Когда ангелы смеются

Ч.3. Глава восьмая (26)

Эйфории по поводу российских реалий Киллиану хватило на целых полчаса после отъезда из Мурома. То есть ровно на то время, пока хлестал ливень, начавшийся еще до того, как они въехали на мост, соединявший оба берега Оки. Дорога эта была одной из двух, ведущих в сторону Нижнего Новгорода. День уже, если было верить часам, склонялся к вечеру, хотя солнце стояло еще высоко, и сумерки о своем существовании даже не напоминали.
Итак, ливень кончился, стеклоочистители перестали мелькать перед глазами, вокруг за окнами царила блаженная прохлада, и Киллиан настроился этой прохладой насладиться вполне. Тем неожиданнее прозвучали слова Эллы:

– На следующем повороте сверни направо. Ой, мы проскочили!
Киллиан глянул налево – между полосами движения по шоссе шел бетонный разделитель, не позволявший развернуться и поехать в обратную сторону. Все что он мог – это сбросить скорость, чтобы не прозевать разрыва в барьере. Ну и поинтересоваться:
– Зачем?
– В этом селе живет одна женщина… Мне нужно заехать к ней.
– Ты не могла предупредить меня об этом заранее?
Досада Киллиана была неподдельной.

– Я только сейчас вспомнила. Но на Яндекс карте значится еще одна дорога в это село… Помедленней! Вот сейчас!!!
Киллиан послушно повернул руль… и зря! Обозначенная всеведающим Яндексом дорога была грунтовой. После только что прошедшего ливня она просохнуть не успела, и метров через сто машина въехала в большую лужу, проскочить которую ей не удалось.
Надежный, отлично зарекомендовавший себя в Ирландии и Шотландии джип замер в позиции «ни туда и не сюда». Колеса вертелись, мотор ревел, но проклятая российская грязь, непредвиденная как все в этой ненормальной стране, отпускать попавшую в нее самонадеянную иностранную железяку явно не намеревалась.

Киллиан психанул конкретно. Машину было жаль – она сидела в мутной жиже по брюхо, и ничем хорошим это закончиться для днища не обещало. Да и для его туфель тоже – предстояло вылезать из салона, а сапоги были в багажнике. Все что можно было сделать – это закатать брючины по колено, но снимать обувь было рискованно – туфли можно было купить новые в отличие от подошв ног.
– Что будем делать? – поинтересовался он у своей спутницы.
– Ты шофер, тебе знать лучше, – сказала та.

– Я шофер на европейских дорогах, – отвечал Киллиан хмуро. – Откуда мне было ведать, что у вас тут такое творится? Ну-ка поищи в русских интернетах, что делают ваши водители в такой ситуации!
– Сейчас… Вот, нашла! «Приподнимая по очереди каждое из четырех колес, подкладывать под него длинные доски или стволики деревьев.»
– А где их брать?
– А лесопосадка на что?
– Рубить чужой лес?!!!

Элла взглянула на Киллиана как на дурачка.
– Нам же не строевой лес нужен, а хоть что-нибудь. Бери топорик, если он у тебя есть, и иди руби. Можно сушняк с земли поднимать, лишь бы крепкий был и длинный.
В тоне ее была такая снисходительность, что Киллиану захотелось свою спутницу немедленно треснуть.
– Лучше я позвоню эвакуаторам, – буркнул он.
– Зачем? Ты представляешь, во сколько тебе это обойдется? Да не бойся ты – никто не предъявит. Даже наоборот: лесопосадки время от времени прореживать надо от поросли.

– А как мы будем приподнимать колеса?
– Домкратом, конечно, если он у тебя есть. И двумя дощечками: одна сверху, другая снизу.
Киллиан пожал плечами и полез в багажник.
Провозились они в этой луже часов несколько. Извазюкались как два поросенка (по выражению Эллы, которая, между прочим, разулась), а когда машина оказалась снова на прочном грунте и они отмыли в этой же луже конечности, раздался звук мотора проезжающего мимо большеколесного трактора.

Элла замахала руками, трактор объехал их, остановился, и водитель, по виду типичный фермер, высунувшись из кабины, задал один-единственный вопрос:
– Вам помочь?
– Да, – сказала Элла. – У меня сестра заболела. Вы не могли бы нам показать дорогу к …
Имя, которое та произнесла, Киллиан уже не расслышал, как и реплики водителя. У него зашумело в голове…
– …вы тут сейчас не проедете. У вас буксирный трос есть?
– Имеем, – процедил он сквозь зубы.

– Довезите нас, пожалуйста, до ее дома, – это был снова голос Эллы.
Почему она не предупредила Киллиана заранее о том, куда она хочет заехать, теперь ему было более чем понятно, но протестовать против единственной возможности выбраться из природой созданной ловушки, не угробив машину, было еще глупее, чем подчиниться обстоятельствам. Поэтому он снова полез в багажник и достал трос.
– Садись, – хмуро кивнул он Элле.
Они тронулись. Водитель трактора довез их до небольшого, но аккуратного особняка на окраине села и оставил. От платы он отказался коротким «Не за что».

Женщина, вышедшая к ним, средних лет, хотя и одетая довольно странно, выслушала Эллу, понюхала крышку от фляги, лизнула ее и произнесла:
– Интересный состав. Что в него входит?
Киллиан скривился. Знахарка, которая не способна была уловить запахов ромашки и вереска, могла быть только шарлатанкой. И уж тем более пробовать незнакомое лекарство на вкус… это было даже не смешно. Оставалось только выждать урочные двадцать минут – и можно было спокойно ехать дальше.
– Представления не имею, – ответствовал он равнодушно.
– Ну что же, несите больную в дом.

