Тёмные воды. Зимний апокалипсис. Часть вторая

Всем спасибо за отзывы!

АПЧеркасов

Можно тут чуть подробнее? Где и кого находили и куда дели?

ЗЫЖ Азимов именно в таком составе у меня есть)

Это сообщение отредактировал Акация - 28.04.2024 - 11:02

Спасибо. Уже скачал.

Мой рецензент из Беларуси писал:

Я эту рецензию оставлял в первом топике.

Я никогда не спорю с рецензентами, потому что если начинаешь им объяснять, где они ошиблись, это их отпугивает, и потом они начинают критиковать с оглядкой. А всё-таки все, буквально все отзывы, даже типа таких, дают много пищи для размышлений. Особенно, когда их сводишь воедино — сразу видны тенденции.

Ну а тут ведь с великими сравнивают, это даже лестно. Кто-то и с Гаррисоном сравнивал, и со Стругацкими.

Куда дели, не знаю, я не знаю даже, где нашли. Я не любитель Стивена Кинга, потому что это чистая коммерция на конвейере, никаких идей он не предлагает. Оседлал тягу людей к мистицизму и ужасам и мастерски извлекает из неё деньги. «Лангольеров» читал лет 30 назад, не помню уже, о чём это (ассоциации — аэродром и вереница каких-то гномиков, больше ничего), и где там сходство поэтому тоже сказать не могу. «Долгий джонт» вообще не читал.

Это сообщение отредактировал АПЧеркасов - 28.04.2024 - 11:35

точно!!! спасибище!

ТС, продолжение сегодня планируется?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Или сегодня попозже, или, возможно, завтра.

Вторая сюжетная линия. Игоря ждут в Полянах.
Интересное.. Почитаю с удовольствием

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Ну я пока ни Лангольеров, ни Долгого джонта не обнаружила) может дальше угляжу

Что-то не понимаю, что происходит…
Сейчас ещё разок попробую.

P.S. Похоже, что движок против звёздочек что-то имеет.

Это сообщение отредактировал АПЧеркасов - 28.04.2024 - 19:51

Глава вторая

Егор с Машей нашему возвращению обрадовались. Я понимал, что теперь мы здесь надолго, если не навсегда: дороги забиты, выехать на них невозможно, да если бы и выехали, движение крайне медленное. Через какое-то время трассы освободятся, но к тому времени не останется топлива на заправках, да и сами заправки перестанут существовать. У меня осталось бензина меньше, чем на сотню километров, а до Полян триста-триста пятьдесят. Значит, следовало думать о том, как устроиться здесь.

Дом был крепкий, в два кирпича, окна большие, двухкамерные. Была своя мини-котельная на угле. Угля было много, кроме того, я рассчитывал, что котёл можно греть не только углем, но и дровами, а дрова можно было привезти из Каюжного.

Я надеялся, что у меня есть минимум месяц до наступления морозов. За это время следовало создать запасы еды. Ещё я хотел перестать греть ненужный нам второй этаж, а для этого было необходимо отгородить его в районе лестницы. В этом случае пространство второго этажа служило бы дополнительной термической камерой и при наступлении морозов помогло бы сохранить тепло.

Плохо было то, что в нашем маленьком сообществе у меня не было помощника по части столярно-слесарно-строительных работ. Я и сам умел далеко не всё, а Егор, кажется, не умел ничего вообще. На женщин и детей тоже рассчитывать не приходилось. К счастью, оказалось, что Люся вполне сносно управляется с рулём. Поэтому уже назавтра я распорядился ей и Егору объехать округу, посмотреть, какие магазины, аптеки закрылись и что в них осталось из еды, лекарств и полезных материалов. Всё найденное они должны были везти к нам.

Провизии в погребе было с расчётом на зимовку двенадцати человек. Там было много консервированных овощей и грибов, картошки, яблок, аккуратно переложенных бумагой, и даже вяленое мясо.

Пока Люся с Егором ездили, я решил забить дверь, точнее, люк на второй этаж. На втором этаже я нашёл большую кладовку, а в ней листы ДСП и гипсокартона. Между ними я выбрал оба, решив положить потолок в два слоя: верхний из гипсокартона, а нижний сантиметрах в десяти-пятнадцати — из ДСП.

Однако главной проблемой были окна первого этажа: они были слишком большими и, хотя стеклопакеты были двухкамерными, потери тепла через них были бы значительными. Я решил, во-первых, соорудить в проёмах ещё один слой из оргстекла, которое имелось в наличии на теплице во дворе, а во-вторых, обшить верхние половины окон гипсокартоном.

Окна заняли у меня полдня, затем я переключился на потолок. Прежде всего, следовало вынести со второго этажа то, что могло бы нам пригодиться, а пригодиться могло всё. Сектантская община имела неплохое хозяйство: я нашёл среди инструментов даже «болгарку», только вот проку от неё не было, так как именно тогда, когда я закончил с окнами, вырубилось электроснабжение. Это означало, что уже на третий день после объявления новостей о грядущем армагеддоне, государство прекратило существование.

Ни одна армия мира не смогла бы сделать то, что сделала одна чёртова звезда, находящаяся от нас на расстоянии не меньше светового года, подумал я и взялся за ручную ножовку.

Работая, я спросил у Маши, где у их общины свечи, и сколько их имеется в наличии. Оказалось, что их конфессия свечи не ставит, поэтому их оказалось всего около трёх десятков — обычных парафиновых свечей, которые имеются в каждом доме. Эта новость меня несколько озадачила, потому что теперь предстояло думать ещё и о том, чем освещать наш дом.

— Свечи есть у кафоликов, — сказала Маша. — Тут в паре километров храм, можно к ним съездить.

Я хотел тут же позвонить Люсе и сказать, чтобы они заехали в этот храм, однако сотовая связь уже не работала, и от моего смартфона теперь пользы было меньше, чем от гаечного ключа.

Часам к семи Люся с Егором вернулись. Они привезли не меньше пары центнеров разной провизии: мясных и рыбных консервов, очень много макаронов и круп, сахар, шоколад, соки и даже водку с вином. Мой бедный автомобильчик был загружен так, что я удивился, как он сюда доехал.

— Основную часть мы взяли буквально в пяти километрах отсюда, — пояснила Люся. — Там стоит будка, забитая всякой всячиной. Правда, в ней полно ненужного барахла, вроде жвачек и курева. Но и продуктов очень много. Похоже, это какой-то мини-склад для развоза продуктов по окрестностям. Мы его ещё утром заприметили, но сразу грузиться не стали, объехали деревни с той стороны и загрузились на обратном пути.

— Где-то пусто, а где-то люди живут, — сказал Егор. — Воровать у них нельзя, Бог накажет. Им тоже пригодится. А это, можно сказать, ничьё…

— Завтра ещё съездим, заберём остатки, — сказала Люся.

— И ещё нужно будет съездить к кафоликам, — сказала Маша. — Свечек купить… — Маша всё ещё жила старым временем.

— Да, и в храм я поеду с вами, — сказал я. — Там и кроме свечей наверняка найдётся полезное.

После ужина мы принялись выносить вещи со второго этажа. Там было четыре комнаты плюс кладовка. Запасливый сектантский завхоз держал там два пятидесятилитровых баллона с газом. Непонятно было только, зачем он затаскивал их на второй этаж: то ли держал подальше от котельной, то ли ещё с какими-то целями…

Как бы там ни было, баллоны мы тоже спустили вниз, и один из них я вынес в сарай во дворе, а второй сразу же подключил к газовой плите — теперь можно было готовить дома, а не на костре. Я не очень хорошо представлял себе, на сколько может хватить нам этих двух баллонов, но надеялся, что хотя бы год у нас с газом проблем не будет. Маша с Люсей смотрели на меня как на волшебника Изумрудного города. А Люся ещё как-то. Или мне показалось?

За всеми этими делами наступила полночь, и мы улеглись спать, причём, я остался внизу, куда были спущены два удобных дивана со второго этажа, а остальные ушли на второй этаж, где в комнатах ещё оставалась кое-какая мебель.

Я долго не мог уснуть, меня одолевали мысли обо всём на свете. Стас, Немезида, висевшая за окном, устройство будущего быта… Пришло в голову, что на первом этаже нет отдельных комнат, а, значит, нам придётся их сооружать.

Немезида всю ночь светила в окно красноватым светом, вызывая беспокойство и тревогу. В голове всё время крутилась строка «упала с неба большая звезда»… я не помнил, что там дальше, знал только, что это слова из какой-то библейской книги, вроде, из «Апокалипсиса». В конце концов, я встал и нащупал на подоконнике Библию. Так же наощупь, спотыкаясь о вещи, разложенные на полу, дошёл до стола, взял стакан, поставил в него свечку, лежавшую здесь же, и зажёг. Я начал листать Библию, в которой совсем не ориентировался, потому что раньше никогда её не открывал. Меня удивил её объём: она оказалась примерно вдвое тоньше, чем я ожидал. «Возможно, какой-то сокращённый вариант», — подумал я.

Я переворачивал страницы и вглядывался в строки. «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит», — прочитал я и подумал: «А взойдёт ли оно завтра или через полгода? Где мы вообще будем через полгода? Что с нами станет?».

