Железная дорога Таджикистана. Как я стал первым пассажиром нового поезда

Вид того же пути снизу, через самые натуральные Врата Хатлона, на которых, только по ходу движения, был снят и заглавный кадр. Виден самый длинный на новой линии мост и её насыпь выше по склону:

23.

И в целом, сравнивая железные дороги Ангрен-Пап и Вахдат-Яван, могу сказать, что узбекская - безусловно, на порядок сложнее и интереснее в техническом смысле, втрое длиннеее и вдвое выше, но таджикская не уступает ей живописностью, да и профиль тут как бы не сложнее - набор высоты и спуск происходят гораздо быстрее.

23а.

А стела "ТАлКо" на заглавном кадре не случайна. За перевалом встречается промышленный Яван - крупный посёлок (33 тыс. жителей), фактически скорее город (Таджикистан почему-то крайне скуп на этот статус), выросший в 1960-х годах на конце железной дороги, протянутой сюда из Термеза. Ещё с перевала в проёме скал мелькали сооружения построенного китайцами цементного завода, :

24.

Но главная яванская промзона - дальше:

25.

Яванский электрохимический завод, пущенный в 1960-х годах, был разрушен гражданской войной, а сейчас так же восстанавливается с помощью Китая. Но именно ради него и строилась фактически новая линия: здесь из руды получают сырьё для алюминиевого завода в Турсунзаде, самого настоящего кормильца республики, в лучшие годы дававшего до 80% её экспорта. Однако старый Каримов знал, куда ударить: заблокировав линию Яван-Термез, он разорвал эту производственную цепочку, оставив завод без основного источника сырья, и промышленный гигант на глазах начал умирать - к 2015 году его загрузка упала с 90 до 30%, примерно так же снизилась и его доля в таджикистанском экспорте. Именна эта угроза экономической катастрофы, для Таджикистана более серьёзной, чем для России эмбарго на нефть, и толкнула страну в объятия Китая. Теперь завод оживает, и в этом есть своя мораль о бесперспективности различных санкций, эмбарго, инфраструктурных блокад и торговых войн: альтернативу рано или поздно найдут, а ненависть от пережитого за время поисков - останется... Необычно для бывшего СССР выглядят многоэтажные цеха без стен, а лишь с каркасом балок:

26.

Что для Каримова, что для Рахмона строительство новых железных дорог было вовсе не байской блажью: линия Ангрен-Пап связала с центром треть населения и крупнейший сельскохозяйственный район Узбекистана, а линия Вахдат-Яван соединила в Таджикистане главный промышленный комплекс. Так что даже если поезд, на котором я ехал, уже отменён, это ничего не значит - в первую очередь новая линия грузовая. На станции Яван в день моей поездки ещё не разобрали сцену и навес над трибунами, где представители властей и журналисты встречали тремя днями ранее президентский поезд.

27.

А мы спустились в Хатлон, раскрывающийся прямиком к Афганистану и наверное в чём-то на него похожий. Жаркая, пыльная, но изобильная, и при всём том пугающе чужая земля:

28.

Хатлонская область в Таджикистане самая маленькая и самая людная - здесь живёт больше 2,5 миллионов человек. Она начиналась с Кулябской (1939) и Курган-Тюбинской (1944) областей, соответственно упраздённых в 1955 и 1947 и вновь созданных в 1977 и 1973. В 1988 году их вновь объединили уже не с центральным регионом, а только друг с другом в Хатлонскую область, получившую названию по древней земле Хутталь, богатой провинции пришедшего на смену античной Бактрии Тохаристана. Последний раз две области разделялись в 1991-92 годах буквально на несколько месяцев. Официальный центр Хатлона - Курган-Тюбе, но фактический всё же Куляб как родина правящего клана.

29.

Большая часть Хатлона - выженная солнцем пыльная пустыня, по которой тянутся узкими полосками плодородные долины Кафирнигана, Вахша и Сурхоба и невысокие мягкие хребты между них. Но примета здешних станций (справа типовой вокзальчик) - водовозные цистерны на первом пути:

30.