Киллиан медленно взял Аерин на руки и столь же неторопливо понес ее по дорожке к дому. Машину он, впрочем, закрыть не забыл, на что тоже потребовалось некоторое время. Уложив девушку на кожаную кушетку, он окинул взглядом комнату и успокоился второй раз – на медкабинет там было не похоже.
Посреди комнаты стоял стол с хрустальным шаром посередине, два стула, а по стенам висели полки, содержимое которых было прикрыто от посторонних глаз ситцевыми занавесками-задергушками. Возле порога лежал коврик, сплетенный то ли из соломы, то ли из камыша. В углах стояли кадушки с комнатными пальмами, на подоконниках – цветы в горшках.

Между тем знахарка принялась осматривать Аерин: измерила рукой ей пульс на запястье, посмотрела на ногти, поднесла к носу зеркальце, потрогала лоб и виски. Потом она приподняла ей веки, что по мнению Киллиана было уже излишне, но он промолчал, точно также как не вмешался, когда лже-лекарка принялась водить по ладоням спящей девушки собственными большими пальцами.
Он знал, что эти действия бесполезны, но на них уходили секунды, которые складывались в минуты. Эти минуты необходимо было прождать – и он ждал. Ждал, пока «знахарка» смирится с тем, что задача ей не по силам и не предложит им с Эллой обратиться в какую-нибудь платную клинику, к специалистам. Любопытно было, сколько она потребует за прием…

Но до этого не дошло. Элла принялась допытываться, в каком состоянии ее сестра. Гадалка села за стол, возложила руки на свой хрустальный шар и начала вещать всякий бред о странствиях души. Пока не замерла на полуслове и не отключилась. Киллиан усмехнулся, поднял Аерин и понес ее к машине.
Ошарашенная Элла покорно двинулась за ним. Подобно «знахарке» она заткнулась – только что не вырубилась. Спесь с нее слетела как по волшебству.
– Иди вернись и закрой дверь, – произнес Киллиан, уложив Аерин на прежнее место.

Как ни странно, но она его послушалась без возражения. Дар речи к ней вернулся, когда они уже выехали из этого села, на трассе.
– Что это было? – произнесла она ошарашено.
– А нефиг лизать то, что видишь первый раз, – произнес Киллиан нарочито грубо.
– И что с ней теперь будет?
– Через час проснется, позабыв о нашем существовании. Не вздумай сама пробовать – тебя я караулить не стану, не рассчитывай.
– А Ирка?

– Аерин моя невеста – это совсем другое дело.
– О, даже так! А когда-то ты писал, что меня любишь.
– Это было очень давно. В те времена, когда ты тоже говорила, будто я тебе нравлюсь.
– Но это была правда: ты мне нравился.
– Угу. Поэтому ты переписывалась со мной под именем своей сестры и прислала вместо себя – ее.
– Может, я хотела проверить твою любовь.
– Проверила. В чем печаль?
Элла надулась и надолго замолчала.

Она промолчала всю дорогу до Нижнего Новгорода, и даже ночевка в каком-то мотеле на окраине рабочего города под названием «Павлово» не заставила ее сменить гнев на милость. Ожидать, что девушка продолжит знакомить своего гостя с достопримечательностями территории под названием «Руссия», не стоило. Впрочем, как Киллиан подозревал, она сама мало что знала о населенных пунктах, расположенных в стороне от мест, часто посещаемых туристами.
Но Киллиану Павлово понравилось ничуть не меньше, чем, например, Суздаль или любой другой город «Золотого кольца». Это был город-трудяга, славный не только своим прошлым, но и настоящим. Город-металлург, изделия мастеров которого расходились по всему миру. Город, где производились популярные в стране микроавтобусы.

О достославном прошлом Павлова говорили добротные каменные дома стопятидесятилетней давности, построенные купцами. Дома были небольшие, всего в два этажа, из красного кирпича, но фигурной выкладки, поэтому красивые. Один из особняков, самый большой, с мансардной надстройкой с паразной стороны крыши, был превращен в музей, и Киллиан там, конечно же, побывал.
И он снова был потрясен. Нет, не самим зданием, оригинальной архитектуры (на здания он уже насмотрелся достаточно), и не лепниной внутри, хотя она была поразительна по красоте и количеству. А тем, что дом тот принадлежал обычному незнатному купцу второго поколения, чей прадед был крепостным.

Не графом, не царским внебрачным ребенком или племянником вельможи – рядовым гражданином российской империи. Но дом его затмевал своей роскошью дворец семьи Кеннеди в Шотландии. И такой купец был не единственным в Павлове, хотя дома остальных были меньшего размера.
«Shit! – подумал он. – Damn Russians! Как можно при такой свободе завидовать чему-либо в Америке или Европе? Чего им еще надо? Жрали что хотели, одевались как хотели и могли взлететь, если верить их истории, вровень с аристократией. Никому не отрубали за это голову, не разрушали их жилищ, пока они сами не устроили эту дурацкую революцию… Или я что-то путаю? Надо будет спросить у Аерин…»

Киллиан, конечно же понимал, что не все жили так, как купцы, что простые ремесленники обитали в домах самых примитивных, но ведь дома эти были их личными, не арендованными, и их не могли оттуда выгнать за неуплату налогов, как это случилось в Ирландии в середине XIX века.
Здесь никогда, даже в самые жестокие времена не устраивали дурацких поборов на крыши или окна. Здесь все свободно вешали у себя гардины, отгораживаясь от улицы, и каждый домохозяин самостоятельно решал, в какой цвет покрасить свой дом или не красить его вовсе. И здесь ухитрялись, как он о том не раз слышал, исповедовать каждый свою религию, не устраивая по этому поводу кровавых разборок…
* * * * *
Плохого настроения у Эллы хватило аж до того селения, где шоссе разветвлялось на дорогу, ведущую прямо и на пересекавшую трассу в объезд.
– Дедушка не простит мне, если я не побываю в Нижнем Новгороде, – молвила она. – он здесь родился и вырос, и будет рад, если я привезу ему отсюда фотографии памятных для него мест.
– В Нижний так в Нижний, – согласился Киллиан, потому что недовольство спутницы его порядком-таки напрягало. – Проедемся везде, где ты скажешь. Заодно посмотрим, что такое областной современный город по-русски. В Ярославль-то мы с тобой фактически не заезжали, только в исторический центр заглянули. И ты мне все о городе своего дедушки расскажешь.