Затем взгляд снова упал на освещённые свечой страницы: «время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное». И снова я подумал, что сажать нам нынче будет нечего и негде. Автор этой книги жил своим временем. Разве мог он знать, что когда-то божественным или дьявольским промыслом Земля будет оторвана от того Солнца, которое светило и ему, и мне? «Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце». Я никогда об этом не задумывался, присутствие Солнца в небе было столь же естественным, как зимняя стужа и летняя жара, как смена времён года, как взаимный магнетизм между женщиной и мужчиной. Неужели теперь у нас будет только зима и мороз и с каждым днём всё меньше Солнца? Надеюсь, хоть магнетизм останется, мелькнула мысль, и тут я услышал шорох. Оглянулся и увидел в свете свечи тень, приближающуюся ко мне со стороны лестницы. «Что — тоже не спится?» — подумал я, понимая, что притянуть могло только Люсю.

И встал ей навстречу.

Это сообщение отредактировал АПЧеркасов - 28.04.2024 - 19:50

…Разбудила нас Маша, которая в восемь утра пришла готовить завтрак. Следом за ней спустился и Егор. Я накануне не догадался отгородиться чем-нибудь и теперь сквозь полуоткрытые глаза наблюдал неодобрительные взгляды, которые бросал на нас с Люсей Егор. В общем, он был, конечно, прав: вот-вот встанут дети, а тут едва знакомые тётка с дядькой в одной постели.

Я встал и пошёл на улицу поливаться водой из колодца. День выдался ясный, но дул холодный ветер с востока. Минут пятнадцать я делал зарядку, затем вылил на себя ведро воды и, весь мокрый, забежал к дом. Люся уже встала, умылась над раковиной из ведра с водой и теперь, непричёсанная, суетилась с Машей у плиты. Увидев меня, она отвернулась и умчалась на второй этаж.

— Ну что, — обратился я к Егору. — Давай второй этаж дочистим? Или пару комнат пока оставим до холодов?

— Я думаю, нужно оставить, — согласился Егор. — У вас вон, смотрю, семья намечается… нужно отдельное помещение, да и мы всё ж с отношениями… нужно место для уединения.

Я отметил его тактичность. Семья… я даже не думал о происшедшем в таком контексте. А что будет считаться семьёй на этой новой Земле? Почему-то подумалось о каменном веке. Нёс тогда мужчина ответственность за свою женщину и детей? Вообще — как мы теперь устроимся? На какое-то время мы обеспечены, но когда-нибудь наши запасы закончатся, и как тогда жить?

— Значит, оставим, — вслух сказал я.

Люся занималась своей причёской. Я поднялся и объяснил ей, что жить мы пока будем здесь, надо выбрать комнату. Люся смутилась или сделала вид и сказала, что хочет жить в самой дальней по коридору. Мы с Егором тут же перенесли туда мебель, которая приглянулась Люсе и оставили её устраивать уют, а сами спустились вниз. Маша уже начала готовить обед, Вася с Сюзанной, как ни в чём не бывало, играли в обычные детские игры. Глядя на них, я порадовался детской беззаботности и уверенности в том, что взрослые решат любые проблемы.

Следующие две недели мы занимались строительством: примерно половину зала первого этажа разделили на три комнаты, куда планировали переезжать с наступлением морозов. На чердаке нашлась обрезная доска и бруски, из которых я и соорудил стены под потолок.

Деревни обезлюдели уже к середине августа, люди увозили с собой только самое необходимое, поэтому мы забили свои кладовки и погреб самыми разными продуктами, вплоть до вяленой рыбы. Лет на пять нашей «коммуналке» смерть от голода не грозила. Что мы будем делать дальше, когда закончится эта еда, я не знал, и мысли эти ввергали меня в депрессию, поэтому я гнал их от себя. Люся попыталась было обсудить будущее, но я промолчал, а Егор открыл свою Библию и прочитал:

— «И снова спросил я: Господи, что будет с небом, Солнцем, Луною и звёздами?» — Егор поднял на нас глаза и, перевернув страницу, продолжил, — «И когда снимет он первую печать, падут звёзды с небес от края до края. А когда снимет вторую печать, сокроется Луна, и не будет в ней света. А когда снимет третью печать, угаснет свет Солнца, и не станет света на земле. А когда снимет четвёртую печать, уничтожатся небеса, и будет воздух неустроенный… А когда снимет пятую печать, разверзнется земля и откроются все места судные по всей земле. А когда снимет шестую печать, исчезнет половина моря. Когда же снимет седьмую печать, откроется ад».

Егор закрыл книгу и торжествующе посмотрел на Люсю.

— Хороша перспективка, — ответила она на его какую-то даже радость. — Не будет света, уничтожатся небеса, с воздухом проблемы… и, в конце концов, ад.

Егор молча кивал головой и улыбался улыбкой маньяка, предвкушавшего предстоящие ужасы.

— Надеюсь, что это всё окажется враньём, — грустно сказала Люся.

— Враньё или не враньё, — сказал я, обняв её за плечи, — а отчаиваться нечего. Как устроимся, так и проживём. А про свет интересно, света-то будет мало. Это что за книга? — обратился я к Егору.

— Откровение Иоанна Богослова, — ответил тот.

— Апокалипсис? — спросил я.

Егор недоумённо посмотрел на меня и ничего не сказал. Я подумал, что ляпнул какую-то бестактность и промолчал тоже.

В Каюжном было несколько коров, но, хотя мы могли обогревать своё жилище в течение нескольких лет, для тёплого хлева у нас не было помещения. Однако коров мы пригнали к нам поближе и, пока они паслись неподалёку на лугу, Маша каждый день ходила их доить, научила и Люсю. Поэтому молока у нас было полно, и Маша делала из него творог, сметану и масло. С наступлением холодов мы планировали забить бедных животных, которые всё равно были обречены на смерть и обеспечить себя на какое-то время мясом.

Бензин у нас закончился, и теперь моя машина была, в общем-то, бесполезна. И мы сами оказались привязанными к месту — дальше, чем на семь-восемь километров от дома удаляться не могли. Всей компанией мы несколько раз ходили в лесок километрах в пяти и собирали грибы. Была мысль наловить и рыбы, но от неё мы отказались, когда из Каюжного привезли килограммов десять этого добра.

Печально было то, что я оказался окончательно отрезанным от Стаса и Иваныча. Стас изначально сидел в Полянах без связи, Иванычу я пару раз пытался дозвониться, пока мобильная связь работала, но безуспешно. Уехать я больше никуда не мог: до трассы, где существовала призрачная возможность разжиться бензинчиком, было километров пятнадцать. Но в двадцатых числах августа, копаясь на чердаке, я наткнулся на велосипед. Велик был видавший виды, ещё советских времён, что-то, вроде «Суры» или «Урала». Колёса изогнулись в восьмёрки, кое-где не было спиц, руль вообще валялся отдельно, я даже не сразу его нашёл.

И всё-таки это был велосипед, какое-никакое транспортное средство. Если его отремонтировать, то реально было доехать не только до трассы, но, наверное, и до Полян. Поэтому я спустил его вниз и оттащил в котельную — там было достаточно места, чтобы осмотреть и выяснить масштаб поломок.

Порывшись в кладовках, я обнаружил кое-какие возможности для ремонта. В частности, там было ещё одно колесо, находящееся в явном родстве с поломанными. Выглядело оно ещё страшнее, но имело почти все спицы. И ближайшие полтора дня у меня ушли на ремонт велосипеда. В итоге получилось неплохо, я даже смазал все узлы солидолом. Проблема была с рулём — мне так и не удалось его надёжно закрепить, поэтому при резких поворотах он прокручивался, ну и вообще был недостаточно послушным.

Полевые испытания показали, что при любой тряске руль быстро сворачивался, но, в целом, велосипед ехал.

По ночам было уже ощутимо ниже нуля, днём — не выше плюс десяти. Поэтому если и можно было предпринять поездку на велосипеде куда-нибудь, то как раз сейчас — через неделю уже наверняка выпадет снег. Поэтому я запланировал поездку на шоссе на следующий день.

Дул пронизывающий ветер, но у меня был комплект одежды, которую я покупал для зимней рыбалки. Обошлась она мне недёшево, но это была одежда с уникальными термозащитными свойствами. У зимней куртки декларировалась, например, защита от морозов до минус двухсот градусов. Проверить это у меня, разумеется, возможности не было, но при минус тридцати в ней было вполне комфортно: куртка не была громоздкой, а согревала как батарея отопления.

В том же комплекте была лёгкая ветровка. Никакой ветер не продувал эту ткань, а в паре со свитером я ощущал себя хорошо защищённым при холодах до минус десяти.

Вот эти свитер с ветровкой я и выбрал для своего турне. Выехал сразу после завтрака, в начале десятого утра и рассчитывал за час добраться до трассы. К багажнику я ещё вечером надёжно прикрутил две двадцатилитровые канистры из своего багажника.

Доехал я быстро, несмотря на проблемы с рулём. В Каюжном на меня напали полтора десятка брошенных собак, которые всей сворой гнались за мной до конца деревни, причём, два пса даже попытались меня укусить. Мне пришлось отбиваться от них буквально пинками, и я пожалел, что не взял «вальтер». Уже проехав деревню, я подумал, что вскоре они оголодают и будут представлять для нас опасность.

