3. Девушка сама по себе
Из-под приспущенных жалюзи на гладкий деревянный пол падали солнечные блики. Раньше Лейла любила смотреть из окна на улицу. Там ходили прохожие, летали боты, играли дети, а по вечерам красиво светилась реклама. Но из окон Артура, или, как он требовал называть его – Мада, видно было только террасу соседнего дома. Иногда туда выходила красивая женщина, блондинка с маленьким ребёнком. Иногда – другая женщина, брюнетка постарше и покрупнее, наверное, нянька. Временами террасу убирал один и тот же парень, скорее всего – лакей. Из кухонного окна открывался краешек сквера. Там гуляли пока ещё счастливые мамы с кредитными чудесами в колясках. Это потом, через много лет, дети станут в тягость, а маленьких все любят.
Лейлу родители тоже когда-то любили. Одевали как принцессу, покупали гаджеты, игрушки и сладости, кругом водили и по-всякому баловали. А потом отец потерял работу…
Потянулись странные дни. Папа всё время проводил дома. С Лейлой он разговаривал и улыбался, но улыбка словно застывала на его лице, становилась пластиковой. Мама, наоборот, всё чаще кричала по поводу и без. Как выразился папа: «показывала нервы». Теперь на просьбы что-нибудь купить Лейла получала одни отказы, а из домашнего меню пропали сперва сладости, затем – мясо.
Это было неприятно, но особо Лейла не переживала, ей казалось, что трудности временные, стоит только потерпеть, как, например, когда живот болит, и однажды всё закончится. «Мысль - материальна, - говорила её куратор. – О чём будешь думать – то и сбудется». Поэтому Лейла продолжала хорошо учиться в школе, а на бесплатную секцию балета ходила с настоящим удовольствием.
Однажды школьная подружка, Ксюша, поделилась страшной тайной: у родителей закончились деньги, они больше не могли выплачивать кредит, и теперь семья собиралась броситься в бега. А потом Ксюша пропала. Перестала ходить и в школу, и на балет. Лейла всё время думала о ней, представляла, как сейчас приходится Ксюше и её родным, вдали от дома, в каких-нибудь развалинах, в лесу. Как они ставят силки на кроликов и жарят тушки на углях, будто Робинзон Крузо в книжке. К восемнадцати годам высокая, черноволосая Ксюша станет прекрасной дикаркой в лохмотьях. А потом встретит своего принца. Молодого гениального студента, спортсмена с красивой фигурой и певца с отличным голосом, с полностью оплаченным кредитом и перспективами, который приедет в глушь изучать дистракшен. А посреди развалин встретит Ксюшу. Между ними вспыхнет любовь, и студент скажет, что Ксюша теперь свободна, ведь она уже взрослая, а значит – полноправный гражданин, а не изделие с таким-то номером. И если Ксюша согласна осчастливить его, они поженятся. И будет свадьба с кучей нарядных аэркаров, платьем, тортом, гостями и множеством подарков. И Лейла прыгнет выше всех, потому что занимается балетом и умеет здорово прыгать, и поймает букет.
Лейла и на себя примеряла образ дикарки. А вдруг отец так и не найдёт работу, и им тоже придётся скрываться? Это казалось невозможным, мама всегда была такой ухоженной, она так любила свои красивые руки, причёску, стройное тело. Мама страдала без фитнеса и маникюра. Лейла не могла представить её у костра, стряпающей похлёбку в закопченном котелке. Стоило подумать об этом, сразу становилось смешно. Нет, нет, это временные трудности, скоро они закончатся!
Когда долго хранишь тайну, начинаешь сомневаться, не придумал ли её… Через месяц она встретила папу Ксюши, в костюме с галстуком. Он выходил из аэркара на парковке у театра. Лейла с радостью подошла, стала спрашивать о подружке, но Ксюшин папа повёл себя странно. Он сделал вид, что не знает Лейлу и заявил, что у него никогда не было дочери, она его с кем-то спутала. Лейла стала втолковывать, что всё понимает и не выдаст их тайны, но Ксюшин папа принялся озираться по сторонам, а потом как мальчишка убежал. Это было удивительно и странно.
А потом начал приходить тот.
Дети называли его – Бабай. Лейла слышала рассказы о бабаях, как они приходят домой или в школу, забирают просроченных детей, но сама никогда не видела ни единого изъятия и даже представить себе не могла, что Бабай может прийти за ней.
Говорят часы: тик-так,
Ты – просроченный червяк,
Говорят часы: динь-динь,
Поскорее уходи.
Если скоро не уйдёшь,
Вечным сном навек уснёшь…
Бабай был нестрашный: самый обыкновенный дядечка, чуть лопоухий, с редким светлым волосом и серыми печальными глазами. От него пахло виски, как от папы после праздников. Он грустно поглядывал на Лейлу и вёл долгие беседы с отцом, во время которых мама сразу уходила на кухню, а Лейла смотрела в окно, как играют дети и летают боты, и краем уха слушала слова: «проценты», «выплаты», «график», «вероятность возврата»…
Это было невозможно, на грани фантастики! Лейлу, отличницу, девочку прекрасного поведения с настоящим талантом к классическому танцу просто не могли, не имели права забрать! Она была уверена, что родители что-то придумают. Не даром папа так странно на неё смотрел всё последнее время, наверняка искал выход из ситуации.
И они придумали.
Был будний день, кажется, четверг. Никто не разбудил Лейлу и она проспала школу.
- Ничего страшного, пропустишь, - нервно улыбаясь, сказала мама и отвела глаза.
Ну, если разрешили, можно и в постели полежать. Лейла валялась на кровати в любимой пижаме, мягкой, как самый лучший сон, жёлтой, как яичный желток, пила какао и слушала музыку, когда вошла мама и присела рядом.
- Солнышко, - сказала мама, внимательно глядя в угол, и погладила Лейлу по голове. – Возможно, тебе будет сложно нас понять, но ты попытайся, пожалуйста.
- Попытаюсь, - удивлённо сказала Лейла, в животе неприятно шевельнулось тревожное чувство.
- Мы с папой сделали для тебя всё, что могли, - продолжала мама. – Когда-нибудь ты станешь взрослой и заведёшь своего ребёнка. Буду рада, если ты сможешь дать ему больше…
- И что?
Мама молчала.
- Вы меня отдаёте? – спросила Лейла, не веря ни маме, ни себе. Это был какой-то глупый розыгрыш, не иначе. - Вы меня отдаёте назад в Корпорацию? А что со мной будет дальше? Куда они меня денут? Я смогу с вами хоть на выходные видеться?
Мама всхлипнула и вновь судорожно погладила Лейлу по голове.
- Не в Корпорацию, не бойся! – сказала она. – Просто теперь о тебе позаботится другой человек, который сможет с Корпорацией рассчитаться…
Лейла потрясённо молчала.
- Какой человек? – наконец смогла выдавить она. – Я его знаю?
Мама потрясла головой и закрыла лицо руками, будто бы, чтоб ничего не видеть и чтоб не видели её.
- У него есть средства, он сможет тебя обеспечить. – сказала она затем. - И это совсем недолго, всего лишь пять лет…
- Пять лет!!!
Лейла потрясённо вскочила с кровати. Она во все глаза смотрела на маму, а мама – на неё, как будто запомнить хотела. Потом встала и вышла. А Лейла так и осталась стоять босиком на коврике, с наушниками в руке.
Потом она часто спрашивала себя, можно ли было что-то сделать. Например, быстро одеться, куда-нибудь убежать и спрятаться, как Ксюша, но останавливала мысль, каково тогда придётся родителям. Они и в самом деле задолжали слишком много денег. Куда бы Лейла не пошла – Корпорация пришлёт за нею своих людей. И она решила – пусть всё идёт само по себе. Куда-нибудь да придёт.
Вечером явился Артур и забрал её. Отец, отводя глаза, отдал ему зелёный формуляр, пока что заменяющий Лейле свидетельство о рождении. Артур отдал ему чемоданчик, вероятно, с деньгами, взял потрясённую Лейлу за руку и увёл. Во дворе она оглянулась на окна – там виднелось два силуэта. Артур посадил её в аэркар и повёз к себе, в замок Синей Бороды. Всю дорогу Лейла плакала, а он её утешал. Рассказывал о том, как отлично она станет жить, если будет послушной девочкой. Какие платья и игрушки ей купит, какую комнату приготовил. Умолчал только о том, что её обучение в школе закончилось, что на улице она была в последний раз. И о том, что имеется в виду под словом «послушание».
С собой она взяла флешку с балетной музыкой, книгу про птиц и плюшевого кота Генерала. Завести живого кота мама ей так и не позволила…
Замок Синей Бороды оказался новой квартирой в хорошем районе с климат-контролем. В гораздо лучшем, чем тот, где Лейла жила раньше.
- В школу далеко добираться, - сказала Лейла.
Артур только усмехнулся.
В квартире была тяжёлая бронированная кибер-дверь с голосовым замком, с ДНК замком и кучей технической всячины внутри. В гостиной их ждал праздничный стол, вероятно, с доставкой из ресторана. Артур много улыбался и шутил. Он пытался накормить её лобстером и налил стакан вина, но Лейла совсем не могла есть. Ей хотелось домой, в свою комнату. Ещё ей не нравились глаза опекуна или покровителя, она не знала, кем его считать и как к нему относиться. Тёмные, блестящие, очень цепкие. Лицо у него было смуглым, с носом, как у хищной птицы. Она положила вилку.
- Спасибо, я сыта, - сказала она.
- Отпей вина, - велел Артур.
- Я не хочу… - покачала головой Лейла.
- Больше я не буду повторять ни одного приказа, – спокойно сказал Артур и достал из кармана зелёный формуляр.
Положил перед собой на стол, на него, по-хозяйски – руку. И улыбнулся.
- Я заплатил весь долг твоих родителей, детка, - мягко сказал он, - и собираюсь выплачивать твой кредит. Теперь ты – моя собственность. Я буду говорить – ты выполнять. За каждое «не хочу» ты будешь наказана. За каждое «не буду» - наказана. Я в любой момент могу тебя вышвырнуть на улицу как собаку, и мне ничего за это не будет. Я могу тебя безнаказанно убить. Можешь молча тешить себя мыслью, что ты личность и прочее гавно, но рот держи на замке, пока тебе не разрешат его открыть. А теперь будь хорошей девочкой, открой свой долбаный рот и ешь.