– Конечно, – радостно встрепенулась Элла. – Это ведь один из самых важнейших центров нашей страны. Еще совсем недавно в нем проживало более миллиона жителей. Представляешь? А при советской власти он был закрыт для посещения от иностранцев.
– Боялись, что те выведают здесь какие-то важные промышленные секреты?
– Ага. Смешно, конечно. Секретов тут не больше, чем в Москве или Питере, но их же никто не закрывал?
С этим не согласиться было бы странно – Киллиан согласился.

– И первым делом мы поедем посмотреть на дом, где вырос твой дед? – спросил он.
– Конечно. Жаль что здания этого давно уже нет – его снесли в начале нынешнего столетия при реконструкции района возле железнодорожного вокзала. Но снимок этого места я сделать просто обязана. Дед мне и карту дал с планом города советских времен. Оттуда мы поедем к Нижегородской ярмарке и посмотрим на совершенно не похожий на остальные культовые здание Руси собор Александра Невского.
– А как же Нижегородский Кремль?
– Так дорога-то туда идет как раз мимо, к мосту через Оку. Нам эту реку дважды предстоит пересекать. И поедем мы по двум разным мостам, в разных частях города. Ты не переживай: если мы не успеем осмотреть все, что захотим, за один день – переночуем в Нижнем у нашей родственницы, одну ночь она нас вытерпит как-нибудь. Заодно я передам ей подарок от дедушки.

Киллиан кивнул. Удивляться он уже устал, да и в общем-то ничего особо удивительного в том, чтобы родственники приняли у себя дома компанию из трех человек не было. Несколько смутил размер квартиры: двухкомнатная, общей площадью в 40 квадратных метров вместе со служебными помещениями. Если у родственницы была семья, то потесниться ей предстояло всерьез.
«Ничего. В крайнем случае переночую в машине», – решил он.
* * * * *
После Нижнего Новгорода настроение у Эллы снова поменялось. Ни в какие музеи в городах, через которые они проезжали, ее больше не тянуло, она рвалась домой. Исключение было сделано лишь для Казани. Элла согласилась на рейд по ее красотам, и то потому, что устала сидеть в машине и захотела слегка пройтись. Для прогулки была избрана центральная пешеходная улица города с уймой магазинчиков и кафе. Естественно, остатки денег, запасных на покупку сувениров, улетели именно там.

– Все, – сказала Элла, – теперь прямой наводкой в наш поселок и не выходим нигде, кроме как по нужде или ради закупки продуктов питания.
– А ночевать?
– Вот, еще и ночевать. Большие города сразу исключаем, высматриваем по Интернету самые дешевые точки гостиничного бизнеса, снимаем комнатку на троих … Хотя нет! покупаем палатку, три спальных мешка и превращаемся в «любителей активного отдыха». Это будет намного дешевле. И начнем с сегодняшней ночи.

Собственно говоря, у Киллиана еще оставалось достаточно цифр на счету для ночевок под стационарными крышами, но идея показалась ему привлекательной. Финансово, по крайней мере, она себя оправдывала полностью. Зверья, как ему объяснила Элла, бояться не стоило.
– Ни тигры, ни медведи не дураки, чтобы среди лета нападать на палатку, откуда доносится запах троих людей, – вот какими были ее аргументы.
Русской опытности в данном вопросе Киллиан предпочел вполне доверился, особенно после того как извлек из тайника в машине короткоствол с запасной обоймой. Назад в тайник он его уже не убирал, предпочитая всю сибирскую часть маршрута даже днем держать оружие под рукой, в бардачке.

Впрочем, за все время поездки оно им ни разу не понадобилось, и сожаления об этом у Киллиана не возникало. Лишь одно его напрягало: взгляды Эллы в его сторону становились все откровеннее и откровеннее. Он боялся не того, что не выдержит и у него возникнет на нее рефлекс (это ему не угрожало, рефлексы свои он привык держать в узде крепко), но ему не хотелось объяснения с неизбежными слезами и истериками.
«Успеть бы дотянуть до их дома!» – думал он с тоской.
И – не успел.

В их последнюю ночевку в палате Элла будто специально принимала соблазнительные позы и на сводила с него красноречивых глаз. В этих глазах плескался такой накал чувственности, что у Киллиана возникло желание вскочить и убежать куда угодно – хоть в ночной мрак. Впрочем, во мрак и не требовалось – рядом стояла машина, на заднем сидении которой вполне можно было перебыть ночь.
– О нет, не уходи! – воскликнула Элла, правильно истолковав его перемещение поближе к выходу из палатки. –Выслушай меня!
– Хорошо. Давай поговорим, – откликнулся Киллиан, довольный уже одним тем, что вместо активного действия со стороны его спутницы ему предстояла лишь выслушивание ее исповеди.

– Неужели ты меня никогда не простишь? – со слезами в голосе проговорила Элла.
– Разве ты передо мной в чем-то провинилась? – ответил он с равнодушной горечью. – Это ведь не ты подсунула Аерин снотворное, наговорив ей перед этим кучу глупостей. Не из-за тебя она захотла забыть все, что между нами было.
– Ты любил меня, а я … я тебя обманула.
– Ну что ты, лапочка, какой обман? Ты свела меня с девушкой, равной которой я не знаю и не знал. Если бы не твой розыгрыш, мы бы с ней никогда не встретились.
– Это ты сейчас… всерьез?
– Естественно. Иначе зачем я бы поперся везти твою сестрицу в такую даль как ваш поселок? Я бросил бы ее в аэропорту, и все дела.

