Когда ангелы смеются

Это опять для тех, кто любит "много букв". Приключенческий роман о путешествии через Ирландию, Шотландию и Россию, о любви и ненависти. Там есть тайна, уходящая вглубь веков, и читатель может попытаться ее разгадать. Действие происходит в будущем, в 2050-каком-то лохматом году.
Выкладка каждый день по 3 главы.

Когда ангелы смеются
Часть первая
Ирландия
Глава первая

«Как же я мог ее проморгать? – думал Киллиан по дороге домой. – Ведь я специально приехал заранее, и глаз не спускал с выхода. Как же она могла сойти с дирижабля и пройти через зал таможенного контроля за прилетающими в страну незамеченной?»
«Или обманула она меня, и я доверчивый дурак?»
Быть доверчивым дураком было неприятно до зубовного скрежета. Особенно если вспомнить ехидную улыбочку Брай, с которой та провожала его утром. Пользуясь правом младшей в семье, она любила подкалывать братьев, и иностранная невеста, в которую Киллиан втрескался по переписке на сайте знакомств, заранее казалась ей мошенницей.

Получается, что Брай была права: русская красавица посмеялась над его наивностью, заставила влезть в расходы на приглашение и билеты, а сама…
Стерпеть такое было выше Киллиановых сил. Да, он был не слишком красив, он знал это. Но ведь и не урод? Маленький рост – не самый страшный дефект в современном мире. Не карлик же, в самом деле?
«Интересно, как она будет оправдываться? Или вообще исчезнет с сайта, удалив аккаунт?»

В общем, домой можно было не торопиться. Киллиан и не заторопился. Заехал в Лимерик, где у их фабрики по производству мыла ручной работы был торговый филиал, затем в Трали, и в Дэйнгин на саму фабрику. Переключиться на дела – это было самым лучшим, что можно было придумать, чтобы не съехать с катушек окончательно. И пусть вместо трех с половиной часов обратный путь у Киллиана отнял все пять, зато, поставив машину в гараж, он успокоился и смирился с фактом.

В конце-концов, денежные потери были не столь велики, чтобы их невозможно было списать на неизбежные в любом бизнесе. Вывод «Что ни делается – все к лучшему» намекал на то, что заполучить в жены хищницу и «манипулятора в юбке» было бы куда печальнее.
Итак, поставив машину в гараж, Киллиан прошел через холл в гостиную. Вся семья была в сборе. Ну как вся: Доран, Алва, Брай… Племянники жили отдельно. Здесь, в глуши, вдали от цивилизации им не нравилось. К тому же они учились: один в Белфасте, а другой вообще в Сорбонне. Зато отдельно в кресле напротив телевизора сидела дополнительная человеческая особь. Девушка. Лицо которой показалось Киллиану внезапно знакомым.

То есть не то чтобы внезапно – просто Киллиан никогда не обращал на эту девицу внимания, даже на фото. К тому же на фото ее лицо всегда было раскрашено, так что казалось ярким и праздничным, а сейчас он видел бледную кожу без искусственно румянца. Голубые тени на веках отсутствовали и без обводки карандашом и туши, удлинявшей ресницы, глаза ее казались меньше.
Там, на тех фото, эта девушка никогда не была одна, и лишь служила фоном для своей красавицы сестры. Она была одета в простенькие брюки из темно-синего плотного трикотажа, свободную полинялую блузку, опять же синюю, но более блеклого оттенка и кепи – клетчатое, с эмблемой РФ. Прямые белокурые волосы рассыпались по плечам, не доходя даже до лопаток.

– Элла! – произнес Киллиан, очнувшись. – А где Аерин?
Брай фыркнула.
– Я Аерин, – сказала девушка. – Вот мои документы.
Она раскрыла сумочку, висевшую у нее через плечо, и достала пластиковый пакет со стопкой свернутых вдвое-вчетверо бумаг. Извлекши оттуда паспорт, она раскрыла его и протянула Киллиану.
В голове у того зашумело. Как он ни напрягал рассудок, но истина не хотела укладываться у него в мозгу. Тупо уставившись на фото в тоненькой книжице международного образца, Киллиан три раза подряд пытался прочесть имя владелицы паспорта, но безуспешно. Наконец он поднял голову и уставился на то, что сидело в кресле напротив входа.

– Это… такой розыгрыш? – глухо спросил он. – По-русски?
– Нет, – ответила девушка. – Мы думали, ты знаешь, кто из нас кто. На каждом кадре мы с Эллой были вдвоем, а ты никогда не спрашивал, которая из нас где сидит или стоит.
– И кто из вас со мной общался? Ты?
– Нет, Элла. Но она переписывалась как бы от моего лица, и я вообще о том ничего не знала, пока она мне не сообщила об этой поездке, и что ты меня ждешь.
- И чья там изложена биография?
– Моя.

– То есть ты преподаешь историю в школе, обожаешь английский язык и изучаешь древности?
– Ага.
– Стихи, рисунки, юмор – это чье?
– Ее.
– Я писал ей, что она – мой идеал красоты. Что мне очень нравятся ее волнистые золотые волосы, курносый нос и веснушки на этом носу.
Девушка покраснела, а затем побледнела.
– Я не знала об этом, извините, – сказала она. – Но у Эллы уже есть парень. Вот она и решила, наверное, что вы просто ищете девушку из России и вознамерилась свести нас вместе.

– То есть что эти вот прямые как пакля бесцветные волосы, бледная кожа, длинный нос и толстые губы заменят румянец на щеках и веселый нрав? Ну-ка встань и повернись!
Девушка встала и недоуменно воззрилась на Киллиана.
– Посмотри на себя в зеркало! Где хрупкие плечи, тонкие руки и пальцы пианистки? Где изящество и женственность? Ты стоишь как боец на ринге: широкая кость, и кулаки уже сжимаются как перед дракой. В общем, осталось только лошадь остановить на скаку и в огонь прыгнуть.

Девушка снова покраснела.
– Если я так сильно вас раздражаю, – сказала она спокойно, хотя в этом спокойствии и чувствовалась упрямая сила, – я могу вернуться в Дингл, поселиться там в какой-нибудь гостинице и путешествовать по Ирландии самостоятельно. К сожалению, я не могу вернуть вам потраченные на меня средства, потому что бедна как церковная мышь.
– При чем здесь мышь? – спросил Доран.
– Это выражение такое, – пояснила Брай. – У нашей гостьи совсем нет денег. Я правильно поняла?

– Да, правильно. Но на гостиницу и самое скромное питание в течение пары недель хватит. На обратный билет у меня лежит сумма на отдельной карточке, и когда наличка подойдет к концу, я уеду.
– Киллиан пошутил, – сказала Алва. – Не обижайтесь на его грубость, он совершенно не умеет общаться с людьми и часто бывает неправильно понятым. Да и куда вы пойдете сейчас по темноте? Вдруг лихого человека встретите или заблудитесь да и ухнете вниз с обрыва? В любом случае вам придется у нас переночевать! Брай покажет вам сейчас вашу комнату, а я пока приготовлю ужин.