Хатлон в Таджикистане был центром обеих гражданских войн ХХ века: в 1920-х годах здесь долго воевали басмачи, и та война опустошила край, многие жители которого ушли от власти безбожников в Афганистан. Коренными жителями его степей были локайцы - воинственное племя кочевых узбеков, живущее по обе стороны Амударьи, а кишлаки и города населяли самые настоящие арабы - в пределах исламской цивилизации это был глобальный народ, их общины нередкость в самых дальних углах бывшего Халифата, и в одной только Средней Азии живёт несколько десятков тысяч арабов, старшее поколение которых ещё не забыло родного языка в одном из двух не понятных друг другу диалектов - кашкадарьинском (с узбекским влиянием) и бухарском (с таджикским, как здесь). В советское время сюда докинули ещё таджиков и узбеков, частью с севера (в район Куляба), частью из нищего Каратегина (в район Куляб-Тюбе), таким образом получив жутко гремучую смесь, вновь рванувшую от сострясения, вызванного распадом СССР. Мне кажется, Хатлон похож на Афганистан - нищий, патриархальный, беспокойный, не размежевавшийся... Не знаю, чьё в кадр попало кладбище с бараньими черепами на пиках, но рискну предположить, что локайское:

31.

За окном всё больше голубых каналов:

32.

33.

И наконец железная дорога пересекает бурный Вахш пронзительно голубого цвета. По расходу воды он на самом деле примерно с Клязьму, но профиль русла делает его одной из самых энергоэффективных рек мира, поэтому на Вахше уже построена Нурекская ГЭС и строится Рогунская с высочайшими в мире плотинами. Фактически Вахш, в верховья Сурхоб (не путать с ещё одним Сурхобом в Хатлоне) - главная река Таджикистана:

34.

35.

Вид железнодорожного моста с автодороги, из городка Сарбанд (16 тыс. жителей), который в отличие от Явана куда больше похож на посёлок - с трассы я его попросту не заметил:

36.

В Сарбанде находится ещё одно детище старой железной дороги и жертва гражданской войны - Вахшский азотно-туковый завод ("туки" - устаревшее название минеральных удобрений, здесь остававшееся в названии завода). О его восстановлении пока вроде бы нет и речи. Вид с железной дороги:

37.

По другую сторону пути - новенький аквапарк:

38.

Впереди станция Курган-Тюбе с недвижно стоящими уже не первый год поездами:

39.

Расположенная в 6 километрах от города, эта станция - важнейший узел железных дорог Таджикистана. При Советах здесь сходились лишия широкой колеи Термез-Яван, узкоколейка Душанбе - Нижний Пяндж и её ветка на Куляб, то есть суммарно 5 направлений! Теперь их осталось три, но для страны тупиковых линий и это немало. Вокзал 1960-х годов:

40.

Народ с поезда сразу разбежался по перрону общатья и фотографировать, а снаружи - пустота, куда даже из фотограифрующих лишь я один догадался выйти, то есть в Курган-Тюбе на поезде не ехал практически никто.

41.

Разговорились с молодым таджиком из Душанбе, местным ценителем железных дорог, обменивались впечатлениями о железнодорожных делах разных стран. "Во только, - говорил собеседник, - я никак не пойму, чего у вас по телевизору всё время Америку ругают! Говорят, мол, что они там все тупые и скоро развалятся. У них же такие технологии, например система торможения единая для всего состава, то есть дал машинист сигнал - и каждый вагон начинает тормозить самостоятельно, у тяжелейших состав сокращается тормозной путь! Нет, вы меня поймите правильно, я Америку сам не люблю, но недооценивать её не надо!". Я с ним даже было согласился, что недооценивать Америку действительно не стоит, но только ноу-хау озвученная им техология была лишь для самих американских железных дорог - в СССР автоматическое торможение и управление в обиходе с 1970-х годов.

42.

Не знаю, было ли здесь в 2010-16 годах хоть какое-то движение:

43.

Дизель уходит в Куляб по линии, построенной ещё в голодном 1999-м взамен узкоколейки, а на втором пути тепловоз цепляется к вагонам поезда на Шаартуз, который пойдёт по советской железной дороге дальше в сторону теперь недостижимого Термеза:

44.

Виталий остался в Курган-Тюбе ночевать, чтобы утром вернуться в Душанбе получить регистрацию, а я вошёл в пустой и невыносимо пыльный вагон. Проводница принесла мне матрас с подушкой и плошку фруктов, а я записался в амбарную книгу. Президент в четверг ездил из Душанбе в Куляб, а этот поезд уходил в свой даже не общедоступный, а попросту первый рейс, и я стал первым его пассажиром.

45.

И за пыльным окном всё так и вопиело о том, что мы едем в сторону Афганистана:

46.