– Я думала, что ты делаешь это из благородства!
– Какое благородство, ты о чем? Уж не принимаешь ли ты меня за дурачка? Я ничего твоей сестре не обещал! Мои обязанности перед ней заканчивались в тот момент, когда она ступила на трап дирижабля в Дублине. Снотворным я ее не накачивал, о его свойствах она знала.
– Тогда почему ты меня избегаешь? Не обнимешь, не поцелуешь, не приголубишь? Ты же хочешь меня, я же чувствую!
– Я. Хочу. Не тебя! – произнес Киллиан жестко. – Элла, извини, если я ввел тебя в заблуждение. Но для меня никого сейчас во всем свете не существует кроме Аерин. И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 21.06.2025 - 00:11

Ч.3. Глава девятая (27)

Аерин проснулась следующим утром, удивилась появлению Эллы и сразу же поинтересовалась, где она находился.
– Мы в России, – сказал Киллиан. – Что ты помнишь?
– Твои слова о том, что у меня прямые как пакля бесцветные волосы, бледная кожа, длинный нос и толстые губы. Что у меня широкая кость, и что мне осталось только лошадь остановить на скаку и в огонь прыгнуть.
Элла засмеялась.
– А еще что? – спросил Киллиан, покосившись на сестру своей невесты.

– Что в твоем взгляде, когда ты на меня смотрел, была такая ненависть, словно я заняла у тебя миллион долларов и отказалась их возвращать.
– Я был неправ, – сказал Киллиан виновато. – Приношу свои извинения. А сейчас завтракаем, сворачиваем палатку, и едем дальше, чтобы успеть сегодня же добраться до вашего поселка. Я сыт романтикой по самую завязку, и никто меня не убедит в том, что тоненькая тряпочка между мной и лесом более надежная перегородка, чем полуметровые стены.
– У нас в тайге звери умные, – возразила Аерин.
– Звери может быть и да, а как насчет некоторых людей?
Сестры переглянулись и засмеялись.

Но Киллиану было не до смеха. Он как в воду глядел: «некоторые люди» в количестве одного уже поджидали их появления в конечной точке проделанного джипом маршрута. Возле въезда во двор, опираясь на калитку, сидел на корточках персонаж, печально знакомый им с девчонкой по приключениям в Шотландии. Машина встала – и персонаж тоже встал.
– Палач! – произнес Киллиан угрюмо.
– Что-что? – недоуменно переспросила Элла.
– В каком смысле «палач»? – удивилась Аерин.
– Он сам себя так называл.

Удирать было поздно. Да и некуда.
– Звони своим. Пусть открывают ворота, если дома кто-нибудь есть.
– А если нет?
– Придется драться. Ничего, справимся – нас трое.
Элла хмыкнула и вынула из кармана смартфон. Спустя минуту роллставня ворот поползла вверх, и открылся проезд для их машины. После чего роллставня столь же плавно опустилась. «Палач» пробраться во двор следом за машиной не попытался, и это было уже отрадно. Еще больше Киллиана обрадовало, что он никуда не исчез, а так и остался стоять возле калитки. Это давало надежду на договороспособность означенного персонажа.

Из всех родственников девчонки дома находился лишь ее дед. Правда, на «деда» тот смахивал не слишком – старик был еще крепок талом, или по крайней мере таким казался. По рассказам Аерин, он был умен, хитер и отлично знал всю местную шелупонь. Это могло пригодиться, и с ним следовало немедленно переговорить. Причем желательно наедине.
– Девочки, – произнес Киллиан, обращаясь к обоим сестрам сразу, – этот тип, который пасется сейчас у калитки, чрезвычайно опасный человек. Он профессиональный убийца, и ваши жизни в его глазах имеют вес, только пока за ваши головы не назначена цена. Поэтому на улицу или даже во двор не выходите, побудьте рядышком друг с другом, и приготовьте нам с вашим дедушкой что-нибудь поесть. А мы с ним по мужски пообщаемся.

– Перетрем, значит, – хмыкнул дед.
– Да. Этот тип у калитки – из друидов. Его боссы прониклись идеей, будто я знаю секрет эликсира бессмертия. И будто я им его открою, если на меня хорошенько надавить.
– Тяжелый случай! – воскликнула Элла.
– Очень! Его боссов мы с Аерин обманули и устранили, и думали, что унесли ноги благополучно. Но этот тип, их охранник, сумел нас выследить.
– И ты надеешься, что я помогу тебе от него избавиться? – поднял брови дед. – Напрасно! Вон твоя машина, вон ворота, и если у тебя нет денег на бензин – я тебе их дам. Возись сам с вашими заграничными идиотами.

– Я бы рад, но в прошлый раз они нас с Аерин захватили вдвоем и пообещали нарезать из нее лапшу, чтобы я стал посговорчивей.
– Действительно, идиоты! – воскликнул бывший уголовник. – Ты хочешь, чтобы я с ним погутарил по-свойски?
– Нет, у меня есть план понадежнее. В нашем багаже есть настойка, которая лишает человека памяти. Пара глотков – и этот тип забудет о нас навсегда. Вот только хорошо бы перед тем, как влить это чудесное средство ему в горло, его допросить, чтобы узнать: один ли он сюда заявился. Ну и потом, сделать это желательно не в вашем доме, а где-нибудь в общественном месте. Полиция ведь нам здесь не нужна?

– Да уж, без мусоров мы обойдемся, точняк! Вот только половина Переяславки уже знает, кого твой знакомый здесь разыскивал. Если он ненароком зажмурится – нас всех затаскают. И я покрывать тебя не стану, даже не надейся!
– А если заманить его в электричку? – предложила Элла. – Подсесть к нему за столик, предложить выпивку, закусон?
– Идея отличная, – согласился старый уголовник. – Вот только придется выпивать с вашим друидом вместе, на пару. Как быть с этим? Я терять память не хочу, мне каждый день моей жизни дорог!

– Разве в вашем поселке нет бездомных? Можно договориться с кем-нибудь из них: заснет, проснется в больнице. Одеть можно поприличнее, деньги на его счет перевести.
– Глупости все это, – сказала Аерин. – Заманить этого друида в электричку проще простого. Если он отыскал мой дом и знает меня в лицо, то я могу изобразить, будто хочу поехать в Хабаровск. Он увяжется за мной. Важно, чтобы в электричке его уже ждали вы. Вдвоем. Наставите на него пистолет и заставите выпить.
– Он нас увидит и догадается.

