глава 35
Заклинание сотворённое Афоней подбросило экраноплан в вверх на несколько метров, закрутило в воздухе, боком повело на соседнюю машину и дальше началась форменная игра в бильярд. От столкновения двух экранопланов произошёл небольшой взрыв сопровождаемый странными громкими щелчками, второй экраноплан отбросило к третьему, который тоже закрутило от удара и понесло прямо на Громовержцев. Причём всё это произошло в самый неподходящий для них момент. Они только-только выработали общую стратегию против неуловимых Достоевских и создав общий защитный щит оттеснили врага к полю повышенной гравитации, а тут, на тебе: прямо в спину прилетает экраноплан и забрасывает всех в объятия гравитационной ловушки.
Копии Фёдора Михайловича разочарованно сплюнули. А ведь так хотелось сохранить, как можно больше трофеев, но теперь ему оставалось лишь наблюдать, как корёжит и превращает в лепёшку дорогущий экраноплан. Через несколько секунд заклинание Волчьей стаи перестало действовать и он остался один. Песня давно закончилась, под куполом образовалась гнетущая тишина, прерываемая щелчками доносившимися от повреждённых машин, да ещё беззвучно скрябала передними конечностями выжившая верхняя половина офирца в экзоскелете. Он был жив только благодаря ихору, но вышедший из строя механизм лишь оттягивал неизбежное. Фёдор Михайлович подошёл ближе и сочувственно посмотрел на раненого. Надо же, а говорили, будто бы Громовержец может выдержать атмосферу Юпитера. Врали видимо. Теперь за несчастным обрубком волочилась кровавая плёнка, вот и всё что осталось от его ног. Офирец дополз до ботинок, попытался схватить пенсионера за щиколотку, а когда у него не вышло, он беспомощно приподнял голову и посмотрел вверх. В его металлическом шлеме что-то щёлкнуло, зажужжало, а потом пискляво затараторил неживой голос: "Предлагаем вам сдаться. Предлагаем вам сдаться. Предлагаем вам сдаться..."
Фёдор Михайлович нагнулся и вонзил четырёхгранный клинок в сочленение под шлемом, Офирец задёргался словно в предсмертных судорогах и писклявый голос оборвался на полуслове.
— Милосердие побеждённым - быстрая смерть, — пробормотал Достоевский и с интересом поглядел на баки с ихором на спине Громовержца добавил:
— Ну хоть что-то с вас поимею.
*****
Удивительная штука этот ихор. Добывают его исключительно из божеств и титанов у которых он течёт внутри вместо крови, но при этом ихор уникален: его нельзя смешивать, нельзя получить искусственным путём, а уж тем более добровольным донорским способом. Ни один титан не разрешит взять у него даже капельку, что уж там говорить про богов. Значит чего? Откуда может быть столько ихора? Достоевский ощупал баки на спине Громовержца и остался доволен. По пять литров в каждом, не меньше. Теперь можно будет принести славную жертву Выродку. Очевидно офирцы добывали его драконовскими методами, а как же иначе? Не выращивали же они богов словно коров каких. Помнится, раньше, для того чтобы получить лицензию на умерщвления титана требовалось куча разрешений и согласований. По нескольку лет согласовывали, чтобы сделать один забой, а там как повезёт. Соберёшь сколько успеешь, если добыча тебя раньше не пришибёт. Вон как Американцы например в 1978 году. Три подводные лодки утопили, чтобы одного морского титана добыть, а сейчас, на ближний Восток облизываются. Есть там один, в Красном море плавает, зато потом, дорогими гериатрическими уколами можно будет обеспечить всех правильных демократов вперемешку с республиканцами. Но это конечно чистое баловство. Торговать ихором ради лекарства долголетия и панацеи от всех болезней слишком жирно. Ихор в первую очередь даёт власть и могущество, а тут, аж десять литров этой-самой власти. Видели когда-нибудь могущество в жидком виде? Ха-ха и никогда не увидите. Оно золотистое, оно живое и летучее. Открой баллон и ихор испарится в мгновение ока, но и чистым употреблять нельзя, смерть в мучениях обеспечена. Офирцы его через фильтр, применяли смешивая с дыхательной смесью в малых дозах, а нам простым смертным, это ни к чему. Богу отдадим богово, а баллоны эти нужно с экзоскелета снять, всё-таки теперь они честные трофеи.
Беззаботно ковыряя панцербрехером Громовержца он ничуть не удивился появлению Афони. Электронщик выполз из люка расположенного в днище повреждённого экраноплана и трясясь словно от лихорадки безуспешно пытался подняться на ноги. Лицо и одежда у парня были покрыты чёрно копотью будто он целый день работал на угольной шахте, губы дрожали, волосы на голове слиплись превратившись в сплошную корку, а сам он по-прежнему не мог произнести ни единого слова.
