прилагаемой к ней власти.
- Логично. Королева должна властвовать и править, а не придавать силу чужим словам. Я немногословен, не люблю политику. Могу пообещать невмешательство в дела короны в подавляющем большинстве случаев.
- Ты разумен не по годам, рыцарь. Скорее всего, я приму твое предложение.
- Вы так же умны, как и прекрасны, миледи. Предлагаю обсудить порядок воплощения нашего соглашения в жизнь.
- Заставь Ортора отречься или убей его!
- Как мне сказал один очень мудрый человек, короля делает свита. Принуждение или насилие сделают ваше восшествие на престол незаконным, часть подданных этому не обрадуется и вам придется тратить ресурсы на подавление бунтов. Кроме того, другая часть недовольных может всячески мешать вам, распуская грязные слухи, превратно толкуя ваши указы. Я предлагаю осуществить передачу власти в строгом соответствии с законом. Собственно говоря, я уже начал воплощать этот план в жизнь, еще до нашего с вами знакомства.
- И в чем состоит твой план?
- Гвиневра, миледи. Она – законная наследница вашего брата, ее восшествие на престол не вызовет недовольства среди вассалов. Наше совместное возвращение из Темных гор дало мне достаточно времени, чтобы понаблюдать за ней, расспросить и сделать определенные выводы. Вам интересно?
- Да, Лексус, очень интересно.
- Она недовольна поведением своего отца. Вместо того, чтобы собрать сильную армию, способную справиться с драконом, он посылал одиночек. Она решила, что король не был заинтересован в ее возвращении, предал ее. Далее, ее крайне оскорбило обещание отца выдать ее замуж за победителя дракона. Она мне чуть глаза не выцарапала, когда узнала, что пойдет за простого воина, пришлось убеждать, что этот брак меня не интересует. Вместе с тем, принцесса молода и легко внушаема, нескольких намеков было вполне достаточно, чтобы она, бросив все, побежала за мной как голодная собачка за куском мяса. Полагаю, мы сможем убедить ее примкнуть к нам, принять корону из рук отца, а затем, немного посидев на троне, заявить, что она не справляется и отрекается от престола в пользу своей мудрой тетушки.
- Если она не отречется?
- Как я уже говорил, короля делает свита. Завалим ее государственными делами, и, поверьте, миледи, она не выдержит и сбежит ко мне под крылышко.
- Куда она должна сбежать?
- Принцесса недурна собой и еще достаточно молода, чтобы ее можно было перевоспитать. К тому же, обладание ею придает мне определенный статус.
- То есть, ваш брак рано или поздно свершится?
- Абсолютно верно. Мы поженимся, как только она начнет умолять меня взять ее в жены на моих условиях.
- А ты хитер, мой рыцарь, - усмехнулась Моргагана.
- Не перебивайте, миледи. Поскольку мои планы на Гвиневру идут вразрез с планами вашего отпрыска, я вынужден настоять на вашем вмешательстве. Я не из тех, кто донашивает чужие сапоги, так что пусть Мордаред смотрит в сторону других женщин.
- Полагаю, мы с тобой договорились, сэр Лексус.
- Кто лучше целуется, я или Моргагана? – лукаво улыбнулась Гвиневра, оторвавшись от моих губ.
- Прости, если сможешь. Все зашло слишком далеко.
- Тебе не за что просить прощения. Я еще не готова, а, отказывать тетке в ее городе – верх безрассудства. Мне неприятно, но такова жизнь. Только так ты сохранишь жизнь и здоровье до того дня, когда я стану твоей супругой.
- Давай мы не будем обсуждать постельные дела. Кажется, можно устроить твоей тетке усекновение головы, - я подробно пересказал Гвиневре наш разговор с королевской сестричкой, по необходимости давая пояснения.
- Мой избранник умнее всех советников вместе взятых! – рассмеялась девушка и у меня натурально отлегло от сердца, - твое слово против слова королевской сестры ничего не значит, но, едва она мне откроется, я прикажу бросить ее в темницу.
- Не торопись, дорогая, не стоит бороться с медведицей в ее логове. Полагаю, местная стража кормится с ее рук, так что только раскрой рот и все, сливай масло, свет гаси. Пришлют отцу письмо, мол, спасибо, твоя дочь очень помогла и уехала куда-то. Кроме того, у Моргаганы есть свои люди в Кэмеллоте, правильнее будет накрыть все гнездо целиком.
***
Через день-другой после нашего разговора с Моргаганой, лед в отношениях тетки и племянницы дал трещину. Пока еще малозаметные изменения в их поведении свидетельствовали, что родственницы пытаются преодолеть многолетнее вежливое презрение друг к другу. Очень серьезным плюсом стало ослабление слежки за Гвиневрой. Фактически, мы получили своеобразное благословение на отношения, что вызвало бешенство Мордареда. Понять пацана можно, какой-то заезжий вояка подбивает клинья к его суженной, а та, естественно, не возражает. Хуже того, что параллельно с этим, этот невесть из какой задницы нарисовавшийся рыцарь еще и шастает ночами к его матери. Он-то не в курсе, что политика важнее физиологии, вот и бесится.
Баньку я люблю, поэтому, узнав, что объявлен день помывки, я забил копытом как застоявшийся в стойле конь. Гивневра, вытащившая меня на прогулку высказала свое недоумение по поводу моего, как ей показалось, нездорового поведения, а, узнав о причинах, задорно рассмеялась. Как оказалось, посещение мыльни было жестко регламентировано правилами этикета. Аборигены в баньку ходили по одному, согласно социального статуса, поэтому потереть спинку принцессе у меня не получится. Зашел, разделся, постоял пока тебя моют, потом оделся и ушел.
Обругав на чем свет стоит любителей приличия, лишивших мое рыцарство классического группового похода в баньку с вениками и холодным пивандрием в предбаннике, я, прихватив чистые вещи, пошел мыться.
Мыльня, стоявшая в стороне от остальных построек, оказалась классическим пятистенком. Раздевшись, я вошел в помывочную и немного остолбенел. Я ожидал, что окажусь в обычной видавшей виды деревенской бане с потемневшими стенами и подкопченным потолком, но был в корне неправ. За банькой явно следили и ухаживали, регулярно отмывали все, включая потолок, поэтому чистота была как в операционной. Ни одного потемневшего бревнышка, ни одной скрипучей половой доски – везде была идеальная чистота и красота. Вся банная утварь была покрыта искусной резьбой, изображавшей растения, животных и каких-то мифических тварюшек, хотя, может и не мифических, драконы-то тут водятся.
- Господин? – из-за печи вышла банщица, одетая в белый целомудренный балахон. Точнее, ранее балахон был целомудренным, но сейчас промокшая ткань стала почти прозрачной и соблазнительно прилипла к третьему размеру, тонкой талии и широким бедрам. Мордочка, вот, подкачала – губы тонкие, бледные, само лицо круглое как тарелка, нос, пожалуй, широковат, да и проблесков интеллекта в глазках что-то не видать.
- Ты, что ли, меня мыть будешь? – уточнил я на всякий случай, а то мало ли что, вдруг это работница местного досуга, а отмывать меня будет какой-нить мужик шкафообразной наружности.
- Да, господин.
Я предполагал, что сейчас меня по-быстрому намылят, окатят водой и пошлют одеваться, чтобы очередь не задерживал, но местная помывка, оказывается, была целым ритуалом. Для начала, банщица уложила меня на полок и от шеи до пяток намазала какой-то пахнущей травами липкой субстанцией. Пока местный крем для тела впитывался, мне нежно помассировали и помыли голову, после чего, окатили водой. Потом меня хорошенько намылили с помощью какой-то странной мочалки, еще раз облили водой, еще раз намылили, снова облили. К концу водных процедур я весь скрипел от чистоты, а банщица, после моего игнорирования призывных поз, распахнула дверь в раздевалку.
После хорошей помывки нужно хорошенько полежать, поэтому, прихватив с кухни колбасу и краюху хлеба, я поднялся в свою комнату. Честное слово, я хотел просто поваляться, но расслабон был настолько силен, что я вырубился и проснулся от того, что тонкие пальчики Гвиневры скользили по моей груди.
- Прости, что разбудила, - улыбнулась принцесса, - я очень хотела прикоснуться, почувствовать, как бьется твое сердце.
- Все норм, - мои руки на автомате сграбастали тонкое тело девушки, и мы повалились на кровать.
- Скажи, Лексус, почему ты редко говоришь мне красивые слова?
- О чем ты, Гвин?
- О том, что другие мужчины и юноши слагают обо мне красивые стихи и баллады, обещают сражаться на турнире с моим именем на устах. Неужели в вашей стране не принято ухаживать за девушками?
- Слова, не зафиксированные в протоколе, как говорил один знакомый опер к делу не пришьешь. Пока эти пустобрехи сочиняют стишки, я действую.
- Я все вижу и понимаю, ты не такой как все и мое любопытство стало основой наших отношений, но ты выделяешься из толпы и это может быть опасно. Я уверена, что завтра многие бросят тебе вызов.
- Так, стопэ, радость моя. Какой еще вызов?
- Завтра будет турнир, в котором воины и рыцари будут состязаться в доблести и воинском искусстве. Разве ты об этом не знал? – лицо принцессы вытянулось.
- Не знал. Я больше по политике, а не по местным развлечениям.
- Любому из присутствующих на турнире представителю воинского сословия разрешается бросить вызов другому воину, - вздохнула Гвиневра, - я уверена, что тебя вызовут.
- Отбрехаюсь. Делов-то.
- Тебя назовут трусом, ославят на всю Пиндоссию.
- Разберемся, - несмотря на подкравшуюся перспективу каюка, я достаточно правдоподобно изобразил беззаботную уверенность, - мне кажется, что одна принцесса слишком много говорит.
Пожалуй, самым подходящим печатным словом, описывающим мою ситуацию, является «попадос». Я рассчитывал на то, что наличие заколдованной Мерлином амуниции отпугнет от меня желающих набить мою красивую мужественную мордашку, но, похоже, ошибся. Во избежание мокрухи, аборигены пользовались специальным затупленным оружием, а турнирные броники были существенно толще и прочнее, плюс техника безопасности требовала надевать под них ватник. Подержав турнирный меч, я, мягко говоря выпал в осадок, мое оружие, изготовленное из старой рессоры, было раза так в полтора легче. Короче, вероятность огрести по полной превышала сотню процентов, поэтому, я тихонько свинтил в сторону конюшни, где общался с Сервелатом и драконом пока рев дудки не возвестил о начале действа. Затем, я, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, подошел к помосту, на котором под тканевым навесом сидели благородные дамы.