Перед самым выездом на шоссе на какое-то мгновение у меня словно помутилось сознание. Перед глазами поплыло, и я с трудом удержался на велосипеде, впрочем, чтобы не упасть, пришлось остановиться. Лет десять назад со мной было такое в сильную жару, когда мне стало плохо после того, как я окунулся в тёплом озере. Тогда у меня резко упало давление, и несколько часов я провёл в полузабытьи. Сейчас возникло похожее ощущение, но длилось оно секунду или около того. Убедившись, что голова не кружится, я слез с велосипеда и вышел на шоссе, ведя его в руках.

На шоссе было безлюдно, но тут и там стояли разгромленные автомобили, кое-где на дороге и в машинах лежали трупы — преимущественно мужские и пожилых женщин. Здесь явно отметилась какая-то банда отморозков. Молодых девушек бандиты, вероятно, с понятными целями оставляли в живых. Я ходил между автомобилей и с негодованием взирал на последствия бесчинств. Бандитов, похоже, не очень интересовала еда или топливо, как это принято показывать в фильмах про постапокалипсис. Люди этих моральных устоев всю жизнь жили одним днём, продолжали жить так и сейчас. Поэтому всё, что их интересовало — это секс и выпивка. Магазины вдоль шоссе были тоже разорены, но кое-что в них ещё осталось. Например, практически не было крепких напитков, вроде водки и коньяка, а вина было много.

Те, кто устроил эту бойню на шоссе, наверняка ошивались где-то поблизости, и я решил не искать АЗС, повышая вероятность встречи с негодяями, а наполнил обе канистры из баков брошенных автомобилей. Сливая бензин, я подумал, что могу просто воспользоваться одним из автомобилей, чтобы вернуться домой.

Я увидел стоявший на обочине микроавтобус, убедился, что он на ходу и заправлен. Пришлось вынести оттуда тела двух убитых мужчин, из которых один был застрелен, а у второго проломлен череп. Судя по разбросанным в салоне вещам, среди пассажиров были и женщины.

Я подогнал микроавтобус к ближайшему магазинчику и начал загружать в салон коробки с продуктами. Прошло с полчаса, когда метрах в ста пятидесяти появилась группа мужчин, быстро приближавшихся ко мне.

Я заметил их, когда выходил из магазина с очередным ящиком. Мужчины были вооружены, и в их намерениях сомневаться не приходилось. Я не стал возиться с ящиком, мгновенно запрыгнул в кабину и дал по газам. Мне здорово помогло то, что я не стал глушить мотор. Однако разворачиваться на изрядно заставленной трассе я не мог, поэтому ехал навстречу нападающим. Как мог резво постарался я проскочить мимо них, лавируя между стоящими тут и там машинами и объезжая лежащие тела. Но быстро ехать не получалось, поэтому несколько нападавших успели прицелиться и выстрелить в моём направлении. Одна пуля даже прошила в салоне боковые стёкла.

Когда я притормозил, объезжая сгоревший автомобиль, один из бандитов подбежал к моей машине. Ухватившись за ручку, он повис на подножке и полез в кабину. Чисто инстинктивно я совершил манёвр, ударив его о корпус следующей машины. Однако он, похоже, был под кайфом и как будто не заметил удара, от которого его едва не сплющило. Негодяй продолжал цепляться за дверь и даже просунул руку в приоткрытое стекло, пытаясь открыть дверцу изнутри. Я ударил его по руке первым попавшимся предметом — это была какая-то железяка, валявшаяся на пассажирском сиденьи, — но он, как терминатор, продолжал тянуться к ручке, добрался до неё, замок щёлкнул, и бандит начал открывать дверь, одновременно повисая на ней. Я сделал ещё вираж, но только помог ему — дверь дёрнулась наружу, и бандит, удерживаясь на ней, закинул ногу, чтобы пролезть в кабину. В этот момент передо мной оказалось открытое пространство длиной метров в сто, я резко газанул, набирая скорость, и буквально на последних метрах этого участка жёстко затормозил, в результате чего нападавший не удержался и, отлетев вперёд на несколько метров, упал на мостовую прямо мне под колёса. При всём желании, остановить машину я не мог… раздался хруст под правым колесом, затем салон качнулся, переваливая через некую преграду, и я, не останавливаясь, погнал вперёд, оставляя в зеркале заднего вида кровавую кашу, расползавшуюся на шоссе.

Остальные мародёры, убедившись, что я недосягаем, прекратили преследование.

На всякий случай, я продолжал ехать в неизвестном направлении ещё минут десять, затем съехал на обочину и вышел из машины, чтобы осмотреть повреждения. Их, кроме простреленных стёкол, не оказалось, но, увидев правое переднее колесо, я испытал рвотные позывы — на нём были явные следы содержимого черепной коробки, а заднее колесо было испачкано кровью.

Возвращаться по трассе, где хозяйничала банда, было опасно, но местность я знал плохо. Не было у меня и карты, по которой я мог бы сориентироваться. Но бензина было полбака да ещё сорок литров в канистрах. Я легко доехал бы на этом бензине до самых Полян, и такая мысль у меня промелькнула. Однако бросить здесь беспомощных Люсю, Егора, Машу и двух детей, означало обречь их на смерть. После такого предательства жить мне стало бы очень некомфортно. Поэтому я сел за руль и медленно поехал вперёд в поисках поворота налево, который помог бы мне вернуться в Каюжное, совершив круг.

Проехав таким образом ещё километров пять, я такой поворот нашёл. На указателе было написано «Поморино, 5» и, проехав несколько километров по асфальту, я оказался в деревушке. Деревня была маленькой, вроде Полян, и, похоже, давно заброшенной. Об этом говорили покосившиеся избушки с забитыми досками окнами и многолетней пылью на них. Проехав половину деревни, я заметил домик, который выбивался из этого ряда — он был чистым и опрятным, как будто его только что отмыли с порошком. Я остановился возле него и постучал в окно. Что-то за ним рванулось в глубь комнаты. Тогда я толкнул калитку и вошёл во двор. Прямо передо мной было крыльцо, выкрашенное, как и забор, в коричневый цвет, я поднялся на него и хотел постучать в дверь, но, прикоснувшись, почувствовал её податливость и, толкнув, открыл. В тёмном коридоре я наткнулся на вторую дверь, которая тоже легко распахнулась.

— Хозяева, можно? — крикнул я, просунув в дверь голову.

Ответа не последовало, и я прошёл в дом. Прямо передо мной была кухня. Направо — чулан. Налево вёл узкий и тёмный коридор, распахивавшийся комнатами направо и налево. В конце коридора была запертая дверь.

Заглянув поочередно во все комнаты, кроме запертой, я убедился, что все помещения имеют вид совершенно обжитой, но не обнаружил в них ни единой души. Впрочем, одну всё же обнаружил: откуда-то выскочил чернющий котёнок с ярко-жёлтыми глазами и с громким мяуканьем начал тереться о мою ногу. Котёнок был ручной и замурлыкал сразу, как только оказался у меня в руках. Я засунул его в карман куртки, где он начал ворочаться, даже не пытаясь вылезти наружу.

Котёнок был ещё одним подтверждением обитаемости дома. Я подёргал запертую дверь, прижал ухо к дверному косяку и прислушался. Показалось, что в комнате что-то зашевелилось, но уверен я не был.

Окна комнат справа выходили во двор. Я выглянул в них: там был обычный огород. Несмотря на то, что по ночам были уже серьёзные заморозки, прямо под окном вовсю цвели космеи, ирисы, пионы, бархатцы и другие садовые цветы. Сразу за цветами была огуречная плантация, огурцы уже сходили, так же, как и помидоры, которые располагались правее. В левом дальнем углу была большая собачья будка или даже вольер. А с правой стороны находился деревенский нужник. Посередине между ними стоял сарай.

Вдруг я услышал шум в другой комнате. Пойдя на шум, я к своему изумлению, обнаружил, что он исходил из телевизора, который то ли работал, да я не заметил, то ли вдруг, сам по себе, включился. Я щёлкнул выключателем, который был здесь же, у двери, свет не зажёгся. Прошёл в комнату, сел на диван у окна и уставился на экран.

Там был рукотворный грот, сложенный из камней. Спиной к экрану прошла девушка в ватном халате, вроде такого, какие в ходу в Азии. Голова её была покрыта платком, закрывавшим шею. Входя, она чуть пригнулась.

Девушка сняла с головы платок, и светло-русые локоны разбросались по плечам. Халат она тоже сняла и повесила на торчащий в стене крючок. У дальней стены был небольшой балдахин. Девушка раздвинула занавески и за ними открылось ложе со спящей женщиной. Лицо её крупно появилось в кадре. Женщина была молодой и интересной, но красавицей я бы её не назвал. Плоский чёрный камень, издающий едва заметное сияние, лежал на её груди.

На полу был огороженный участок диаметром в метр-полтора, внутри которого из земли струилась вода, вытекая за пределы грота по узкому жёлобу. Девушка достала салфетку и, обмакнув её, стала протирать лицо спящей. Затем она приспустила одеяло и стала протирать обнажённое тело. Лежащая никак не реагировала на происходящее. Я подумал, что, вероятно, это очередная экранизация «Сказки о мёртвой царевне». У ложа вот-вот должен был появиться принц, который поцелуем разбудит спящую принцессу. Это продолжалось несколько минут, после чего девушка накрыла спящую одеялом и села рядом в кресло. На колени к ней тут же запрыгнул чёрный кот. Она впервые повернулась ко мне, и её лицо показалось мне смутно знакомым. «Какая-нибудь актриса из сериалов», — подумал я. Девушка гладила кота по голове, и я заметил чёрный камень на её среднем пальце. Он испускал рассеянный свет, который я вначале принял за отражение Солнца в матовой поверхности, но затем подумал, что Солнцу в гроте взяться неоткуда. «Оператор выставил свет», — подумал я, довольный, как всегда, когда обнаруживал какие-нибудь ляпы в сериалах.

