Посмотреть Байкал

Вернулся Леха когда уже совсем стемнело. Я уже сварил ужин и успел побросать спининг под разгневанное уханье нерп. Ничего не поймал. Леха пришел на заплетающихся ногах, свалился и пробормотал: "Там нет прохода." Оказывается он прошел через вершины сопок на самую дальнюю и саму высокую (хотя он сказал что дальше была еще выше) и поднялся на природную смотровую площадку. Оттуда было видно оба берега Ольхона и все проходы между сопками. Изучив рельеф и разобравшись куда нам все-таки следует идти, он спустился обратно. Прохода с этого нерпиного пляжика не было никуда. Только назад к предыдущей стоянке. А от нее, через высохшее русло можно было подняться на перевал и перевалить через сопки на западную сторону острова. На том и порешили. Ночуем, а завтра возвращаемся назад и пробуем найти перевал.

***

Утром заморосил дождик. Это привнесло хоть какую-то прохладу в наше путешествие. Переход до предыдущей стоянки показался уже не таким трудным. Дойдя до стоянки, мы отдохнули, поели, и решили, а чего ждать то? Пошли дальше. Собрали рюкзаки, взяли запас воды и двинули по высохшему руслу реки искать перевал.

***

Через мраморное корыто пришлось подниматься на веревках, а направление на перевал обнаружилось через пару километров. Дело в том, что русло там очень плавно, почти незаметно, заворачивало на юг, вдоль острова. А чтобы выйти на западное побережье следовало идти на запад. Конечно, идти по руслу было проще, но в этом случае можно было плутать по острову долго и вообще никуда не выйти. Есть уверенность что через 10-15 километров оно не кончается стеной? У меня нет. Мы начали подниматься на западный склон ущелья.

***

Это сообщение отредактировал Igrec - 15.04.2022 - 14:22

Подъем был довольно пологий, но очень длинный. Мы поднимались часа три. Поднялись на уровень вершин соседних сопок и это было еще не все. Красоты открывающиеся с этих вершин были завершающим аккордом нашего пути по восточному побережью Ольхона.

Вершину хребта покрывал чистый, сосновый лес. Поднявшись еще, мы, наконец вышли на перевал. Это была вершина хребта и выглядела соответствующе. Все, подъем кончился. Впереди нас ждал длинный, затяжной спуск.

За перевалом природа резко поменялась. Лес стал гуще, начали преобладать кривые березки и кусты багульника. Рододендрон даурский. Чтоб его...

Заросли этого багульника переплетались с валежником и иногда достигали такой непролазности что приходилось искать обходы. В дебрях кустов было пробито множество оленьих троп, которые хоть как-то облегчали путь. Мы шли причесывая дебри своими телами, а конца спуску все не было видно. Шли долго, целый день, пока не стемнело. Направление держали на запад, ориентируясь по веткам лиственниц. Связь так и не появилась и на телефонах по-прежнему был январь 2001 года. Заночевали в лесу, когда стало понятно что до ночи не выйдем.

Утром продолжили путь. Через несколько часов началась равнина, снова пошли сосенки и наконец мы увидели Малое море. Это был западный берег Ольхона. Мы вышли в районе Песчанки, где когда-то был рыбзавод, а сейчас остались одни руины. Это снова был тот, матрасный Байкал. Шикарный пляж протянулся на несколько километров и на нем, тут и там виднелись машины и палатки отдыхающих.

***

***

На пляже обнаружилось даже несколько бань. Туристы тут их строят из полиэтиленовой пленки. Если хозяев бани не видно, то можно ею пользоваться, о чем вещают сделанные на пленке фломастером надписи.

Появилась связь и мы смогли наконец отправить смс-ки и позвонить родне. Определилось время, спутники GPS сообщили наше расположение, включилась уже ненужная карта. Другой Байкал кончился. Нам предстоял путь домой.

С Песчанки, куда мы вышли, до Хужира, оставалось еще километров 15-18. Идти пешком, по жаре и пыли, с рюкзаками, уже совсем не хотелось. Это ведь был уже тот, матрасный Байкал, на котором можно и пофилонить. В Песчанке обнаружилась небольшая кафешка обслуживающая туристов. Ее хозяин - молодой бурят Чингизхан (да, да, его именно так и звали) жил прямо тут, в юрте, со своей подругой. Он оказался еще и обладателем военного уазика. На вопрос прокатиться до Хужира немного посомневался, но за пятикаточку согласился.