Воины подъезжали к помосту, представлялись, после чего обещали посвятить свои победы на турнире одной из дам. В общем, все как в книжках про рыцарей. Местный коммандос бьет всем морды, чтобы получить в награду звание победителя и носовой платок или право поцеловать подол дамы сердца.
- Я – сэр Гивийн из славного города Глейн почту за честь сражаться на турнире с именем прекрасной принцессы Гвиневры, - провозгласил подъехавший шкаф, которого я несколько раз видел в компании Мордареда. Так, еще один претендент на битье морды пожаловал. Я так увлекся, соображая какой он по счету, что не заметил, как перед моими ногами упала перчатка, - я вызываю тебя, сэр Лексус!
- Извини, сэр, ты, кажись, что-то обронил, - усмехнулся я, носком сапога указав на предмет гардероба. Гвиневра побледнела и опустилась на скамейку.
- Ты выйдешь на ристалище или предпочтешь лишиться чести? – проревел мордоворот.
- Видишь ли, сэр Гивийн, меня учили не так, как тебя, я не умею сражаться на турнирах. Я убиваю, быстро и безжалостно. Если ты готов умереть с именем принцессы на устах, то я выйду против тебя, но, учти, смерть славного рыцаря не пойдет на пользу городу и королевству.
- Я слышу лишь трусливую похвальбу. Сражайся со мной!
- Как скажешь. С твоего согласия, я понаблюдаю за поединками, а наши разборки мы оставим напоследок.
- Да будет так.
Понаблюдав за турниром, я быстро уяснил правила этой средневековой олимпиады. Первым этапом был копейная сшибка, в ходе которой надо было выбить соперника из седла, ткнув в его корпус длинной палкой. Соперник же закрывался щитом и тоже пытался тыкаться дрекольем. После того, как один из вояк, приложившись о земную твердь, вставал на ноги, начинался пеший бой на мечах. Вроде бы, дрались либо до сдачи, либо до нокаута.
Обложив трехэтажным матом попытавшихся одеть меня в железный макинтош слуг, я на своих двух вышел на арену. Кажется, у меня очко за артистичность.
- Эй, сэр Гивийн, как насчет того, чтобы разойтись? – громко предложил я закованной в железо фигуре, - обзываться не буду.
- Бой! – проревел мой оппонент, разворачивая коня. Гвиневра что-то зашептала на ухо своей тетки, указывая пальцем на ринг.
Тем временем железный шкаф Гиви доехал до конца площадки, развернулся и дал шпоры своему коню. Я искренне пожалел животную, уже который раз таскавшую на себе этого забияку. В принципе, издеваться над двоечником по физике мне даже понравилось, благо половину от эм-вэ-квадрат никто не отменял. Каждый раз, когда Гиви приближался делал несколько шагов в сторону и копье проносилось мимо. Не знаю, как там с моими очками ловкости, но мораль противника снижалась с каждым промахом, а добрые, в кавычках, горожане своим улюлюканием ускоряли данный процесс.
После многих попыток, до Гиви дошло, что жердиной меня не достать. Он передал копье подбежавшему оруженосцу, после чего подъехал ко мне и начал выбираться из седла. Это было ожидаемо, предсказуемо, и, вообще, это был мой шанс. Дождавшись, пока центр тяжести туши окажется вне пределов седла, я подскочил и хорошенько дернул рыцаря за ногу. Естественно, что после такой подляны с моей стороны он свалился на землю как мешок навоза. Надо отдать должное физической форме оппонента, после падения на спину он резво перекатился и начал вставать на четвереньки. Естественно, что я этому воспротивился, толкнув его ногой в бок, а, затем, когда он вновь встал раком, зажал его шею бедрами. Гиви же, вместо того, чтобы подумать и попытаться достать из ножен свой меч, запаниковал и попытался разжать захват руками, не особо понимая, что ноги намного сильнее рук. Дождавшись, пока гипоксия сделает свое дело, я, под восторженные крики толпы, разоружил противника, тем самым прекратив поединок.
- Сэр Гивийн, для меня было честью сражаться с тобой, - моя морда расплылась в учтивой улыбке.
- А ты хорош, сэр Лексус, - похоже, мой оппонент был из тех, кто вначале бьет морду, а потом сидит за твоим столом, угощает выпивкой и клянется пьяным голосом в дружбе до гробовой доски. Это хорошо, такой не кинет.
- Больше никаких поединков? – предложил я.
- Да будет так.
- Уважаемые посетители турнира! – заорал я на максимально возможной громкости, - узрите доблестного рыцаря сэра Гивийна, не побоявшегося вызвать меня на поединок. Меня не учили сражаться с друзьями, меня учили убивать врагов голыми руками, но доблестный сэр Гивийн из Глейна не устрашился и вышел на арену!
Разрулив таким образом ситуацию, я на негнущихся ногах потопал в сторону помоста. Зрители дружно скандировали наши с Гивийном имена, другие воины, принимавшие участие в сегодняшнем мордобое, стучали кулаками по доспехам. Когда я опустился на колено перед помостом, меня начало натурально потряхивать из-за избытка адреналина.
- Поздравляю тебя с победой, сэр Лексус, - произнесла Моргагана на правах хозяйки города.
- Благодарю, миледи.
- Поведай нам, доблестный рыцарь, с чьим именем на устах ты сражался. Было ли это имя твоего сюзерена, родственника, или, возможно, дамы сердца?
- Миледи, со всем уважением, я не вправе раскрыть имя той, ради которой я вышел против сэра Гивийна.
***
- Лексус, ты понимаешь, что тебя могли убить! – Гвиневру прорвало едва за ней закрылась дверь.
- Да. Я замечал, что Гивийн шепчется с Мордаредом. После турнира мы немного посидели с ним, потолковали глаз в глаз, стакан в стакан, он намекнул, что в замке у меня есть враги
- Ты даже не надел доспехи!
- Он бы прикончил меня, несмотря на железо. В доспехах, наверняка, полно уязвимых мест, которые положено прикрывать щитом, а я этого не умею. Единственное, что я мог ему противопоставить – это подвижность. Я заметил, что, повергнув противника на землю, воин спешивается и только потом хватается за меч. Я заставил его сойти с лошади и какое-то время он был уязвим, поскольку доспехи сковывали его движения.
- Я чуть было не потеряла тебя… - прошептала девушка, прижимаясь ко мне, - больше никогда, слышишь, никогда так не делай.
- Все хорошо, любимая.
- Ты впервые назвал меня любимой…
- Разве? Я уже говорил это сотни, нет, тысячи раз, просто это были не слова, а действия.
- Я знаю, но хотела бы слышать и слова, пусть хоть изредка, когда мы бываем наедине.
- Я лучше буду целовать тебя, чем тратить время на слова.
- Боюсь, с поцелуями придется подождать, - вздохнула Гвиневра, - Моргагана начала действовать. Она задавала вопросы о наших взаимоотношениях с отцом, о том, как я вижу свое будущее. Я ответила так, как ты научил.
- Отлично. Пусть считает тебя ветреной малолеткой, обиженной на весь мир.
- Еще она спрашивала о драконе. Как мне кажется, она желает выяснить причину, по которой дракон тебе служит.
- Ну, флаг ей в руки и барабан на шею. Ладно, пока все идет по плану. Мы накрутим тетку, заставим поверить ее в то, что у нее есть реальная сила и власть. Кстати, у меня есть к тебе крайне неприличное предложение.
- Какое? – Гвиневра игриво куснула мое ухо.
- Хочу сводить тебя в баньку.
- Куда?
- Ваши мыльни очень похожи на наши бани, разница только в том, что мы в них паримся, в смысле плескаем водой в печь, чтобы совсем жарко стало, а потом хлестаем друг друга горячими вениками из молодых веток.
- Зачем? Вам нравится причинять боль друг другу или это какое-то испытание?
- Для здоровья, солнышко. Париться совсем не больно, даже приятно. Веник выбивает из тебя усталость и болезни, после бани как будто заново родился.
- Обучи мойщицу этому искусству, и я попробую.
- Тю, ты ее глаза видела? Она же дурочка, а тут голова нужна, опыт соответствующий, иначе обварит или шкурку попортит. Я вчера после мыльни одного из слуг за вениками послал, сейчас сушатся.
- Я очень хочу пойти с тобой, но нельзя же двоим в мыльню…
- Вот и подумай, как сделать так, чтобы можно было.
- Я обязательно что-нибудь придумаю.
После турнира началась обычная рутинная средневековая жизнь. Золотая молодежь, то есть Мордаред со своей шайкой прихлебателей, почти ежедневно развлекалась. Они то уезжали на охоту, то, снарядив посудину, уплывали на день-другой на морскую прогулку. Само собой, отрыв был полный, с бухлишком, девочками, настольными играми и музыкой.
Кстати, местная группа вполне сносно исполняла романтические баллады на лютнях, но, увы, на балладах их репертуар и заканчивался. Дворцовая дискотека была примитивна, как и все в этом мире. Мальчик брал девочку за талию, девочка клала руки ему на плечи, после чего они начинали топтаться на одном месте, строго следя за тем, чтобы между их телами был достаточный промежуток. Отплясав, танцоры благодарили друг друга и расходились. В общем, все было целомудренно, примитивно и скучно. Нет, я бы, конечно, с удовольствием потанцевал Гвиневру или Моргагану, но этикет требовал танцевать с представительницей своего сословия.
В свободное от танцев время благородные мужчины и воины резались в какую-то игру, похожую на домино, либо мутузили друг друга на турнирной арене. Меня, естественно, тоже попытались привлечь к этому мордобою, но как-то вяло, и, похоже, причиной вялости был мой спарринг с сэром Гивийном. Помереть от острой железяки в брюхе, это, вроде как почетно, а задохнуться в ножном захвате – нет. Наверное, из-за этого, а, может, из-за статуса личного рыцаря ее высочества, местные вояки были со мной весьма учтивы, но в свою тусовку не принимали.
Моргагана часть своего времени уделяла управлению городом и прилегающими сельскими поселениями, вершила суд. Гвиневра в менеджмент не вмешивалась, что весьма радовало ее амбициозную тетку. С судебными делами тоже разобрались. Гвиневра, будучи наследной принцессой, была выше по статусу, имела право выносить не подлежащие обжалованию решения, поэтому, несогласные с вердиктом Моргаганы просили ее о пересмотре дела. Если честно, приговоры Моргаганы, для средневековья, были справедливы и законны, лишь раза три Гвиневра немного смягчила приговор, заменив четвертование декапитацией. В свободное от судебных дел время принцесса гуляла в саду, каталась на лошади, либо занималась рукоделием в компании тетки.