Давясь слезами, Лейла сунула между губ кусок лобстера и принялась его жевать. Она и была хорошей девочкой, но отнюдь не дурой, и догадывалась, что будет дальше.
- Это хорошее вино, - продолжал тем временем Артур. - Чилийское «Concha y Toro». Оцени букет.
Лейла сделала большой глоток. Вино помогло протолкнуть еду в желудок, на вкус и в самом деле оказалось приятным, и она ещё раз отпила из бокала.
- Умница, – похвалил Артур. - А теперь иди в свою комнату, пора ложиться спать.
Вот бы уснуть, а утром проснуться дома, а весь кошмар уже в прошлом, он просто-напросто приснился. Почему-то Лейла почти поверила, что на сегодня все неприятности закончились. Она послушно встала и пошла в свою новую комнату. В большую и светлую комнату, с зеркальными шкафами, в ярких радужных птицах на стенах. Птицы переливались, словно пританцовывая. Кровать – тоже большая, а постель удобная. Мягкие подушки и одеяло – тёмно-синие, в золотых звёздах. Лейла забралась туда, как на эшафот, легла на спину, укрылась до носа и вытянулась струной.
Когда Артур пришёл и стащил одеяло в сторону – зажмурилась. Она призывала себя к спокойствию, но ничего не получалось, сердце билось где-то в горле. Артур сбросил халат и лёг на неё сверху, горячий и тяжёлый. Приблизил смуглое лицо и поцеловал с языком.
- Что вы делаете? – спросила Лейла и заплакала.
- Расслабься, тебе понравится, - сказал он.
- Я хочу домой, - зарыдала Лейла.
- Теперь твой дом здесь.
Взял за шею ладонью, чуть прижал, вторую положил на грудь, сжал сосок пальцами.
- Не дёргайся.
Сперва он не был слишком груб, кажется, даже старался, чтобы Лейле понравилось, но стыд никуда не делся, ведь это был чужой и страшный человек. А потом он причинил ей боль, и не слушал её просьбы прекратить, а делал и делал разные гадкие вещи, и она снова плакала, просто охрипла от слёз. Ещё она не совсем понимала, что он делает и, главное, зачем. Лейла только приблизительно знала, как всё происходит в этих делах и теперь постоянно, как дурочка, спрашивала: «Уже всё?», и: «А теперь – уже всё?» И чувствовала себя немыслимо грязной вроде прокладки во время месячных. Под конец утихла, просто лежала неподвижно и молча ждала, пока издевательства над ней прекратятся.
А когда всё закончилось, Артур перекатился на спину и сказал:
- Теперь тебя будут звать Лейла. А меня называй Маджнун, можно – просто Мад. Молодец, Лейла, ты хорошая девочка, можешь спать.
Лейла была настолько измучена, что и в самом деле уснула рядом с ним на испорченной постели, даже мыться не пошла.
На следующий день выяснилось, что школу Лейла «уже закончила». Она пыталась упросить Артура оставить ей хотя бы балетный кружок, с плачем ходила за ним по квартире, но стало только хуже – он запретил пользоваться интернетом. Через несколько дней и телевизором. Он дурно влияет, сказал Артур, он развращает детей, прививает им плохие привычки. Как будто сам не прививал ей ничего дурного.
Так и тянулась её жизнь в замке Синей Бороды. Все дни казались одинаковыми. По утрам Артур просыпался и дёргал её, потом занимался сексом, ел много белковой пищи и овощей, собирался и уходил, закрыв её на все замки, даже балконную дверь запирал, чтобы Лейла не могла выйти на террасу. Ночью он возвращался, и всегда требовал, чтоб она его встречала. Иногда Артур ел, иногда – нет, иногда – мылся, иногда вонял острым мужским потом, но всегда приходил к ней в комнату, снова занимался сексом, клал пистолет на тумбочку и засыпал. Лейла горячо ненавидела его, если бы ненависть была материальна, однажды она проснулась бы с обугленным трупом. Когда он ел, Лейле хотелось, чтобы он подавился, но он омерзительно-спокойно пережёвывал и глотал каждый кусок, который, по всем законам справедливости, должен бы стать для него последним. Спасибо Синей Бороде, кроме секса она возненавидела и еду. Ведь поесть Артур любил. Теперь каждый глоток ей казался скотской издёвкой над человеческим Я.
«Держи свою гордость внутри, детка, меня не волнует, о чём ты там думаешь, главное, открывай свой рот вовремя…» - вспомнилось ей. Артур был скотиной и все его проявления были скотскими – и секс, и еда.
Когда Артур таскал железо в своей комнате, она мечтала, чтобы тот проломил себе голову штангой или убился на тренажёре. Лейла подозревала, что Артур занимается какими-то незаконными делами – законопослушный гражданин, бухгалтер или программист, даже если у него садистские замашки, не оставит пистолет у изголовья. Каждый день, когда Артур уходил из дому, она надеялась, что его грохнут и он не вернётся. Тогда бы Лейла подалась в бега, чтобы не попасть в руки Корпорации как просрочка. Она так и сяк планировала побег, но боялась рискнуть.
Самое сложное – ждать удобного момента и, сидя взаперти, задыхаться в фешенебельной тюрьме. Лейла уже давно изучила всю квартиру, до последней трещинки в плинтусе. Иногда ей казалось, что даже в старости, лет в сорок, с закрытыми глазами, она сможет нарисовать птичий узор своей темницы. Двери закрыты, балкон закрыт. А когда-то ей так нравились невидимые руки ветра в волосах.
Она сходила с ума, медленно превращалась в озлобленное и больное животное. По вечерам она подолгу не могла уснуть. А как уснуть, если ты не устаёшь и вообще никогда не выходишь на улицу?! Теперь, когда Артур включал свою извечную пластинку с издевательствами, она даже испытывала что-то сродни облегчению. «Ну вот, началось, - думалось ей, - значит скоро закончится». А вот ожидать новых мучений было по-прежнему страшно, как и размышлять о том, что Синяя Борода придумает нового.
Но в этот раз ждать пришлось слишком долго. Случалось, что Артур и раньше пропадал на пару дней. В таких случаях он предупреждал – сиди тихо, не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель. «Твои гадости выйдут тебе боком, детка, от меня не сбежишь, я тебя из-под земли найду...» Но прошло три дня, а он всё не возвращался. Да и перед уходом вёл себя странно, подарил навороченный гаджет, а сам держался так отстранённо, словно его фантазия истощилась и родник, извергающий гадости, иссяк.
Первое время Лейла просто отдыхала, роясь в интернете, и время летело незаметно. Никто не ругался, что она не ест, значит, можно не заниматься этим скотским делом. Раньше Лейла и не подумала, что станет с любопытством читать ленту новостей, но теперь её интересовало всё. Роясь в новостях, она узнала, что корпоративщики неподалёку накрыли поселение беглецов с просроченными детьми. Это встревожило Лейлу, ей подумалось, что-то произошло нечто дрянное, быть может – смертельно опасное. Ксюша ни на одно сообщение больше не отвечала, Артур исчез.
Может быть, это и был тот случай, которого она ждала? Лейла представила, как открывается входная дверь, а значит, нужно хватать тапки Синей Бороды и нести в прихожую. «Привет, Мад», «Поцелуй меня». По спине поползли мурашки. Может даже лучше умереть. Лейла встала, включила свет и посмотрела на себя в зеркало. На неё смотрела отчаянная девушка с пронзительным взрослым взглядом больших зелёных глаз и густыми светлыми бровями над ними. Она нахмурилась, медленно повернулась в профиль, отражение повернулось вслед за нею, гордо вскинуло голову. Ни родители, ни Артур, никто другой её больше не тронет. Она выключила свет и забралась назад под одеяло. В этот день Лейла уснула почти счастливой. Ей снилось, что она исполняет шассе, и летит до самого синего неба.
А на рассвете проснулась от шороха.
Кто-то пытался открыть входные двери. Лейла знала, что там стоят голосовой и генетический замки, очень чуткие. Слово произнёс – один открылся, палец приложил – другой. Артур рассказывал, что запись не сработает, только живой голос, и мёртвый палец не поможет – лишь живая рука. Идеальная защита - никто кроме хозяина не войдёт и не выйдет. Сейчас в двери шкрёбся явно не хозяин, и вряд ли сказочный принц пришёл спасти Лейлу от Синей Бороды. Теперь она верила только в злые сказки. Настороженно прислушиваясь, Лейла встала с кровати. Вскоре возня за дверями прекратилась. Лейла ждала. И дождалась.
Через несколько минут возле их террасы бесшумно завис аэркар. Из него сноровито выбралась сутулая мужская тень. В руке у тени вспыхнул лазерный стеклорез и вгрызся в бронированное стекло.
Лейла поняла: нужно прятаться. Пригнувшись, чтоб рассветный гость её не заметил, она метнулась на кухню. Артур оборудовал тайник в фальшивой стене. Однажды Лейла просто от скуки крутила ручки духовки, которой Артур никогда не пользовался. Зачем нужна духовка с грилем, если всю еду, до калории рассчитанную, тебе печатает кухонная машина? Что-то здесь было не так. И в самом деле, при температуре сто восемьдесят градусов и режиме «Гриль» стена за раковиной с тихим гудением поднялась вверх. В тайнике не нашлось ничего интересного: оружие, всё – с извечной генетической прошивкой, а потому бесполезное, ненужные деньги, пара пакетиков дури и несколько паспортов. Лейла подумывала, не располовинить ли, не перепрятать ли деньги на чёрный день, но боялась, что Артур обнаружит недостачу и тогда ей придётся туго.
Теперь тайник пригодился. Лейла стала судорожно крутить ручки, вспоминая нужное положение. Наконец ей повезло, стена отъехала. В тайнике было совсем мало места. Всё дно устилали пачки денег, на нём громоздилась индукционка. Массивное оружие Лейла как попало побросала на пол и втиснулась в тайник, сжавшись в комок, как акробатка или помощница фокусника. Через минуту фальшпанель опустилась сама по себе. Практически сразу Лейла услышала, как тихо звякнуло выпавшее из балконной двери стекло. Рассветный гость тихо обследовал квартиру. Лейла слышала, как открываются и закрываются ящики мебели, двери комнат, возможно искали её… Вскоре визитёр остановился совсем рядом с нею, возле оружия, принялся им бряцать. Нервы были натянуты струной, прислушиваясь к звукам снаружи её секретного убежища, Лейла боялась лишний раз вдохнуть.