– А вы езжайте в поселок Хор и садитесь на электричку там. Поедете в дедушкиной машине, Элла вас довезет и вернется сюда как ни в чем ни бывало. Потом она проводит меня до станции здесь. Если план не сработает, то есть друид не поведется - слезем на следующей остановке, позвоним Элле, и она за нами туда приедет.
– Нет, – сказал Киллиан, – нельзя тебе сейчас оставаться одной. Это опасно. Проблема в том, что друиды в этот эликсир действительно верят и ради него готовы пойти на все. Самое лучшее будет – это мне лично попробовать вызвать его на откровенность.

– А если он на тебя нападет? – спросил бывший уголовник, прищурившись.
– Сразу не убьет, а там по обстоятельствам. Он пешком, без транспорта. Двигаться я буду в сторону вашей станции, куплю билет и пройду на перрон. Сколько у нас времени до прибытия электрички на Хабаровск?
– Полчаса.
– Ну и отлично. До станции отсюда 10 минут медленного хода. Если палач последует за мной – поступайте по обстоятельствам. Если он останется стоять возле калитки – позвоните мне минут через пяток, и я вернусь.


Киллиан сходил к машине, достал из «потайного» отделения салона свой сэтчел с плечевым ремнем, переложил туда пистолет из бардачка, еще кое-какую мелочь и затем вернулся в дом.
– У тебя в твоей почтальонке за подкладкой зашита плоская кожаная фляга с лекарством для промывания ран, – сказал он Аерин. – Извлекай ее оттуда: она мне нужна. И дайте мне пару стограммовых стаканчиков, если у вас они есть.
– Стопок, что ль? – ухмыльнулся старый уголовник, по всем признакам не поверивший в особую опасность ошивавшегося возле калитки субъекта. – Стоят в буфете, в наличии. Элла, подай!

Киллиан кивнул, засунул фляжку со стаканчиками в свою походную сумку и вышел за калитку на улицу.
– О, привет! – нарочито громко воскликнул он, придав своему голосу оттенок глумления, и хлопнул «палача» по плечу. – Какие люди здесь нас встречают, и какими судьбами!
– Hello! – ответствовал друид ему в тон. – Я поговорить бы с тобой хотел.
– Не все, значит, выяснил? Ну пошли, проводишь. Я, собственно, тороплюсь на электропоезд, но минут 20 у нас с тобой в запасе есть. И я весь внимание.

Он специально сбивал друида с намеченной тем линии поведения, потому что если «палач» последовал за ними с Аерин аж до этого края Тихого океана, то вряд ли ради пятиминутного обмена мнениями по поводу сегодняшней погоды. Надо было плавно подвести того к необходимости продолжить беседу путем совместной поездки в нужную Киллиану точку пространства.
Действительно, «палач» молча зашагал рядом с ним, и можно было продолжать обработку «клиента».
– Ты давно здесь забор своей тушкой подпираешь? – спросил Киллиан, когда номер дома, с которым они поравнялись, проявил цифру «1».

Между тропкой, по которой они шли и строениями пролегали небольшие дворики, именуемые в России «палисадниками», и густая растительность не всегда позволяла легко считывать их адреса. Зато дальше улица заканчивалась, и станция была уже совсем близко.
– Примерно неделю.
– Зачем?
– Потерял твой след в Ирландии. Потом выяснил, что ты вылетел в Россию вместе со своей подружкой. Понятно было, что однажды она вернется к месту своей работы. Оставалось дождаться и спросить, куда она к тебе ездила.

– Логично, – согласился Киллиан, покупая два билета до Хабаровска. – Это тебе, – протянул он один билет друиду.
– Согласен, – сказал друид, принимая билет. – Обратно вернешься сегодня или завтра?
– Сегодня. Ты со мной?
– Не вижу причин для отказа.
* * * * *
– Зачем тебе нужна эта девочка? – задал вопрос друид в лоб, когда они уже сидели в вагоне возле окна напротив друг друга. Вагон находился в конце состава и был почти пуст.
Такой сюжет разговора был для обоих свеж, нов, и неожиданен. Но тема не была для Киллиана неприятной. Поэтому он предпочел ответить:
– Я собираюсь на ней жениться. Ты усматриваешь в этом что-то плохое?
– Как сказать… Ты же ее не любишь.
– С чего ты взял?
– По твоему поведению в замке.

– Ты считаешь, что если бы я начал там кричать и умолять пощадить мою девушку, то это бы ей помогло?
– Ясно, не помогло б. Живыми жрецы кровавых культов не выпускают из своих когтей никого и никогда. Придержали бы на органы или отдали бы для развлечения своим наследникам.
– Ты так уверенно об этом говоришь…
– Старики проводили ритуалы два раза в год – на Хеллоуин и на Пасху. А молодняк веселился каждый месяц. Брали юную девочку, сначала насиловали… куда только можно, потом вскрывали ей вены, умывались ее кровью, резали ее на части, варили в котле и ели. Это я про молодняк. Я в этом участия не принимал, только охранял эту компанию, чтобы не было посторонних.

Друид рассказывал это отстраненно, как о чем-то привычном, даже обыденном.
«Надо сделать вид, будто я ему верю,» – подумал Киллиан.
– Зато участвовал в жертвоприношениях, – произнес он вслух.
– Да, на моей совести четыре трупа: двух девушек и двух парней. Старики сами возиться с отпиливанием конечностей и их частей не хотели, их вполне устраивало наблюдать со стороны за муками и стонами жертв. К телу они припадали только в самом конце, когда один из них вскрывал бившееся в агонии тело, вырезал сердце, печень, селезенку и почки, а остальные четверо держали. Затем они все вместе погружали в живую лохань со свежей кровью руки и пили ее…

– Врешь ты все! – не выдержал Киллиан. – Ты же приличный человек, ты на такое не способен!
– В Шотландии в предшествующие пять лет резко участились случаи пропажи юных девушек. Пока исчезали интуристки, никто ничего не замечал, все укладывалось в статистику. Жертв похищали в разных точках, якобы во время купания в море. Обставлялось как «утонула». А потом молодняк переключился на местных. Заподозрили самое плохое, подключилась госбезопасность, послали меня: обнаружить, найти следы и доказательства. Я обнаружил, написал доклад. О вас ничего не сообщил. Там хватало материала в камерах и внизу. Последнюю оргию молодняка мне удалось заснять на видео.