- Я готов слушать новый анекдот, - произнес нагло лежавший на спине Сервелата дракон.
- Ага. Значит, дружили медведь, кролик и змея. Однажды медведь пошел к кролику, чтобы пригласить его погулять. Стучит в дверь, а там змея открывает. Медведь спрашивает выйдет ли кролик, а змея отвечает, что выйдет через день-другой.
- Смешно, - кивнул ящер, худо-бедно научившийся не ржать как гиена из Чуйской долины, - как там твоя самка?
- Все так же, наводит мосты с теткой, и, предвосхищая твой второй вопрос, еще не спарились.
- Вы, люди, такие глупые. У вас не так много времени, а вы растрачиваете его впустую. Я же вижу, что вы предназначены друг другу. К чему тянуть?
- Если бы мы с Гвин были в моем мире, то давно бы и спарились, и жили бы вместе, но тут, увы, препятствие на препятствии и препятствием погоняет. Я даже официально не могу за ней ухаживать, статус не тот.
- Зато со второй самкой у тебя все хорошо…
- Эх, рептилия, ничего ты не понимаешь… - вздохнул я.
- Расскажи, может, пойму.
- Моргагана очень даже привлекательная женщина, несмотря на возраст, она опытная и страстная любовница. Однако, она по другую сторону баррикады, у нее есть свои планы на будущее, идущие вразрез с нашими. Она нуждается в тебе, и, следовательно, очень заинтересована во мне, поэтому она пока всячески укрепляет наши отношения, в том числе, через постель. А у меня с Гвиневрой все серьезно, я не так воспитан, чтобы любить одну, а спать с другой. Из-за этого реально шаблоны рвутся на британский флаг.
- Ничего не понял. Наверное, мы слишком разные.
- Хочешь сказать, что у вас с противоположным полом таких замут нет?
- Нет. Мы можем спариться только с той самкой, которая нам предназначена. Когда настает время, мы находим друг друга, спариваемся, после чего самка прогоняет самца, откладывает яйцо и сторожит, пока детеныш не вылупится.
- Если не секрет, как у тебя на личном фронте?
- Она меня прогнала пять лет тому назад, значит, через сорок пять лет у нас вылупится детеныш. Я почувствую это и вернусь.
- Ничего себе ириска! Сделал дело и гуляй, пока из роддома не позвонят? А как же возить даму сердца в консультацию и на осмотры? Ей, наверное, витамины нужны, питание.
- Отложив яйцо в укромном месте, самка обвивается вокруг него и впадает в сон. Она не нуждается ни в пище, ни в воде.
- Оригинально. Ну, ладно, пойду я.
- Завтра приходи.
Получив подтверждение совместного похода в баню, я развил кипучую деятельность. Первым делом, я смотался в город, где забрал у местного кузнеца готовую проволочную корзину, которую набил подходящими камнями, заранее набранными на морском берегу. Это, конечно, не полноценная каменка, но, если хорошенько раскалить ее в печи, то пару-тройку раз пар даст. Закончив с переноской тяжестей, я наведался на чердак, где сушились веники, натаскал дров.
От моей самодеятельности, банщица немного выпала в осадок и тупо стояла возле меня столбом, не понимая, что ей нужно делать. Пришлось вложить в ее лапку серебряную монету и растолковать, что после топки печи она свободна. Шаблон у этой альтернативно умной женщины порвался капитально, но денежка сделала свое дело, когда после заката я зашел проверить состояние бани, печь была обжигающе горячей, а ее не было. Убедившись, что камни горячие, а брага холодная, я разделся, на всякий случай натянул трусы и, сделав пару глотков сладковатой пенящейся браги, уселся на лавку.
После прихода принцессы, мы, раздевшись, минут пять целовались и ласкали друг друга, после чего, употребив по кружечке холодного для разгона, пошли в баню. Уложив Гвиневру на полок, я плеснул на каменку немного браги, из-за чего воздух в мыльне наполнился хлебным ароматом, взял в руку веник и начал водить им по телу принцессы от плеч до пяток. Разогрев ее таким образом, я сменил поглаживания легкими похлопываниями. Поначалу Гвиневра немного дергалась при каждом хлопке, но потом, немного пообвыкнув, расслабилась. Закончив охаживать ее спину, я попросил ее перевернуться и попарил спереди. Закончив, я поддал парку и лег на живот, предварительно вкратце объяснив девушке как правильно пользоваться веником. Ученицей она оказалась достаточно толковой, хотя отсутствие опыта немного подкачало –Гвиневра едва касалась меня веником, пришлось попросить бить сильнее. Закончив париться, мы облились водой и вернулись в раздевалку.
- Ну, как первый заход? – поинтересовался я, отхлебнув браги.
- Приятно, - улыбнулась девушка, пригубив из моей кружки, - ты сказал «первый»?
- Ну, мы же с тобой не задохлики, - рассмеялся я, - сейчас немного охладимся, отдышимся и снова пойдем.
- Ну, хорошо, - кивнула принцесса, немного подумав.
***
Ну, зашибись, я свалился с температурой. Толи из-за позавчерашней холодной браги после баньки, толи из-за вчерашнего купания в море. Все-таки, наверное, из-за купания. Ранним утром, пока порядочные благородные почивать изволят, мы с Гвиневрой улизнули на верховую прогулку. Отъехали подальше от города, а потом меня осенило, что море под боком, а ни разу в соленой водичке я не плескался. Принцесса была не против, к тому же нам удачно подвернулся уединенный кусок побережья с вполне приличным песчаным пляжиком. Надо было после заплыва выбраться, обсохнуть, но нет, не удержался и, поведясь на протянутые ко мне руки, еще долго дурачился с Гвиневрой. Когда мы выбрались на берег, у меня уже зуб на зуб не попадал. Видать этого хватило. Зато принцессе хоть бы хны.
Проснулся, а тело ломит, вставать вкайфолом, жарко, душно, лобик горячий, хоть яичницу жарь. Похлебал воды из кувшина, снова в койку завалился. Так и провалялся, пока рум сервис в номер не заглянул. Заказал воды, попросил позвать кого-нибудь из медиков. Скорняк тут совсем не скорый, загнешься пока эскулап изволит посетить. Пришел ко мне благообразный старичок, послушал жалобы, покивал головой, после чего начал осмотр. Не знаю, что у них за медицина, но она мне категорически не понравилась. Мало того, что лепила повел себя как последний светло-синий и попытался померять температурку ректально с помощью пальчика, так и диагноз поставил – мама не горюй. Якобы у меня скопление дурной крови и избыток желчи. Ну, да, язык подвешен, в сарказм и черный юмор умею, но это же не повод назначать кровопускание! Пришлось доходчиво объяснить, что если он мне устроит кровопускание, то я с ним поиграю в кукольный театр, то бишь, устрою анальный фистинг.
Поняв, что в замке залечат нафиг либо прогрессивным методом кровопускания, либо не менее прогрессивным методом уринотерапии, я напрягся и, одевшись, потопал на поиски другого лепилы. Можно сказать, что мне повезло. Пока я брел вдоль стеночки, навстречу мне попался сэр Гивийн. Осведомившись о моем самочувствии, блин, как будто так не видно, он вызвался проводить меня до какой-то бабки, промышлявшей лечением черни. Из-за паршивого самочувствия, топать пришлось долго, тем более, что местная знахарка принимала далеко не в фешенебельном районе в пяти минутах ходьбы от замка.
Больничка для черни была, естественно, не образцовой. Бабка принимала болезных прямо у себя дома, причем по несколько человек за раз. Ладно, хоть наличие вооруженного мордоворота обеспечило мне прием вне очереди и без посторонних. Проходим, раздеваемся, садимся на скамейку. Первым делом Гигинеема-знахарка осмотрела мою голову и другие волосатые части тела на предмет насекомышей, потом пощупала шею, подмышки и паховую область, проверила тыльной стороной ладони температуру.
- Горячка у тебя сэр рыцарь, - вынесла она вердикт, - небось молочка холодного похлебал на жаре, вот и пристала напасть.
- Долго в холодной воде сидел, - откликнулся я.
- То же самое. Хворь, она к холоду тянется. Я тебе травку дам, как к себе вернешься, пожуешь три травинки. Коль ночью не пропотеешь, то еще три травинки пожуй с утра.
- Точно поможет?
- Травка сильная, в срок сорвана, поможет. Только смотри, пока травку жуешь, два дня на бабу не лезь, ребеночек может кривым родиться.
- Спасибо, конечно, за заботу о потомстве, но как-то совсем не хочется на бабу… Сколько за прием и лекарство должен?
- С тебя три медяшки.
- Держи, - я оделся и положил на скамейку пять монет.
- Две назад возьми. Коль сказано три, так три и давать положено.
- Лексус! – Гивневра ворвалась в мою комнату и уселась на койку, - как ты?
- Отпустило вроде, но целоваться пока не будем и, вообще, давай пока держать дистанцию, не хочу тебя заразить.
- Почему ты прогнал лекаря? Куда ты ходил?
- Я этого лекаря даже к шелудивому псу бы не подпустил. Я и так едва шевелился, так этот дурак решил еще кровь мне пустить. Ладно хоть сообразил, что народ попроще фитотерапией лечится, а сэр Гивийн показал дорогу до местного фитотерапевта.
- Чем лечится чернь?
- Травку пьют, шприцы курят, тем и живы. У меня на родине кровопускание уже давно признали бесполезным, даже вредным.
- Но, если тебя отравили, то при кровопускании яд выйдет из тела вместе с кровью…
- Солнышко, отравить меня не так просто. Я ем и пью только то, что едят и пьют другие, из общего котла, из общего кувшина. К тому же, я заявил Моргагане, что если с тобой или со мной что-то произойдет, то дракон спалит город к такой-то матери и это истинная правда. Я просто замерз во время купания, простудился. Трава вроде как помогает, жар спал, отлежусь пару дней и буду как новенький.
- Ты уверен, что тебя не опоили какой-нибудь дрянью? Есть яды, которые не убивают, а лишь лишают сил.
- В этом нет смысла. Если бы меня ждал поединок или выступление на турнире, и я бы был опасным противником, то, да, тогда можно было бы вывести меня из строя, заставить драться в половину силы, а сейчас ничего не предвидится.
- Ты прав, - кивнула Гвиневра, - лишать тебя силы сейчас бессмысленно. Вчера, когда ты ушел в город, мы с теткой имели долгую беседу во время прогулки по саду. В основном, обсуждали внешнюю политику, особенно, отношения с Озерным королевством.