Минуты казались ей часами. Сколько прошло времени, прежде чем в замке Синей Бороды снова воцарилась тишина? Минуты, часы? Нужно было выбираться. И в этот момент Лейла с ужасом поняла, что тайник открывается лишь снаружи. Артур не предусматривал, что кто-то в нём спрячется… Паника накатила волной, девушка забилась, как птица в клетке. И, одновременно, стала задыхаться – воздуха внезапно стало совсем мало.
«Успокойся, дыши медленно, - приказала она себе, - иначе…» И память тут же услужливо подсунула ненавистное лицо Синей Бороды. Артур, ухмыляясь, сказал: «Без меня тебе не жить, не станет меня – загнёшься и ты». Дрожа всем телом, Лейла закрыла лицо руками. Нужно успокоиться. Как учил балетмейстер, она стала дышать глубоко и медленно, и вскоре дрожь унялась, только пальцы покалывало, когда Лейла принялась ощупывать фальшстену, гладкую, как крышка гроба.
«Тебе не жить, - сказал Артур в её воображении. – Ты что, решила, что ты личность? Ты не человек. И даже не личинка человека. Ты – долбаная кукла, сраное изделие, и ты сдохнешь в коробке, сучья кукла…» Ну почему она не догадалась хоть что-то подложить, когда панель опускалась?!
- Заткнись! – истерически крикнула она и сразу же наткнулась пальцами на маленький зазор. Изогнувшись в три погибели, ломая ногти, Лейла приподняла панель на ширину ладони. Дальше дело не пошло, но отдышаться она смогла – воздуха сквозь щель проникало достаточно. Босым ногам мешало что-то твёрдое. Лейла провела ладонью – нащупала армейский нож с широким лезвием. Это было чудо, что она не вышвырнула нож вместе со всем остальным! Лейла просунула его в щель, стала давить, как на рычаг, всё больше поднимая панель, пока, наконец, не смогла выбраться.
Оружие так и лежало на полу. Ничего не пропало, хотя дома были и дорогие вещи. Незваный гость вырезал кусок стекла просто для того, чтобы осмотреть квартиру? И скрылся так же, как пришёл. Хотя нет. В гостиной на столе стояло броское литое пресс-папье – статуэтка. Серебряная собака на мраморной подставке сторожила сундук с настоящими золотыми монетами. Сундучок открывался, монетки можно было вынимать, рассматривать и складывать обратно. Вот сундучок и пропал вместе с подставкой и негодным стражем. Взломщик приходил за безделушкой? Лейла рассмеялась. Сердце бешено колотилось в груди – она может выйти! Раньше ей позволялось выходить на террасу только изредка, поздно вечером и под присмотром Синей Бороды. Но сейчас она безнаказанно стояла у перилл, подставив лицо тёплому ветру. Взошло солнце, позолотило вертикальные леса из карликовых сосен, окрасило в нежный розовый колер макушки небоскрёбов. Начинался новый день. И новая жизнь.
Формуляр, пока что заменяющий ей документы, нашёлся всё в том же тайнике и отправился в рюкзак. Кредит пока что был в прядке, дотошный Артур выплачивал вовремя. Как же по нему платить? Ничего, Лейла разберётся позже. Она чуть подумала и выгребла все деньги, целую стопку бумажных пачек, отправила в рюкзачок вслед за формуляром. На секунду ей подумалось, что красть плохо, но она тут же одёрнула себя – разве Синяя Борода поступал с ней хорошо? Он смерти заслуживал, а она взяла всего лишь деньги.
Затем Лейла переоделась в свою старую одежду, в которой её забрал у родителей Артур. Надо же, как она выросла – джинсы стали коротки. Лейла подвернула их повыше, получились бриджи. Сойдёт и так.
С туго набитым рюкзаком и отчаянно колотящимся сердцем, она через дырку выскользнула на террасу. Может, попробовать спуститься на соседнюю террасу, а затем – ещё на одну… Она вдумчиво рассматривала стеклянную стену. Нет, спуститься не получится – слишком гладко и слишком высоко. Однако, можно попытаться уйти по декоративному парапету, на вид – железному… «Если не смотреть под ноги – будет совсем не страшно» - утешала себя она. Сосенки на соседней террасе приветливо шелестели.
Лейла закинула на плечи рюкзак, проверила, крепко ли он держится, перелезла через перила и решительно ступила на узкую металлическую полоску. Она оказалась слишком гладкой – подошвы кроссовок скользили, пришлось вжаться в стену всем телом. Удерживая равновесие, девушка стала понемногу продвигаться и прошла добрых метра два, но вскоре сделала глупость – на секунду оглянулась назад и вниз, в звенящую высоту. Ноги сразу предательски задрожали, Лейла зажмурилась. «Ты сдохнешь, сраная кукла, тебе без меня не жить…» «Ну уж нет, дохлая Борода, я только на зло тебе выживу!» Она снова двинулась вперёд, а увидев, что прошла половину пути – совсем успокоилась. В самом деле, совсем не обязательно срываться и падать, достаточно спокойно переставлять ноги и не торопиться.
Лейла уже дошла до соседской, вероятно, квартиры. По её представлениям, и гостиная и комната Артура остались позади, как тут над головой низко загудело. Она инстинктивно отпрянула. Пугаться было нечего – всего лишь бот-стекломойщик спускался по заданному маршруту и теперь пытался обойти неожиданное препятствие, но она испугалась и нога соскользнула. Лейла взмахнула рукой, пытаясь удержать равновесие, и схватилась за антенну бота. Под лишним весом стекломойщик надрывно загудел и, пытаясь вырваться, снова пополз наверх, а Лейлу потащил за собой...
Вскоре парапет остался далеко внизу. Лейла оглянулась. Пассажиры эрок из нижнего потока пялились на неё равнодушными занятыми взорами. Кто-то фотографировал на телефон, не выливаясь из потока. Ждать помощи было неоткуда. Лейла взвизгнула, её невольный кибер-похититель тоже нервно запиликал. Их голоса унесло ветром.
- Выползи на любую террасу, глупая болванка! – закричала Лейла.
Некстати ей подумалось, что «глупая» и «болванка» всё равно, что масло масляное, потому что умной болванка быть не может даже по своему названию, но ботов-стекломойщиков и в самом деле оснащали примитивной программой… Протащив неожиданный груз пару этажей, стекломойщик решил, что сломан, оторвался от стеклянной поверхности и собрался, видимо лететь на сервис. Повизгивая от ужаса, Лейла замолотила ногами по воздуху.
- Остановись, тупая сволочь!!! – закричала она боту. – Или вниз спускайся, чтоб тебя разобрали!!!
Но глухой к любым призывам бот грузно полетел через улицу. Лейла висела, как сосиска, жалкая сосиска, которую кто-то обул в голубые кроссовки и написал на ней маркером: «человек» и «личность». Сверху, над ними, бесшумно и быстро неслись тысячи эрок, а далеко внизу была такая вожделенная и по-прежнему недоступная свобода. «Разожми ручки, - шепнул в голове голос Артура, - зачем оттягивать неизбежное…»
- Заткнись! – велела ему Лейла, и ещё крепче вцепилась в антенки, так, что руки занемели…
К счастью или нет, но на сервер бот не полетел, видимо, понял, что не дотянет. Они просто перелетели через улицу, до стеклянной стены противоположного дома. Там бот прилип к стеклу и, натужно визжа, снова поволок Лейлу вверх.
Следовало поскорее на что-то решаться. Лейла глянула вниз – до ближайшей террасы было метров пять. Много, но лучше рискнуть! Она с трудом разомкнула судорожно сжатые ладони и свалилась прямо на зелёный травяной газон. Наверное, трава и смягчила удар. Освобождённый бот облегченно загудел где-то над головой, и дальше пополз по своим незатейливым делам…
Некоторое время она не могла прийти в себя, так и сидела на том же месте, где эпически упала с неба. Тёрла ушибленную лодыжку и пыталась унять бешено скачущее сердце. Всё произошло так быстро, что она не сразу и поняла, где находится. Однако, присмотревшись как следует, поняла, что видит замок Синей Бороды с противоположной стороны. Вот она, терраса, на котором она стояла несколько минут назад – с дыркой в двери. Лейла огляделась.
Она оказалась на огромной лужайке. Любопытно, выходит, из её темницы открывался только маленький кусочек… Лейла поражённо замерла. Целое частное владение с навесом сверху, с экранами по бокам, пропускающими свет, но защищающими от любопытных глаз. Хочешь – загорай голышом, хочешь – расчленяй труп врага. Причудливые группки карликовых сосенок теснились возле «сада камней» с почти что настоящим родником, пахли пронзительной свежестью...
Балансировать на высоте Лейле больше не хотелось. «Нужно попробовать попросить помощи у хозяев», - подумалось ей. За цветочными клумбами виднелись окна – от потолка до пола. Лейла подошла к ним и заглянула вовнутрь.
Ей открылась чудесная светлая комната, вся – в хитроумных мальчишечьих игрушках. У окна, на огромной игрушечной эрке сидел светловолосый упитанный малыш. Мальчик лет трёх. Эрка под ним качалась, будто летела, а на полу, рассаженные по кругу, чаевали игрушки. Белый зайчик, соня и кукла-шляпник, понарошку угощались настоящими конфетами и пряниками. Лейла невольно улыбнулась – не хватало только Алисы.
Она легонько постучала пальцем в стекло. Малыш тут же обернулся, с любопытством уставился на неё огромными голубыми глазами. Он и не думал пугаться и плакать. Лейла снова улыбнулась, помахала ладошкой. Ещё мгновение они смотрели друг на друга, затем мальчик спрыгнул с эрки, и убежал вглубь квартиры.
Вскоре он вернулся с молодой женщиной, той самой соседкой, за которой Лейла иногда наблюдала. Холёная блондинка с голубыми глазами и царственно вскинутым подбородком походила на американскую кинозвезду двадцатого века, непревзойдённого идола кинематографа. На её образе до сих пор спекулировали, а её вещи периодически продавались с аукционов баснословно дорого. Лейла вспомнила имя – Мэрилин Монро.