— Сюды, сюды. Подь сюды. Цыпа-цыпа-цыпа... — поманил его пальцем пенсионер и Афоня послушно пошёл на голос высоко задирая при ходьбе колени.
— Во как нашего пацанёнка черти-то носят, — прокомментировал он наблюдая за странной походкой электронщика. Афоня почти вплотную и упав на колени обессилено опустил голову. Достоевский приложил ему ладонь ко лбу и сочувственно произнёс:
— Ничего, ничего. Сейчас будет полегче. Сейчас мы из тебя все бяки мигом изгоним.
От лечебных прикосновений пенсионера парня затошнило со страшной силой, но он нашёл в себе силы отбежать на несколько метров, а потом из его рта ударила струя едкой зелёной жижи. Раньше он думал, что такие приколы бывают только в фильмах про одержимых дьяволом, но когда сам становишься персонажем из которого изгоняют беса, это, знаете ли уже ни в какие ворота. Но он чувствовал, да. Не смотря на всю боль и неконтролируемые рефлексы голоса в голове покидали его, а на их место постепенно приходило облегчение и ясность мыслей. Только сейчас до него дошло, что Достоевский изначально всё держал под контролем. Это он заставил чертей завладеть его телом, это он спланировал начертать знак Гараша так, чтобы разом вывести из строя всю волшебную технику Офирцев. Это он направил руки Афони к тонкой аристократической шее военного трибуна и заставил сломать её... Так, стоп!
Парень закончил извергать из себя злого духа вместе с полупереваренной пищей и с испугом посмотрел на свои дрожащие руки. А когда это он успел сделать? Он стал убийцей! Он убил разумное существо. Сам? Нет, это руки! Руки убили, когда экраноплан крутился словно юла и злокозненного Горация Октавиана отбросило на Афоню. Но как же так вышло, ерунда полнейшая, чушь, а может быть это черти подсунули ему ложные воспоминания? Он же матёрого колдуна, одним движением, но это же невозможно, хрусть и шея набок, словно гусаку какому.
— Как там за границей? Хлебнул сладкого воздуха свободы и демократии? — ехидно поинтересовался у него Достоевский. Афоню словно током ударило от его слов.
— Это всё ты! Ты! — горестно возопил он. — Я стал орудием твоим. Я безвольная, не отдающая себе отчёта марионетка!
— Угу-м. А когда Костомаров в тебя из инъектора палил, ты кем был? А когда отрезвин мне подсыпал? Ничего на ум не приходит, а? — самодовольно оскалился пенсионер.
Афоня застонал и прикрыл ладонью лицо. Достоевский, тем временем, стащил с экзоскелета баллоны, нашёл в траве обрывки ремней и принялся вязать себе самодельную переноску.
— Вместо того чтобы ныть, подумал бы дебилушка о героизме, — ворчливо посоветовал Фёдор Михайлович. — Сам. В одиночку победил целого военного трибуна. Я так и скажу, когда нас Офирцы к ногтю прижмут. Кто убил недоноска Октавиана? А вон тот, с курносым носом, Афонькой кличут. И тебя сразу за такой подвиг посвятят в рыцари...
— В какие рыцари? — повернувшись растерянно захлопал глазами несчастный парень.
— Действительно, в какие рыцари?
Достоевский наморщил лоб словно вспоминая и вдруг мечтательно улыбнулся.
— Точно! Я малость напутал. Тебя закуют в железный доспех и опустят в кислоту. Почётная смерть одним словом. Только героям и доступна. Меня например, два раза купали.
— Идиот! Снова надо мной издеваетесь? Он же только этого и ждал! Он специально вас растравил, чтобы защита сработала. Он Гарганту запустил! Там в бункере сейчас ещё один десант высадился. А вы мне про какой-то бессмысленный героизм... Ненавижу вас! Колдунов ебучих! Тысячи схем и планов, наплели паутину, а я догадывайся...Я может, просто человек, человек я... Дайте хоть денёк пожить по-человечески... Я предупредить вас хотел.
Афоня не выдержал и заплакал уже собственно ничего не стесняясь. Так ему было плохо.
Достоевский посмотрел на него с горькой усмешкой. Потом кряхтя приподнял баки за концы ремней, подошёл к парню на расстояние одного шага и остановившись задумчиво произнёс.