Она так и сказала «ужин», использовав старинное название, но девушка кивнула, и взявшись за ручку своего чемодана, засеменила в гостевую спальню.
– Ты сошел с ума! – набросилась Алва на Киллиана, перейдя на диалект, что исключало понимание гостьей разговора, даже если бы та вздумала подслушивать. – Мы же отвечаем за нее! А вдруг девочка в самом деле сбежит и начнет перемещаться по Ирландии на свой страх и риск? Ты что на нее взъелся-то?
– Да кому нужна эта бесцветная моль? – процедил Киллиан сквозь зубы. – Разве ты не заметила, что она один-в-один похожа на женщин скоттов?

– Заметила, конечно, – отвечала Алва. – если бы она жила в то время, то все бы решили, что она из семьи вождей. Правильные черты лица, безупречная кожа, ровные зубы и белокурые волосы с легким пепельным оттенком. Не альбиноска, заметь! И темно-русые брови с ресницами. Она и без косметики хороша!
– Эта «бесцветная моль» лет триста – четыреста тому назад стоила бы немало на рабовладельческих рынках. А на рыцарских турнирах дрались бы насмерть за одну ее улыбку, – вставил Доран.

– Мне и нафик не впала ее улыбка, – прошипел Киллиан. – ты видел, какой у нее взгляд? Так и пронзает насквозь, словно в самое нутро заглядывает.
– Конечно же заметил. Пока мы тебя ждали, мы о многом успели поговорить. Бездонные голубые глаза – утонуть можно. Эх, не будь я влюблен в нашу Алву, я бы потерял голову, честное слово!
– Я тебе потеряю! – засмеялась Алва. – Нет, дорогой, ты мой, пока смерть не разлучит нас. Не отдам тебя никому, даже не надейся!

Тем временем все трое переместились на кухню, и Алва принялась накрывать на стол. К приезду гостьи из далекой России она приготовила знаменитое ирландское рагу и содовый хлеб, которые сейчас дожидались момента стать украшением праздничного стола.
– А богсти? – спросил Киллиан, смирившись с необходимостью изображать тактичность и хорошее воспитание.
– Богсти будут завтра утром. Если мы все выложим сегодня, то чем будем удивлять нашу гостью после?
* * * * *
К ужину девушка вышла уже не в брюках с кроссами, а в пестрой юбке со шлепанцами. Блузку тоже переменила – эта была приталенная, запашкой, причем одинаковой расцветки с юбкой. Ворот блузки был отделан алой лентой, собранной воланом, и теперь девушка показалась Киллиану меньше похожей на скоттов. Ела она аккуратно, не торопясь, но и не отставая от Брай, а после чая отпросилась отдыхать в свою комнату, объяснив, что устала с дороги. Она действительно выглядела утомленной и озабоченной, а на Киллиана старалась не смотреть.

– Сполоснуться с дороги не хочешь? – спросила Брай. – Душ там рядом, с water-closed.
Гостья кивнула. Спрашивать она ни о чем не спрашивала, и больше в этот вечер в гостиной не появлялась. Да и в столовой тоже.
– Ну как она тебе теперь? – спросила Алва после того, как девушка скрылась за дверью дальней части первого этажа. – Перестала раздражать?
– Привыкать я к ней не собираюсь, если ты об этом, – буркнул Киллиан. – Но и выгонять не стану. Прогуляю ее по Ирландии, навру с три короба о всяких древностях вроде походов викингов и посажу на самолет. Пусть улетает в свою Рашу, если уж так получилось.

– Она не виновата, что ее сестра захотела над вами обоими подшутить, – сказала Алва.
– Откуда ты знаешь?
– Да это же сразу видно. Она наивная и простодушная. И не умеет врать. А у тебя какое впечатление о ней сложилось, Брай?
– Типичная училка. Хочет знать абсолютно все и сразу заметила, что щиты на наших стенах римского образца.
– А вазы на полках?
– Вазы опознала как пиктские.
* * * * *
– А вот этот символ чей? – спросил Киллиан у девушки за завтраком, показав заранее заготовленное изображение животного, которое очень часто встречалось на надгробных камнях, приписываемых пиктам.
Таинственное животное выглядело химерой, воплощавшей в себе хвост рыбы, львиное туловище, пасть волка и птичий гребень на голове.
– Ну, это знак скоттов, как и любые другие изображения зверей.

Доран и Алва переглянулись.
– Ты уверена? – усмехнулся Киллиан. – Весь ученый мир пишет, что вкопанные в землю Шотландии камни, покрытые резьбой – пиктские.
– Да что ж я, не узнаю наш знаменитый скифский «звериный стиль»? – широко улыбнулась девушка. – Стиль этот характерен для курганов нашего Причерноморья. А переплетения веревок очень долго встречались как декор на фасадах старинных церквей, заставок в рукописях и в народных узорах.

– Не поняла, – сказала Брай. – Причем здесь ваши степи?
– Ваши скотты и наши скифы – это один и тот же народ. И каменная резьба тому подтверждение. Да и большинство предметов в британских музеях можно перепутать с извлеченными из скифских курганов. Тому и письменные свидетельства имеются. Например, в «Хартии вольностей», отмеченной историками под 1215 годом, написано: «Среди других знаменитых наций наша собственная, скотты … явились из Великой Скифии через Тирренское море и Геркулесовы столбы…»

– А вы, русские, здесь причем? – спросил Доран.
– Когда наши предки победили хазар и алан, потомков скифов, их остатки влились в наш народ. В русском языке много слов, имеющих скифские корни, и в изобразительном искусстве тоже очень много общего. Да и моя фамилия, «Тарханова», скорее всего восходит к предкам с нижней Волги.
– Как интересно! – захлопала в ладоши Брай. – Но может, и пикты тоже были из скифов? Или вообще это был один и тот же народ со скоттами?
– Не говори ерунды! – одернул сестру Киллиан. – Ты же знаешь, что это неправда!

– Римские историки сообщают, что скотты и пикты не понимали друг друга без переводчиков, – пожала плечами гостья. – Даже странно: ведь римляне и пикты могли свободно объясняться друг с другом. Стивенсон тоже пишет о кровопролитной войне между скоттами и пиктами, когда пикты были практически перебиты. Разве вы не читали его поэму «Вересковый эль»? «Heather Ale» по-английски?
Хозяева особняка переглянулись – теперь все четверо. И несколько ошарашено помолчали некоторое время, делая вид, будто тщательно пережевывают пищу.

– Читать-то мы читали, – наконец, произнесла Алва. – Но нам интересно, что по этому поводу думаешь ты.
– Я? – стушевалась гостья. – Я думаю, что пикты были уничтожены далеко не полностью. И что на самом деле оставшиеся в живых прятались в своих подземных жилищах. Иначе каким образом население Северной Шотландии могло сохранить древний гэльский язык, родственный остальным кельтам Уэллса и Ирландии?
– Ну и зачем тогда старик предложил связать его сына и бросить в море? – спросил Киллиан хмуро.

– Здесь вариантов два. Первый – он хотел спасти того от пыток и обеспечить ему легкую и быструю смерть.
Девушка обвела глазами компанию, сидевшую за столом, сделала многозначительную паузу и добавила:
– Но есть вариант несколько более романтичный. Что мальчик умел очень хорошо плавать, а под этой скалой находилась пещера, о которой оба пикта знали.
– Ты хочешь сказать, что этот парень не погиб? – с интересом спросила Брай.
– Теоретически это возможно даже без пещеры. Если скала очень крутая, то достаточно было подплыть к самому ее подножию, чтобы беглеца не было видно сверху.