- Территориальные споры?
- Нет. Второй сын короля Бульбуля погиб, пытаясь спасти меня, с тех пор Пиндоссия и Озеро не поддерживают добрососедские отношения.
- Ну, тут все просто и очевидно. Если бы принц освободил тебя, то уселся бы на трон, но, не получилось. Обычный риск.
- Пиндоссии нужен мир с Озером, свободная и беспошлинная торговля.
- Договорятся как-нибудь, - зевнул я, - что-нибудь по нашей части было?
- Моргагана обмолвилась, что мой отец, еще до восшествия на престол, устроил покушение на ее жизнь.
- Интересно, - кивнул я. В принципе, будущий мой тесть был отпрыском своей эпохи, меня тоже попытался зажмурить, так что я не исключал подобный вариант, - неплохо бы выяснить что да как.
- Нечего выяснять, - Гвиневра встала с кровати, - мой отец – самый хороший человек на свете, он справедливый правитель. Я уверена, что Моргагана солгала, чтобы привлечь меня на свою сторону.
- Если мы сможем доказать, что сестра клевещет на брата, то это станет еще одним обвинением, дорогая.
- Ты прав, любимый, чем больше тетка говорит со мной, тем ближе она становится к эшафоту.
- Вот именно. Ты отлично справляешься с ролью недалекой принцессы, возжелавшей корону. Дай Моргагане поверить в это.
- Сэр Лексус, мне донесли, что ты болен, - вошедшая Моргагана поставила на стол кувшин, - думаю, хорошее вино быстро поднимет тебя на ноги.
- М-м-м, ваше лечение мне нравится, миледи. Составите компанию?
- Да. Нам надо поговорить о твоей невесте, - хозяйка замка разлила вино по кружкам, после чего протянула одну из них мне.
- Гивневра что-то натворила? – поинтересовался я, отхлебнув горячительного.
- У меня сложилось ощущение, что она меня опасается и это мешает нашему сближению.
- Миледи, мы же договорились с вами быть откровенными в делах политики, - я жестом попросил освежить, - к чему изображать непонимание?
- О чем ты говоришь?
- О том, что ей известно о покушениях на нее и ее отца, организованных вами.
- Это наглая ложь! Я никогда не желала смерти брата и племянницы, - вздохнула королевская сестра, - пусть мне не досталась корона Пиндосии, но я бы могла получить корону другого государства, просто удачно выйдя замуж. Это Ортор отвадил претендентов на мою руку, его люди пытались меня убить, а когда ему это не удалось, он разрушил нашу семью, выслав меня в Глейн.
- Получается, что ваше желание занять трон продиктовано не амбициями, а желанием мести?
- У меня много причин желать корону, Лексус, а твоя болезнь этому мешает. Хорошо, что мне известен действенный способ лечения, - усмехнулась Моргагана. Она быстро избавилась от одежды, немного покрасовалась, после чего легла рядом.
- Вообще-то я слабоват, мне бы поспать, - запротестовал я.
- Конечно, - наши с Моргаганой губы слились в поцелуе, после чего, избавив меня от штанов, женщина прижалась ко мне, - ничего не излечивает лучше, чем хороший сон в женских объятьях.
Не знаю, что помогло, может травка, может вино, а, может, обнимашки с женщиной, но проснулся я с хорошим самочувствием.
- Ну и как тебе мое лечение? – лежавшая рядом Моргагана приподняла голову, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Вроде как помогло.
- Сон лишь восстановил твои силы, а, чтобы совсем излечиться… - женщина перекинула через меня свою ногу. Ну, понятно, расчет за медицинские услуги натурой.
- Моргагана, подожди, - я приложил палец к ее губам, - я ходил к травнице, она дала какую-то траву, снявшую жар, но предупредила, чтобы я пару дней воздерживался.
- Пару дней можно потерпеть, - решила Моргагана, - знаешь, я даже рада, что ты заболел.
- Почему?
- Не знаю, поймешь ли ты… мне, как женщине нужно больше, чем просто совокупление. Я хочу лежать рядом с мужчиной, доставившим мне удовольствие, слышать его дыхание, прикасаться к нему, а не смотреть, как он осторожно уходит.
***
Достаточно стройная картинка, сформировавшаяся у меня после отъезда с Гвиневрой из Кэмеллота покрылась трещинами и рассыпалась, как будто я мобильник на кафель уронил. Вначале все было просто и понятно – отправленная в почетную ссылку сестра короля не пожелала сидеть на попе смирно и решила пересесть на трон. Это объясняло покушения на Ортора и Гвиневру, о которых мне поведала принцесса. Вполне логично, если Ортор и Гвиневра умирают, то Моргагана становится наследницей. И, стоит отдать должное ее дальновидности, она прижила Мордареда от какого-то заезжего принца, так что никаких наездов на тему недостаточно голубой крови быть не может.
В эту концепцию вписывается и наш треугольник. Моргагана, во-первых, досаждает нелюбимой племяшке, нагло чпокаясь с ее женихом, а, во-вторых, вносит определенный личный компонент в наш, как она считает, политический союз. Гвиневра же понимает, что совместный половой секс сближает, заставляет доверять любовнику, плюс ее мужику нужно больше, чем поцелуйчики и кружок «умелые ручки», поэтому не особо возражает против тибидоха с теткой.
Однако, по мере накопления информации, картина меняется. Выясняется, что обе стороны конфликта за корону конкурентов киллерам не заказывали. Однако, у меня есть сомнения в достоверности показаний Моргаганы, все-таки при заключении договора она обмолвилась, что Ортора можно немного укоротить на одну голову.
В итоге краткое резюме. С драконом я договорился, принцессу спас, после чего меня решили использовать как пешку в политической игре. Однако, пешка оказалась с мозгами, зубами и прочими органами и стала раскладывать преферанс из игроков. Но, вот какая засада, дело не столь однозначно, если Моргагана не врет, то есть еще какая-то неизвестная личность, решившая поиметь гешефт. Таким образом, мне нужно разобраться в том, чего на самом деле хочет Моргагана и найти следы этой самой неизвестной личности.
- Вода отличная, - прочавкал вынырнувший дракон, - рыба вкусная.
- Поверю на слово. Позавчера искупался, что-то прихватило.
- Поэтому ты сидишь на берегу с недовольным видом? – вот, ведь несносный ящер, лезет в душу без вазелина.
- Я, вообще-то, думать изволю.
- А все потому, что вы, люди, любите все усложнять.
- Ты у нас давно экспертом по людям заделался? – фыркнул я, - считаешь себя академиком по социологии и психологии?
- Может, мы и не всегда понимаем вас, зато нам многое известно о ваших повадках и о том, что происходит в мире, - этого чешуйчатого подначками и троллингом не прошибешь.
- Расскажешь, как здесь люди время измеряют? Смены сезонов я не заметил.
- В году три урожая по четыре луны в каждом, - дракон всем своим видом показал, насколько он невысокого мнения о моих умственных способностях.
- Правдоподобно, - кивнул я, - а на кой ляд ты принцессу спер?
- Скучно стало, вот и выкрал, чтобы было с кем поговорить.
- Или перекусить, если охота будет неудачной?
- Вы слишком невкусные, чтобы вас жрать, но приходилось.
- В смысле приходилось? Этого воина за маму, этого за папу что ли?
- После поединка победитель съедает побежденного, а спасители принцессы вызывали меня на бой. Ты – второй, кто не полез в драку.
- В смысле был еще первый?
- Да. Прятался и ждал, пока я отлучусь, потом попытался принцессу спасти, но не смог, сил не хватило вход в башню расчистить, потом сбежал.
- Вот тебе и герой-вояка, - усмехнулся я, - воин диванный, генерал мотошвейных войск.
- Не тебе судить, Лексус. Самок для спаривания много, а жизнь одна.
- Это ты точно подметил.
Особого смысла торопиться с возвращением в Глейн у меня не было. Я, типа, как вампир, днем сплю в гробу, в смысле шарахаюсь без дела по замку и городу, а как начнет смеркаться навожу шухер. Приличие-двуличие, маму его за ногу. Каждая собака знает, что мы регулярно проводим время с Гвиневрой вдвоем, что «дружим» с Моргаганой, но правила требуют, чтобы все это было втихушку. Ладно, с принцессой мы не особо шумим, но ее тетка в позе наездницы финиширует очень громко.
После хорошей физической нагрузки, призванной сохранить мою тушку в спортивной форме, я поехал кататься по близлежащим деревням. Привычные к сновавшим туда-сюда воякам, аборигены-аграрии не обращали на меня никакого внимания, поэтому я спокойно созерцал труд и быт мирных земледельцев. Взрослые работали на полях и огородах, подростки занимались, в основном, домашним хозяйством, а совсем мелкие играли под присмотром кемаривших в тенечке пенсионеров. В общем, пастораль и идиллия, если не задумываться о том, что до механизации ручного труда местный социум еще не додумался и крестьянам приходилось реально вкалывать как Папа Карло.
Решив, что я уже достаточно насмотрелся на то, как работают другие и течет вода в ручейке, пересекавшем деревню, я слегка сжал бока Сервелата ногами, намекая транспорту, что нечего тут торчать, как тополь на Плющихе. Коняшка не возражала и, разогнавшись, пошла рысью. Доскакав до конца деревни, зверюга почему-то резко притормозила, явно заинтересовавшись кучкой какулей, валявшихся на дороге. В принципе, я бы мог подергать удилами или ногами заставить животное везти меня, но торопиться было некуда. Ну, понюхает лошадка, удовлетворит свое любопытство, потом все равно поедем. В общем, я дал животному карт-бланш, которым эта скотина сразу воспользовалась. Пофыркивая, конь сошел с дороги и потопал на луг, на котором пасся табун деревенских лошадей. При нашем приближении одна из лошадей вскинула голову, подняла хвост и побежала в нашу сторону, смешно переступая передними ногами. Мой транспорт, заметив это изогнул шею и зафыркал.
- Повороти коня, господин! – закричал пастушок, - подерутся!
- Че?
- Кони, говорю, сейчас подерутся, господин!
- Твою мать! - проорал я, когда Сервелат начал дурить, - убирай свою скотину!