Затем на экране появился пейзаж. Это был тот же грот, но снаружи. Вокруг, куда ни глянь, простиралась выжженная пустыня и только небольшой участок вокруг грота представлял собой оазис с зеленью. Грот стоял на берегу сильно обмелевшей реки. Наносы от её русла выделялись в узкой пойме, и видно было, что уровень воды упал на два-три метра, местами обнажив дно. От воды поднимался пар. На противоположном берегу вдоль реки выстроились несколько домиков, накрытых гигантских размеров навесом.

Надо всем этим висело громадное Солнце, казалось, что даже с экрана оно выжигает кожу. Ощущения были настолько сильными, что я невольно прикрыл руками глаза. А когда открыл, на экране был всклокоченный человек, в котором я с изумлением узнал Стаса. Он кричал:

— О, Игорь, ты приехал? А чего домой не идёшь? Молодец, мы так тебя ждали! Продуктов запасли, у нас и свет, и тепло…

Я настолько опешил, что даже вскочил… Вдруг в углу комнаты что-то заискрило и вспыхнуло. Не успел я что-то сообразить, как пламя распространилось на всю боковую стену, будто та была пропитана бензином. Я вскочил и бросился к выходу. Посмотрев на запертую в конце коридора комнату, замешкался было, чтобы открыть её и вытащить из пожара того, кто, как мне казалось, за ней скрывался, но оттуда прямо через дверь вдруг вырвался сноп огня, который обжёг мне лицо. Я отшатнулся и побежал к выходу. Коридор уже полыхал, и мне пришлось прорываться буквально сквозь огонь. К счастью, выход был рядом, а обе двери, ведущие на улицу, распахнуты. Вероятно, их раскрыл нагретый воздух.

Пожар развивался с необыкновенной скоростью. Две минуты назад я сидел на диване и смотрел телевизор, а сейчас уже весь дом полыхал. Когда я садился в кабину микроавтобуса, обрушилась крыша. Заводя двигатель и трогаясь, боковым зрением я успел увидеть выжженный пустырь на месте, где всего пять минут назад стоял дом. Я не поверил и оглянулся: ничего уже не было на месте дома, в котором я побывал, да и деревня Поморино как сквозь землю провалилась. Впереди расстилалась дорога, а вокруг были поля, слегка припорошённые первым снегом, который падал и на лобовое стекло. Я затормозил и съехал на обочину.

Что это было? Я уснул за рулём? До сих пор со мной такого не случалось, хотя мне случалось усаживаться за руль после бессонных ночей. Сегодня же я не был уставшим, хорошо выспался. С чего мне было засыпать? Однако никакого другого объяснения происшедшему не было, оставалось только предположить, что мне приснился необычно чёткий сон. Я повернул ключ в замке зажигания и автомобиль медленно двинулся вперёд. В этот момент из правого кармана куртки послышалось «Мяу!», а спустя секунду оттуда высунулась мохнатая мордочка…

Интересные выверты реальности у Игоря.

Так знай же, что если бы ты была в хороших отношениях со Временем, то оно делало бы для тебя все, что ты пожелаешь.©
Л. Кэрролл.
Вот понимаю что люди там собрались необычные, обычные уже на экваторе обживаются, но, а впрочем кто знает, как оно было на самом деле, а не в реальности ).

Маловато будет, ма-ло-ва-то! Пиши ещё! ).

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Для поиска новой главы оставлю тут.
Морок, выдавать желаемоеиза действительное, оправдан в информационной изоляции. Герой не имеет контактов с внешним миром и не находит объяснения случившемуся помутнению.
Хороший прием, но должно быть логичное объяснение этому. Или сон, или фантазия. Однако котей реален и ждет рыбов и молока..

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Или что-то третье.

Это сообщение отредактировал АПЧеркасов - 30.04.2024 - 10:48

Нет, не в звёздочках дело…

Это сообщение отредактировал АПЧеркасов - 30.04.2024 - 10:50

Глава третья

Часа три проплутав по просёлочным дорогам, проехав пару сёл, пяток деревень, множество давно брошенных хуторов, и не встретив нигде ни одного человека, я, наконец, заехал в Каюжное откуда-то с юго-востока и, выбравшись на улицу, где по-прежнему караулила собачья свора, вскоре припарковался у нашего дома. Было около четырёх часов дня, солнце уже клонилось к закату. Дом припорошило снежком, и он встречал меня в белой нарядной шапке. В накинутой прямо на халат куртке выбежала Люся.

— Наконец-то! — с упрёком сказала она и обняла меня за плечи.

— Да спокуха, что ты, — подбодрил её я, чмокнув подставленные губы. — Так, немного проехался по окрестностям.

— А велосипед где?

— Да вот, махнулся, не глядя, на эту тачку, — отшучивался я. — Вроде, неплохо получилось.

— Ну серьёзно? Я тут изволновалась вся. Ты же обещал до часа вернуться, — она присмотрелась ко мне. — Эээ, да у тебя и волосы, и брови обгорели? Ты на пожаре, что ли, побывал?

— Ну так получилось, любимая, — сказал я, открывая пассажирский салон. — Ты ничего тяжёлого не бери, мы с Егором перетаскаем. Доставай из ящиков и носи понемножку. А вообще, возьми-ка лучше вот кого, — и я достал из кармана котёнка.

— Ой, а откуда ты его взял? — Люся приняла котёнка и прижала к груди.

— Да сам не понял, приблудился откуда-то… — не стал вдаваться в подробности я.
Из дома вышел Егор, и мы начали носить в дом продукты. Их было много, а в магазине осталось ещё больше, однако район контролировался вооружёнными бандами, поэтому возвращаться туда было бы авантюрно. Я очень надеялся, что бандиты не пойдут в глубь местности и не наткнутся на нас. Защищаться нам нечем да и численно они нас превосходят. А в случае, если мы совершим даже успешный рейд к магазину, за нами могут проследить и раскрыть наше местонахождение. Поэтому о поездках в ту сторону в ближайшие недели не стоило и задумываться.

Ещё одним результатом моей поездки были две канистры бензина. Поездка в Поляны перестала быть невозможной, однако дом в Каюжном был хорошим и надёжным, и я не мог предлагать своим товарищам поменять его на неприспособленное к морозам жилище в Тамбовской области. К тому же, как ни старайся избегать трассы, рано или поздно на неё пришлось бы выезжать, а в нынешних условиях это было опасно. Но я не оставлял этой мысли и надеялся в ближайшее время попробовать сгонять туда в одиночку, чтобы забрать Стаса и перевезти его в Каюжное.
На следующий день снег усилился, и уже к вечеру дороги занесло по колено. Мороза пока не было, только к ночи похолодало до минус пяти. Вечером снег был влажным, а к утру он покрылся коркой. Васёк с Сюзанной бегали по нему, и только изредка застревали, провалившись под наст.

Часов в одиннадцать снова пошёл мокрый снег, он валил огромными хлопьями, и я вышел на улицу поиграть с детьми в снежки. Они налетели на меня, повалили и начали забрасывать горстями снега. На помощь им выскочила из дома моя Люся, после чего я прекратил сопротивление и только с лица сгребал снег, чтобы не задохнуться.

Периодически я выскакивал из наметённого на меня сугроба и убегал, забрасывая детей и Люсю снежками, затем снова притворялся обессилевшим и падал под их натиском, а они снова «упаковывали» меня в сугроб. Вскоре мы устали от этой беготни — я устал, дети были готовы «воевать» хоть до темноты — и решили слепить снежную крепость. Мы начали катать шары, сначала маленькие шарики, затем они становились всё больше и больше, превращаясь в материал для стен. Строительство заняло у нас не меньше трёх часов, зато теперь это был неприступный для выдуманного врага бастион. Васёк забрался на самую верхотуру, которая находилась метрах в двух над землёй и выкрикивал оттуда что-то воинственное.

Затем дети заскучали и потребовали, чтобы я атаковал крепость, а они с Люсей от меня оборонялись. Они вооружились палками, после чего я стал их немного побаиваться, но Люся подмигивала мне, выглядывая в «бойницы», которые мы оставили для наблюдения за «врагом» и стрельбы из лука, на чём настоял Васёк. Когда я подбежал к крепости, чтобы ворваться в неё и установить на ней свой стяг, которым служила старая тельняшка, привязанная к палке, на меня сверху прыгнули Васька с Сюзанной и, смеясь, упали вместе со мной в снег. Я упал вниз лицом, поэтому ничего не увидел, а только услышал. Раздался гул, как от низко летящего реактивного самолёта. Люся коротко вскрикнула, а я попытался поднять голову, чтобы определить его источник, но Васёк залепил мне кучей снега глаза и, пока я их продирал, шум отдалился от нас куда-то за горизонт.