— Я всегда был один. Так уж сложилось. Родственники, близкие, друзья, всё опадало с меня словно парша. Тварь я паршивая, понимаешь? Меня не исправить, я слишком стар и измучен грехами, но каким бы я не был гадом, я всегда защищаю своих друзей и товарищей и ради их защиты я не пожалею никого и ничего. Пожить значит хотел по-человечески? А это как? Ещё вчера ты изнывал от скуки, стучался головой о стены, в кастрюли заглядывал в поисках смысла жизни, а буквально десять минут назад укокошил целого иноземного генерала. Захватчика, этого как его, фашиста, сволочь аристократическую, не суть, но один и сам, а ты по нему убиваешься. Чего ты жалеешь, кого? Их? Их сюда никто не звал, я предлагал им депортацию, ты сам слышал, а ты, ещё десять минут назад рвался защищать свою страну позабыв о скуке, а сейчас жалеешь убитого врага. Себя, дурачок, жалеешь, как будто на тебя потом косо посмотрят и осудят, да пусть судят, хрен с ними, в этом же вся суть человеческая. Скука, сожаление, самокопание, азарт, общая неустроенность и желание что-то изменить, ты думаешь совесть гложет тебя за то что ты совершил плохой поступок? А она просто гложет, чтобы ты не забывал, чтобы тебе было что вспомнить в старости. Человек, это не просто набор инстинктов: жрать, спать, срать, хотеть бабу, нет. Мы созданы, чтобы ломать этот мир на части, строить, крушить, преобразовывать, к чему-то стремиться и всегда учиться. Даже амёбы и те учатся. Ну же, вытри сопли, герой. Тебе больно, тебе стыдно, но боль нужна чтобы ты не забывал, что ты человек, а самое главное - зачем ты человек.
Афоня шмыгнул носом, высморкался, вытер о траву руки после чего спросил.
— Значит вы знали? С самого начала знали и притворялись дурачком, но зачем? Если вы знали, что Костомаров предатель...
— Он не предатель, — покачал головою Достоевский. — Его обманули. Колокольный выбирал между вами и выбрал его, так что радуйся. Твоя душа на месте, а за душу Леонида Исаковича мы сейчас пойдём и поборемся.
*****
Пока они шли к дому пенсионер посвятил Афоню в кое-какие тайны касавшиеся непосредственно проклятия Колокольного мертвеца.
— Я берёг вас от него как только мог, — рассказывал он. — Утаивал, затирал вам обоим память. Хотя, если по совести, то не только вам, но и нашим спящим товарищам. По договору он должен был проявить себя только по истечению отведённого срока, но он не хотел ждать. Это удивительно нетерпеливая и настырная нечисть. В первый раз он напал на нас на Малаевских болотах, в каменных лабиринтах под домом ведьмы и мы оттуда еле ушли, а мне потом пришлось всё взрывать дабы эта могущественная сущность не последовала за нами. Пацанам я тогда память стёр, а то бы, он к ним во сне заявился. Ну а потом пришлось их тут прятать, но он и сюда залез, ко мне в бункер. Вы с Костомаровым с ним много раз сталкивались по ночам, откуда думаешь у тебя идеи про отрезвин? Но до этого я пытался с ним бороться при помощи алкоголя, спаивал себя и Исаковича, но он через тебя в него всё равно забрался. Так и получается: надо теперь душу из куклы вытряхнуть, а уж от Колокольного я придумаю как избавиться. На крайняк мы его через Гарганту куда-нибудь в параллельное измерение вытряхнем. Он сам виноват, что сюда пришёл, так что не жалей, считай, что мы используем его интриги себе на пользу.
— Я уже ничего не понимаю, — признался Афоня. — Вы намекаете, что собираетесь использовать Колокольного, Костомаров говорит, что он использует Колокольного, а может он использует вас обоих?
— Сейчас я Выродка подзаправлю ихором и мы вместе посмотрим кто кого будет использовать, — недовольным голосом заявил пенсионер и для убедительности тряхнул баллонами.
Электронщик глянул на его трофеи с сомнением. Достоевский почуяв в молодом соратнике скептицизм тут же обиделся и велел выполнить для него срочное спецзадание.
— Возьмёшь в доме ноутбук новенький, под диваном лежит, подключишься к своей спутниковой хреновине и скачаешь мне кое-чего, — приказал он. — Потом догонишь меня на запасном лифте. Лифт в шкафу на первом этаже. Сразу опускайся на самый нижний этаж там и встретимся.
— Хорошо, а чего скачать? Что-нибудь секретное? — уточнил электронщик.
— Скорее популярное. Я тебе сейчас на ухо шепну.
Достоевский пошептал ему на ухо и Афони от удивления округлились глаза.