В общем, по дрессуре лошадей у меня полный неуд, после того, как мой транспорт, после взаимных обнюхиваний с деревенским жеребцом, оскалил зубы и пару раз попытался встать на дыбы, я предпочел слезть с седла, а не вразумлять его отеческим тумаком промеж ушей. Почувствовав свободу, Сервелат мгновенно сбросил маску пофигиста. Колхозный конь, похоже, страдал хроническим отсутствием мозгов, раз решил напасть на превосходящего в габаритах противника, ну, и, соответственно, оперативно огреб по самое не балуйся. Пару укусов мой транспорт, конечно, в начале, пропустил, зато потом, пользуясь разницей в весовых категориях, просто повалил обидчика на землю, несколько раз наподдал копытами, а потом гонял вокруг табуна, пока тот не опустил голову. Навалив кучку, Сервелат зашагал в сторону кучковавшихся чуть в стороне кобылок, при этом расчехляя свой половой шланг.
- Луну покроет, - произнес подошедший подросток, - она как раз в охоте.
- А я-то думаю, чего он табуном заинтересовался… - протянул я, - тебе-то не попадет?
- Нет, господин. Конь у тебя знатный, значит, жеребеночек хороший народится. А Злыдня он не сильно побил, иная кобыла сильнее бьет. Вот коня твоего жалко, не уследил ты за ним.
- С чего бы жалеть-то? Сделает свои дела, мы дальше поедем.
- Так он порченный стал, раз на крестьянскую лошадь взобрался. Нельзя ему теперь с рыцарскими кобылами гулять.
- Я издалека, не совсем понимаю, о чем ты.
- Так все же знают, коль конь породистый беспородную кобылу покроет, так его потом к породистым лошадям не пускают, чтоб не портил.
- А я никому не расскажу, он тоже не будет хвастаться, - рассмеялся я.
Удовлетворив свои половые потребности, Сервелат подошел ко мне и потерся мордой о мое плечо. Ну, понятно, накосячил, теперь будет прощения вымаливать. В принципе, следовало проучить его, чтобы неповадно было свой половой орган использовать в рабочее время, но, с другой стороны, есть же здоровая мужская солидарность. Сходил конь к кобыле, с меня же не убыло, никуда не опоздал. В конце концов, он до последнего сдерживался, чтобы я успел слезть.
Колхозанам мы с конем, конечно, подложили хорошую такую свинью. По тактико-техническим характеристикам Сервелат просто шикарен, экстерьер на высоте, вот только бортовой компьютер у него толи от Скайнета, толи от Бендера Родригеса. Пока Мерлин над ним не поколдовал, все порывался убить всех человеков. Если жеребенок унаследует его габариты и темперамент… ох не завидую я хозяину!
- Измельчали рыцари, вместо того, чтобы тренироваться, по селянкам ездят, - громко усмехнулся Мордаред. Шайка его прихлебателей загоготала как гиены из Чуйской долины.
- И не говорите, милорд, совсем распоясались, - покачал я головой, - наверное, пример берут с благородных.
- О чем это ты, сэр Лексус? – набычился отпрыск Моргаганы.
- Да так, о своем, рыцарском. Поездил по окрестностям, посмотрел, что да как, чем людишки живут, на что жалуются. Селянок тоже поспрашивал, вдруг кто обижает.
- Вынюхиваешь, значит. Признавайся, по чьему приказу.
- Приказу? Не смешите подковы моего коня, милорд, я занимаюсь своими делами, а не бегаю по чьим-то поручениям.
- Ты мне не нравишься, - напрямую заявил этот хлыщ, - а те, кто мне не нравятся…
- Я прекрасно понимаю вас, милорд, но есть одна маленькая проблема. Точнее, проблема просто огромная и иногда ее нужно кормить человечинкой.
- Ты мне угрожаешь?
- Не вижу в этом смысла.
***
- Миледи, беда! – прокричал вбежавший посыльный, самым наглым образом прерывая нашу полуденную трапезу. Вот зараза! В первый раз решили обсудить вопрос свержения Ортора втроем и на тебе, получите, распишитесь.
- Война с Озером? – деловито уточнила Моргагана, отложив в сторону вилку.
- Хуже. В деревне Янкихоум чума.
- Уважаемые гости, боюсь, наш обед придется отложить, - вздохнула Моргагана, - мне нужно отдать приказы и послать гонца в Кэмеллот.
- Мы понимаем, тетушка, - кивнула принцесса, - можем ли мы чем-нибудь помочь?
- Пока в этом нет необходимости, но, если чума доберется до Глейна, то придется закрывать город и гавань.
- Да будет так, - кивнула Гвиневра, - сэр Лексус, нам не стоит мешать тетушке отдавать приказы.
Похоже, о начале эпидемии мы узнали в числе последних. Замковая челядь разбежалась по углам, где и предавалась неконтролируемому обмену информацией, то есть, тупо сплетничала. Пожалуй, стоит отловить Гивийна и расспросить его, какая информация гуляет среди воинских ушей. Воспользовавшись суматохой, мы с Гвиневрой прошмыгнули в ее покои, по пути не забыв прихватить карту.
Квартирка у Гвин была не чета моей. Тут и кровать, на которой могло свободно разместиться человек пять, и ковры на стенах и приличных размеров балкончик, на котором был сооружен полноценный деревенский сортир. Плюс отдельная гардеробная, дизайнерская мебель с позолотой, стулья вместо скамеек. Даже постельное белье было не скучно серое, а белоснежное.
Судя по карте, деревня Янкихоум располагалась примерно в паре дней пути от Глейна. Естественно, никакой информации о населении и размерах деревни карта не давала. Пока Гвиневра переодевалась, я копался в памяти, стараясь вспомнить, что писали о чуме в учебниках истории и на Википедии. Вроде бы, болезнь вызывает какая-то бактерия-есения, которую передают людям блохи, до этого похлебавшие кровь больной крысы или больного человека. Если мне изменяет мой склероз, то лечится антибиотиками, а раньше лечили карантином, тупо выставляли оцепление и ждали, пока все передохнут к такой-то матери. Вроде бы у европеоидов даже мутация противочумная сформировалась.
- Не понос, так золотуха, - произнес я, усевшись на стол, - только собрались втроем все обсудить, и на тебе…
- Лексус, ты понимаешь, насколько все серьезно?
- Я кое-что знаю о чуме. Надо окружить деревню войсками и ждать, пока болезнь не сойдет на нет. Ну или быстренько изобрести пенициллин внутрипопочно.
- Подожди, - палец Гвиневры заскользил по карте. Она ненадолго зависла, смешно шевеля губами, после чего ее лицо помрачнело, - плохо дело.
- Моргагана – девочка умная, разберется.
- Ты не понимаешь! - палец принцессы указал на Глейн, потом метнулся к Янкихоуму, - войскам понадобится два-три дня, чтобы добраться до деревни. За это время большинство крестьян, зная о чуме, разбежится. Кто-то подастся к родственникам в соседнюю деревню, кто-то уйдет в лес.
- И среди них будут больные, - завершил я мысль принцессы.
- Да. В прошлый раз, когда чума пришла на наши земли, мне было двенадцать, вымерло семь деревень и советники ликовали, что удалось обойтись малой кровью. Моргагана поступила верно, сразу же отправив гонца к отцу за подмогой.
- Ты думаешь, что Ортор пришлет солдат?
- Да, любимый, и, боюсь, кроме солдат сюда прибудут и его доверенные люди.
- Которое сразу узнают, что их принцесса под крылом опальной королевской сестры творит непотребства с безродным рыцарем. Меня не тронут из-за дракона, зато Моргагане несдобровать, да и твоя репутация пострадает.
- Если отец прикажет обезглавить тетку за потворство блуду, то плакать я не буду, - произнесла Гвиневра.
- Ты не единственная в списке претендентов на корону. Если Моргагана будет мертва, а тебя сочтут недостойной короны, то да здравствует король Мордаред, а этому недоноску я даже отхожее место чистить не доверю.
- Как нам поступить? – девушка совсем растерялась от свалившейся на ее хорошенькую голову информации.
- Идем к Моргагане пока она дров не наломала, - вздохнул я.
На наше счастье, градоправительница перед тем как действовать решила посоветоваться со знающими людьми, которые, опять-таки, на наше счастье, занимались своими делами и слугам пришлось побегать, чтобы собрать их. При нашем приближении стоявшие у дверей зала замолкли и подались в стороны, освобождая проход. Уже миновав двери, Гвиневра обернулась и приказала собравшимся не входить пока их не позовут.
- Моргагана, на приличия времени нет, - я сразу обозначил формат беседы, едва массивные двери захлопнулись.
- Гвиневра?
- Лексус прав, тетя, обойдемся без этикета.
- Хорошо, - кивнула женщина, - вы прибежали так, словно в комнату Лексуса вошла чумная прислуга.
- Мы с Лексусом подумали и решили, что стоит оставить отца в неведении, - произнесла Гвиневра, - я понимаю, что это нарушение законов и готова взять ответственность на себя. Если ты решишь известить короля, я прикажу тебе этого не делать.
- Я хотя бы могу узнать, по какой причине дочь идет против отца?
- Отец, узнав о чуме, пришлет солдат, чтобы осадить каждую деревню с заболевшими, перекрыть дороги, ибо только так можно победить. Но, вместе с солдатами придут его соглядатаи и придут они не в деревни, а сюда, в Глейн.
- Ты боишься, что некоторые наши разговоры станут ему известны? – прищурилась Моргагана.
- О наших планах известно только нам троим. Тебя и меня от пыток защищает королевская кровь, Лексуса – дракон и острый язык. Но, о наших отношениях с Лексусом известно всем. Нас обеих обвинят в прелюбодеянии.
- Скорее всего, к твоему обвинению присовокупят и потворство в блуде, - добавил я, обращаясь к Моргагане, - учитывая, что Ортор уже пытался свести с тобой счеты, этого вполне хватит, чтобы тебе отрубили голову.
- Да, это возможно, но, если чума распространится, мне все равно придется отвечать, - вздохнула Моргагана, - кроме того, я не уверена, что Ортор останется в неведении, даже если мы победим болезнь.
- Кажись, у меня идея, - выпалил я, взвесив все варианты, - короля мы, конечно, известим, мы же законопослушные люди, но сделаем это по-своему, максимально лениво. Гонца отправим после того, как начнем действовать, дадим ему одну дохлую лошадь и пусть себе скачет. Есть шанс, что к прибытию королевских солдат все уже разрешится.
- Я согласна с Лексусом, - высказалась принцесса, - мы исполним требования закона и у нас будет время, чтобы попытаться совладать с болезнью.
- Так и поступим, - кивнула Моргагана, - наши планы остаются в силе, но предварять их в жизнь мы начнем позже.