На некоторое время вновь повисло молчание.
– У тебя богатая фантазия, – уклончиво произнесла Алва, явно сделав над собой усилие. – Ну а по поводу напитка? Что ты думаешь о «вересковом эле»?
– Что это было какое-то лекарство. Тут и думать-то нечего! Иначе зачем королю приспичило заполучить рецепт любой ценой? Наверняка туда входил не только вереск. Мы с Эллой даже поспорили по этому поводу. Она вообще сказала, что прочитала в Интернете о каком-то предании, будто пикты не только существуют до сих пор, но у них есть питье, которое дарует человеку бессмертие.

Она вновь обвела взглядом компанию за столом, и на нее накатило внезапное чувство страха, насколько реакция хозяев особняка на ее последние слова оказалась неожиданной. Доран ехидно засмеялся, глаза Брай округлились, а у Алвы, наоборот, сузились до предела. А от Киллиана понеслась такая волна злости, что хотелось спрятаться или стать невидимкой.
– И ты приехала к нам, чтобы этот напиток найти? – улыбнулась Алва с непонятным выражением на лице.
– Я похожа на дуру? – пожала плечами девушка. – Какое бессмертие? Все, кто приходят в этот мир, однажды его покидают, иначе землю населяли бы одни старики, а дети не рождались бы вообще.

– Ну а все же? Ты только представь хоть на минутку, что есть лекарство от всех болезней, и что ты можешь благодаря ему оставаться вечно молодой и красивой.
Девушка подумала.
– Нет, – сказала она, через несколько секунд. – Если молодой и красивой останусь только я, то вряд ли бы мне это понравилось. Ведь все мои родные и друзья будут стариться и умирать. И я буду терять их одного за другим: сначала любимого мужа, потом детей и внуков…Извините, но я не хочу себе такой судьбы. У меня недавно умерла кошка, и я до сих пор не могу с этим смириться.

Брай хмыкнула.
– А вот Киллиан уверен, будто ты заявилась к нам, чтобы выведать наши семейные тайны, – вздернула она подбородок.
– То есть секрет вашего чудесного широко рекламируемого мыла? Разве оно реально продляет жизнь? Буду знать! … Шутка! … Нет-нет, мы не собираемся перебивать у вас бизнес – руины и прочие развалины привлекают меня куда больше косметики, даже такой качественной как ваша. Сегодня я намерена полазить по южной части побережья полуострова Дингл, и я уже путеводителем запаслась, заранее. Можно, мой чемодан пока побудет у вас?

– Ты наша гостья, – сказала Алва с улыбкой, искренность которой заставила бы усомниться самого толстокожего наблюдателя из всех возможных. – Киллиан будет тебя сопровождать. Правда, сынок?
– Правда, – подтвердил мрачно парень.
Прозвучало это так, что девушке пламенно захотелось немедленно отказаться от его услуг как гида. Но выбирать не приходилось, и сбегать тоже было некуда. Пришлось сделать наивный доверчивый вид и приготовиться добросовестно записывать все, что парень будет ей вещать в качестве местных легенд и снимать все, что он станет показывать.

Глава вторая.

– Пойду переоденусь, - сказала девушка и отправилась в отведенную ей комнату.
Вышла она оттуда вновь в дорожной одежде, то есть в клетчатом кепи, брюках и однотонной футболке без принта. Футболка была канареечного цвета, и, бросая желтый рефлексы на волосы, делали их менее бесцветными. Зато радужки глаз слегка позеленели, превращая их из озер в нечто еще более опасное.
Эти бездонные то ли озера, то ли еще что-то слегка прикрывали очки-хамелеоны в оправе двойной расцветки: верхняя часть была черной, остальная прозрачно-янтарная. Очки девушке шли: благодаря им нос у нее казался короче, да и вид был умнее.

– Вам не обязательно меня сопровождать, – сказала девушка, когда они с Киллианом спустились в гараж. – У меня есть путеводитель, и я сама в состоянии найти все, что меня интересует. В случае чего, спрошу у кого-нибудь из местных.
– Туристам здесь бесплатно никто услуг не оказывает, – усмехнулся Киллиан. – А сама ты будешь блуждать по развалинам и руинам неделю, если не две.
– Ну, это вряд ли, – хмыкнула девушка. – Я рассчитываю потратить на Дингл не больше трех дней. Сегодня мой маршрут от вас на север до комплекса Килмакедар, далее пройду к поселку Ферритер, от него через замок Рахиннан к деревне Вентри и к вечеру снова буду у вас. Весь путь не больше 50 км со всеми посещениями попутных достопримечательностей.

Прозвучало это просто изумительно. Ничего подобного Киллиану до сих пор слышать не приходилось. Оттопать за день 50 км решился бы не всякий солдат-пехотинец. Киллиан всмотрелся в девичье лицо – не шутит ли это полутораметровое недоразумение, набивая себе цену. Но было непохоже…
– 50 это по карте, – попытался он растолковать наивному созданию обстановку. – В реальности все 60 наберется. Это 12 часов дороги. Ты вернешься глубокой ночью, если вообще сумеешь отыскать наш дом.

– Если я увижу, что не укладываюсь во время, я не стану заходить в Ферритер, вот и все. – Загляну на обратной дороге в какую-нибудь другую деревню. Тут руин много. К тому же без машины я смогу передвигаться тропинками, а это значительно спрямит путь.
У Киллиана аж дыхание перехватило, стоило ему представить, как некая девица блуждает по территории размером в 400 квадратных километров, не зная местного языка, усталая, голодная, без денег. У него так и прозвучал в ушах диалог типа:
«– Ты как сюда попала? – Я приехала по приглашению из России. – И кто тебя пригласил? – …»
Кости перемывать их семье после этого будут долго…

– Леди! – обратился он к девушке.
– Я не леди, – ответствовала та. – Я из простых.
– Аерин, – сделал он над собой усилие. – Так нельзя. Не позорь нас. К тому же со мной ты увидишь гораздо больше. Я знаю, какие руины где прячутся, какого возраста каждый комплекс, и какая за ним скрывается история. Наша семья проживает на этом полуострове очень давно. Хочешь, я покажу тебе место, с которого все началось?
– А хочу, – тряхнула головой девушка. – хотя ваш дом и не похож на старинный. Ему никак не больше 20-и лет.
– На самом деле еще меньше – всего пять, – засмеялся Киллиан.
– Фундамент старше.
– И это верно. Поехали?
* * * * *
Место, где жили когда-то предки Киллиана, в путеводителе называлось «Часовней святого Манчана», и этой часовне приписывалась древность, сопоставимая разве что со временем принятия славянами письменности. ….
Беглый взгляд на камни, из которых она была сложена, однако, опровергал столь приятное самолюбию любителей древности предположение. Хотя крыша часовни и провалилась, однако стены ее был тесаные как снаружи, так и изнутри, и аж никак не подтверждали, что кладка их была «сухой» - пятна то ли известкового раствора, то ли мела поверх полуразрушенных стен не позволяли путеводителю поверить. К объявленному VII веку следовало прибавить еще лет 700.