Я вскочил на ноги, постаравшись поаккуратнее отвободиться от детей, которые всё ещё смеялись. Люся стояла ко мне спиной и смотрела на крышу дома. Она повернулась, и на её лице был ужас:

— Туда, — она показала рукой. — Полетела…

В этот момент мы увидели яркую вспышку за домом. Я схватил в охапку детей и Люсю и инстинктивно упал с ними на землю вниз лицом, закрыв, насколько смог, их собой. Прошло секунд пятнадцать-двадцать, ничего не происходило, и я собрался было вставать, как вдруг земля содрогнулась и раздался трескучий звон: это в нашем доме осыпались стёкла в окнах.

Толчок повторился ещё и ещё раз. Земля дрожала как во время землетрясения. Мы лежали так с минуту, затем дрожь прекратилась. Я встал и поднял напуганную Люсю, дети поднялись сами. С Васьки свалилась шапка, я поднял её с земли, отряхнул и подал ему.

— Дядь Игорь, что это было? — спросила Сюзанна.

— Да вот и мне интересно, — ответил я, стараясь выглядеть пободрее, чтобы не пугать детей.

В этот момент из дома выскочили Егор с Машей.

— Что это было? — повторила Маша вопрос Сюзанны.

Я пожал плечами. Люся, немного пришедшая в себя, сказала:

— Высоко небе пролетел огромный шар… он был раскалён добела, от него разлетались искры… Он летел и свистел…

— Крупный метеорит? — предположил я. — Астероид?

Егор что-то сказал, но мы его не услышали: раздался страшный грохот, как будто сотня молний ударила в землю недалеко рядом с нами. Мы невольно закрыли уши руками. Грохот продолжался пару минут, он был похож на артиллерийскую канонаду. Затем постепенно стал слабеть и спустя ещё полминуты наступила тишина.

— Спокуха, — крикнул я, в ушах звенело, и я частично оглох. — Это дошёл звук от взрыва того, что прилетело, — и пошёл осматривать дом.

На первый взгляд, разрушений не было, дом был крепким и не пострадал. Повылетали все окна. Внизу, там, где я закрыл проёмы оргстеклом, оно уцелело, на втором этаже — зияли чёрные дыры. Оконного стекла у нас не было, оставались какие-то куски органического, но на весь дом его не хватит. Придётся всё-таки закрывать второй этаж, думал я.

Внутри тоже было всё в порядке, только из разбитых окон второго этажа шёл холодный воздух. Я взял листы гипсокартона и пошёл запечатывать окна. Оргстекла хватило бы только на то, чтобы заменить выпавшие стёкла внизу, и даже в этом я не был уверен.

Егор пришёл мне помогать, и к вечеру мы закрыли все четыре оконных проёма наверху и вставили оргстекло на место разбитого внизу. За это время дом окончательно выстудился. Женщины, поняв, что переселение на первый этаж неизбежно, переносили с детьми разный скарб. Комнаты на первом этаже у нас были уже готовы, пришло время их обживать.

Затем мы с Егором перетаскали вниз мебель, да кое-как расставили её. Закончили около полуночи, к этому времени дом уже более или менее протопился и стало даже жарковато. Когда мы уже собрались разойтись по постелям, на улице что-то вспыхнуло. Мы подбежали к окнам и увидели грандиозное огненное шоу — по всему небу, от горизонта до горизонта летели маленькие горящие факелы. Их были сотни… нет, их были тысячи. Они заполнили собой всё и двигались в одном направлении, освещая всё вокруг так, что было светло почти как днём. «Метеоритный дождь», — подумал я и тут же понял, что таких метеоритных дождей не бывает.

— «И когда снимет он первую печать, падут звёзды с небес от края и до края», — продекламировал Егор.

Я посмотрел на него. Лицо его сияло, как небеса в эту минуту. Он был по-настоящему рад, что сбывается пророчество из его Библии.

— Егор, — сказал я. — Это же ужасно, если сбудется всё, что там написано. Чему ты радуешься? Тому, что мы все умрём?

— Христос идёт за чадами своими, — взволнованно произнёс Егор. — Я радуюсь тому, что скоро мы обретём покой под его покровительством.

Я посмотрел на Машу. Казалось, что она согласна с мужем. Впрочем, на её лице не было той торжественности, которую излучало лицо Егора. Дети же отнеслись к происходящему как к цирковому представлению. Васька радостно подпрыгивал, Сюзанна восторженно взвизгивала. Люся тоже не выглядела напуганной, на её лице было удивление и восторг, впрочем, она подошла ко мне и прижалась всем телом в моей спине, обняв меня за талию.

Меня охватило возбуждение. Только сейчас, при виде этой грандиозной картины, пришло осознание того, что произошло днём. Взрыв, судя по всему произошёл в каких-нибудь ста километрах к северо-западу. Эта космическая гора просто чудом не упала на наши головы, и неизвестно, каковы будут последствия! Эти тысячи метеоритов, скорее всего, были безопасны, но не свалится ли на нас ещё что-нибудь?

Я достал бутылку водки и вопросительно посмотрев на Егора, потащил её к себе в комнату. Ко мне присоединилась Люся, только она взяла бутылку красного. Быстренько сообразив нехитрую закуску из консервов, мы до четырёх утра заливали потрясение. Я изрядно набрался, но почти не шумел…

Днём я отсыпался после выпитого, а когда встал и поел, мы приступили к отгораживанию второго этажа. Как мы ни пытались сохранить для жизни эти удобные помещения, приходилось от них отказываться. Окна были большими, а в Каюжном стояли старые домики с оконными проёмами пятидесятых годов прошлого столетия. Можно было подумать о том, чтобы вынуть стёкла из магазинов на трассе, но не сейчас.

В середине сентября, когда ночью мороз достиг минус пятнадцати, да и днём было теплее всего градусов на семь-восемь, я оценил темпы похолодания и экстраполировал на ближайшие месяцы. Выходило, что к декабрю будет в лучшем случае минус пятьдесят. Мы сделали запасы дров и угля прямо в котельной, чтобы выходить на улицу как можно реже. В результате по всему дому стала разлетаться угольная пыль. Люся с Машей молчали, но были недовольны. Да и мне это не нравилось, ведь нам предстояло этим дышать. Чтобы уменьшить разлетание пыли, я соорудил на входе в котельную нечто, вроде шлюзовой камеры — установил внутри вторую дверь на расстоянии полуметра от наружной. Благодаря этому угольная пыль перестала к нам залетать, нужно было только раз-два в неделю мыть пространство между дверьми.

Сначала мой прогноз сбывался довольно точно — в конце сентября ночью было уже минус двадцать, и я ожидал к середине октября минус тридцать, но фактически температура упала всего на несколько градусов, а к концу октября холодать вообще перестало. Я очень боялся, что мы не справимся с действительно крепкими морозами, поэтому ошибка в прогнозе радовала. Обсудив это, мы пришли к выводу, что вероятно, Земля перестала «убегать» от Солнца и закрепилась на какой-то новой орбите. Если так, то зимой, конечно, мы почувствуем жёсткие морозы, скорее всего, градусов до сорока, но затем, наступит холодная весна, а за ней — прохладное лето с температурой в районе от нуля до плюс пяти. Это были условия Крайнего Севера, где люди вполне сносно жили даже до прихода цивилизации.

Ближе к концу октября в нашей местности стало очень оживлённо. Сначала я заметил, что рядом с домом бегает многовато зайцев, пару раз появлялись и волки. Из-за этого я строго запретил детям выходить гулять без меня, а сам выходил только с «вальтером». Затем Егор сказал, что видел вдали оленя. Летало очень много разных птиц, а в доме завелись грызуны. Это меня сильно озаботило, так как я опасался, что они пожрут наши запасы в погребе. Впрочем, Помор, как я назвал кота по названию исчезнувшей деревеньки, откуда он был родом, был доволен и пару раз в неделю притаскивал на кухню придушенную, еле шевелящуюся, крысу. Он тёрся головой о ноги Маши и Люси, которые, обернувшись, взвизгивали от вида полуживой твари. Помор подрос, растолстел. Шерсть его лоснилась. Он был чёрный как ночь, и только глаза блестели ярко-жёлтым в полумраке.

Лисы бегали вокруг дома как по лесу, частенько я видел бухающихся в снег куропаток. Это было очень удачно, так как разнообразило наш стол — куропаток я несколько раз ловил просто голыми руками.

Я мог бы подумать, что зверьё откочёвывает с севера и, действительно, разок в поле зрения мелькнул песец… но большинство животных были характерны именно для нашей полосы. Складывалось впечатление, что они по какой-то причине сбегаются сюда со всех окрестностей. Мы это часто обсуждали и пришли к выводу, что, возможно, у нас сохранились для них какие-то корма.

Я очень жалел, что у нас нет охотничьего ружья: сейчас можно было охотиться прямо около дома. В моём «вальтере» после встречи с грабителями в Люсином магазине оставалось семь патронов, правда, была запасная обойма. Но я берёг их на случай, если придётся защищаться — от диких зверей ли, от диких людей ли — неважно, нам нельзя было оставаться совсем безоружными. Я мог бы соорудить самострел, наподобие тех, что мы с пацанами делали в детстве, но у нас всё равно не было пороха.