– Вот оно что… – протянул Киллиан иронически. – И теперь ты принялся расследовать новое дело… Чтобы получить очередное повышение в звании и медаль за верную службу.
К его удивлению, палач друидов его иронию не принял.
– Наоборот, я уволился. С меня довольно. Я до сих пор слышу стоны жертв, их проклятья и мольбы о смерти. Торговля наркотой – это не самое страшное по сравнению с этим. Если бы не твоя русская леди, я бы давно уже организовал себе закачку вискарем на Кипре. До полного отруба. Чтобы ничего не чувствовать, не видеть и не воспринимать.

Киллиан подумал. Неужели Аерин тоже профессионалка из спецслужб?
– При чем здесь «русская леди»? – спросил он, пряча заинтересованность.
– Я захотел ее спасти. Хотя бы ее. Она необычная. Она первая, на кого появление очаровательного Барбо не произвело ровно никакого впечатления. Я знаю, что с моей стороны это была дурость, но ничего не смог с собой поделать. Ты извини, но я тебе сильно не доверяю. Ты слишком похож на подпольного дельца, я их за свою биографию навидался.

– Тебе показалось, будто я торгую фармпрепаратами?
– А что еще я мог подумать после того, как твоя леди ловко подсунула моим боссам снотворное?
Киллиан внимательно посмотрел в лицо своего несостоявшегося палача и медленно, с нажимом произнес:
– Не просто снотворное. Когда они проснутся, то никогда уже не вспомнят ни меня, ни мою, как ты сказал, леди. Зелье из той фляги стирает память о прошлом.
– Совсем стирает?
– Совсем. Количество стертого напрямую зависит от количества выпитого.

– А мои боссы? Сколько забудут они?
– От пяти до десяти прожитых лет. Может, даже больше. Если их не уморят в больнице под капельницей. Или не смогут-таки разбудить. Хотя до сих пор такое ни у кого не получалось.
– А если им промоют кровь?
– А когда ты отослал в свою контору свой доклад?
– Перед тем как сесть на самолет, вылетающий с Россию. Положил в тайник.
– Спустя двое суток препарат полностью извлечь из организма уже невозможно – процесс запущен.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 21.06.2025 - 00:13

Ч.3. Глава десятая (28)

Они оба немного помолчали, каждый думая о своем. Киллиан о том, как бы убедить этого сильного, уверенного в себе профессионала согласиться вычеркнуть из своей биографии с пяток лет жизни и чем его для этого можно соблазнить. Угрожать ему пистолетом было бесполезно: в одиночку справиться с агентом спецслужб было бы не под силу даже парню намного его покрепче. А о чем думал палач, выяснилось очень скоро.
– Я уже завидую своим бывшим боссам, – внезапно проговорил он. – Как бы я хотел вот так тоже крепко заснуть на пару-тройку лет и за это время изгнать из памяти все, что мне пришлось творить в предыдущие два года.

– Ну так это легко устроить, – улыбнулся Киллиан максимально доброжелательно. – Фляжку с остатками зелья моей бабушки я забрал, ты выпиваешь нужное тебе количество и засыпаешь. Я обшариваю твои карманы, извлекаю оттуда все предметы, по которым можно опознать твою личность, и помогаю тебе выйти на перрон, чтобы попасть на вокзал. Откуда тебя забирают стражи порядка, доставляют в вытрезвитель, а потом в больницу для неопознанных граждан города Хабаровска. Там тебя будут держать как любопытный медицинский случай летаргии, пока не проснешься.

– А если все же меня разбудят несколько раньше?
– Вернешься в Переяславку, за багажом, а там мы что-нибудь придумаем. Кстати, адрес назови той гостиницы, где ты оставил вещички, чтобы мои будущие родственники их забрали, и твоим исчезновением не заинтересовался МИД. В России с этим строго – все иностранцы на учете.
Проговорив эту тираду, Киллиан достал из своей сумки уже известную «палачу» мягкую фляжку, стеклянную стопку и, заполнив ее наполовину, протянул своему собеседнику.

– Выпей, и ты забудешь свои последние два года. Вокзальная полиция отправит тебя в вытрезвитель, там тебя не будут шевелить до завтра, а дальше мои здешние родственники отследят, где будет находиться твое тело. Моя теща медик, и ей это будет нетрудно. Можем даже сбагрить тебя к твоим, если это входит в твои планы.
– Не входит, – буркнул бывший друидский палач и, прияв из руки Киллиана стопку, опрокинул ее содержимое себе в рот. – А что будет с теми пятерыми, если я забыл упомянуть в отчете, что оставил их спящими?

– Тебя сильно беспокоит, не повредят ли их мослы мышки-норушки и прочие подземные обитатели? – зло усмехнулся Киллиан.
– Я не хочу, чтобы меня постигла непредвиденная участь. Вдруг ты выкинешь меня из поезда прямо на ходу?
– Беспокоиться о таких мелочах тебе уже поздно. Но я не выкину. Мне не выгодно, чтобы родственники моей невесты заподозрили, будто я способен на такой трюк. Нас видело вместе слишком много народа.
– Ты хочешь, чтобы они думали о тебе, будто ты мягкий и пушистый?
Киллиан засмеялся и ничего не ответил. Мягким и пушистым он никогда никому не казался.
* * * * *
К тому моменту, когда Киллиан вернулся в Переяславку из Хабаровска, родители Аерин уже пришли с работы. Ужинал он один, на кухне – остальные поели раньше: в этой семье не принято было ждать друг друга. Наскоро проглотив жареное мясо с местными макаронами (мясо было вкусным, а макароны слипшиеся), Киллиан по приглашению старика-уголовника переместился в гостиную, за общий стол, где уже стоял самовар и перед каждым стулом на столе стояли чашки с блюдцами, явно из одного сервиза. Красивого сервиза, кстати. И дорогого.