Красавица в замешательстве нахмурила идеальный лоб, разглядывая Лейлу с ног до головы, и той внезапно стало неловко за свои самодельные бриджи, ободранные ногти и взъерошенный вид. Видно было, что Мэрилин раздумывает, открывать Лейле дверь или позвать охрану. Лейла сделала самое доброжелательное и несчастное лицо, на которое была способна, и беспомощно развела руками – вот она я… Мэрилин улыбнулась углами рта и немного приоткрыла дверь.
- Ты откуда здесь взялась? – негромко спросила она.
Голос тоже был красивым – мелодичным, нежным. А вот в глазах плясали искры, словно чёртики …
- Добрый день, - Лейла опустила глаза. - У вас милая лужайка.
- Тебя явно учили хорошим манерам, - покачала головой Мэрилин, - но лести не надо. У меня терраса заблокирована для эрок.
Она впервые улыбнулась и оглядела её с ног до головы. Лейла снова устыдилась своего неряшливого вида. Сама-то хозяйка выглядела великолепно.
- Я не на эрке прилетела… - сказала Лейла.
Мэрилин лёгкой гримасой изобразила вопрос. Она с доброжелательным интересом изучала Лейлу, посматривая на испачканные травой коленки, поломанные ногти, растрёпанные волосы. Мальчик держал мать за руку и точно так же смешно любопытствовал.
Да, в добрые сказки Лейла больше не верила. Скорее всего, сейчас её отдадут полиции, а оттуда – в Корпорацию, а оттуда – в «Релакс-компани». Артур любил в красках рассказывать, что её ждёт.
- На боте-стекломойщике, - всхлипнула Лейла.
Женщина прыснула, малыш залился смехом вместе с ней:
- Вот это новость! Весело, наверное, было?! Любишь повеселиться? Я – так просто обожаю!
Лейла вымученно улыбнулась и снова опустила голову.
- А я тебя знаю, - продолжала соседка, - Ты в окне сидишь часто. С братом живёшь? Симпатичный мужчина, смуглый такой.
- Не с братом, - все ещё боясь поднять глаза, сказала Лейла.
- А кто он тебе? Такой молодой отец?!
Лейла угрюмо молчала.
Мэрилин прищурилась и быстро спросила:
- Кредитная?
- Да.
- Сбежала?
- Да.
Сердце Лейлы билось где-то в горле. Она почти ничего не слышала, кроме шума крови в ушах, даже голова закружилась.
«Никому не верь, детка, - сказал невидимый Артур у неё в голове. – Каждый тебя поимеет и бросит»
Но красавица-хозяйка уже распахнула дверь.
- Ах, как интересно! – воскликнула она. – Вот это приключение! Скорее заходи, пока тебя стекломойщик снова не утащил. Расскажешь, что к чему, а там решим, куда тебя девать.
Она отступила в сторону и впустила Лейлу в квартиру.
- Умойся, - скомандовала хозяйка. - Есть хочешь?
Лейла потрясла головой. Она впервые оказалась в таком красивом доме и теперь поражённо осматривалась. Все стены были увешаны картинами, хозяйке нравились абстракции. Там и сям стояли загадочные, тоже абстрактные статуи. Лейла словно в музей попала.
- А где умываться?
- Иди направо, по коридору.
Ванная комната ввела Лейлу в состояние ступора: огромная, больше, чем гостиная Артура, и вся зеркальная. Со стен растерянно таращилась сотня лейл-замарашек.
- У меня таких две, - сказала Мэрилин, стоя в дверях. – Ещё сауна. И бассейн. Плавать любишь?
- Не знаю, - пожала плечами Лейла. – Я не умею, наверное… А где здесь кран?
Мэрилин вздохнула, подвела её к одной из стен, и только вблизи Лейла рассмотрела умывальник.
- Тебе сколько лет? – спросила Мэрилин.
- Пятнадцать.
- Значит, умеешь. Тогда в нашем местном отделе Корпорации всех девочек средней ценовой категории разрабатывали с функцией пения, танца и плаванья, а мальчиков – с меткостью и способностью к борьбе и бегу. Ты танцуешь? Поёшь?
- Да! – от удивления Лейла убрала руки из-под крана, экономная система сразу выключила воду.
- Значит и плаваешь. Сейчас мы тебе купальник подберём!
- А… - растерянно начала Лейла, но хозяйка уже скрылась в глубине апартаментов.
- Меня Ольгой зовут! – крикнула она откуда-то. – А тебя как?
Лейла наспех вытерла лицо и руки, пригладила волосы и заправила их за уши. Стало самую малость получше…
- Меня…
Она чуть не сказала своего настоящего имени, так ей хотелось избавиться от всего наследия Артура сразу. Но вдруг поняла, что та девочка перестала существовать в день, когда Артур приобрёл опекунство. С другой стороны, именно Лейле удалось сперва спрятаться от нежданного гостя, а затем сбежать из замка Синей Бороды на стекломойщике. Как ни крути, теперь она была Лейлой, пока не удосужилась стать кем-нибудь ещё.
- Лейла, - сказала она.
- Иди сюда!!!
Она пошла на голос хозяйки и оказалась в большом светлом гардеробе. Там рядами, будто в магазине, висели всевозможные наряды, огромные стенные шкафы были полны обуви, а за стеклянной дверью в холодной кондиционированной дымке томились шубы. На единственной свободной стене висел огромный портрет хозяйки. Художник изобразил Ольгу в полный рост, она стояла на вентиляционной решётке и удерживала руками развевающийся подол белого платья с глубоким вырезом. Полностью инсценированная знаменитая фотография Монро. Сама Ольга копалась в одном из шкафов и бросала на пол новые, с бирками, вещи.
- Это всё ваше? – спросила Лейла.
- Ну да.
- А зачем вам столько?
Ольга вынырнула из шкафа и с тревогой, как на больного человека, посмотрела на Лейлу.
- Они сами по себе скапливаются, ты что, не понимаешь? – сказала она так строго, будто Лейла и впрямь спросила несусветную глупость. – Проедусь по магазинам – и вот уже некуда вешать. К тому же, я иногда дарю лишнее прислуге. Я не скупая. Сейчас и тебе что-то подберём.
Вскоре весь пол вокруг Лейлы был завален всевозможным тряпьём. Ольга бесцеремонно ощупала её, раздела и нарядила в розовый бикини.
- Шубу хочешь?
- Да зачем она мне?
- Глупости, заберёшь вот эту. А теперь пошли купаться.
Она взяла Лейлу за руку и повела за собой. Лейла, давно привыкшая к подчинению, тащилась следом и думала о том, что отказов Ольга не принимает и что в лице нежданной гости она нашла себе неожиданное развлечение.
- Ну и как оно? – спросила хозяйка вдруг и с любопытством оглянулась на Лейлу.
- Что?
- Быть рабыней. Ты же кредитная рабыня, да? Я сама хотела купить на аукционе раба или рабыню, а потом подумала, что Покахонтас обидится, и не стала.
- Кто?!
- Покахонтас, – на ходу пояснила Ольга. – Настоящая индианка. Нет, ну её, конечно, по-другому зовут, но я никогда не смогу выговорить... Она ещё моей нянькой была, а сейчас Анатоля нянчит и убирается. Мне в детстве индейцы нравились, вот папа её и купил. Она ужасно ревнивая.
- А сколько ей лет? – осторожно спросила Лейла.
Они вышли на террасу через другую дверь и оказались около большого бассейна. Там уже вовсю плескался тот самый белокурый малыш, которого Лейла видела раньше. Заметив мать с гостьей, он начал плавать на спине – хвастался, как здорово умеет. У бассейна стояли шезлонги и столик со следами пиршества: лужицы вина, осколки стекла, раздавленные фрукты. На газоне валялись битые бокалы и бутылки из-под шампанского. Лейла покосилась на осколки, на явно босоногого малыша. Какая беспечная мать…
- Не знаю, много. Ты думаешь, что уже тогда кредитных делали? Нет, она из рождённых. У неё выходной сегодня, это хорошо, потому что она б тебя не пустила. Покахонтас своего мужа зарезала и её в Америке должны были казнить инъекцией, но папа кого-то знал и как-то так договорился, что её разрешили вывезти. Я её так люблю, прямо ужас.
Ольга через голову сняла лёгкое платье и осталась в чём мать родила. Лейла смущённо опустила глаза, успев, впрочем, заметить, что тело у Ольги просто роскошное, разве что, на её вкус, немного полновато. Ольга заметила стыдливо-изучающий взгляд и самодовольно улыбнулась.
- Ты думаешь, меня родители такой заказали? Нет, дорогая, папа уже тогда мог себе позволить самый дорогой кредит – натурального ребёнка, и пол не знали до самого рождения. Они с мамой большие романтики. Поэтому во мне нет ни единого улучшения и пришлось постепенно всё улучшать самой. Папа любит говорить, что я натуральная блондинка.
Со счастливым смехом она раскинулась на шезлонге, закинула руки за голову, розовые соски тяжёлых грудей задорно уставились в экранный потолок террасы, а на потолке плескалось ясное небо, иногда по нему пробегали лёгкие облака. Лейла ещё раз посмотрела на хозяйку, потом на осколки. Купаться ветренной хозяйке, кажется, перехотелось…
- У вас ребёнок порежется, - заметила она. – Давайте я уберу.
- Ещё чего! – отмахнулась Ольга. – Ты в гостях, сиди. Анатоль никогда не режется, ничем не болеет и никуда не лезет. Знаешь, сколько он стоил? Толюся, иди сюда!
Малыш немедленно подплыл к лесенке, выбрался из бассейна, подошёл к матери и с большой любовью обнял.
- Толюся, сколько будет триста сорок девять умножить на восемьсот двенадцать?
- Двести восемьдесят три тысячи триста восемьдесят восемь, - без запинки ответил малыш и прижался лицом к её груди.
- А корень из этого числа?
- Пятьсот тридцать две целых, триста сорок одна сотая.
- Когда он вырастет, устроим его в министерство финансов, - пояснила Ольга и нежно погладила сына по щеке. – У Толюси от рождения гражданство и настоящие документы.
Лейла ни ушам, ни глазам своим не верила. Ольга с Анатолем жили в какой-то параллельной вселенной «Акуна матата», жизнь без забот. Они казались чем-то нереальным. Лейла даже не знала, что такие дети бывает, в их классе никто не умел умножать в уме трёхзначные числа и извлекать из результата корень. И все периодически царапались, болели и били коленки. Ольга словно прочла её мысли.