Чингизхан прокатил нас с ветерком, его зверь-машина яростно прыгала по ухабам, а он, крутя руль успевал еще здороваться с эжинами то и дело мелькавшими на сопках.

Хужир был все такой же, пыльный городок из ковбойских вестернов. Мы сразу отправились к Иванычу. Иваныч нас встретил озабоченно. Он некоторое время мялся, подбирая слова, потом начал говорить: "Пацаны... Тут это... Дело такое... Фигня, короче..." Оказалось, пока нас небыло на машинке спустило колесо. Оно у нас спустило еще по дороге на Байкал, мы подкачали и ехали дальше, вроде было все нормально, но вот, за шесть дней колесо опять село. Иваныч же, об этом не знал, и, как честный человек, сильно переживал по этому поводу. Он никак не мог допустить чтобы мы подумали что он, шиномонтажник, тут как-то замешан. Типа, пока нас не было, организовал себе шабашку. Мы посмеялись, успокоили его что знаем о проблеме, и он вздохнул с явным облегчением. В колесе оказалось застрял кусок тонкой проволоки и Иваныч быстро залепил дырку.

Мы попрощались с Иванычем, пообещав присылать ему клиентов (пользуясь случаем, рекомендую) и отправились в обратный путь. Напоследок заехали на мыс Бурхан, один из самых узнаваемых символов Байкала, пофотографировались...

Было бы неправильно рассказывая о природе Ольхона делать такой упор на скалы и сопки и совсем не упомянуть флору. Еще перед поездкой я читал в интернетах что в прибайкале растет эндемик - желтый мак и хотел его посмотреть. Но увидеть на Ольхоне его так и не удалось, Леха сфотографировал какой-то желтый цветок, но тот, не тот, - не знаю. А вообще, растительный мир восточного Ольхона состоит из того, что умеет расти в камнях при минимуме воды и земли. Цветы часто висят на скалах, бог знает как и чем цепляясь за жизнь.

***

***

Но видимо цветов все-таки не хватает. Кто-то оставил в скалах бутылку с остатками чего-то пахучего и туда, в поисках нектара, полезли бабочки. Набились почти в полную. Наркоманки.

Паром проехали вечером и до Иркутска доехать уже не успели, заночевали в степи. Уже привычно бросили спальники на землю возле машины и легли спать. "Только бы коровы ночью не сожрали" - пробухтел Леха залезая в спальник. Надо отметить, местные коровы обходятся без пастухов. Они вообще живут здесь своей жизнью. Эти животные на Ольхоне (да и впрочем, на всем прибайкалье) чувствуют себя совсем вольготно. Если я правильно понял, буряты их используют только на мясо, варят национальное блюдо "позы" - этакие большие пельмени. А раз только на мясо, то и ловят коров только осенью, а все остальное время они предоставлены сами себе. Они свободно везде гуляют, пасутся, размножаются, живут полной жизнью не сталкиваясь с человеком вообще. Их никто не доит, все молоко достается телятам. Все лето они отъедаются в степях Ольхона, а с заморозками их ловят, делят, и пускают под нож, на позы.

***

Утром мы продолжили путь в Иркутск. Леха вычитал в интернетах про иркутский музей - ледокол, стоящий на причале и имеющий богатую историю, и ему загорелось его посетить. Заехали, посетили ледокол-музей, побродили по Иркутску, зашли в местный краеведческий. Надо сказать Иркутский краеведческий музей разочаровал. Наверное я сравниваю с нашим, пермским, но даже без этого сранения, он выглядел очень бледненько. Для такого богатого на историю края, музей должен быть гораздо насыщеннее. Даже ледокол показался интереснее.

Посмотрев Иркутск отправляемся в путь. Я опять поглощаю колесами километры, а мимо летят поля, леса, города, поселки... Какая все-таки большая у нас страна! Все едешь, едешь, без конца и края... Конопляные поля кончились и опять замелькали родные березки.

На какой-то стоянке на трассе, наблюдаем еще одно чудо природы. В бесплатном, жутко вонючем и грязном общественном туалете, на стоянке дальнобойщиков, на стене ласточки свили гнездо. Вот так, среди вони, шума и дальбойщиков высиживают себе птенцов. Я, честно говоря, был в шоке.

***