Закончив обсуждение взаимодействия с верховной властью, я пригласил ожидавших за дверями советников. Большинство членов представительной делегации мне были знакомы. На совещание заявились казначей, начальник ГУВД, командующий военным округом, тот самый Айболит, поклонник ректальной термометрии, и еще какой-то мутный кекс с противным цепким взглядом, наверное, местный чекист. Поскольку сплетни распространяются быстрее скорости света, все уже были в курсе причины сбора и заседание началось с обсуждения стратегии и тактики борьбы с эпидемией. Местный коновал поведал, что здоровые люди заражаются чумой при прикосновении к больному или его вещам. По его словам, заболевших следовало изолировать и усиленно лечить кровопусканием, чтобы болезнь покинула тело вместе с кровью. Умерших он посоветовал сжигать вместе с их личными вещами. Само собой, на территории должен был быть введен карантин. Оба представителя силового блока дружно взяли под козырек и, расстелив карту, достаточно толково указали места расположения блокпостов. Естественно, что никто из советников не собирался лезть в пекло, командиром всего этого дела назначили сэра Гивийна. С молчаливого одобрения Гвиневры, Моргагана приказала трубить сбор. Судя по тому, что вопрос отправки курьера-улитки не поднимался, градоправительница не была уверена в лояльности всех, присутствовавших на собрании.
- Ваше высочество, миледи, - я дождался кивка принцессы, после чего продолжил, - сэр Гивийн, безусловно, прекрасный рыцарь и командир, но, полагаю, ему не помешает помощь того, чей народ научился бороться со многими болезнями. Обещаю, что в командование войсками вмешиваться не буду.
- Нет! – в один голос заявили обе родственницы.
- Вообще-то я не просил разрешения. Проблему надо решить быстро, и я знаю, как это делать, поэтому заявляюсь добровольцем.
Прекрасно понимая, что вечером меня будут всячески пытаться переубедить и отговорить, я, едва совет закончился, выцепил сэра Гивийна и затащил его в самый дальний от замка кабак. Лучший рыцарь города, естественно, уже был в курсе о чуме, и, кажется, он догадывался и о том, что ему предстоит руководить операцией. В промежутке между первым и вторым кувшинами браги я рассказал ему об элементарных мерах предосторожности, которые должны соблюдать все солдаты, принимающие участие в операции.
Мы решили, что после блокирования стратегических точек, солдаты войдут в Янкихоум и проведут сортировку населения. Всех здоровых выведут, заставят помыться, сбрить волосы и прокипятить одежду, после чего их разместят во временном лагере. Дальше тупо ждем, пока больные не выздоровеют или не склеят ласты.
Обкашляв дела насущные, мы просто бухали и трепались за жизнь, пока заведение не опустело. С алкокаталазой у Гиви было не очень, поэтому под конец застолья его развезло в хлам. Пришлось обратиться к проходящему мимо патрулю местных ППС, чтобы они помогли доставить уставшего рыцаря до места отсыпа. Мне пришлось ночевать в конюшне на охапке сена по причине того, что моя койка оказалась занята спящими представительницами королевской династии.
***
Выехали мы рано утром, можно сказать на рассвете. Никакой торжественной церемонии проводов с разъяснением важности возложенной миссии, никаких музыкантов, исполняющих «Прощание славянки», даже родные не пришли. Все собрались, оседлали коней и поехали организованной колонной по три в ряд. Меня удивило, что сэр Гивийн, возглавлявший колонну, выглядел вполне себе бодрым и здоровым, несмотря на то, что вчера ужрался в дрова. Видать, организм у него крепкий.
Миновав скопление телег и людей возле городских ворот, и приняв в свои ряды дополнительных воинов, колонна ускорилась. Через несколько километров, Сервелат начал всячески демонстрировать признаки недовольства ролью замыкающего. Конь недовольно фыркал, ускорял шаг, вплотную приближаясь к задницам впередиидущих лошадей. Мне тоже осточертело дышать пылью, которую поднимала колонна, поэтому я, наплевав на все правила дорожного движения, обогнал солдатню по правой обочине и занял место рядом с Гивийном.
На первом же привале я понял, что капитально лажанулся. Пока кони отдыхали и паслись, солдатня вытащила свои нехитрые припасы и подкрепилась, а у меня случился облом, ибо единственным пригодным для еды объектом в моих седельных сумках был дракон. Пришлось топать к Гивийну за разъяснениями. Как оказалось, обоз с провиантом жутко тормозит продвижение, поэтому во время быстрых передислокаций вояки потребляют сухпай. Сославшись на разыгравшееся на фоне похмелья раздолбайство, я договорился, что на чужую пайку претендовать не буду, буду отлучаться на охоту, собирательство и оббирательство местного населения.
За три с половиной дня, которые нам потребовались чтобы дохать до Янкихоума, наша армия немного поредела, так как часть бойцов пришлось оставить на заранее намеченных стратегически важных мостах, переправах, бродах и перекрестках. На подъезде к цели, армия окончательно распалась. Большинство солдат убыло к местам дислокации, остались только те, кому предстояло обеспечивать карантин в поселении.
Работали ребята технично. Первым делом, несколько солдат перекрыли пути отступления, после чего оставшиеся ворвались в деревню, громко ругаясь и размахивая копьями. Всех жителей выгнали на улицу и раздели догола. После внешнего осмотра выглядевшим здоровыми разрешили вернуться в дома и взять минимум одежды и провианта. Троих больных, на телах которых была замечена сыпь, отогнали подальше и оставили под охраной.
Мой испорченный гуманизмом организм оказался очень чувствительным к виду чужих страданий. Поэтому я морщился, когда вышедших из домов крестьян заставляли вытряхивать пожитки на землю для осмотра. Воин подъезжал к куче тряпья, ворошил ее копьем, после чего показавшиеся ему недостаточно чистыми вещи отбрасывались в сторону. Бабы и дети ревели, мужики сжимали кулаки в бессильной злобе. Были и те, кто, перепугавшись, забаррикадировались в своих избах, их приходилось выгонять, угрожая спалить дом вместе с обитателями.
После общего сбора, крестьян под конвоем отправили на речку на помывку. Узнав о необходимости обриться наголо, народ заголосил еще громче, поэтому солдаты провели сеанс вразумления с помощью плеток и тупых концов копий. Пока сельчане мылись и брились, солдаты притащили пару объемистых чанов и охапки дров. После помывки и кипячения всех шмоток, крестьян загнали в лошадиный загон и еще раз объяснили, что попытка бегства приведет к летальному исходу.
Я не помнил, каков период инкубации чумы, поэтому мы решили перестраховаться и держать крестьян в загоне как можно дольше. Условия там, конечно, были нечеловеческие. Сено и солому, предназначенные для животных, мы сожгли, поскольку любая подстилка является рассадником блох, вшей и прочих мандавошек, поэтому крестьяне спали на голой земле. Солдаты приносили им дрова для обогрева и приготовления пищи, бросали в загон пищу, которую находили или ловили в деревне.
Через день поступила информация, что в соседней деревне Практиш обнаружили больного и мы с Гивийном рванули туда, чтобы организовать там сортировку населения и карантин. Работали по обкатанному сценарию. Всех собрать, раздеть, осмотреть, позволить взять самую чистую и новую одежду, загнать на помывку. Шмот в кипяток, население в загон, больного в стоящий на отшибе дом. Раздав указания относительно дальнейших действий, мы вернулись в основной лагерь.
Ежедневные осмотры выявили еще четыре случая заражения в Янкихоуме. Больных изолировали в деревне, их вещи сожгли. В самой деревне тела умерших от чумы вытаскивали крюками на улицу, где их ждало огненное погребение. К сожалению, чума была не единственной болезнью, косившей крестьян. Переохлаждение и постоянный стресс прикончили трех пенсов, но, самым паршивым было наблюдать, как утром родители приносят к ограде загона окоченевшие тела младенцев и детей. Даже привычные к смерти воины всхлипывали, когда волокли не успевших толком пожить детей на погребальный костер.
Солдаты не заболели, видимо, сказались меры предосторожности в виде обязательного ношения масок и перчаток во время нахождения в деревне и личной гигиены. На наше счастье проблема с крысами решилась сама собой. Из-за того, что крестьяне сидели в загоне, урожай оставался на полях и огородах, а запасы провианта, накопленные сельчанами, таяли. Лишившиеся кормежки деревенские собаки и кошки немного поголодали, а потом начали охоту на живность семейства грызунов. Прессинг со стороны хищников и скудеющая кормовая база спровоцировали исход мелких блоховозов за сто первый километр.
Выждав два десятка дней, я приказал привести кого-нибудь из аборигенов, разбирающихся в травах. Если честно, я ожидал увидеть перед собой какую-нить сгорбленную старуху, но на рандеву заявился вполне бодрый мужичок непонятного возраста. Естественно, что у меня взыграло любопытство, поэтому общение началось с небольшого допроса. Как оказалось, Морган раньше был полковым медиком, но во время какой-то там пограничной стычки с Озерным королевством, получил попадание стрелой пониже спины. Наконечник стрелы вырезали, но рана загноилась, из-за чего захромавшего Айболита комиссовали. Собственно говоря, он и поднял тревогу, заметив на заболевшей тетке характерные пятна. Разъяснив деревенскому лепиле, что чуму переносят блохи, я поставил боевую задачу – извести под корень шестиногих паразитов и синантропных грызунов. Немного поразмыслив, Морган предложил устроить паразитам газовые камеры путем сжигания в помещении какой-то травки, по его словам, в обилии произрастающей в ближайшем лесочке. Естественно, что инициатива подлежит немедленному наказанию и присутствовавший при нашем разговоре Гиви распорядился сельского врача немедленно накормить, выдать наркомовский стопарик и под конвоем отправить в лес на сбор травяного фумигатора.
Через десять дней, когда трава хорошенько провялилась, а на месте сожженного дома, в котором были изолированы заболевшие, начал восстанавливаться газон, наступил день Д. Одетый в местный костюм химической и биологической защиты Морган заходил в избушку, поджигал травку, после чего выскакивал наружу и плотно закрывал за собой дверь. Судя по доносившемуся до нас неприятному запашку, в Янкихоуме творился натуральный геноцид насекомых, я даже начал опасаться, что сейчас припрется толпа экоактивистов и борцов за права шестилапых и нашему скромному воинству наваляют по самое не балуйся.
На следующий день была проведена вторая дымовая атака по тому же сценарию, а еще через два дня, когда вонь выветрилась, мы сняли карантин. Перед тем, как распустить крестьян по домам, я толкнул перед пейзанами проникновенную речь, в которой извинился за причиненные неудобства и указал на необходимость соблюдения личной гигиены. Чтобы хоть как-то поддержать аграриев, Гивийн распорядился распределить оставшиеся в обозе ништяки между жителями Янкихоума и Практиша.