- Для элиты дети делаются по специальным заказам, - как нечто само собой разумеющееся пояснила она. – Но вернёмся к тебе, дорогая. Расскажи о своём рабстве. Это так интересно! Он тебя насиловал? Ты такая хорошенькая, я бы сама тебя изнасиловала, но мне, к сожалению, никогда не нравились девочки.
Она повернулась на бок и, чуть приоткрыв пухлые губы, со всем вниманием приготовилась слушать. Лейла ощутила острую досаду. То, что целых два долгих года было её трагедией, взбалмошная Мэрилин превращала в какой-то фарс.
- Он меня постоянно обижал, - глядя в сторону, сказала она.
- Ты его убила? – как ни в чём ни бывало спросила Ольга. – Муж Покахонтас её постоянно обижал.
- Нет, он пропал, а я сбежала через балкон. Я у него деньги забрала. И мой формуляр…
Ольга расхохоталась и весело захлопала в ладоши. Малыш Анатоль засмеялся вслед за нею. Для них обоих Лейла была чем-то вроде телешоу…
- Ну-ка, тащи сюда свои деньги и формуляр, посмотрим, что к чему.
С неприятным чувством Лейла пошла за рюкзаком в гардеробную. «Не пытайся их понять, - подумала она, - и не пытайся до них достучаться, не старайся, чтоб они поняли тебя, это бесполезно, они всё равно, что инопланетяне...» Ей всё больше хотелось поскорее уйти из райского места, слишком приторного, чтобы быть настоящим, но желания снова не пересекались с возможностями. Она принесла рюкзак на террасу.
Ольга по-хозяйски открыла его, деньги сложила в кучу, а формуляр протянула малышу.
- Анатоль, разберись, пожалуйста, - попросила она.
Маленький гений поджал губу и с серьёзным лицом изучил формуляр, затем бегло пересчитал кредитки в одной пачке, провёл рукой по всей куче и вздохнул.
- Здесь даже половины нет для полного расчёта, - сказал он детским, как и полагается малышу, голоском. – Тебе осталось оплатить три года, средства имеются на год и три месяца. Если внести деньги только за полгода, остальные можно попытаться выгодно вложить. Я тебе набросаю бизнес–план, если хочешь. Кстати, как ты собираешься платить? Наличными Корпорация не принимает, нужно положить деньги на счёт в банке и перечислить вот на этот.
Он ткнул пальчиком в формуляр. Челюсть у Лейлы в прямом смысле слова отвисла, рот сам по себе раскрылся, она вытаращилась на малыша с тупым недоумением, как на внезапно ожившее допотопное чудовище. На секунду, когда он заговорил, ей показалось, что в нём и в самом деле появилось что-то демоническое. Малыш посмотрел на её лицо и впервые за всё время их короткого знакомства обиженно скривился.
- Ну вот, опять! – сердито и жалобно сказал он матери. – Вечно ты ставишь меня в неловкое положение!
- Прости, милый! – воскликнула Ольга, обняла его и усадила к себе на колени. – Мамочка так тебя любит!
- Хочу к няне, - сказал Анатоль ей в плечо и зашёлся плачем.
- Милый, у Покахонтас выходной…
- Я сказал, хочу к няне!!! – Анатоль завизжал и задёргал ногами. – В парк хочу!!! Пусть няня отведёт меня кататься на пони!!!
Ольга немедленно вскочила, посадила его на шезлонг, сердито зыркнула на Лейлу – источник бед и, как была, нагишом, бросилась в дом. Как только дверь за матерью хлопнула, малыш словно по волшебству успокоился и снова с доброжелательным любопытством стал рассматривать перепуганную Лейлу. Он был не только очень умным, но ещё и очень настойчивым, и хитрым.
- Мама хорошая, - сказал он. – Только очень глупая. И добрая. А ты втянешь её в неприятности.
- Я просто хочу уйти, - чуть подумав, ответила Лейла.
- Я бы на твоём месте остался хотя бы на время, - заявил маленький дьявол. – Но мне, конечно, будет удобнее, если ты уйдёшь. Ты тоже глупая. И не такая добрая, как притворяешься.
- Я не глупая! – сердито сказала Лейла. – Если бы я была глупая, то не смогла бы сбежать из замка Синей Бороды!
И, совершенно неожиданно для себя, рассказала чертёнку, как пряталась в тайнике от ночного гостя, и как выбиралась из квартиры. Анатоль оживился и стал внимательно слушать. Затем подумал и сказал:
- Может тот, кто вырезал стекло и взял красивую броскую вещь, просто не выдержал, возможно это был вор. Твой опекун держит дома деньги и оружие, наверное, он связан с криминалитетом.
Он радостно, по-детски рассмеялся и, совсем как мать захлопал в ладоши. Лейла еле сдержалась, чтобы снова не вытаращиться с открытым ртом. Наверное, Лейла и в самом деле была глупой.
Хлопнула дверь, к бассейну вернулась обнажённая, как статуя Венеры, Ольга с телефоном в руке.
- Милый, няни нет в городе, - растерянно сказала она.
- Прекрасно, - спокойно заявил Анатоль. – Значит, я никуда не пойду, она тоже останется здесь. И, мама, оденься, пожалуйста…
Ольга послушно отправилась в дом. У шезлонга осталось брошенное платьице, но, кажется, дважды одну и ту же вещь хозяйка не надевала.
- Кстати, ты не можешь мне помочь? – спросил Анатоль.
- Как? – осторожно спросила Лейла.
Чертёнок лучезарно улыбнулся.
- Я практически не вижу других детей, – пояснил он. – Ты научишь меня правильно притворяться? Надоело, когда на меня таращатся, как на урода.
Вскоре вернулась Ольга, одетая в очень простой жёлтый сарафан. Лейла даже предположить не могла, сколько стоит такая простота.
- Пойдём поедим, а потом решим, что делать с кредитом. Что бы ты съела?
И Лейла впервые за долгое время почувствовала, что голодна.
Вскоре все трое с большим аппетитом обедали. Лейла с изумлением обнаружила, что овощной салат невероятно вкусен, как и сыр, и креветки, и крохотные перепелиные яички, и лёгкое белое вино, которым угостила её Ольга. Анатоль за компанию с ними выпил стакан тёплого молока.
Затем Ольга, будто куклу, нарядила Лейлу в синее платье: «Синий – значит красивый, дорогая!», густо накрасила ей глаза: «Как это не красишься? Что за чушь! Держи, прекрасная тушь, клади её в эту сумку. Ты меня извини, но твой рюкзак ужасен, я его выброшу…» и Лейла сразу стала совсем взрослой. Ольга усадила всех в роскошную эрку, где у Анатоля было оборудовано не просто кресло, а целая детская площадка, и повезла в банк. Лейла с огромным любопытством смотрела из окна на вертикальный лес из бесчисленных сосновых террас, кленовые и тисовые аллеи, парки и фруктовые сады. Она так давно не видела, в каком красивом городе живёт на самом деле…
В банке Ольгу, судя по всему, знали, потому что встретили с большой суетой: к ним бросилось сразу трое сотрудников, усадили в мягчайшие кресла, принесли по чашке кофе и сок Анатолю. Чертёнок вёл себя как мог благопристойно, то есть, молчал. Вскоре счёт был открыт, деньги на него положены, а кредит за полгода вперёд оплачен, как и предлагал малыш. Из банка отправились кататься на лошадях. Маленький Анатоль прекрасно держался на пони, не хуже, чем плавал и считал, а все встречные поражали доброжелательностью.
«Постарайся не привыкать, - говорила себе Лейла, - это не твоя жизнь, ничего хорошего из этого не выйдет», но всё равно ей было так весело, что даже страшно, что за минуты радости придётся платить новыми слезами.
- Я хочу, чтоб она спала в моей комнате, - заявил Анатоль вечером. – Она мне будет сказку рассказывать.
Ольга великодушно разрешила и выдала Лейле подушку.
- Завтра полетим на море, - сказала она. – Хорошо, что ты нам на голову свалилась.
- Расскажи мне о Синей Бороде, - попросил малыш, когда оказался в кровати, а мать ушла.
- О моём опекуне? – Лейла замялась. Анатоль был чертовски умным ребёнком, но всё-таки, ребёнком…
- Да нет, настоящую сказку. Я люблю сказки, они почти всегда умные и с моралью.
Лейла постаралась удовлетворить его любопытство.
- Няня тоже сказки рассказывает, - сказал Анатоль затем.
- Она тоже глупая, как я и мама? – спросила Лейла.
- О нет, - малыш зевнул. – Она интересная и умеет показывать фокусы. Я пока не разгадал, как, но однажды пойму.
Потом он закинул ручки за голову и уснул.
Лейла угрелась и почти задремала рядом с малышом, но её потрогали за плечо. Над нею, улыбаясь, стояла Ольга, и манила пальцем. Пришлось вставать и снова идти за хозяйкой в огромный гардероб…
- Дорогая, ты же не собиралась ложиться так рано? – проворковала Ольга, доверительно касаясь её руки. – Только бабушки ложатся спать, когда девушкам самое время краситься. Давай одеваться и поедем патиться.
- А если Анатоль проснётся и заплачет? – спросила Лейла.
Ольга ответила удивлённым взглядом: «Кто? Он? Да ни за что, ты знаешь, сколько он стоил?», затем достала из кармана маленький золотой флакончик.
- На, взбодрись, ты что-то совсем унылая, - она поднесла флакончик к носу, зажала одну ноздрю ухоженным пальчиком и резко вдохнула.
Затем протянула флакончик Лейле. Единственное, о чём та сейчас мечтала – мягкая подушка, но расстраивать хозяйку отказом не хотелось. Было в ней что-то, заставляющее повиноваться, может, самоуверенность, а может, Ольга только думала, что она «натуральный ребёнок», а на самом деле её сделали с элементами нейро-программирования. С большим сомнением Лейла взяла флакон и неглубоко вдохнула. Нос сразу заморозило, а мир вокруг стал значительно ярче и привлекательней.
- Не бойся, это не вредно, - успокоила её Ольга. – Ну как ты?
- Нормально, - ответила Лейла, шмыгая носом.