И тогда я решил сделать арбалет. Для ложа у меня были хорошие, толстые дубовые доски. Лук я придумал сделать из рессоры, которых для чего-то штук пять лежало в кладовке рачительного сектантского завхоза. Для тетивы подходил тонкий тросик, который был у меня в машине. Самые большие сложности были со спусковым механизмом и устройством для натяжения арбалета, но, в конце концов, я справился и с этим. Стрелы у меня были деревянные, они получились грубоватыми, но прямыми. Во всё той же бездонной кладовке нашёлся жестяной профилированный лист, из кусочков этой жести я наделал наконечников для стрел.

Я мастерил этот арбалет целый месяц, благо, кое-какой опыт у меня уже был — Иваныч был ярым фанатом, и хотя у него имелся заводской, как-то раз он загорелся идеей сделать арбалет самостоятельно, и мы у него в гараже потратили на это три недели. Арбалет получился неуклюжий, но стреляющий. Этот опыт не прошёл даром: я не повторил многих ошибок, которые мы с Иванычем сделали тогда. Сильно тормозило работу то, что у нас не было электричества и приходилось всё пилить и резать вручную.

Как бы то ни было, через месяц у меня был арбалет с убойной дистанцией метров пятьдесят и пять стрел. С этим арбалетом и вальтером в кармане я пошёл на охоту. На улице стало намного теплее — не ниже минус пяти. Моё предположение о том, что Земля закрепилась на новой орбите, подтверждалось.

Первая охота стала совсем неудачной. Я пытался подстрелить зайца, но зверьки были хитрыми и шустрыми. Не успевал я прицелиться, как заяц вскакивал с места, и только его и видели. Подойти к этим осторожным животным ближе, чем на тридцать метров, было невозможно.

Я попытался поискать дичь помедлительнее или хотя бы покрупнее. Удалось издали увидеть пару оленей, но подойти к ним близко тоже не получилось. Я не сумел попасть даже в сидящую неподвижно куропатку. После пяти-шести часов мучений я потерял три стрелы из пяти и вернулся домой с пустыми руками. Нужно было сначала научиться стрелять из этой штуки.

Я соорудил за домом тир — пристроил к забору с наружной стороны большой лист фанеры, нарисовал на нём несколько целей и стал каждый день по часу тренироваться в стрельбе. Кое-как попадать в цель я стал только через пару недель.

Как раз в это время произошло странное событие: в небе появился ещё один красный объект, и он был больше Немезиды. Первой заметила его Сюзанна. Как-то вечером она просунула голову в нашу с Люсей комнату и сказала:

— Дядь Игорь… там две Немезиды в небе.

— Какие две Немезиды? Откуда вторая? — лениво спросил я, потому что собирался уже спать.

— Ну пойдём, дядь Игорь, посмотри сам.

Я нехотя встал с дивана, надел штаны и вышёл с Сюзанной в зал. У окна стояли Маша с Егором и Васёк. Все трое смотрели в небо. Присмотрелся и я. Действительно, неподалёку от нашей Немезиды сиял ещё один красный диск — крупный, непохожий на звезду. Он даже не мерцал.

— Ещё напасть на нашу голову, — пробормотал я.

Егор рядом бубнил что-то про Христа, который забрал все достойные спасения души и теперь исправляет недостойные. У них с Машей вообще были странные молитвы. Они в них не просили, а словно объясняли происходящее. И вообще их вероисповедание было очень странным — у них не было ничего, напоминающего службы. По вечерам, в одно и то же время, они усаживались с детьми за стол и начинали читать вслух свои книги. Читали и обсуждали. Делали выводы, что-то записывали на бумаге. Как-то раз я подошёл к Егору и поинтересовался, как называется их секта. «Секта?» — переспросил он и, подумав, ответил: «Христьяне мы…»

Объект в небе был настолько крупным, что, присмотревшись, на его поверхности можно даже различить пятна. Или мне так казалось, но он был точно больше Немезиды визуально.

— И никакого бинокля нет… даже театрального.

С тех пор в ясную погоду я постоянно искал на небе этот красный диск. В сумерки он восходил на востоке и двигался всю ночь по небосводу. Но этого мало. Через неделю я заметил, что он увеличился в размерах и к Новому году стал огромным как Луна. Люся мне сказала:

— Игорь, а может это Марс?

Я посмотрел на неё и почувствовал себя непроходимым тупицей. Ну конечно это был Марс, планета, с древности предвещавшая несчастья и разрушения.

Получалось, что Земля пересекала орбиту Марса. Мы немедленно пошли делиться открытием с Егором и Машей. Маша перепугалась:

— А мы на него не упадём?

Я во второй раз за полчаса почувствовал себя идиотом, мне это и в голову не пришло. Но астрономия никогда не была моим коньком, и ответа на этот вопрос я не имел.

С тех пор я стал ещё внимательнее следить за красной планетой — не ускоряется ли наше с ней сближение?

Новый год мы отметили скромно, без особенной радости, но и не печалясь. К этому времени, кстати, потеплело почти до нуля градусов. Это меня сильно озадачивало: ну хорошо, пусть мы перестали удаляться от Солнца, но не приближаемся же? Стоит самый разгар зимы. По идее, сейчас должны трещать такие морозы, что из дома носа не высунуть. А у нас курорт, проветриваем, гуляем… Эх, как мне не хватало здесь каких-нибудь учебников…

Когда я в очередной раз сокрушался об отсутствии у нас книг, Люся сказала:

— Книги можно взять в библиотеке.

— Ну какие библиотеки, Люся… все же уехали… — сказал я и осёкся.

И правда — все уехали, но книги-то с собой не увезли, они остались в библиотеках. Значит, надо было найти библиотеку. Было около трёх часов дня, Егор сидел на подоконнике, читая Библию — вот этого добра у нас было штук по десять на каждого. Маша, как всегда, стояла у плиты: она у нас добровольно взяла на себя поварские обязанности. Люся же занималась поддержанием порядка.

— Егор, где здесь поближе какой-нибудь посёлок или город с домом культуры, с библиотекой? — спросил я.

— Так это… Борщевое, кило́метров тридцать будет… — ответил Егор. — Туда, — он махнул рукой на юго-восток.

— Дорога туда есть?

— Есть, а как же. Только плохая шибко… как дождь, размывает, не проехать.

Я задумался. Бензин у меня был, погода стояла хорошая… почему бы не съездить в это Борщевое? Но сначала я собирался ещё раз поохотиться. Стрелять я кое-как научился и на этот раз надеялся вернуться с добычей.

Ситуация упрощалась тем, что не нужно было даже никуда ходить — зверья было так много, что оно только что в дом не лезло, и охотиться можно было хоть из окна. Однако все эти зверьки были такими шустрыми, что я успевал только подумать о том, чтобы прицелиться, как они исчезали.

Вообще окрестности напоминали огромный Ноев ковчег — мы иногда шутили, что к нам сбежались животные со всего материка. Уже после Нового года к нам забрели животные, похожие на маленьких оленей, я даже сначала подумал, что это оленята. Маша говорила, что это косули. Я в этом не разбирался, но сходство с оленем указывало на съедобность этого животного. Они были очень пугливыми и моментально исчезали, как только я появлялся в поле их зрения.

В чистом поле подкрасться к ним было нереально, но где-то в километре от дома был небольшой лесок, именно там косули и поселились. В лесу и мне было укрыться легче. Я оделся потеплее, взял термос с горячим чаем, пару бутербродов и залез на дерево на опушке леса. До этого я несколько раз видел, как косули выбегали сюда из лесочка.

Сидел я довольно долго. Дважды пил чай, съел оба бутерброда. Наконец, часа через четыре, когда я уже отчаялся, неподалёку появились две косули. Я впервые увидел их вблизи и был поражён грацией этих животных. Они были невероятно изящными и красивыми. В какой-то момент я даже хотел отказаться от охоты. Но очень хотелось поесть свежего мяса: мы уже несколько месяцев питались одними консервами (впрочем, пару раз ели зазевавшихся куропаток) и соскучились по нормальному рациону.

Однако сомнения не прошли даром: я неловко повернулся и сучок подо мной слегка треснул. Косули тут же бросились наутёк, охота провалилась. Я просидел на дереве ещё два часа, у меня затекли все мышцы, и спуститься вниз стоило большого труда.

Раздосадованный, я снова пришёл домой с пустыми руками.

Тем временем становилось всё теплее. К третьей декаде января температура была уже стабильно выше нуля даже по ночам, а днём доходило до семи-восьми градусов тепла. Кое-где даже растаял снег.

Как раз в это время мы заметили, что Марс стал уменьшаться. Вероятно, теперь он от нас отдалялся. Это вполне могло быть движение по орбите, но могло быть и так, что Земля прошла его орбиту и теперь устремляется дальше в космос. Солнечный диск стал зримо меньше, чем до нашей космической одиссеи. Постоянное и неуклонное потепление противоречило этим наблюдениям, однако являлось бесспорным фактом.

Мы частенько обсуждали это, собираясь вместе. Я научил всю компанию играть в карты, и мы иногда проводили свободное время за этим занятием. Обычно играли в подкидного дурака, но, случалось, и в чирика. В «дурака» все научились играть довольно быстро, а вот в «чирика» я был непревзойдённым чемпионом, поэтому со мной играл в него только Васёк.

Люся удивлялась тому, что Маша с Егором не только сами не отказываются играть, но и детям разрешают. Как-то раз она спросила их об этом напрямую. Маша удивилась:

— А почему нам не играть в карты?

— Да, вроде как, сатанинское это занятие, — сказал я. — Азарт, праздность…

— Сатанинское? — удивилась Маша. — Странно, никогда не слышала ничего такого.