Обратная дорога в Глейн заняла без малого неделю. Лошадей мы не торопили, а имевшаяся в кошелях солдатиков наличность явно жгла их карманы. В первом попавшемся заведении, наш карантинный отряд оторвался по полной. Порядком уставшие от месячного проживания в походно-полевых условиях вояки гуляли как в последний раз, не жалея монет на вкусную еду, выпивку и услуги девочек. С девочками, вообще, получился забавный казус. После очередной кружки местного пивандрия я вышел на улицу, дабы полить близлежащие деревья раствором мочевины и услышал, как хозяин отправлял мальчишку-прислужника на поиски женщин, желающих подзаработать.
***
На подъезде к Глейну, мы с сэром Гивийном поняли, что в городе происходит какая-то нездоровая движуха. Мы предположили было, что кто-то из зараженных смог просочиться через наши блокпосты и притащить заразу в пригород, но, въехав в город, поняли, что ошиблись. Горожане вырядились в свои лучшие шмотки и выглядели неестественно счастливыми, плюс существенно увеличилось количество ППСников. По словам Гивийна, морды лица некоторых стражников были ему незнакомы, а я заметил, что некоторые гражданские слишком пристально наблюдают за нашей кавалькадой. Следующим сюрпризом стало то, что ворота замка оказались закрыты.
После того, как мы построились, высунувшийся из окошка надвратной башни глашатай объявил, что ее высочество принцесса Гвиневра соблаговолила лично приветствовать победителей чумы. Через минут пять ожидания, на замковую стену поднялась принцесса. В своей речи она поблагодарила всех приехавших за отвагу и доблесть, благодаря которым была побеждена страшная болезнь. Нескольких теплых слов удостоился и сэр Гивийн, а главному мозговому центру военно-медицинской операции досталось ровно нифига. От такого демарша в осадок выпали даже многое повидавшие солдатики, поэтому уходила принцесса под недовольный ропот. После спича нам с Гивийном разрешили въехать на территорию.
- Лексус, отдай оружие сэру Гивийну, - процедила сквозь зубы ожидавшая нас в дворике Гвиневра, едва ворота за нами захлопнулись.
- И вам здрасьте, ваш высочество, - пробормотал я, - я что, пропустил издание закона, запрещающего ношение личного оружия?
- Отдай оружие, Лексус! – в голосе девушки проскрежетал металл, - иначе его заберут силой.
- Лексус, я не знаю, что происходит, но тебе лучше подчиниться, - поддакнул Гивийн.
- Так, я не въезжаю, что за цирк с конями тут творится, так что все мое оружие останется при мне, как неживое, так и живое. Гвин, может расскажешь мне что здесь происходит? Почему в городе солдаты, где Моргагана?
- Моя сестра в башне под замком по обвинению в заговоре против короны, ты вскоре к ней присоединишься, - провозгласил вышедший во двор король Ортор.
- Вообще-то мы с тобой договаривались, ручки жали, - напомнил я.
- Ты злоумышлял против отца, ваш договор не имеет силы, - заявила Гвиневра. Ага, понятно, пока я боролся с заразой, папа и доча спелись. Хорошо так спелись.
- Значит, договоримся заново, - осклабился я, похлопав по седельной сумке. Выбравшийся из нее ящер взлетел на стену, где принял свою нормальную форму и хвостиком перекрыл особам королевских кровей возможность к отступлению, - итак, начинаем переговоры. Гвиневра, мы вроде как собирались сочетаться священными узами брака, а ты совсем жениху не рада. В чем дело?
- Ты сбежал даже не попрощавшись, не прислушался к моим словам. Между нами все кончено.
- Долгие проводы – лишние слезы. Я мог решить проблему и решил ее, быстро и качественно.
- Это не имеет значения, - отмахнулась девушка, - я многое поняла и не вижу смысла продолжать это.
- Навязываться не буду, я себя не на помойке нашел, - пожал я плечами, - а ты, величество, здесь каким боком нарисовался? Только не втирай мне про полезность морского воздуха.
- Гонец Гвиневры сообщил, что моя старшая сестра обзавелась любовником и готовит заговор.
- Ну, зашибись, моя черешня. Гивийн, дракон тебя не тронет, сбегай в башню, приведи миледи.
- Да, сэр Лексус, - Гиви хотя и выглядел шкафом-дуболомом с одной извилиной, но ситуацию просекал быстро, а расклад был в мою пользу, ибо солдатня и телохранители при виде ящера соизволили разбежаться.
- Лексус! – вышедшая из двери Моргагана перебежала через двор, не обращая внимания на рептилию, и вцепилась руками в мой сапог, - Лексус!
- Моргагана, я тоже рад тебя видеть, но пока меня не было тут произошли перемены. Расскажи.
- Рассказывать нечего. Ортор прибыл с войсками, меня обвинили в заговоре и заточили в башню до твоего возвращения, Мордареда насильно женили на одной из принцесс Синеботии. Гвиневра, - произнеся имя принцессы Моргагана скривилась и сплюнула, - оказалась достойной дочерью своих родителей, в особенности матери.
- Тэкс, понятно. Вся эта ваша камарилья меня бесит, поэтому я сваливаю, а вы можете перегрызть друг другу глотки. Провожать не надо, разрешаю всплакнуть и красиво помахать мне в след платочком. Чистым. Тебе, сэр Гивийн я тоже советую покинуть город, а, лучше, страну.
- Ты предлагаешь мне нарушить клятву? – уточнил Гивийн.
- Тем самым сохранить жизнь. Я думаю тебе не простят того, что я вновь макнул власть имущих в содержимое выгребной ямы. Хороший рыцарь всегда найдет хорошего щедрого сюзерена.
- Пожалуй, ты прав, сэр Лексус, - кивнул рыцарь, - негоже служить там, где нет места чести.
- Я уезжаю с вами, - громко заявила Моргагана, - слушай меня, Ортор, слушай меня, Гвиневра, слушайте и вы, трусливые псы, прячущиеся в замке! Я, Моргагана Глейнская отрекаюсь от своего происхождения, от всех прав и обязанностей, данных мне по праву рождения. Нет у меня отныне ни брата, ни племянницы!
- Твое отречение принято, безродная Моргагана! – рассмеялся Ортор.
Блин, блинский, ну как же так? То, что Моргагана уедет со мной я предполагал с самого начала, тут и ежу было понятно, что посидеть в комфортной башне до естественной смерти ей не дадут. Но с этим отречением она перестаралась. Ее королевское происхождение было сильным козырем, дававшим ей и ее сопровождающим хоть какие-то привилегии и гарантии, возможно, политическое убежище, а она необдуманно от него избавилась. Но, как говорится, слово – не воробей, придется расхлебывать.
Понимая, что чем дольше мы торчим в городе, тем больше у нас шансов получить стрелу в глаз от заныкавшегося где-нибудь на крыше снайпера, я усадил Моргагану перед собой, после чего дракон, махнув своей лапкой, вынес замковые ворота к чертям собачьим. Улицы Глейна были пусты, но в щелях неплотно закрытые ставень и дверей блестели испуганные глаза горожан. Настроение у меня было, мягко говоря, поганым, поэтому, проезжая мимо оставленных без присмотра лотков с товарами, я не испытывал угрызений совести, когда останавливал Сервелата, чтобы прихватить провиант и разные нужные вещицы первой необходимости. Наблюдавший за процессом лутинга сэр Гиви морщился, словно ему натолкали полный рот немытых лимонов.
Когда Глейн скрылся за горизонтом, наше воздушное прикрытие, выслушав пошлый анекдот про зайчика и белочку, не имевших потомства из-за того, что оба были мальчиками, уменьшилось до размеров игуаны и нагло забилось в седельную сумку. Найдя подходящий участок с каменистой почвой, на которой не оставалось следов от лошадиных копыт, Гиви порекомендовал нам съехать с дороги. Отъехав подальше, мы устроили привал. Судя по тому, как Моргагана жадно набросилась на пищу, с кормежкой обвиняемой особо не заморачивались. После перекуса, я попросил нашего спутника прогуляться на разведку.
- Рассказывай, что я пропустил.
- Через три дня после твоего отбытия, Гвиневра уговорила меня отправить гонца в Кэмеллот. Я была очень занята из-за чумы, поэтому она вызвалась сама написать письмо отцу и объяснить гонцу, что торопиться не следует. Я не волновалась, поскольку считала, что гонец не торопится, а письма сэра Гивийна позволяли надеяться, что чума будет побеждена быстро и малой кровью. На восемнадцатый день дозорные заметили приближающуюся к Глейну армию. У них были сменные лошади, даже Ортор ехал верхом, а не в карете. Мы с Мордаредом и замковой челядью вышли встречать короля. Едва въехав, он обвинил меня в заговоре и приказал заточить в башню, покуда ты не вернешься в Глейн. На следующий день в мою комнату вошла Гвиневра, она поставила меня перед выбором – либо я благословляю брак Мордареда с синеботской принцессой, либо его разорвут на части лошадями на моих глазах. Я благословила сына, после чего его увели. Из окна башни я видела, как вскоре после этого отплыл корабль с синеботским флагом.
- Что-то у меня в голове не совсем укладывается. По твоим словам, это Гвиневра написала отцу о заговоре.
- Даже Мордаред не знал, какие вопросы мы обсуждаем, так что, доносчиком являюсь либо я, либо ты, либо Гвиневра.
- Трудно поверить…
- Я знаю, Лексус. Ты, безусловно, искусен в интригах, но мы, женщины, намного искуснее. Я видела, как Гвиневра помыкает тобой, то приближая тебя к себе, то отталкивая.
- Могла бы и сказать.
- А ты бы поверил? – прищурилась женщина.
- Пожалуй, нет. Гвиневра рассказала, что ты покушалась на ее жизнь и жизнь Ортора. Но я не понимаю, как ты решила участвовать во всем этом.
- Любая мать желает для своих отпрысков лучшего. Если бы Гвиневра меня не опередила, то у Мордареда был бы шанс усесться на трон.
- Спасибо за откровенность, - кивнул я, - осталось решить, как нам жить дальше.