*****
Когда ваджрагенератор заработал на полную мощность Костомаров уже успешно вскрыл дверь ведущую в большое просторное помещение где была смонтирована Гарганта. Он слышал как позади него в коридоре захрипели репродукторы проигрывая старую невнятную запись предупреждающую персонал о полной боевой готовности и каких-то устаревших протоколах, но предупреждения вызвали на его лице лишь усмешку. Какая пошлость. Какой же анахронизм. Предсмертные хрипы больного и никому ненужного старика. Но ты, товарищ Достоевский, получил что хотел. Такие как ты не должны умирать в обоссаной кровати под капельницей, нет. Такие как ты должны уходить с лязгом и грохотом, в шуме сражения, под громовые раскаты артиллерийской стрельбы и надсадный вой пикирующего бомбардировщика. И такой бой ему, там наверху, сейчас обеспечат. "Это был наш последний и решительный бой...Хм, да. С превосходящими силами противника. Бой с будущим в котором ты обязательно проиграешь, а если даже и выживешь то тебя ослабленного и измученного добьют в спину. Прямо как в той сказке про Мальчиша-Кибальчиша. Ты сдохнешь красиво, трагично, но совершенно бессмысленно, ведь именно такой была твоя жизнь. Но зато враги будут поминать тебя ещё долго, составят протокол сражения, извлекут необходимый опыт, а твой последний день станет историей, которую впишут... Нет, хе-хе, не в Российские исторические источники, а в учебники Офира. Для них ты станешь почётным врагом, тогда как свои предадут твое дело забвению. Ты никто - Достоевский. Тебя никогда не было. Таких как вас хоть жопой ешь, а вся ваша патриотическая муть и душевные порывы о защите Родины, она исключительно инструмент государственной пропаганды. Государству, знаешь ли, Достоевские нужны только, когда требуется государственная необходимость. Вся ваша Родина это два метра земли, а многим и этого будет жирно, иным из вас и горсточки пепла будет достаточно".
Пребывая в прекрасном расположении духа, занятый настройкой портала, он не забывал усмехаться над растяпой хозяином. Кто же так Гарганту собирает сущее дилетантство. Арка высотой более пяти метров была начата судя по всему очень давно, её собирали из кусков мрамора, яшмы и оникса, а постамент со ступенями был отлит из загадочного материала больше похожего на резину чем на камень, но Достоевский до сих пор не убрал строительные леса. Вниз от замкового камня шли толстые провода в бумажной оплётке и расходились в разные стороны к внешней поверхности свода, отчего вся арка выглядела весьма зловеще. Но ведь на ней ни должно быть ни пятнышка, ни трещинки, Гарганта должна быть цельной как монолит, а тут всё выглядело так, словно бы кто-то пытался неумело склеить разбитую вазу. Но это ничего. На один раз её точно хватит. Главное ввести правильные координаты.
Помещение постепенно наполнилось невыносимым дребезжащим гулом, но деревянной кукле всё было нипочём. Костомаров подготовился как следует. Он даже в костюм переоделся, галстучек. рубашечка белая, запонки и ручка в нагрудном кармашке, всё как положено, а для того, чтобы на том свете ему хорошо жилось, он притащил к порталу два небольших чемодана наполненных различными дорогими редкостями. Афоня ещё поймёт, как хорошо жить там где ценят богатых и умных, а уж он позаботится.
Наблюдая за разноцветными вспышками света внутри арки, его вдруг посетила неожиданная догадка. Костомаров поднял голову и оценивающе посмотрел на замковый камень. Так вот что там за отсебятина такая, выравниватель потенциалов. Значит, можно не бояться внезапного отключения подачи энергии, а если это всё же случится, портал подпитается от источника энергии в параллельном измерении. Оригинально и очень умно, хотя в плане исполнения поставил бы двойку этому вандалу-конструктору. Двойку за исполнение и пятёрку за изобретательность. Заслужил. Да сюда теперь можно целую армию привести. Ха-ха-ха, какой же ты идиот Достоевский. Однако имеет смысл немного подстраховаться.
Внутри арки сверкнуло жёлтым. Кукла зловеще улыбнулась и приготовилась принимать дорогих гостей.
*****
К его сожалению Громовержцев в составе отряда спецназа было всего двое, а кроме того они были низенькие, ростом чуть выше его с массивными бочкообразными телами и усиленными нижними конечностями. Зато сильных колдунов с той стороны заявилось больше десятка, а их командующий, представившийся Гаем Катуллом, сообщил, что он лучший специалист в деле сражения в укреплениях и подземных коммуникаций. Да Костомаров и сам это понял, потому как большая часть колдунов была типичной хтонью: многоглазые, зубастые, с щупальцами и мягкими телами похожими на тела головоногих. Они были без доспехов и без оружия, но это им и не требовалось. Ведь они сами по себе были оружием. Текучие, гибкие и способные по необходимости изменять форму своего тела. Достоевскому предстоял тяжёлый бой. Кукла осмотрела спецназ и осталась довольна, а самое хорошее это то, что портал заработал как надо, стабильно и на неопределённый срок, и в случае чего был способен обеспечить иномирцев дополнительными подкреплениями.
Гай Катулл, Громовержцы и кукла направились в костницу намереваясь забрать саркофаги, а остальные офирцы, оставив охрану у портала расползлись по этажам и шахтам.
yaplakal.com