Киллиан коротко сообщил о том, как и где оставил опасного субъекта, отдал его документы и написав адрес, где тот оставил свои вещи, предупредил, что забрать из желательно сегодня.
– Я имел с ним разговор накануне вашего приезда, – ответствовал бывший уголовник. – Он сказал, что ты опасный человек, и что тебе доверять ни в коем случае нельзя.
– Почему же вы разрешили мне с ним уехать?
– А зачем вмешиваться? Два опасных чела что-то у себя за границей не поделили и продолжили разборки здесь. Зачем им мешать? Сейчас остался один, и решить что с тобой сделать, нам будет попроще.

Киллиан усмехнулся про себя и опустил на блюдце чашку с недопитым чаем. Рассказывать о цели своей поездки, то есть что в Аерин он видит свою будущую жену и просит ее руки и сердца, было не то чтобы преждевременно, но бесполезно. Аерин стерла из своей памяти все, что их с Киллианом связывало, и доказать ей, что его намерения чисты, сейчас не получится…
– Между вами что-нибудь было? – мрачно спросил отец.
– Да, – отвечал Киллиан.
– Нет, – отвечала Ирина.
– Она не помнит, – сказал Киллиан.
– А если на экспертизу? – сказала мать.

– Возможна регенерация. Побочные действия выпитого ей зелья.
– Здорово! – воскликнула Элла. – А как насчет беременности?
– Представления не имею. На этот эффект состав не испытывался. Но я готов жениться хоть сегодня.
Несколько секунд висело молчание.
– Без любви? – спросила мать.
Киллиан психанул.

– При чем здесь это? – сказал он. – Браки должны совершаться по рассудку, тогда они крепкие и на всю жизнь. Что толку было, когда я влюбился в Эллу? Я думал: вот она, будущая мать моих детей, моя мечта и награда за все прожитые мной испытания. Но влюбленность моя испарилась как дым после первого же ее обмана. И ничего не осталось от тех чувств, которые я к ней испытывал.
– А с Иришей все будет иначе? – усмехнулся старый уголовник.
– Да, – Киллиан подтвердил свои слова кивком. – С ней все иначе. Мы прошли с ней через такие испытания, которые либо разъединяют, либо сплачивают навек.

– У меня есть интересная запись. Из Интернета. – сказал старый уголовник. – С тех пор как наша девочка уехала в заграничное путешествие, мы с Эллой каждый день смотрели новостной канал из Ирландии. Я продолжал это делать, когда Элла уехала встречать вас с Иришкой. Потом переводил с помощью аудиопереводчика. Этот последний, сегодняшний, перевести еще не успел. Так что посмотрим вместе. Включи-ка мне, внученька, наш главный экран. И вставь вот эту флешку.

«Вчера, наконец, состоялся суд над членами банды, грабившей интуристов. Банда была задержана нашей доблестной полицией во время выступления на одном из популярных с недавнего времени костюмированных субботников в замке Дангвайр, Кинварра, знаменитой русской исполнительницы ирландских песен Аерин. Наша журналистская группа успела взять у нее интервью перед ее вылетом на родину.
– Аерин, как вам понравилась наша страна? Довольны ли вы обслуживанием?
– Я всем довольна, спасибо. Ирландия чудесна, и две недели моего отпуска пролетели здесь совершенно незаметно.

– А что вам понравилось больше всего?
– Я встретила здесь парня, которого полюбила. Теперь Ирландий навсегда в моем сердце.
– О, эта любовь взаимна. Приезжайте к нам еще, мы всегда будем вам рады!
А дальше … дальше Киллиан вновь увидел зал в замке Дангвайр, где за длинным пиршественным столом сидели дамы и кавалеры, одним из которых был он. Под звуки музыки XVI века камера переместилась на сцену – и девушка в старинном костюме запела:

С любовью так шутить нельзя,
Прогнав ее без жалости.
Ведь я давно люблю тебя,
ты был моею радостью.

«Рукава зеленые»,
Так меня ты называл.
Душу мою ты превозносил,
Во мне утешенье искал.

Камера переместилась в зал – старик, сидевший рядом с Киллианом беззвучно плакал. Остальные слушали, затаив дыхание. И он слушал. И тоже едва не плакал - сейчас. Девушка, стоявшая на сцене, была прекрасна, и голос ее доставал до самого нутра, пробуждая чувства, которых Киллиан, казалось, никогда не имел…
– Это наша Ирка? – удивленно спросил отец. – От кого ты ее нагуляла, признавайся, дорогая?
– Ой да я всегда знала, что Ирэн у нас красавица, – фыркнула Элла. – Уму непостижимо, как можно было наговорить ей столько разной чуши в первую же вашу встречу.

Молчание было ей ответом. Общество явно ждало пояснений. Окинув взором всю компанию Киллиан постиг, что будущим родственникам надо хоть что-то о себе поведать.
– Ваша дочь, конечно же, была в шоке от того, как я ее принял, – произнес он. – но еще в большем шоке был я. Представьте себе, что 10 лет подряд вы видите один и тот же страшный сон. Будто вы живете в древние времена. Я подросток лет тринадцати, и на племя мое напали враги. Они и раньше нападали, но в этот раз нашим не удалось отбиться, и почти все мужчины племени были перебиты.

Нападавшие были на конях, и среди них была девушка. Наши мужчины дрогнули и побежали, а эта девушка гналась за ними и стреляла им в спины из лука. Я смотрел ей в лицо – на нем были торжество и жестокость. Ей очень, очень нравилось убивать.
– А почему она тебя не видела? – это спросила Элла.
– Я лежал в углублении, покрытый дерном, и лицо мое было разрисовано грязью… И вот представьте себе ситуацию. Я переписывался с девушкой, прекрасной как королева из ирландских сказок. Я оплатил ей дорогу в мою страну, пригласил в свой дом. Возвращаюсь из аэропорта – но вместо золотоволосой королевны меня встречает чудовище из моих снов. Та самая всадница, враг, стрелявший в спины моим братьям.