В последовавшем совещании, Моргагана и Гивийн настаивали на том, чтобы мы как можно быстрее убрались из Пиндосии. В принципе, я был с ними согласен, оставалось только решить, куда валить. Предложенная мной Синеботия была сразу же отклонена по причине зависимости этого островного государства от Пиндосии. Ортору было достаточно щелкнуть пальцами и нас бы выдали ему в подарочной упаковке, перевязанных красивым бантиком. С Озерным королевством все было сложно, Бульбуль мог как дать политическое убежище, так и вздернуть нас на ближайшем дереве, обвинив в шпионаже. Кроме того, по словам Моргаганы, Гвиневра как-то раз обмолвилась, что ей по душе идея брака с кем-нибудь из озерных принцев. В общем, мы долго спорили и не смогли прийти к устраивавшему всех решению. В конце концов, наша огнедышащая игуана обложила нас нехорошими словами и предложила обосноваться в тех руинах, где он держал пиндосскую принцессу. Сориентировавшись по волшебной карте, мы взобрались на лошадей и поехали в сторону гор.
***
- Сэр Лексус, мы можем переговорить с тобой наедине? – поинтересовался подошедший ко мне сэр Гивийн.
- Конечно. Ты хочешь сообщить, что покидаешь нашу дружную компанию? – откликнулся я, продолжая чистить Сервелата щеткой.
- Я действительно подумываю об этом, но окончательно еще не решил.
- Если тебя что-то не устраивает, лучше расскажи, скорее всего, мы сообразим, как это можно исправить. Я понимаю, что мы с Моргаганой для тебя являемся обузой. Ты – единственный, кто может добыть дичь, ты лучше всех обращаешься с оружием. Кроме того, опытный рыцарь всегда найдет себе сюзерена, а нам… даже говорить не охота.
- Охота для меня не в тягость, а желающих покуситься на двух рыцарей мы еще не встретили. Я просто чувствую, что должен находиться в другом месте, среди других рыцарей. После того, как мы покинули Глейн, у меня стало слишком много свободного времени. Я стал слишком много размышлять и мои измышления мне не нравятся.
- Понимаю. Давай мы поступим вот как. Ты провожаешь нас до Темных гор, а потом ни я ни Моргагана не будем противиться твоему решению. Захочешь уйти – расстанемся друзьями, захочешь остаться – останешься.
- Твое благородство не имеет границ, сэр Лексус, хотя оно и своеобразно.
- Ну, вот такая я забавная зверушка. Где появляюсь – там все переворачивается с ног на голову.
- В этом ты прав, сэр Лексус, - хохотнул Гивийн, - одно то, что, являясь женихом принцессы ты одновременно ухаживал за миледи уже противоестественно.
- Как видишь, хорошего в этом оказалось немного.
- Ты сам виноват в произошедшем. Если бы твоей любовницей была женщина не из благородного сословия, то ее высочество не порвала бы с тобой.
- В смысле?
- Связь с представительницей низкого сословия не является изменой.
- Так, погоди. Когда мы с Гвиневрой путешествовали, я иногда развлекался с крестьянками, а она относилась к этому совершенно спокойно.
- Да, сношаясь с неблагородными ты ей не изменял, но связь с миледи была изменой.
- Зашибись. Спасибо, конечно, что просветил, но снявши голову по волосам не плачут.
Заметив сидевшую на камне знакомую фигуру в колпаке и балахоне, я натянул поводья, заставив Сервелата остановиться.
- Сэр Гивийн, кажется мне предстоит общение с одним старым знакомым. Позаботься о безопасности миледи.
- Конечно, сэр Лексус.
- Лексус, нет! – запротестовала Моргагана, когда я попытался ссадить ее, - Мерлин – волшебник, он опаснее всей армии Ортора.
- В прошлые разы со мной у него ничего не вышло. Попробую потолковать.
- Нет! – Моргагана вцепилась меня как клещ.
- Успокойся, - я погладил спутницу по волосам, - я просто поговорю с этим типом колдунской наружности. Мерлин как-то раз дал слово не злоумышлять против меня.
- Лексус, нет, пожалуйста, - всхлипнула Моргагана, - прошу тебя.
- Все будет хорошо, - я поцеловал женщину и, пока она на долю секунды зависла, передал в руки подъехавшего Гивийна, после чего пришпорил Сервелата.
- Доброго дня, великий воин, - кажется, волшебник был настроен вполне миролюбиво, по крайней мере, попыток брызгаться цветными жидкостями и бормотать «ахалай-махалай» он не предпринимал.
- И тебе того же, - кивнул я, - чем обязан?
- Нам необходимо переговорить о важных вещах, сэр Лексус.
- Для начала давай поговорим о том, как ты нас нашел.
- При тебе моя карта, а волшебник всегда может найти свое творение. Это отличает меня от посланных за вами солдат.
- Не понял. Какие солдаты?
- Ортор отправил за вами отряд солдат с приказом убить, но они потеряли ваш след, после чего они и сами пропали.
- То-то дракон в зубах ковырялся… Хорошо, ты нас нашел. Что дальше?
- Видишь ли, Лексус, я совершил большую ошибку, призвав тебя в Пиндосию. Ты вызволил принцессу из лап дракона, но, при этом, нарушил естественный ход вещей, едва не оставил королевство без законной наследницы престола. Ты словно капля чернил, пролитая на бумагу, с каждым мгновением расползаешься в стороны, портишь написанное.
- Ты намекаешь, что я сейчас стану немного мертвым во имя всеобщего блага? – чешуйчатая зараза все не возвращалась, поэтому мне оставалось максимально тянуть время и пытаться взять колдуна на понт, - ну, в таком случае, ты совершаешь ошибку. Как известно, пока убийца разглагольствует, главный герой собирается с силами и добро торжествует.
- Ни добра, ни зла не существует, чужеземец. Я с легкостью могу убить твоих спутников, но на тебя моя магия почти не действует, поэтому я хочу договориться.
- Помнится, я уже договаривался с одним венценосным…
- Как я уже сказал, ты нарушаешь порядок и это необходимо прекратить, - вздохнул Мерлин, - я мог бы подослать убийц, но, как видишь, пришел сам. Ты можешь вернуться домой.
- Во-первых, ты убеждал меня, что это невозможно, а во-вторых, договор подразумевает какие-то действия с моей стороны.
- Ты до сих пор здесь, поскольку сам не желаешь уходить. Отрекись от нашего мира, и ты вернешься.
- Да ну, бред какой-то. Сам подумай, какой мне резон торчать в этой заднице? Инет вы не изобрели, комфорта никакого, того гляди какая-нибудь высокородная морда кишки выпустит за то, что не так посмотрел.
- Подумай, что тебя держит и отрекись. Ты ничего не теряешь.
- Хорошо, допустим, я соглашаюсь, все срабатывает, ты избавляешься от одной занозы в заднице. Как быть с Моргаганой и Гивийном?
- Я даю слово, что им позволят покинуть страну.
- Окей, попытка не пытка, - вздохнул я.
Действительно, что меня держит? Условия скотские, кормежка поганая, неудивительно, что средняя продолжительность жизни в средневековье была весьма низкой, так что это отметается. С Гвиневрой все кончено, точнее, толком и не начиналось. Мерлин? После того, как я ему прописал по мордасам за колдунство, мы, вроде как, в расчете. Ортору бы ведерную клизму вставить со скипидаром и патефонными иголками за кидалово, но, ради возвращения на любимый диван, хрен бы с ним, отпускаю. С драконом просто взаимовыгодное сотрудничество, как и с Гивинйом, разойдемся и плакать не будем. С Моргаганой, конечно, сложнее. Поначалу было прикольно просто хорошенько отодрать стерву, считающую себя хозяйкой ситуации, но в дальнейшем все изменилось. Мы оба стали получать удовольствие от секса, перестали разбегаться, едва отдышавшись. Да, у нас разное воспитание, разные взгляды на жизнь, но то, что природа даровала ей острый ум, красоту и обаяние отрицать было нельзя. Блин, по-моему, если бы не куча обстоятельств, у нас с ней все могло бы быть очень серьезно. Прощай, Моргагана, будь счастлива. Моя голова закружилась, в глазах потемнело, желудок рванул вверх куда-то к горлу.
***
Пип, пип, пип… мерзкий писк будильника весьма доходчиво намекнул, что пора вставать. Блин, как же башка трещит! Я кое-как разлепил свои светлы очи и застонал – яркий свет, лившийся через окно резанул по глазам, раскаленным сверлом впился в проспиртованный межушный ганглий.
- Что, алкаш, проснулся? – раздался из кухни недовольный голос сестры.
- Заткнись, звезда с ушами, - огрызнулся я, - башка трещит.
- Правильно, что трещит. Столько бухать – ни одна башка не выдержит. Диплом он обмывает, пьянь запойная! Ты где так нажрался скотина? Всю квартиру же обрыгали!
- Хрен знает, - выдохнул я. Трепаться с закусившей удила сестренкой не было ни сил, ни желания, - есть что от головы?
- На кухне на столе, - в дверном проеме показалась голова Ольги. Мелкая зараза показала мне язык перед тем как пройти в прихожку, - мало того, что синячит, еще и бомжих каких-то домой таскает! Все маме с папой расскажу! – сестра хлопнула входной дверью.
С трудом покинув диван, я, держась рукой за стену, побрел в сторону кухни. Как и говорила Ольга, на столе меня ждали пара таблеток и кружка горячего кофе. Выпив таблетки, я сунул голову под кран и пустил холодную воду. Кажись, немного отпустило. Нет, точно отпустило, вон даже стыд появился из-за того, что Олька видела меня в чем мать родила. Наверное, умудрился заблевать одежду. Стремно то как! Да, блин, Леший, ну ты придурок! Напился, курнул неизвестно чего, вот и накрыло капитально. Подумать только, сэр Лексус, рассказчик анекдотов драконам, без пяти минут муж принцессы, почетный пахарь-трахарь королевских сестер. Блин, стыыыдно! Так, соберись, надо хоть портки надеть.
Я, шатаясь, добрел до спальни, открыл шкаф. Полка с нижним бельем была пуста. Минуты две я тупил, пытаясь сообразить куда делось белье и только потом вспомнил, что перед отъездом на природу устроил постирушки. Следовательно, бельишко висит в ванной. По пути в ванную еще раз зарулил на кухню, похлебал холодной жижи из-под крана, заглянул в холодос. Все-таки, Ольга у меня – золото. Хоть и отчехвостила последними словами, зато жратвы натащила. Надо будет ее отблагодарить, задарить какой-нибудь гаджет. С этой мыслью я потопал в ванную. Едва щелкнув выключателем, я сразу же скривился от неприятного визга вытяжного вентилятора, подключенного параллельно лампам. Из-за приоткрытой двери раздался слабый стон. Я отодвинул шторку и моя нижняя челюсть, пробив все пятнадцать этажей, с грохотом приземлилась в подвале. В ванне, разметав волосы по подушке, лежала Моргагана, заботливо укрытая одеялком. Блиин!
yaplakal.com