– Хм… И это все? – удивилась девушка, окинув беглым взглядом следы от фундаментов нескольких хижин, кладбище с торчащими из земли камнями-памятниками, и столб в человеческий рост, расчерченный горизонтальными черточками. – Твои предки были здесь явно не первыми поселенцами.
– Мои предки жили не здесь, – засмеялся Киллиан. – Они обитали под землей.
– В норах? Как пикты? – глаза девушки сверкнули охотничьим азартом.
– Угу.

– В подземелье, которое приписывается католическим священникам?
– Угу. Хочешь взглянуть?
– Ты еще спрашиваешь! А как мы туда попадем?
– Я знаю несколько проходов. В поселке было не менее семи домов, и из каждого можно было вылезти на поверхность.
– Откуда ты знаешь? В путеводителе ничего такого нет. Там пишется только про подземелье.
– Ну и как бы авторы брошюрки могли про это узнать?
– А разве кроме вашей семьи потомков тех, кто здесь жил, не осталось?

– Остались. Но они все разъехались кто куда, и давным-давно не прячутся под землей. За 1000 лет они и имена предков-то позабыли, не только подробности жизни, которую те вели.
– А ты помнишь?
Киллиан кивнул.
– Ну так расскажи.
Киллиан помедлил. То время он вспоминать не любил, но вид девицы, беззастенчиво признавшейся, что она является единокровной родственницей тех, кто когда-то заставил целый народ набиться в лодки и покинуть родину в поисках новой, не занятой врагом земли, всколыхнул в его памяти то, что давно и прочно в ней спало.

– Когда наши предки приплыли в Ирландию, на Дингле вообще никто не жил – ни единой человеческой души. Приехавшая семья была небольшой – одна женщина и трое мужчин.
– И как же они… – девушка не договорила.
– Один был ее братом, другой мужем, а третий стариком-отцом, который был тяжело ранен и очень долго приходил в себя. У этой женщины с ее мужем родилось 10 детей: 6 девочек и четыре мальчика. Все жители Дингла, которые разговаривают на ирландском языке, являются их потомками.
– А на ком они женились … или выходили замуж, если кроме них других жителей здесь не было?

Киллиан закатил глаза к небу и вздохнул.
– Ну что ты как маленькая? – произнес он укоризненно. – Дети были разных полов. Естественно, когда на Дингле появились другие люди, а следом и христианство, то старики помалкивали о том, чего религия бы не одобрила. И место это постарались забыть, пока оно не оказалось заселено заново.
– Католическими монахами.
– Не знаю, может быть. Меня тогда здесь не было.
– Это само собой. А почему вот здесь на камне написано: «an Teampall Geal seiptium luatcriostai»? То есть «Храм гэлов ранние хроники». И никакого Манчана?

– А это ты спроси у авторов путеводителей. Еще здесь рядом есть священный источник. Из него можно напиться. Вон там! Или мы все же сначала слазим в пещеры? Они с противоположной стороны!
– Ну, наверное, в пещеры.
– Имей в виду, там опасно. Запросто могут камни свалиться на голову. Или попадем в завал. Это очень древнее место, и туда давно никого не пускают.
– Отреставрировали бы.
– Земля не наша, не имеем права. Но когда-нибудь мы ее выкупим, и тогда я восстановлю наше родовое гнездо.

Он произнес последнюю фразу с гордостью, и увидел, как округлились глаза этой излишне сообразительной представительницы скоттского племени. С каким бы удовольствием он не только отвел нахалку в пещеры, но и оставил там навсегда! Но – нельзя, ее родня в России знает, куда эта подменная Аерин поехала, ее стали бы искать, причем с полицией. И вот это было бы совсем ни к чему…
– Ну что ж, колодец так колодец, проговорила «нахалка». – Следующая остановка Галларус, вроде бы? Путеводитель утверждает, что оба объекта очень похожи, только там ничего не обрушилось, часовня как новенькая, и дома-ульи целые, потому что местные жители их используют вместо кладовок.

– Угу, – усмехнулся Киллиан.
– Но почему твои предки поселились не на берегу моря, а в четырех километрах отступя вглубь территории?
– Потому что они фермеры были, а рыбаки только так-сяк. Они привезли с собой козу и трех суягных овец. И зерно на посев. Здесь была большая луговина, где можно было пасти животных. Бил ключ, в лесах было полно дичи и съедобных трав. Да и река текла неподалеку, и там тоже была рыба, причем ее было вдосталь. И вокруг было полным-полно строительного материала – земля была просто усеяна камнями, в том числе и плоскими, пригодными для крыши.

– Они же не подходят по размеру!
– Уметь надо укладывать. В общем, Доран начал копать яму для жилища … мужа женщины тоже звали «Доран» …, а женщина и ее брат принялись расчищать поле для посева и заодно стаскивать камни для будущих стен. Через неделю дом был готов – оставалось только закрыть его дерном, но ночевать уже было где.
– А как же ваша козочка и овцы? Здесь ведь раньше водились волки, разве не так?
– Водились. Но на ночь мы … то есть они, наши предки … скот брали с собой, и спали все вместе в одном помещении. Кстати, так было даже лучше. Теплее.

На это возражения не последовало – девушка замолчала, и все время, пока они ехали по шоссейке, таращилась на окрестности сквозь лобовое стекло. День на удивление был ясным, теплым, и десять километров дороги промелькнули как один миг. Зелень окружающих полей выглядела изумительно и действительно казалась драгоценными вставками в серебристой оправе, оправдывая поэтическое название Ирландии «изумрудный остров».
Поставив машину на парковку (Киллиан специально сделал это в месте, предназначенном для обслуживания туристов), они прошлись 300 метров вдоль зеленой лужайки до низкой каменной стены, ограждавшей непосредственно музейную территорию, затем добрались по изогнутой дорожке до второй каменной ограды и очутились во дворе памятника.

Девушка огляделась. Лицо ее разочарования не выразило, хотя осматривать на территории, знаменующую собой конечную точку маршрута, было особо нечего: внутри находились лишь две небольшие площадки, приблизительно равных размеров.
Обе площадки были плоскими, собранными из булыжников. На одной из них стоял небольшой каменный павильон, воздвигнутый в форме перевернутой лодки. Вторая же представляла из себя бывший прямоугольник, форма которого была сознательно изменена с двух противоположных сторон. Изменены они были по-разному: с одной стороны надставленная часть сужалась домиком, а с другой представляла собой еще один прямоугольник, меньшего размера, приделанный к торцевому срезу.

Площадка была приподнята над землей сантиметров на 20 или 30, и в ее измененные торцы было вделано три вертикально стоявших камня: один напротив двух. Одиночный был повыше, и на нем виднелись рисунки, символика которых была никому не известна: круг, пересеченный двумя прямыми линиями: вертикальной и горизонтальной. Два других камня были плоскими и ничем не примечательными.
Не заинтересовали они и девицу – все внимание ее было привлечено к другой площадке, на которой стояла каменная перевернутая лодка. Несомненно, строение было аналогично так называемой «часовне святого Манчана». И столь же несомненно, оно было гораздо новее, потому что сохранилось не в пример лучше.

