11
Морж Вениамин доедал брянскую морковь, когда решётка открылась, и из жестяного ведра выпали две тихоокеанские селёдки.
— Оооо-оо! — завыл Веня, отбросив корнеплод, хлопнул себя по усатой морде и с гуканьем ринулся к кормушке.
В Новосибирске начинался день.
Поедая ничего не подозревающую селёдку, Вениамин вспоминал боевые заслуги: как потерял клык, уцепившись за трал со скумбрией, как бился со слепым осьминогом и раком-отшельником. Однажды даже выкрал полиэтиленовый пакет с ботинками прямо с лодки. Достойно.
От рыб осталось мокрое пятно, но вокруг Вени всегда было мокро. Да и сам он был довольно влажный парень. Скоро нахлынут кожаные, будут кидать нарезной, яблоки и, возможно, мороженое. К людям Вениамин относился нейтрально: сопротивления они не оказывали, в логово не лезли и только покрикивали.
Веня знал, что за стеной у него сидят старый полуглухой медведь-астматик и пара косуль. Остальных он не помнил.
Спал Веня крепко. Конечно, храпел. Закатывал оливковые глаза, шевелил усами и постанывал. Ему снился океан. Двушка на краю залива. Мокрые тёплые камни напоминали Стоунхендж.
— Эй! Усатый! — крик раздался сверху вольера. Веня поднял голову.
— Меня Оля зовут, а тебя? — продолжала кричать девочка, держась за поручень.
«А меня — Вениамин», — подумал Веня и поводил усами.
— А меня вчера в телевизоре показывали! — гордо продолжила девочка, протягивая телефон.
«А меня нет. Но, может, ещё покажут», — подумал Веня.
— Но мама сказала, что у меня широкая кость и… — Оля на миг задумалась, — и ноги короткие!
«Странно», — подумал Веня. «До земли же они достают».
— Ты приходи ко мне на концерт! Я в феврале поеду в Казань! — Оля послала воздушный поцелуй и, спрыгнув с приступка, убежала в сторону косуль.
«Обязательно приду. Почему бы и нет». Веня нащупал широкой ластой недоеденную морковь, но его клонило в сон.
Засыпая, он махал из партера Оле, ел тихоокеанскую селёдку, а ноги у Оли были стройными и всё так же доставали до пола.
В Новосибирске было девять утра.
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com