– Неужели я на нее настолько похожа? – удивилась Ирина.
– Один в один. На фотографиях это было как-то не заметно. Да я и не обращал на тебя никакого внимания, я был увлечен золотоволосой королевной. Она писала, что я тоже ей нравлюсь, и я ей верил. Но вот когда ты взглянула, повернула голову и затем встала… Я был ошеломлен и раздавлен. И когда тебя хозяева гостиниц, в которых мы останавливались, и пабов, в которых мы ели, называли «леди», я изнывал от ненависти. Ты была для меня воплощением зла. Я мечтал, чтобы ты свалилась в пропасть, как падали мои братья. Или чтобы твое сердце разорвалось от горя, как разорвалось сердце моей матери – там, в моем кошмаре.

– Зачем же ты со мной ездил?
– Потому что мы, наша семья, за тебя отвечали. Если бы ты влипла в какую-нибудь беду, то нас бы затаскали с проверками. Весь город от нас бы отвернулся.
– А жениться на ней ты собрался тоже ради семьи? – жестко спросил отец.
– Нет, я просто понял, что был неправ. Что лицо – это не самое главное. И когда спустя две недели Аерин должна была, наконец, исчезнуть из моей жизни, я уже не хотел этого. Я привык с ней советоваться, привык, что кто-то понимает меня с полунамека. Я не смог ее бросить – вот и все. Она спала на заднем сидении моей машины, а мне было хорошо просто от одного ее присутствия за моей спиной.

– А если она не поедет с тобой в Ирландию? – спросила мать. – Ты останешься здесь, в России?
Киллиан задумался. «Палач» оказался прав. Никакая любовь не способна заставить его позабыть о долге…
– Извините, но нет, – проговорил он угрюмо. – Там, в Ирландии, слишком много от меня зависит. Моя сестра со своим Дораном отправились на лечение, вернутся они очень нескоро. Фирма оставлена на меня, Брай с ней не справится, она молода, увлечена дизайном, но в бухгалтерии не разбирается совершенно.

– А твои племянники?
– У них другая специализация, и они еще студенты. Именно с фирмы поступают средства на их учебу и на содержание дома. Старушка, которая считаем меня своим внуком, лишится поддержки, и это сократит ее дни. Пострадают фермеры, с которыми у меня заключен контракт на выращивание оливок, рабочие обоих фабрик, наши поставщики и торговые партнеры.
– О, да ты у нас важная персона! – сказал отец.
– Что хотите, то и думайте. Но если Аерин скажет мне «нет», я не стану изображать идиота, помешанного на верности, присмотрю себе в нашем городке подходящую девушку и женюсь на ней.

– Странная у тебя, Киллианчик, любовь! – хмыкнула Элла.
– Точь-в-точь такая же, как у Аерин.
– Когда девушке предлагают выйти замуж, то ей преподносят кольцо, – в голосе Эллы было столько яда, что хватило бы на изготовление трех полноценных доз отравы для мух.
– Кольцо давно уже у девушки, – ласково отпарировал Киллиан. – Вон, видишь?
Аерин вздрогнула, покраснела и схватилась за палец, на котором и вправду как влитой сидел перстень желтого металла с необработанным гранатом.

– Эта дешевая медяшка?
– Не медяшка, а антикварный предмет, изготовленный в те времена, когда бронза ценилась наравне с золотом, и носить ее могли только знатные люди. Ему примерно тысяча лет, он наша родовая реликвия.
– Я не знала, – произнесла Ирина, покраснев.
– Угу. Поэтому Алва дала мне пузырек со снотворным, чтобы я тебя напоил и снял его с тебя перед твоим отъездом. Это кольцо подарил ей когда-то Доран, и оно должно было оставаться у нас в роду. И если ты скажешь мне «нет», верни мне этот перстень.

– Решение за тобой, Иришка, – сказал старый уголовник, снова прищурившись.
Девушка покраснела и сказала:
– Киллиан! Самое последнее мое воспоминание об Ирландии вот какое. Форт Данбег и твои слова: «Пятками и локотками упираемся в грунт, задок отрываем от земли и аккуратно двигаемся на спинке подальше отсюда. То есть к дороге. Возражения не принимаются…» Поэтому я говорю тебе «да». Неважно, любишь ли ты меня или не очень. Важно, что в момент истины ты не стал спасаться первым.

– Ну, ты же знаешь теперь, почему я так поступил, – произнес Киллиан виновато.
– Знаю, – согласилась его будущая леди. – Этот юноша… из баллады… он ведь сам прыгнул со скалы? Со связанными руками?
– Конечно. Только это не являлось подвигом. Был самый пик прилива, и вода стояла высоко. Мальчик очень хорошо умел плавать, а под скалой была пещера. И там – лодка.

© - Седова Ирина Игооревна, 2025 г.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 21.06.2025 - 00:16

Спасибо огромное за рассылку и чтение.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

прочитал, ужаснулся, сколько работы проделал автор... буквы добрые!! и, как обычно-пиши истчо!!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Большой труд. Я уважаю.

Комментов маловато. Поможем.

Была бы рада.

Я, наивная, думала, что Машрум призывает писать комментарии на мой роман. Уже обрадовалась! Но на самом деле она рекламировала свое. Упс! - большое мне было Обломинго.

Великолепно.

МашруМа рекламировать и ни надо, и так ник многим знаком.
А коммент будет, такой вот.
Спасибо.
Это был хороший труд.

Хотел написать баян тк читал это месяц назад, а оказалось это просто АП и всего то вторая страница, те остальным читать было лень?

Некоторые прочли только сейчас и высказали свое мнение. Им понравилось. А ваше я не поняла - даже боюсь спрашивать...