Между обоими площадками: и с камнями, и с часовней на грунт был насыпан слой некрупной щебенки. Точно такая же щебенка покрывала землю внутри часовни, вокруг нее и простиралась до самого прохода, по которому к часовне шли посетители.
– Ну и что ты думаешь теперь? – спросил Киллиан свою протеже.
– Новодел. Видишь – щебенка свежая, не заросшая.
– А если нет? Если предположить, что часовня была ровесницей «Манчана» или даже старше?

– Хм… Мне попадалось в Интернете сообщение о реставрации… Тогда я бы предположила, что первоначально каменный шалаш стоял вот здесь, на месте этой площадки. Но реставрировать там было нечего, потому что крыша провалилась внутрь, и это как минимум. Да и камни были уже в плохом состоянии. Проще было привезти свежие и построить из них здание заново, используя не только старинные технологии, но и известь.
– А как же насчет «сухой кладки»?
– Враки, особенно если учесть, что есть сообщения, будто часовня и изнутри и снаружи была первоначально покрыта известью. Потом известь соскребли, заодно подровняв стены по плоскости… Кстати, я поняла, как переводится первое слово во второй строчке памятного камня возле «Манчана»

– Ну и как?
– Я неправильно его прочитала. Там написано «seipeilin», то есть «часовня» по-ирландски. Только если Галларус древнее место, то здесь тоже должны быть подземные жилища, разве не так?
– Ты считаешь, что я должен все-все знать? В любом случае подземелья вряд ли под этой часовней. Археологи тут рылись, и не выкопали вообще ничего. Давай проедем к Галларусу-замку. Он полностью восстановлен, даже интерьер XV - XVII века, и на первом – втором этаже там живут.

– И жильцам не мешает разная публика, которая постоянно шастает по их дому?
– Живет там охранник с семьей, и его дочь подрабатывает экскурсоводом. Хозяева там постоянно не находятся, они приезжают на выходные, и уезжают, а свои апартаменты запирают. Экскурсии проводятся во второй половине дня, с понедельника по четверг. Их рекомендуется заказывать по телефону или на сайте, на определенные часы.
– Ты хочешь сказать, что люди действительно приезжают посмотреть на вот это квадратное четырехэтажное недоразумение из серого камня? Когда в Ирландии столько музеев и особняков?
* * * * *
Эти слова были сказаны, когда машина уже въехала через предусмотрительно распахнутые ворота во двор, и башня-замок открылась перед посетителями по всей своей примитивной невзрачности. «Внедорожник» Киллиана был не один – стояло еще несколько, и небольшая группа людей уже тусовалась возле входной дверей в ожидании, когда та откроется.
Киллиан снова ехидненько засмеялся.
– Ты считаешь, что человечество из пещер сразу переехало во дворцы и коттеджи? Замок Галларус воссоздан именно таким, какой был построен Зеленым Рыцарем Керри в XV веке. Это одно из главных исторических зданий Дингла: мимо него проходит дорога паломников на гору Брендон и в Килмакедар.

– Да, я читала, что все три замка принадлежали династии Фитцджеральдов, и что были разрушены войсками Оливера Кромвеля в XVII веке. Руины двух остальных неотреставрированных замков входят в мою туристическую программу. Тем более что замок Рахиннан стоит на очень интересном месте: там явно до него что-то стояло. Судя по рельефу местности на фото.
– А здесь что ты скажешь? – с холодным любопытством спросил Киллиан.
– Что реставрацию данного замка и часовни Галларус вела одна и та же фирма. Почерк одинаковый. Видишь слой щебенки во дворе? Он точно такой же, как и вокруг часовни.

– А где прячутся подземные жилища первопоселенцев?
Девица задумалась.
– Ты говоришь, что все население Дингла, говорящее по-ирландски – это потомки одной-единственной пары?
– Не совсем так. Скорее, во всех семьях графства Керри есть частица крови тех четверых, что сюда прибыли самыми первыми.
– То есть и в Фиецджеральдах тоже?
– Угу.
– Но тогда самым оптимальным было для Рыцаря Керри поставить свой замок на том месте, где уже были готовые подземелья. Чтобы в случае чего при нападении врагов можно было сразу спрятаться и уйти незамеченными. Или даже напасть на врагов с тыла. Замок-то ведь не сразу был возведен – лет 20 понадобилось, или даже больше.

– С чего ты взяла? Может, у Фицджеральдов было много народа, и работы производились быстро?
– Так ведь в путеводителе написано, что третий и четвертый этажи сильно отличаются от первых двух по внутреннему наполнению Там даже потолки другие. На первых двух это деревянные балки, а на двух следующих – каменные своды. И лестницы рознились. Внизу деревянные, а выше – каменные, пристенные. На первых двух этажах вообще везде господствует деревянная отделка.
Киллиан нахмурился. Догадливость девицы выглядела слегка пугающей. Такую трудно было обвести вокруг пальца и заставить поверить в нашествия викингов и стоянки дикарей каменного века, от которых не осталось следа, но они якобы были…

– Зачем же мы будем идти внутрь и подниматься наверх, если ты все заранее знаешь?
– Чтобы ощутить древность веков вживую, конечно! – пояснила девица, ничуть не смущаясь тем, что «новодел» и «древность веков» прозвучали оксюмороном. – Кроме того, у нас недавно возникло движение среди молодежи ездить в турпоездки с целью слушать рассказы гидов, записывать их и затем обсуждать. Чтобы снимать с ушей те тонны лапши, которую экскурсоводы пытаются навешать доверчивой публике.

Киллиану покачнулся. Ему показалось, что земля уплывает из-под его ног. Это длилось всего мгновение, но страх успел пронзить его от макушки до пяток – понимание, почему сочетание «Russian tourists» вызывало приступ паники у всех без исключения экскурсоводов, настигло его подобно лавине в горах. Эта девица с таким безмятежным видом признавалась в шпионаже, словно был он для нее самым обычным и похвальным делом!
Однако Киллиан не был бы самим собой, если бы не попытался посеять сомнение в блондинистой головке этой юной любительнице совать свой нос в чужой бизнес, которую неосмотрительно вызвал с противоположного края евразийского континента.

– Покажи мне хоть на один-единственный признак того, что под замком Галларус есть подземелья.
Девица с недоумением на него глянула:
– Подземелья есть под абсолютно каждым старинным замком, который раз в 100 или двести лет достраивали или ремонтировали. Они образуются сами собой, когда обветшавшие стены разбирают и упрочняют фундамент, расширяя его. Оставшийся камень разравнивают, так что получается возвышение, и новые стены успешно маскируют то, что было здесь когда-то до них.

– Галларус не похож на много раз перестраиваемый.
– Ты хочешь сказать, что от конца XIV века до конца XVII первоначальные стены по-прежнему оставались как новенькие, и что третий этаж с четвертым были возведены без укрепления этажей низлежащих? Что ни разочка не заменялись балки перекрытий и деревянные полы?
– Еще скажи, что под нашим домом тоже есть подземелье, - скривил губы Киллиан, похолодев от дурного предчувствия.
– Конечно есть, – выпалила девица. И добавила: – Не знаю, большое ли, и пользуетесь ли им вы, но фундамент показывает, что подвал там имелся.
Этого Киллиан вынести уже не мог.
– Ты… туда заглядывала? – произнес он нарочито безэмоционально.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 13.06.2025 - 13:38

Глава третья

Девица так и вытаращилась на него. Она явно что-то хотела сказать, но дверь башни открылась, и экскурсанты шумной толпой вломились внутрь здания.
То, что им предстояло там увидеть, Киллиан отлично знал. Стены, обшитые ясеневыми резными панелями, сосновые балки перекрытий, пространство между которыми было забрано сосновыми же досками, большой дубовый стол и пол, сплошь вымощенный кирпичом.
В глубине возле стены виднелся камин, над которым висел колпак для удаления из помещения дыма – дым шел наверх, обогревая одну из стенок второго этажа. Все было максимально продумано, но без излишеств – излишества появились позже.