Затем хозяйка велела выбирать наряд. Лейла пересмотрела целый ряд платьев и, наконец, остановилась на «маленьком чёрном», коротком коктейльном платье, которое, как известно, обязано быть в гардеробе каждой женщины. Ольга вырядилась в нечто красное и шёлковое, с огромным вырезом на спине. Лифчика под такое платье надевать не полагалось, и тяжёлая округлая грудь Ольги вызывающе-соблазнительно покачивалась под тонкой тканью.
- Знакомься, это Виза. Автоматический визажист.
Ольга махнула рукой в сторону непонятной конструкции со множеством конечностей.
- Она идеально наносит макияж. Кое-кто даже ругается, что слишком стандартно, что живой визажист накрасит лучше, но мне нравится.
Жестом, не терпящим возражений, Ольга пригласила Лейлу присесть в белое кожаное кресло и набрала комбинацию клавиш. Голова у Лейлы легко кружилась после золотого флакона. Она откинулась на спинку и закрыла глаза. Чудо-конечности тут же пришли в движение. Бот мерно зажужжал и просканировал её лицо, показав на мониторе всю необходимую информацию – цвет и тип кожи, строение лица, оттенок глаз. Затем появилась трёхмерная модель, очень похожая на Лейлу. Аккуратными движениями, чутко реагируя на малейшие движения головы и мимику, бот принялся колдовать над Лейлой, и очень быстро превратил настороженную девушку в светскую львицу без возраста, но с глубоким взглядом.
- Ого! – Ольга одобрительно улыбнулась, - Да ты настоящая красавица, дорогая!
Её собственное лицо, как всегда, было идеальным. Хозяйка на секунду заглянула в комнату Анатоля, жестом приказав Лейле умилиться, как прекрасно он спит, затем усадила в эрку и задала курс. Аэркар миновал сперва их квартал, затем бедные окраины со складами, ютящимися вокруг заброшенной фабрики. Вскоре унылый пейзаж постиндустриальных развалин сменился дубовой рощей вокруг речушки и зелёными холмами. На внушительном расстоянии друг от друга Лейла увидела светящиеся дворцы, в каких, наверное, жить короли. Вокруг каждого простирались огромные территории с фонтанами, садовыми лабиринтами, аллеями из статуй. И почти везде было светло и людно.
- Навестим моего знакомого. У него случаются интересные вечеринки с афтерпати. Я тебя познакомлю с ним… - пояснила Ольга, равнодушно, как на давным-давно привычное зрелище, посматривая на проплывающие внизу хоромы.
Вскоре аэркар опустился на площадку, где уже стояло великое множество аппаратов самых разных моделей. В саду, под навесами, рядами стояли роскошно накрытые столы и живой симфонический оркестр играл «Времена года» Вивальди. То ли от золотого флакончика, то ли от новых впечатлений у Лейлы кружилась голова. Она никогда, даже на городских праздниках, не видела столько нарядных людей, столько огней и цветов.
Ольга с обыденным видом здоровалась с гостями, кому-то просто кивая, а до кого-то дотрагиваясь щекой в фальшивом поцелуе. Вскоре она сказала Лейле:
- Я поищу кое-кого, а ты пока осмотрись. И не переживай, здесь все свои!
Последние слова Ольги утонули в шуме светской вечеринки.
Хоть Лейла и чувствовала себя ненормально весёлой, она так долго не общалась с людьми, что, подумала, и начинать не стоит. К тому же, временами её посещала навязчивая мысль, что где-нибудь в этом шумном столпотворении она встретит Артура. Синяя Борода выскочит, как чёрт из коробочки, схватит Лейлу за руку и снова утащит в свой чёртов замок. «Набегалась, сучья кукла? Вали в коробку…» Может, стоило просто погулять по саду, подальше от праздничного гула?
Лейла брела по дорожке, выложенной мраморной плиткой, рассматривая античные статуи и причудливые растения, пока не вышла к огромному павильону без окон. На двери висела медная табличка: «Времена года». Лейла повернула ручку и оказалась в небольшом деревянном холле. Там снова были двери, каждая с соответствующей надписью: «Зима», «Весна», «Лето», «Осень». Около зимней двери предусмотрительно висели тёплые шубы. Любопытно… Лейла накинула первую, попавшую под руку, и удивилась её легкости. Затем открыла дверь – в лицо дохнуло морозным воздухом.
В огромном помещении сияло маленькое искусственное солнце, в его холодных лучах искрился настоящий снег. Лейла оказалась в зимнем лесу с поляной в снежных сугробах. Рядом поблёскивал замёрзший ручей с обледенелым деревянным мостиком. Вековые ели свешивали пушистые лапы в тяжёлых снежных шапках. «Вот бы нарядить такую ёлку на Новый Год!», - восхищённо подумала она и по тропинке пошла к выходу. Медленно падали огромные снежинки, Лейла даже почудилось, что снег идёт вверх, а не вниз. Она рассмеялась от удивления и тут же умолкла, таким чужим показался ей собственный смех. Когда она в последний раз смеялась? Лейла не помнила.
Она догадывалась, какое зрелище ждёт её дальше, но всё равно ахнула, открыв вторую дверь. Перед нею была всё та же лесная опушка, с тем же ручьём, только теперь здесь пахло тёплой землей и весенними цветами. Ручей весело журчал, перекатываясь по камням, щебетали птицы, а искусственное солнце приятно грело. Лейла сняла шубу и повесила на вешалку, поставленную кем-то предусмотрительным. С наслаждением вдыхая аромат весеннего леса, она порадовалась тому, какой интересный павильон нашла. Здесь она чувствовала себя гораздо лучше, чем на шумной вечеринке. Лейла сделала пару фотографий, теперь хотелось с кем-то поделиться. Она проверила форум. Ксюша так и не появилась после того, единственного раза. «Я такую красоту видела, не поверишь! «Времена года» называется » - написала Лейла ей и послала фотку. Она ещё немного постояла на тропинке, затем подошла к следующей двери и повернула ручку
В лицо ударил горячий ветер и аромат спелой земляники. В пушистых еловых верхушках щебетали птицы, в траве весело стрекотали кузнечики. Лейла снова рассмеялась, затем сняла неудобные, немного тесноватые туфли Ольги и босиком пробежалась по тёплой траве. Повсюду и в самом деле росла земляника, крупные ягоды краснели, будто капли крови. Аккуратно присев на корточки, чтоб не измять платья, Лейла, замирая от наслаждения, стала одну за другой есть спелые ягоды.
- Приятного аппетита, - раздалось сзади.
Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась. На тропинке стоял симпатичный молодой человек в синем фраке и жёлтой канареечной рубашке, в коротких бриджах и моднейших туфлях, с длинной чёлкой, уложенной в высокую причёску. Всем своим обликом парень, казалось, говорил, что традиционный прикид годится только для стариков и тех, кто ничерта не понимает в стиле. В руке он крутил трость с резным костяным набалдашником. Самодовольно улыбнувшись, модный парень заметил:
- Сегодня пятый день цикла, земляника как раз поспела. Денька через два всё начнется по-новому, и так до бесконечности. Разрешите представиться, Стрельников Эдгар. Хозяин.
Имя было таким же вычурным, как и внешность. Лейла поспешно выпрямилась и вытерла ладонью рот.
- Лейла, подруга Ольги, - сказала она.
- Которой Ольги? – с ухмылкой уточнил Эдгар.
Фамилии Ольги Лейла не знала, поэтому сказала:
- Которая Мэрилин.
- А, этой…
- Наши папы вместе работают, - зачем-то соврала Лейла.
Эдгар чуть вздёрнул бровь.
- Я так понимаю, вам понравилась экспозиция? Моё изобретение. Пользуется спросом у пипла. Видите ли, в зависимости от характера можно выбрать время года по душе. Но случается, кто-нибудь заказывает все четыре. Это, конечно, и стоит дороже, но я думаю, себя побаловать можно. Ольга, к примеру, все четыре заказала в свой дом, который строит. Вы знаете, наверное.
- Конечно, - сухо ответила Лейла.
Она впервые задумалась о том, сколько людей по-настоящему голодает, чтобы иметь возможность оплатить кредит, продают своих детей, как продали её саму, потому что обнищали, а сколькие пускаются в бега, в то время, как Ольги и Эдгары живут в любом времени года на выбор. Всё удовольствие от чудесного павильона сразу исчезло. Однако, нужно было поддержать разговор.
- Это всё создали вы? – спросила она
- Само собой, - франтоватый хозяин завёл руку с тростью за спину и церемонно поклонился. - Я архитектор, изобретатель, лауреат и так далее. Да, я могу работать без чертежей, я легко представляю всё в воображении. Я обладаю великолепной памятью и умею монетизировать удивительные проекты. Родители ещё до моего рождения решили, кем я стану. Но я считаю, что талант невозможно создать, тасуя гены. Ну, а у вас какие способности имеются, кроме красоты?
- О, никаких, - вспомнив Ольгу, легко солгала Лейла. – Я «естественный ребёнок». Натуральная блондинка, как любит шутить маман. Но я люблю танцевать!
И она присвоила кроме слов ещё и Ольгину ужимку – повела плечом.
- Великолепно, обязательно отведите душу, - франтоватый золотой мальчик подмигнул. – И оставайтесь на продолжение вечеринки, надеюсь встретить вас там.
Лейла любезно улыбнулась в ответ, вышла через двери «Осень» и отправилась на поиски Ольги.
Теперь в саду там и сям слышались смешки и шёпот, один раз попалась страстно целующаяся пара, в крайней беседке кто-то надсадно чихал мужским раскатистым чихом - похоже, нюхнул чего-нибудь позабористее, чем золотой флакон.
Ольга нашлась на террасе, неподалёку от оркестра. Она стояла с бокалом шампанского в руке и нервно оглядывалась по сторонам.
- Дорогая, куда ты пропала? – При виде Лейлы она оживилась. – Я уже встревожилась.
- «Времена года» смотрела, - пояснила Лейла и взяла Ольгу под руку. – Идём перекусим, хочу клубники.
Они слушали музыку и ели фрукты, запивая их вином, когда невидимые часы пробили полночь. Оркестр доиграл последнюю композицию и умолк. Лейла оглянулась, музыканты собирали инструменты, публика тоже начала расходиться. Семейные пары разлетались в аэрокарах, какую-то полную даму в золотом платье с большим трудом пытался загрузить в эрку супруг. Ему помогала прислуга. Дама была пьяна и сопротивлялась.
Другие гости и не думали расходиться.