Мы с Люсей посмотрели на Егора. Тот, снимая недостающие карты из колоды, развёл непонимающе руками: не понимаю, дескать, о чём вы.

— Никто не запрещает… — только и сказал он.

Обсуждая загадочное потепление, мы решили, что, возможно, близость Марса возбудила какие-то термические процессы под земной корой и это вызвало рост температуры. Но в таком случае, теперь, когда Марс от нас удалялся, мы должны были снова начать замерзать.

Пока стояло тепло, я решил съездить в Борщевое. Местность знали только Егор с Машей, поэтому ехать мне предстояло с кем-то из них. Вспоминая, как Егор заблудился при нашем знакомстве по дороге домой, я предпочитал взять в штурманы Машу.

Маша говорила, что бывала в Борщевом три или четыре раза, дорогу туда помнит плохо. Но и Егор помнил не лучше. В конце концов, решили, что со мной поедет всё-таки Маша.

Наутро мы с ней сели в машину и отправились в путь. Ехали практически вслепую, так как на просёлочных дорогах указатели попадались очень редко. Я сразу определился с логикой принятия решений и решил ориентироваться на качество дороги: в случаях, когда мы не знали, куда поворачивать, выбирал более качественное покрытие, предполагая, что, поскольку Борщевое, по местным меркам, мегаполис, то там и дорога должна быть получше.

Так мы колесили часа два и, честно говоря, заблудились, когда, въезжая в очередной населённый пункт, прочитали на въездном указателе — «Гороховка». Уставшая Маша сразу оживилась и сказала, что Гороховка даже покрупнее Борщевого, библиотека здесь точно есть. Однако оказалось, что уехали мы далеко, Маша утверждала, что это дальше Борщевого раза в два. Затем она сказала:

— Может, лучше тебе было поехать с Егором, он здесь лучше знает местность.

— Ага, я помню, как он знает… — пробурчал я.

— Намекаешь на тот день, когда мы встретились?

— Ну а на какой? — ответил я. — Больше мы с ним тут не плутали.

Маша помолчала немного и вдруг сказала:

— Мы не заблудились тогда. Мы просто не знали, где очутились. Просто не знали.

— Как это? — спросил я, объезжая упавшее на дорогу дерево.

— Мы, действительно, были в гостях. Читали новые книги, обсуждали. Мы собирались там прожить ещё несколько дней. И вдруг в один миг все вчетвером оказались там, на шоссе. Даже вещи наши все остались там.

Я недоверчиво покосился на Машу.

— Я понимаю, что это звучит странно, — сказала она. — Потому мы тебе тогда ничего и не сказали. Но это так.

Немного помолчав, она добавила:

— Ты же помнишь, как мы тогда были одеты. В домашнем…

— Кстати… — вспомнил я. — А как так получилось: Егор, Маша, Вася… и вдруг Сюзанна?

— Сюзанна нам не родная, — быстро ответила Маша, как будто ждала этого вопроса. — Когда Васе было полтора годика, она откуда-то появилась в нашей общине. Говорили, что сама пришла. Она неплохо говорила, сказала, что её зовут Сюзанной, и ей четыре года. Кто её родители и откуда она, Сюзанна сказать не могла. В полицию мы не обращались — незадолго до того у некоторых из нас были проблемы с законом… в общем, мы и без того привлекли повышенное внимание. Сюзанна с Васькой начали играть вместе, поэтому я постоянно была рядом с ней, и однажды она назвала меня мамой. Так вот и получилось…

— А что за секта у вас, Маша? Расскажи.

— Секта? — переспросила она как Егор в прошлый раз. — Мы отделение церкви. Мы просто изучаем Писание, ищем пути к Спасению.

— Да вроде вера — единственный путь к Спасению, — сказал я, выложив сразу всё, что знал о христианстве.

— Нет, не единственный, — ответила Маша. — Есть путь через веру, а есть через познание.

— Да? — удивился я. — А я не знал… А тот храм, где мы брали свечки…

— Это кафолический храм, — ответила Маша. — Их миссия как раз — путь через веру. А у нас другое предназначение, мы изучаем свидетельства, публикуем выводы, определяем пути к Спасению через познание.

«Странно, — подумал я. — Никогда ничего подобного не слышал. Кафолический… может, католический? — я посмотрел на Машу. — Что за путь через познание?»

— А православные храмы у вас где? — спросил я бестактно.

— Православные? — удивилась Маша и покачала головой.

Этот разговор ещё раз убедил меня, что я ничегошеньки не понимаю в религиозных вопросах.

Въехав в центр посёлка, мы приступили к поиску библиотеки. Я исходил из того, что она должна находиться где-то на центральной улице, в крайнем случае, на примыкающей к ней. Однако, исколесив весь центр вдоль и поперёк, мы убедились, что ошиблись. Дорога здесь была заснеженной, и продираться через сугробы было непросто. В баке заканчивался бензин, и я, решив долить из канистры, вылез из машины. В лицо мне сразу ударил промозглый ветер, и я почувствовал, что пока мы ехали, сильно похолодало. Утром было плюс пять, а сейчас, по ощущениям, в районе минус десяти.

Через пять минут мы тронулись дальше. Маша тоже была удивлена столь резким, за каких-нибудь два-три часа, похолоданием. В конце концов, библиотеку мы нашли на самой окраине посёлка. Она была открыта нараспашку.

Я обратил внимание на хорошие, толстые стёкла в окнах библиотеки. С их помощью мы могли бы попробовать решить наши проблемы с окнами после падения метеорита, ведь по сути, наш дом отделялся от улицы только одним слоем оргстекла. На окнах висели шторы, и я решил, что нужно попробовать довезти стёкла, обмотав их шторами. В конце концов, попытка не пытка.

Но сначала мы пошли собирать книги. В первую очередь, перетаскали в микроавтобус учебники и научпоп с нескольких стеллажей. Затем Маша накинулась на художественную литературу и мы взяли её, в итоге, около сотни книг, в том числе, несколько десятков томов детской литературы.

Стёкла я вынимал из окон довольно долго. Затем мы с Машей оборачивали каждое в отдельную штору. Всего сняли пять больших стёкол. Я крепко привязал их на кузове сверху, и мы пустились в обратный путь. По дороге заехали в несколько магазинов, но все они были разгромлены, нам удалось поживиться только парой бутылок вина, которые, похоже, случайно остались незамеченными. Правда попалась неограбленная аптека, где мы набрали лекарств и витаминов.

Назад ехали медленно, я боялся разбить стёкла. К тому же, мы снова заблудились и выпутывались, ориентируясь на указатели со знакомыми Маше названиями. Поэтому дорога домой заняла часа четыре, и когда мы добрались до дома, было уже совсем темно. Выйдя из машины, я почувствовал, что снова потеплело, а уже дома, посмотрев на термометр, убедился, что это, действительно, так — он показывал шесть градусов тепла.

Выслушав от Люси положенную порцию упрёков за долгое отсутствие, я заметил:

— Ну и погодка сегодня — то тепло, то мороз…

— Мороз? — недоумённо спросила Люся.

— Мороз, да. Днём нормально так подморозило.

— Да, вроде, нет… — сказала Люся. — Я мороза не заметила.

— Наверное, весь день дома просидела, — посмеялся я.

— Нет, — возразила Люся. — Я днём с детьми во дворе гуляла, было тепло.

— Не сочиняешь? — пришла моя очередь удивляться.

— Да точно тебе говорю!

Я задумался. Получалось, что холодало не везде, а только в окрестностях Гороховки. Здесь плюс пять, а в полсотне километров минус десять. С таким температурным градиентом мне до сих пор сталкиваться не приходилось. Что там могло быть? Какой-то холодный атмосферный фронт? Тогда он, видимо, должен прийти в Каюжное уже завтра.

Но и завтра было тепло. Солнце уже давало намного меньше света, чем раньше, а греть, казалось, и вовсе перестало. Тем не менее, снег сошёл и повсюду была вода. Мы с детьми перестали строить снежные горки, крепости, валять снеговиков. Маша всерьёз подумывала о том, чтобы посадить в огороде что-нибудь, не требовательное к освещению. На подоконнике она давно уже выращивала петрушку и лук, добавляя витамины в наш рацион. Теперь она собиралась выращивать рассаду редиски, считая, что если и не получится ничего, в худшем случае, просто пропадут семена, которых у неё в столе был полный ящик.

— Вдруг всё-таки у нас будет весна? — с надеждой говорила она. — Ведь и зим-то таких тёплых, под десять градусов, я не припоминаю. А весной всегда теплее!

Таких тёплых зим не мог вспомнить и я. Это было вдвойне загадочно, ведь, по идее, с удалением от Солнца должно было только холодать. И даже если предположить, что Земля осталась где-то в районе орбиты Марса, то он был дальше от Солнца в полтора раза, как я теперь знал из привезённых учебников по астрономии. Должен был стоять сильный мороз, а у нас под окном в феврале зацвёл розовый куст. Словом, в природе происходило что-то странное и необъяснимое.

К середине февраля температура на улице достигла пятнадцати градусов тепла, и наша угольная котельная работала в четверть своей мощности, чтобы трубы были чуть тёплыми.

Весь прошедший месяц мы наслаждались чтением книг, которые привезли из нашего рейда в Гороховку. Столько, сколько я прочитал за этот месяц, я не прочитал, наверное за десять лет.