– Какие интересные стулья! – воскликнула между тем девица. – Словно этажерки!
– Пожалуйте на второй этаж! – пригласила их экскурсовод.
Второй этаж выглядел явно побогаче, чем первый. Ножки у мебели стали фигурными, как и перила у лестницы, на стенах над панелями висели гобелены, и пол был паркетным. Впрочем, пространства возле лестницы было мало – три двери перекрывали проходы в соседние помещения.
– Это комнаты хозяев, когда они приезжают сюда на выходные, и туда посторонних не пускают, – снова пояснила экскурсовод. – Пройдемте наверх, и там состоится показ видео материалов об истории замка Галларус с изображениями того, что невозможно увидеть вживую.

Они поднялись. Потолки третьего этажа действительно представляли из себя крестовые своды, путеводитель не соврал. Туристы добросовестно прослушали и просмотрели предлагаемую им программу, поднялись на крышу, чтобы полюбоваться окрестностями – панорама и впрямь впечатляла. Кроме часовни Галларус, которая просматривалась отсюда как нельзя лучше, на противоположной стороне открывался залив, простиравшийся аж до самого горизонта, перетекая там в океан. Слева и справа от бухты уходили вдаль два куска земной тверди, превращавшиеся с одной стороны в еще один залив, а с другой – в горы.

– Там, – показал в сторону гор Киллиан, – находится еще одна туристическая достопримечательность: знаменитый на Дингле Килмалкедар, христианская церковь с кладбищем. Ты планировала сегодня в Килмалкедаре побывать. Поедем?
– Да. Конечно. Но еще больше я хотела бы понять, что же осаждали англичане в 1580 году. Какую крепость?
– И что тебя смущает? Вот бухта, вот село, вот пляж под названием Ард-на-Кайтне, который все посещают. Вон там какие-то руины. И памятная стела, посвященная павшим, стоит.

– Крепость, которую англичане три дня осаждали, в состоянии была выдержать многонедельную осаду. Где она?
– А куда бы ее поместила ты?
– У нас на Кавказе достаточно сохранилось зданий, подобных тому, на крыше которого мы находимся. Если стены, которые его окружают, сделать разика в четыре потолще и во столько же раз выше, то получилось бы именно то, что в XIV- XVI веках строили для обороны.
– Пожалуй, здесь я с тобой согласен, – сказал Киллиан, подумав. – Замок был взят благодаря подкупу папского посланника, вышедшего на переговоры с английским офицером. И после казни солдат покинут на долгое время.

– Или даже вообще приведен в нежилое состояние. Хозяева-то были убиты!
В этот момент экскурсия уже закончилась. Киллиан со своей русской гостьей и другими туристами находились во дворе и, подобно некоторым из группы, замерли, чтобы в последний раз глянуть на узкие бойницы-окна, по четыре на каждом этаже. Сложенные из дикого камня непрактичные декоративные стены, отгораживавшие двор замка от улицы крошечного селения, отсюда казались еще более декоративными – защищали они двор разве что номинально.

Всю дорогу до Килмалкедара оба: и Киллиан, и его гостья молчали. Киллиан обдумывал слова Аерин, и чем дальше, тем они казались ему резоннее. То есть несомненно двор, окружавший замок Галларус, должен был быть пошире, а стены намного более мощными. Тогда он выглядел бы не жалкой и неуютной пародией на жилище, а солидной крепостью, способной выдержать многодневную осаду. Крепостью, в которой возможно было разместить отряд из 700 солдат, вместе с пищей и боеприпасами.
* * * * *
Килмалкедар его особо не впечатлил – обычная раннехристианская ирландская церковь Единственное, что там было интересного – это остатки камня поверх стен, долженствующие напоминать, что каменной была вся кровля. Но русская туристка сделала там множество снимков, в том числе и кладбища вокруг, и крестов, выполненных из камня. Особенно ее заинтересовал «крест в круге»: она сфотографировала все разновидности.
– Обычная ирландская христианская символика, - хмыкнул Киллиан, когда она попросила его пояснить, что бы это значило.

– Обычная? – изумилась девица. – А ты заметил, что кладбище до сих пор действующее? Что здесь по-прежнему хоронят?
– Естественно, заметил. Вот тут на одном из надгробий четко написано: «умер в 2013 году».
– И что на большом каменном кресте такой символики нет? А еще меня заинтересовала вот эта штука, которую принято считать солнечными часами.
– Ну, с ними-то что не так?
– Стрелка отсутствует, которая должна бы показывать время.
– То есть нет стержня, который вставлялся вот в это круглое отверстие? Ты чудачка, однако! То тебя новодел не устраивает, то наоборот – когда люди стараются бережно сохранить наследие предков.

Девица подумала.
– Хм, – сказала она, наконец. – Судя по фото в Интернете, второе кладбище появилось здесь совсем недавно, после 2000х, и старое стараются не шевелить. Но тогда вопрос: кто здесь похоронен?
– Монахи, наверное.
Девица подумала еще.
– В Интернете написано, что Килмалкедар находится на тропе паломников, которая направляет их от деревни Вентри мимо руин замка Рахиннан, дальше к заливу, когда-то называвшемуся «Смурвик», и ведет через Галларус, хотя смотреть там, по большому счету, не на что. Конечным пунктом паломничества отчего-то был именно Килмалкедар. Гора Бреннан хоть и упоминается в качестве цели, но дороги на нее из Килмалкедара нет. Следовательно, святым местом считались кладбище и сама церковь.

– Еще колодец.
– Да, еще колодец. Но он упоминается далеко не в каждом путеводителе. Да ты и сам видишь: стенки колодца, выступающие на поверхность, новехонькие.
– Твой вывод?
– Про святого Брендана и 600-й год нашей эры – досужие выдумки. Не знаю, может быть первоначальная церковь и была сооружена здесь теми, кто принес христианство на Дингл, однако чтобы возвести вот это здание, необходимо было прежде построить не одно и не два. Его сложили отнюдь не необразованные фермеры – мастерство тех не поднималось выше домов-ульев и перегородок между участками для пастьбы скота и посева сельхозкультур.

– Поэтому и говорят про римлян.
– Угу, и про то, что вот это здание приняло свой современный вид примерно в начале XIII столетия. Но, откровенно говоря, я сильно сомневаюсь про XIII век. Если бы на Дингле были мастера-каменотесы, способные выкладывать такие ровные арки и полуколонны, то замок Галларус выглядел бы совершенно иначе. Извини меня, но эта церковь принадлежит к XVII веку. А похоронены на этом кладбище, скорее всего, те, кто боролся за независимость Ирландии от английского господства. В братских могилах, иначе здесь стояли бы индивидуальные кресты с именами и датами.
* * * * *
Покидали Килмалкедар Киллиан и его русская гостья опять же в молчании. Если бы и церковь, и кладбище относились к раннехристианским временам, то обсуждать красоты архитектуры, игру света на фронтонах можно было бы без всякого стеснения. Как и то, что между колодцем и входом в культовое здание на поверхности земли не было заметно могил.
Но стоило представить себе, что эта земля действительно должна быть священна для каждого ирландца, и что церквушка эта была возведена совсем недавно, чтобы почтить память павших в печально-знаменитой войне с Кромвелем, как все разговоры о стилевых особенностях стоявшей здесь руины оборачивались кощунством.