- Сейчас начнутся сценки, - сказала Ольга.
Она схватила Лейлу под руку и повлекла за собой.
- Детскую радость «Времена года» ты уже видела. Теперь пойдём, посмотришь взрослое.
Они неспешно пошли к особняку за остальными. У двери стояли охранник и лакей с золотым подносом. На него гости выкладывали телефоны, как у Лейлы в классе перед тестовым экзаменом. Забрать свой телефон назад можно было только сдав формуляры с тестами. Вместо телефона полагалась маленькая серебряная маска.
- Снимать там нельзя, скоро сама поймёшь, - Ольга положила телефон на поднос, взяла одну из масок, - клади часы, не бойся, никому твоя побрякушка не понадобится.
Лейла нехотя положила часы на поднос и, надев невесомую маску, раздвинула театральную штору из тяжёлого бархата.
Она оказалась в большом мрачном зале, с круглой сценой посредине, с тусклыми светильниками в стенах, задрапированных красным бархатом. Сидений не было, вместо них весь пол был завален подушками, множество уютных ниш пряталось за плотными шторами. Были в зале и предметы искусства – японские средневековые картины со сценами любви самураев и гейш, чрезвычайно откровенные, удивительно реалистичные, притягательные и отталкивающие одновременно. Это была комната для секса.
Лейле сразу стало не по себе. Здесь мужчины вели себя развязно, рассматривали и трогали женщин. Чья-то рука погладила Лейлу спине, а чья-то больно ущипнула за бедро. Самые нетерпеливые пары уже скрылись в нишах, другие разместились на подушках вокруг сцены.
Появилось несколько официантов, расставили подносы с бокалами, хрустальные пепельницы, широкие чаши с белым порошком.
- Дамы и господа! – сказал невидимый конферансье. – Вашему вниманию представят миниатюру «Хозяин и рабыня».
Зрители захлопали, над сценой вспыхнул прожектор. Там уже стояла обитая бархатом скамейка. Вокруг неё с метёлочкой для пыли прохаживалась молодая девушка на каблуках, в короткой юбочке, переднике, закрывавшем грудь, с белой кружевной заколкой в волосах. Вслед за ней на сцену вышел мужчина в серебряной маске. В руке он держал трость с костяным набалдашником и поигрывал ею. Лейла легко узнала и трость, и её владельца. Теперь хозяин был одет узкий клетчатый костюм и высокие, почти до колен, зашнурованные ботинки, руки закрывали перчатки, голову венчал цилиндр.
- Ты плохо работаешь, ты будешь наказана, - обратился хозяин к девушке.
Он схватил её за передник и сильно дёрнул. Кружево затрещало и порвалось, девушка стыдливо прикрыла грудь, но мужчина ударил её тростью по рукам. Девушка непритворно вскрикнула и завела руки за спину, показав залу красивую грудь У Лейлы всё внутри сжалось от ужаса. Ей захотелось закрыть лицо руками и закричать: «Артур, я всё сделаю!»
- Ого, это было больно. - прокомментировала Ольга.
Зал ответил аплодисментами.
- Покажи этой сучке её место! – со смешком крикнул мужской голос.
Эдгар на сцене последовал совету и ударил девушку набалдашником в живот. Та издала приглушённый невнятный звук и упала на колени. Эдгар намотал на руку её длинные пышные волосы, приподнял и бросил животом на скамейку. Лейла не могла смотреть на сцену, ей самой было больно. Она дёрнулась в сторону, но Ольга удержала её за руку, притянула к себе и чувственно обняла, приказывая остаться.
Мужчина в маске расстегнул и достал ремень. Лейла подумала, что он станет снова бить девушку, но тот поставил обутую ногу ей на спину, петлёй накинул ремень на шею и так сильно дёрнул, что девушка с хрипом изогнулась. Руки рефлекторно взметнулись к шее, безуспешно заскользили по чёрной гладкой коже, врезавшейся в её белую. Хозяин неторопливо расстегнул брюки, вошёл в неё и ритмично задвигался, всё сильнее затягивая ремень. Девушка под ним хрипела и судорожно извивалась, её красивое лицо стало багровым, а глаза казалось, вылезут из орбит. Лейла в полном ступоре смотрела на происходящее. Кто-то подбадривал Эдгара ритмичными, в такт его движений, аплодисментами. Мужчина слева от неё яростно мастурбировал.
- Некоторые так пресыщены, - шепнула ей Ольга, - что ничего не могут, пока не придушат партнёра. Желательно, привселюдно…
Девушка на сцене беспомощно цеплялась в ремень руками, пытаясь хоть немного ослабить хватку, она хрипела всё сильнее, но мужчина в маске и не думал отпускать её, наоборот его движения становились всё быстрее и резче. Лишь когда женское тело бессильно обмякло на скамейке, он отпустил ремень и упал сверху. На сцену тут же опустился круглый шатёр занавеса.
- Он что, задушил её? – перепугано спросила Лейла.
- По-моему нет, - Ольга пожала плечами.
В это время в зал впустили десяток обнажённых девушек в кружевных чепчиках горничных и юношей, одетых в галстук-бабочку. Разгоряченные представлением гости восторженно приветствовали новое развлечение. Девушек и юношей стали тискать, щупать, растаскивать по нишам.
- Хочешь, возьмём парня на двоих?
Лейла потрясла головой. Она готова была сквозь землю провалиться.
- Как скажешь, дорогая!
Ольга схватила за руку симпатичного юношу и потащила куда-то в сторону. Сквозь красную ткань её платья проступали твёрдые соски.
Лейлу тоже кто-то поймал за плечо.
- Деточка, хочешь, я тебе полижу? – В лицо дохнули перегаром.
Она, не глядя, вырвалась и опрометью бросилась в дамскую комнату, где заперлась в кабинке. «Лучше пересидеть здесь, - думала она. - Ну их к чёрту, этих богачей вместе с их причудами…»
Она сидела тихо, как мышь, надеясь, что её не найдут. Надо уезжать отсюда. Лейла решила подождать полчаса, пока Ольга натешиться, а потом уходить, с Ольгой или без.
Спустя несколько минут она услышала, что в туалет зашёл человек. Запищал какой-то прибор, шаги приближались. Лейла насторожилась. Вдруг дверца кабинки распахнулась от сильного удара, и на Лейлу удивлённо уставился молодой мужчина со сканером в руке, коротко стриженный и симпатичный, одетый в чёрные джинсы и рубашку апаш.
- Простите, я слежу за своими подопечными. Не понимаю, почему сканер указал на вас, – сказал он. - Сейчас пошла такая публика, в три секунды могут испортить товар. Вот я и хожу по пятам.
- Вы из «Релакс-компани»? – настороженно спросила Лейла.
Кажется, именно этим симпатичным человеком и ему подобными так любил пугать её Артур.
- А что? - мужчина улыбнулся и присел на пуфик возле зеркала, закурил сигарету. На столике белели остатки какого-то порошка, он аккуратно собрал его указательным пальцем и втёр в десну, поморщился.
- Да, я оттуда. Правда за правду. Мой сканер сломался?
- Нет, - откровенно ответила Лейла. – Я ещё кредитная.
Пугаться этого парня не стоило. Она – не просрочка.
- Странно это, - парень пожевал губами, очевидно, онемевшими, - обычно в такие места со своим самоваром не ходят.
- А я сама по себе.
Мужчина улыбнулся.
- Я таких как ты видел сотни. И никто из них не был сам по себе. Никогда. До самого конца. Я такой же кредитный, как и ты. Два года назад стукнуло восемнадцать. Выжил только благодаря постоянным клиенткам и, как ни печально, одному клиенту… Остался менеджером – ничего больше не умею.
Мужчина затушил сигарету о мойку.
- Что-то я разболтался, а моих помнут. Надо работать. Прощай, кредитная девушка, которая сама по себе.
Мужчина скрылся за дверью, Лейла ещё немного посидела, затем осторожно выглянула в зал. Взъерошенная Ольга сидела на краю сцены с бокалом шампанского в руке. С высоко задранной маской, болтая ногами, она без особого интереса наблюдала за свалкой.
Люди в зале превратились в комок полуголых тел, в одно большое, больное тело, и оно шевелилось, как опарыши шевелятся и живут в куске гнилого мяса. Все эти люди были бесплодны и развращены. Лейла будто смотрела не на буйство Эроса, а на пляску Танатоса.
Аккуратно переступая чьи-то ноги, она подошла к сцене.
- Привет дорогая.
Помада Ольги была размазана.
- О, Мэрилин! – раздалось снизу. – Снизойди, богиня!
Ольга ногой оттолкнула полного дядечку в одном только галстуке, который подполз к ней и хотел облизать туфлю.
- Зачем ты меня сюда привела? – спросила Лейла. – На черта мне всё это видеть и как мне теперь это развидеть? Я тебе благодарна, ты очень добра. Ко мне никто так хорошо не относился, кроме родителей в детстве. Но зачем мы сюда пошли?!
- Дома скучно, - пожала плечами Ольга. – Анатоль занимает много времени, должна же я отдохнуть? Я не каждый день хожу. Но он такой душка, я бы умерла без него…. Впрочем, ты права, едем домой. Завтра с утра на море полетим. Сделаем Анатолю уик-энд.
Лицо у Ольги было таким невинным, что долго сердиться на неё у Лейлы не получилось. Лейла взяла её под руку, и они отправились восвояси, не забыв забрать свои гаджеты с подноса у входа. Рядом с охранником теперь стоял новый Лейлин знакомец из «Релакс-компани» со своим сканером. Он подмигнул ей и махнул рукой – проходи, мол, девушка, которая сама по себе».
Лакей помог дамам забраться в аэркар.
- Домой, - просто-напросто скомандовала Ольга. И спустя минуту они уже летели высоко в небе.
- Но ведь признайся, - Ольга, вскинув руки, сладко потянулась. – Посмотрела интересного? Я так устала, ужасно спать хочу.
Она ещё что-то говорила, но Лейла почти не слушала её, только механически кивала. Когда на горизонте показались первые городские кварталы, она уже крепко спала. Не открыла глаза даже когда чьи-то сильные руки подняли её и уложили в кровать.