Правда весь научпоп, который у нас теперь был, и все учебники не давали объяснений необычному климатическому катаклизму. Всё, что я читал, убеждало меня в том, что сейчас должны были стоять морозы градусов под сто, а у нас в разгаре была весна с тёплыми дождями, запахом озона и даже небольшими грозами.

В январе я упражнялся в стрельбе из арбалета, и теперь у меня получалось это довольно ловко. В конце концов, в начале февраля мне удалось подстрелить косулю, и мы несколько недель наслаждались вкусом свежего и нежного, как телятина, мяса. После постоянной тушёнки это для нас был настоящий праздник.

Вообще мы жили не то, чтобы комфортно, но всем необходимым были обеспечены. Я даже почти привык к свечному освещению. Первое время этот полумрак был мне непривычен и раздражал. Днём света было немного, и его недостаток был ощутим уже в трёх метрах от окна.

Однажды, когда мы заговорили об этом за обедом, Егор снова начал цитировать Иоанна:

— «…сократится Луна, и не будет в ней света, А когда снимет третью печать, угаснет свет Солнца, и не станет света на Земле.».

Я отмахнулся.

— Егор, ну зачем эти глупости сейчас?

— Это не глупости, — ответил он.

— Ну сказал какой-то дядька что-то две тысячи лет назад, — сказал я. — Наугад сказал. Или глюки какие-то у него были, и он их описал. И что?

— Так всё сбывается, — вмешалась Маша. — Звёзды падали, Луна почти не светит, Солнце угасло. Всё точно как сказано.

— Случайно совпало, — настаивал я.

— Вряд ли случайно, — возразил Егор. — Случайные пророчества не записываются…

— А как узнать, что оно не случайно?

— А как ты узнаёшь, что Эйнштейн не насочинял? — прищурился Егор.

— Ну ты сравнил… Эйнштейн — это мировая величина! Учёный!

— Вот и Иоанн — тоже мировая величина, — сказал Егор.

— Хорошо, — сказал я. — Что там дальше у твоего Иоанна? Снял четвёртую печать…

— «…уничтожатся небеса и будет воздух неустроенный», — процитировал Егор, встал из-за стола и ушёл в свою комнату.

— Ну чушь же… — резюмировал я. — Всё нормально с небесами.

Маша промолчала. А Люся сказала:

— Ещё не вечер, Игорь.

Такие разговоры мы от безделья вели нередко. Егор с Машей обычно уклонялись от споров и только изредка, как в этот раз, вступали в дискуссию.

Привезённые в целости и сохранности из Гороховки стёкла нужно было резать. Но они были толстые, почти в сантиметр, и я сомневался, что смогу их порезать простым стеклорезом. Поэтому стёкла стояли в котельной и ждали момента, когда я дозрею.

Богоборец

Рано утром Актеон, сопровождаемый сворой псов, сидел в седле. Его конь неторопливой рысью скакал, направляемый опытной рукой охотника, к поляне, где было назначено место сбора.

На поляне уже ждали друзья — Клеон, Тевкр и Пенфей. Они прибыли налегке — только с луками.

— Правильно, что не стали брать собак, — сказал Актеон, спешиваясь и передавая коня слуге. — Как видите, моей своры хватит. Полсотни прекрасных псов, они могут весь лес загнать на наши луки.

Гвалт, стоящий на поляне, подтверждал его слова.

— Ну что? — обратился Актеон к друзьям. — Выпьем по глотку амброзии и примемся за дело?

— Не надо бы пить вино перед охотой, Актеон, — обратился к нему Пенфей. — Собаки очень чувствительны к запахам, им может это помешать. И давай их привяжем подальше, они нам всех оленей распугают своим лаем.

— Пенфей, — высокомерно обратился к нему Актеон. — Не хочешь ли ты поучить меня искусству охоты? Знаешь ли ты, что в этом занятии мне нет равных?

Пенфей, зная вспыльчивость своего двоюродного брата, промолчал. Клеон попытался разрядить обстановку:

— Актеон, а помнишь, позавчера ты обещал нам лично убить оленя?

— Помню ли я? — усмехнулся Актеон. — Конечно, я это помню. И я сделаю это, чтобы посрамить вас с Тевкром, утверждавших, что какая-то девка на охоте может быть более удачливой, чем я.

— Ну, ну, успокойся, дружище, — примирительно сказал Тевкр. — Речь шла об Артемиде, а не о какой-то девке. Не надо соревноваться с богами, тем более, с дочерью самого Зевса.

— Что-то многовато детей у Громовержца развелось, — сказал Актеон. — Куда ни плюнь, попадёшь в ублюдка.

Пенфей опять вступил в разговор.

— Актеон, не равняй нашего сумасшедшего братика с богиней. Артемида — действительно, дочь Зевса.

— Да если и так? — начал распаляться Актеон. — Тем не менее, она остаётся обычной бабой. И как любая девка, годится только для утех. Если бы я её встретил…

— Успокойся, Актеон, — снова сказал Тевкр. — Не надо так говорить о богине. Тем более, Артемида целомудренна, никому не удалось бы соблазнить её.

— Целомудренна? — усмехнулся Актеон. — Сомневаюсь, что девка, бегающая по лесам в компании сатиров, может сохранить девственность дольше, чем до наступления темноты. А уж после прикосновений Алфея об этом и говорить-то нечего…

Пенфей открыл было рот, чтобы сказать ещё что-то, но промолчал, увидев жест Тевкра, который призывал его не продолжать этот спор.

— И чтобы доказать вам, кто у нас настоящий охотник, — сказал Актеон, — я прямо сейчас, без собак, без помощников уйду и через два часа вернусь с тушей оленя!

— Вот это дело! — обрадовался Тевкр возможности сменить тему. — Это настоящее приключение, Актеон. Давай, отправляйся. Но если ты через два часа не вернёшься, то в дело вступим уже мы с твоими собаками!

* * *

— Здравствуй, прекрасная Аретуса! — Алфей сладострастно посмотрел на нимфу, ступившую на поляну, где он отдыхал, отложив лук в сторону. — Зачем пожаловала?

— Меня прислала моя госпожа, — ответила нимфа. — Она просит, чтобы ты прекратил преследовать её.

— Да в чём же дело? — удивился Алфей. — Я просто влюблён в неё, это должно быть приятно женщине.

— Женщине, возможно, — улыбнулась Аретуса, бросив на красавца-охотника быстрый взгляд исподлобья. — Но Артемида не просто женщина, а богиня.

Алфей вскочил на ноги и приблизился к Аретусе.

— Да что ж с того, что богиня? Выглядит-то как женщина. Пусть выглядит как мужчина, и я перестану бросать на неё взгляды… стану смотреть на тебя, красавица, — и Алфей прижался к нимфе, обняв её за талию.

Аретуса вырвалась и отошла на несколько шагов.

— Говоришь, что любишь госпожу, а бросаешься на меня… — укоризненно сказала она. — Вот все вы, мужчины, такие…

— А кто сказал, что любя госпожу, я не могу смотреть на её служанок? — Алфей сделал шаг к Аретусе, и та попятилась.

— Подожди, выслушай меня, — сказала Аретуса.

— Хорошо, — ответил Алфей и прислонился к дереву.

— Ты красив, Алфей. Но я не могу быть с тобой, Артемида запрещает нам.

— Артемида запрещает, — передразнил Алфей. — А ты? Ты сама хочешь? — и он снова сделал шаг к девушке.

— Подожди, — повторила нимфа. — Я пришла не за этими разговорами.

Алфей вопросительно посмотрел на Аретусу.

— Артемида спрашивает тебя, действительно ли ты так любишь её?

— Как «так»? — спросил Алфей. — Я люблю её и желаю её, и готов сделать всё за обладание ей.

— Всё-всё-всё? — спросила Аретуса.

— Да к чему эти вопросы? — спросил Алфей. — Артемида решила поторговаться за свою девственность? Или что?

— Артемида просит тебя помочь ей.

— В чём?

— Она просит тебя помочь ей проучить одного наглого смертного.

— Наглого смертного? Кто он? Что мне надо делать? И что Артемида даст мне за помощь?

— Богиня велела передать, что обещает тебе девственность. А делать надо вот что…

Аретуса приблизилась к Алфею и стала что-то говорить ему вполголоса.

Отличное окончание главы! Жду продолжения.
Освещение апокалипсиса будет от лица этих, относительных, двух групп? Хотелось бы отсылку к ситуации в мире ). Понимаю что произведение уже написано, просто в памяти есть как авторы выкладывали свеженаписанное каждый пост.
Сколько времени заняло написание, от идеи до публикации?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Писал 15 месяцев.

Черновики в общий доступ не выкладываю: окончательный вариант с первоначальным имеет общего только имена персонажей и первую главу.

Мне понравилось, масштабно, эпично и жизненно. Возможно, если добавить экшн сцены, чуть больше мистики, то можно привлечь больше читателей, но я не критикую. Мне нравится, я читаю. Успехов вам!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Интереееснооо. Что за карман реальности у Игоря? кусочек Эдема?

Это сообщение отредактировал dragonsha - 30.04.2024 - 13:30

Экшен был и в первой части с бандитами, и в этой уже на колеса намотало

Это сообщение отредактировал dragonsha - 30.04.2024 - 13:05