Шутить или язвить тем более не хотелось. От Кромвеля пострадала вся гэльская часть Дингла, и отголоски той боли были все еще живы. Киллиан знал, что «Maol Cealtar», как раньше называли это место, переводится на общепринятый язык как «приют-погост», а если к корню «kil» добавить вторую «l», то название этого места будет обозначать «приют убитых, их кладбище».
Молчала и русская туристка. Она явно о чем-то размышляла или просто наблюдала за тем, как приближается переливающаяся всеми оттенками серо-синего поверхность залива, а затем, когда машина свернула вдоль побережья на юг и восток, заливом любовалась. И только когда впереди по курсу замаячили очертания уже знакомых объектов, она сумела очнуться.

– Зачем мы возвращаемся в Галларус? – задала она вопрос. – Кстати, я поняла, что обозначает круг на ирландском кресте. А, вот в чем дело!
Последняя реплика обозначала, что шоссейка свернула на юг с уклоном к западу, и ни замок, ни часовня снова стали не видны.
– И что же ты выяснила? – хмуро спросил Киллиан.
Он произнес это чисто из вежливости – христианской символикой он никогда не интересовался, но туристка явно хотела пообщаться на эту тему, а до следующего пункта программы: деревни Фейртеарай было еще целых четыре километра.

– Колесование. Что похороненный здесь человек был подвергнут мучительной казни.
Киллиан содрогнулся. Вся Ирландия была буквально утыкана крестами с изображением круга той или иной формы.
– Не может быть! – проговорил он глухо. – Правительственные войска не могли быть такими жестокими!
– Разве? – холодно сказала девица. – А ты вспомни, что случилось в Смервике в 1580 году. Во всех источниках сообщается, что когда прибывший на помощь повстанцам испано-итальянский отряд сдался, то командующий английской армией не просто велел казнить всех рядовых солдат. Несчастным сначала перебили руки и ноги, и оставили их в таком состоянии валяться целые сутки, чтобы они подольше мучились. Повесили их или отрубили им головы только на следующий день.

– А при чем здесь колесо?
– При том, что такой способ казни называется колесованием. На всех 700 человек колес не хватило, поэтому их просто бросили валяться на земле. Не подвергли казни лишь 18 офицеров, с которых англичане надеялись получить выкуп.
– Предание говорит, что трупы будто бы утопили в море.
– Даже если это и так, то есть они не были преданы земле, но часовня Галларус в любом случае является лишь поминальной. По форме она один-в-один похожа на погребальные сооружения какой-то местности в Испании. Жаль, я забыла название деревни, где были обнаружены склепы такой формы, но в них четко еще недавно лежали человеческие останки.

Все это прозвучало настолько правдоподобно, что у Киллиана не осталось доводов возразить. Такое даже представить себе было страшно. До сих пор он и не представлял. Он знал, что война есть война, и что вовсе не всегда победители оставляют пленных в живых.
Он помнил, например, что в исторически-знаменитой войне пиктов со скоттами, которую красиво описал Стивенсон в своей балладе, шотландский король приказал убить всех, кто выступил против него с оружием. Ему, тринадцатилетнему подростку, это казалось ужасной жестокостью, и то, что скотты соединились потом с остатками гэльских племен, образовав с ними единую нацию, он не считал оправданием.

Но сотворить такое зверство… да еще с теми, кто сдался…
Между тем они въехали в деревню Ферритер, одну из тех, где гэльский язык был до сих пор в ходу. По-ирландски она называлась более замысловато, чем на туристических картах: «Фейртеарай». Точно такую же фамилию носил знаменитый гэльский поэт Пиарас, один из тех, кто возглавил борьбу против Кромвеля спустя 70 лет после событий в Смервике. И руины отдаленного замка на той стороне залива наглядно напоминали: земля Дингла вобрала в себя немало крови, пролитой за ее свободу.

Замок этот, в котором по преданию родился и вырос национальный герой Ирландии, тоже был национальным достоянием, но от него сталось всего две стены, которые никакого интереса из себя не представляли. Заезжать туда было далеко, подъезда не имелось.
Можно было бы, конечно, свозить туда девицу поглазеть на руину, но как для Киллиана, то лучшим памятником поэту были его песни, которые до сих пор распевались в народе. К тому же время поджимало – после гэльской деревни было еще несколько точек, которые туристам всегда показывали. Оттуда открывались красивые виды на залив, и было что рассказать, не греша против истины.

В общем, маршрут был составлен так, чтобы можно было отдохнуть от политики и сделать кучу снимков друг друга на фоне дивной ирландской природы. Снимать саму природу, отдельно, тоже не возбранялось – не только без себя, любимых, но даже вообще без людей.
Впрочем, в деревне Ферритер ничего особенного девица для себя не нашла.
– Я не люблю домов, стоящих впритык, – сказала она. – Ощущение, что попала в ущелье, из которого нет выхода, только вперед или назад. Ловушка!

Киллиан засмеялся.
– Тогда тебе непременно должна понравится вон та дешевая гостиница, – показал он на отдельно стоящее здание.
– «The Cat Dubh», – прочитала она. – «Черный Кот». А зачем нам туда?
– Там можно поесть. Но можно отправиться в паб, где попробовать местного пива.
– Спасибо, обойдусь без алкогольных напитков! – фыркнула девица. – Кстати, фасад у этого «Кота» действительно оригинальный: первый раз вижу, чтобы окна нижнего этажа располагались не на одной вертикали с верхними. И печные трубы по бокам выглядят как стилизованные ушки.

– Вообще-то здесь в пабах люди прежде всего едят, – усмехнулся Киллиан. – Но выбор за тобой. И в этой деревне их целых три.
– А чем еще прославился этот населенный пункт кроме трех пивнушек, отеля и названия? – спросила девица, «милостиво» согласившись посетить одно из заведений ради дегустации продукции местного кулинарного бизнеса.
– О, неужели Интернет не сообщил тебе самого главного? – Байльен-феритьерей – один из центров по изучению ирландского языка. Сюда приезжают студенты из всех графств, чтобы попрактиковаться в настоящем гэльском, и некоторые университеты имеют здесь постоянно действующие корпуса, где студенты повышают свой уровень. Уже целый городок выстроился, Разве ты не заметила, сколько здесь молодежи?

– Заметила. Но я думала, что это все местные.
– Сожалею, но... И если ты уже подкрепилась, двинули в следующую туристическую точку: полюбоваться на «Овечье шоссе».
– А это по дороге?
– Да, это то самое место, откуда в хорошую погоду отплывают лодки на острова Бласкет. Виды оттуда такие, что застынешь столбиком и не шевельнешься – ничего подобного ты в своей жизни не видела и не увидишь, это я тебе гарантирую.