Проснулась она с первыми рассветными лучами, и не сразу вспомнила, где находится. Лежала, зажмурив глаза, и думала, что покончит с собой, если проснётся в своей кровати в замке Синей Бороды. Побег на стекломойщике, Мэрилин Монро с гениальным младенцем, безумное пати гениального извращенца – конечно же, это нездоровый сон. Наконец она решилась, открыла глаза и увидела мирно спящего Анатоля. Во сне он выглядел точно так, как и все дети, посапывал в две дырки.
Она тихо встала с кровати, прошлась по коридору мимо комнаты Ольги и вышла к бассейну. Теперь там царила чистота, в воздухе легко пахло душистым табаком, а в шезлонге сидела женщина и курила толстую сигару. Это была высокая, крупная особа с чуть прищуренными чёрными глазами, длинными, тронутыми сединой чёрными волосами, широкоскулая, с тяжёлым подбородком, в джинсах и свитере крупной вязки. Лейла могла бы подумать, что это мужчина, если бы под свитером не угадывалась высокая грудь.
- Здравствуйте, - сказала Лейла. – Вы – няня, Покахонтас.
Няня молча смотрела. Лицо индианки застыло неподвижной маской, в глазах ни единой мысли не читалось, в морщинах от носа ко рту – ни единой эмоции, Лейла и представить не могла, о чём она думает.
Наконец, женщина махнула рукой – подойди.
Лейла осторожно приблизилась.
- Тебе сказали, что я убила мужа? – спросила индианка, попыхивая сигарой.
Голос был низким, говорила она практически без акцента. Лейла кивнула.
- Я не убила его, а принесла в жертву, - сказала индианка, и вдруг толкнула Лейлу открытой ладонью в грудь.
От неожиданности Лейла упала навзничь, ударилась спиной и задохнулась. И в этот момент что-то нахлынуло, поглотило её, погрузило в кинематографическую нарезку из сцен прошлой жизни. Вот Лейла маленькая, гуляет с родителями, вот она на уроке руку тянет, вот они с Ксюшей занимаются растяжкой в балетной секции, и сразу же – искажённое желанием лицо Синей Бороды, и стены её темницы, а на них – птицы переливаются, побег, полёт на стекломойщике, Ольга и чудо-ребёнок, клубок извивающихся тел, осенний лес из «Времён года», и тут же всё пропало. Остался только экран с рассветным ясным небом, а на его фоне – лицо Покахонтас в дымном облаке.
- Вставай, - сказала индианка, как ни в чём ни бывало.
- Вы зачем меня толкнули? – возмутилась Лейла, тяжело дыша.
- Твои проблемы не решатся выплатой кредита, - продолжала между тем индианка, слова вылетали изо рта вместе с дымом. – Найди первой то, что ищут все.
- А что ищут все? – осторожно спросила Лейла, поднимаясь.
- Всегда только счастья. Каждый его видит в своих вещах и у каждого свои способы его достичь. Некоторые делают это таким образом, что сложно не осуждать их попытки быть счастливыми. Например, твой опекун. А тебя что бы порадовало?
Лейла задумалась.
- Хочу снова встретить дорогого человека, - наконец, сказала она. - Например, мою подругу Ксюшу.
- Значит, ищи её.
- И что, я стану счастливой? – Лейла скептично улыбнулась.
- Этого я не говорила. – Индианка пожала плечами. - Но твои несчастья перестанут доминировать над тобой, ты сама начнёшь доминировать над ними.
Лейла помолчала.
- А что со мной будет? – наконец спросила она.
- Что сама сделаешь, то и будет. Уходи. Твоя дорога тебя ждёт.
- Но я обещала Анатолю…
- Милая, приди в себя, - Покахонтас пристально посмотрела на неё. – У тебя не может быть дел с ними. Я открыла дверь в парадное. Уходи, или я спущу тебя с террасы.
Лейла пошла в дом. У двери оглянулась – нянька всё так же сидела в шезлонге и посасывала сигару.
На кухне кто-то, вероятно, она же, предусмотрительно оставил удобные вещи: бельё, джинсы, кеды и клетчатую рубашку очень модного покроя. Там же стоял её рюкзак, который Ольга не успела выбросить. В него Покахонтас уложила несколько плиток шоколада, баночку сладкой газировки, формуляр Лейлы, небольшой её кошелёк с наличностью и банковской картой. Лейла даже улыбнулась такой заботливости. Никто её не обидел, не ограбил, просто вежливо и твёрдо показали на дверь. Впрочем, оно и к лучшему, говорят, ничто так не помогает, как хороший пинок.
Лейла спустилась в лифте, которым жильцы редко пользовались, прилетая на свои террасы и улетая с них, вежливо попрощалась с консьержем, проводившим её недоверчивым взглядом, и оказалась на улице.
Если не смотреть вверх, на стены небоскрёбов и бесшумные потоки аэркаров между ними, можно думать, что гуляешь по аллее парка. Не такого красивого, как у Эдгара, но тоже аккуратному и ухоженному. Даже птички летали под ногами, симпатичные подвижные воробушки. Лейла остановилась, бросила им кусочек шоколада, но птицы такого не ели. Она запихнула остаток шоколадки в рот и пошла дальше. «Куда ты отправилась, сучья кукла? – зло спрашивал Артур в её мыслях. – Я тебя из-под земли достану…»
Затем Лейла позавтракала блинчиками с мороженным в очаровательном кафе. Теперь ноги несли её в место, где можно было попытаться узнать о Ксюше. В Корпорацию. Она нервно улыбнулась. Идти туда она побаивалась, и дело было даже не в рассказах Артура о корпоративных методах работы: «Будешь нюхать дрянной казённый фен и подставлять свои дырки». Корпорация просто кишела бабаями – страшилкой всех детей. Впрочем, одного бабая она видела лично, выглядел он совсем не страшно. А её кредит оплачен на полгода вперёд, формуляр в порядке, задержать Лейлу права не имеют. Вести она себя станет вежливо, просто спросит информацию о Ксюше. Вернее, об изделии семнадцать двести девяносто. Она даже номер на память помнила. В конце концов, можно даже заплатить часть Ксюшиного кредита, у Лейлы осталось на карточке много денег, отложенных по совету Анатоля на что-нибудь полезное.
Каждый в городе знал, где находится Корпорация. Лейле повезло – она располагалась всего лишь в двух кварталах от дома Ольги – высокое, пафосное здание без единой террасы, блестящее бронированными окнами. Вскоре она завернула за угол и увидела этот филиал ада, в котором заказывали, разрабатывали, производили, изымали и перепродавали детей, от Лейл – до Анатолей, от Ксюш – до Эдгаров. К самым дверям Корпорации простиралась кленовая аллея. По ней Лейла и шла, когда увидела, что навстречу направляется тот самый бабай, который приходил к ним домой, уговаривая папу возобновить выплаты, и которого она только недавно вспоминала.
Выглядел бабай неважно, лицо носило следы недавних побоев, из-под пиджака выглядывал окровавленный воротник рубашки. Медик явно поработал над ним – побои уже побледнели, но рано утром бабай, должно быть, и в самом деле мог кого угодно напугать одним своим видом.
Говорят часы: тик-так,
Ты – просроченный червяк,
Говорят часы: динь-динь,
Поскорее уходи…
Лейла остановилась и подождала, пока мужчина поравняется с нею.
- Доброе утро, - сказала она.
- Доброе, - буркнул бабай на ходу, мазнув по Лейле равнодушным взглядом.
- Подскажите, где я могу получить информацию про изделие? – Лейла пошла за ним следом.
- Зачем тебе? – отмахнулся бабай.
Он едва ли слушал, что Лейла ему говорит.
- Я ищу свою подругу, Ксюшу, - сказала Лейла. – У неё просроченный кредит, я даже готова заплатить хотя бы часть. Да погодите же! Неужели вы меня не помните?
Бабай остановился, склонил голову на бок и посмотрел на Лейлу говорящим взглядом. «Ну что тебе? – говорили его глаза. – Чего ты привязалась ко мне, а? Иди по своим делам, девушка, которая сама по себе, какая ещё подруга?!» Он не помнил её, в сколькие дома он так приходил, как к её родителям? Но Лейла подготовилась. Ещё в кафе она скачала со старого форума фотографию, на которой они с Ксюшей позировали перед старостой класса и так смеялись, что чуть животы не надорвали.
- Вот моя подруга, смотрите! – она ткнула пальцем.
Бабай устало глянул на маленькую голограмму и в тот же миг весь преобразился. Взгляд из усталого стал испуганным. Бабай затравленно оглянулся по сторонам и сказал:
- Иди домой, девочка. Я не могу тебе помочь.
А потом быстро пошёл прочь, почти побежал. Что-то в этом всём было дрянное, кажется, Лейла нашла именно то, что искала, при чём – совершенно случайно.
- Ну раз вы не можете мне помочь, я ещё у кого-нибудь в Корпорации спрошу! – сказала она ему в спину.
Бабай сразу остановился, как вкопанный. Он смотрел вниз, будто внимательно изучал покрытие дорожки, и вдруг затопал ногами и закричал, как будто оса ужалила:
- Дерьмо!!! Сука!!! Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!!
Перепуганная Лейла отступила на пару шагов.
- Извините, я пойду…
- Стой! – категорически потребовал бабай, шаря глазами по сторонам, будто искал засаду. – Откуда ты меня знаешь?
- Вы к нам домой ходили, требовали кредит, - пояснила Лейла. – Но сейчас у меня всё уплачено за полгода, вот, глядите…
Дрожащими от нетерпения руками она принялась рыться в рюкзаке, достала формуляр, ткнула бабаю под нос. Тот непонимающе смотрел.
- Кто тебе та девушка? – наконец спросил он. – Подруга?
- Ксюша. Она пропала, - поспешно сказала Лейла.
- Она погибла во время облавы.
Глядя на то, как морщился бабай, Лейла зло усмехнулась. Не нужно быть Анатолем, чтобы догадаться: он что-то скрывал.
- Вы врёте, - крикнула она. – Этого не может быть!
- Тише, - Бабай снова оглянулся. – Не кричи…
- Я буду громко кричать! – заявила Лейла. – И привлекать внимание! Пока вы всё не расскажете!!!
Солнечные блики падали на уличную плитку сквозь густую листву клёнов. Мгновение-другое бабай подумал о чём-то своём, затем вытер потный лоб, обречённо взглянул на Лейлу и махнул рукой: пошли со мной, девушка, которая сама по себе, либо проваливайся к чёртовой матери!
И Лейла пошла.
yaplakal.com