Киллиан и сам не заметил, как воодушевился, расписывая прекрасности того места, куда собирался привезти русскую гостью. Ему на секунду стало смешно – он никогда не был в этой части полуострова. Как-то не довелось: не до этого было трудовому бизнесмену – фирма, которую ему вскоре предстояло возглавить, поглощала все его время. Но что все туристы плавились от восторга, спускаясь по «овечьему пути» и наперебой его фотографировали – это он много раз слышал.
Впрочем, для девчонки хватило и обычных пейзажей, наблюдаемых из машины – изумление на ее физиономии было неподдельным. Территория, расчерченная на неправильные прямоугольники, для нее явно была в новинку. Она к ней еще не привыкла, и залив, по направлению к которому они ехали, притягивал ее взор как магнитом.

Наконец, увидев в 50 метрах от дороги какие-то развалины она не выдержала, попросила остановить машину и принялась фотографировать.
– Что это за руины? – спросила она у Киллиана.
Тот пожал плечами и сказал:
– Я мог бы тебе соврать, но лучше отвечу честно: не знаю. Руин на Дингле так много, что все не упомнишь. Я мог бы наврать с три короба, конечно, про железный и каменный век, стоянки викингов, но не хочу, чтобы ты меня потом вспоминала как пустомелю. У нас впереди есть объекты, о которых точно есть что поведать, так что забирайся в машину и поспешим навстречу приключениям.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 13.06.2025 - 13:39

Глава четвертая

О приключениях Киллиан, конечно же сболтнул просто так – никаких приключений он в этой поездке не ожидал, и вообще их не хотел, но оторвать девчонку от поисков очередных развалин иным способом, кроме как пообещать ей нечто супер-пупер он не нашел. И действительно, она сидела смирно до самого Дун-Каоина, и только горестным вздохом проводила очередной набор камней, когда дорога свернула к деревне, бывшей пунктом их назначения.
Такое поведение следовало поощрить, и Киллиан поощрил. Он вырулил машину на обочину, и пригласил девчонку прогуляться к объекту ее изыскательских устремлений.

– Эти развалины носят название «Килл-Гобнейт Пенитеншиал Стейшн», что принято переводить как «Место размышления о Гобнейт». Эта легендарная святая почитается не только на Дингле, а во всей Ирландии, и вон там находится колодец, который по преданию вырыла она лично. Вообще все колодцы и источники воды на Дингле, которые неизвестно кто организовал или облагородил, приписываются святой Гобнейт. 11 февраля ее праздник, и в этот день в Дун-Каоине происходят народные гуляния.
– Когда она жила, ты конечно же, не знаешь.

– Не все ли равно? Важно, что родники есть, и что кто-то позаботился о том, чтобы путешественникам было что пить в дороге. Или у тебя снова появились какие-то идеи насчет хронологии?
– Нет, я с тобой согласна: кто бы ни вырыл эти колодцы, но он был святым человеком… Поехали дальше, показывай мне овечью тропу. Там тоже есть какая-то легенда, угу ж?
– Не легенда, там истина. Вон там вон, – Киллиан махнул рукой в сторону залива, – есть острова, называемые Бласкет. Когда-то на них жили люди, согнанные со своих земель во время реформ XVIII века. Они вели здесь свое хозяйство, пасли скот. Но потом, уже в XX веке, молодежь стала покидать эти острова, и в начале 50-х правительство решило позаботиться об оставшихся стариках, переселив их поближе к цивилизации.

– Ну и как, переселение произошло удачно?
– Более чем. Проблемой чуть не стали овцы, которых фермеры не хотели бросать без присмотра. В общем, было решено овец тоже перевезти, и чтобы не затягивать с этим, сделали это массово. Высадили в гавани внизу, и весь овечий караван двинулся вверх по специально приготовленной для них дороге, где их уже встречали их хозяева. С тех пор эта дорога так и называется «Овечье шоссе».
– Как интересно! Мы туда обязательно должны спуститься, и ты меня не остановишь, даже не пытайся!

Киллиан пожал плечами: ему и самому было любопытно прогуляться по знаменитой тропе. Впрочем, гнать машину со всей возможной скоростью через населенный пункт он не стал, предоставив свой пассажирке вдоволь налюбоваться красотами деревенской природы.
В Дун-Каоине проживало всего около 200 человек, и хотя на вид казалось, будто больше, однако многие дома были заброшены: хозяева начали туда возвращаться только недавно, после того, как Ирландия полностью добилась независимости от Великобритании.

В общем, всемогущая индустриализация досюда добраться не успела, и деревенька по-прежнему представляла из себя причудливое сочетание домов, ферм, отелей типа «постель и завтрак» и пабов. Тем более что день стоял по-прежнему великолепный: небо было насыщено-синим, и отражаясь в заливе, придавал ему тот самый цвет, который принято у англичан называть “royal-blue”, то есть «королевский синий».
При приближении к морю в цвет этот добавлялись зеленные оттенки, отчего вода его становилась сначала глубоко-аквамариновой, а затем почти изумрудной. Выйдя из машины, девица превратилась в живую статую и несколько секунд стояла, хватая ртом воздух. Затем очнулась, принялась щелкать фотоаппаратом, совершенно не глядя себе под ноги, и, наконец, произнесла, схватив Киллиана за руку:

– Уведи меня отсюда, иначе сегодня мы больше не успеем увидеть ничего!
После чего припустила вниз по «овечьей дороге», не забывая время от времени останавливаться и делать очередной снимок.
Киллиан неторопливо спускался следом и улыбался иронически: девица была презабавной, и логика в ее поведении даже не ночевала.
А потом они медленно поднимались наверх и почти столь же медленно ехали по трассе R559. Боковые стекла с обоих сторон были приспущены, и свежий ветерок делал воздух в салоне авто приятным до обалдения – это если было судить по выражению лица русской туристки.

– Может, искупнемся? – предложил Киллиан, когда авто поравнялось с пляжем. – Сегодня жарко, солнце палит из всех сил.
– Не стоит, – поежилась девица. – Ваше море для меня слишком холодное.
– Холодное? – возмутился Киллиан. – 16 градусов ты считаешь холодом?
– Конечно. На наших черноморских курортах летом вода около 22 градусов, а если лето жаркое, то и выше.
Киллиан расхохотался.

– Я всегда считал, что Россия – холодная страна – пояснил он в ответ на недоумение своей пассажирки. – 22 градуса! Подумать только! … А сейчас мы будем проезжать мимо любимых всеми туристами клоханов.
– Это такие круглые хижины, сооруженные из камней?
– Угу. Местные фермеры используют их как сараи или кладовки.
Клоханы должны были девицу впечатлить – толстые стены понизу, сужающиеся кверху, чтобы превратиться в купол – для сооружения их требовались точный расчет и умение. Да и терпение тоже. В клоханах было загадочно все – в том числе и их назначение и время постройки. А любая тайна всегда мила девичьему сердцу.

К удивлению Киллиана русская туристка никаких гипотез по поводу клоханов не выдвинула. Цифра 400 штук на Дингл ее потрясла, конечно (это было видно), но, осмотрев оба, предложенные ее вниманию, она поблагодарила хозяев ближайшей фермы за предоставленную возможность, купила у них домашнего самодельного овечьего сыра и вернулась к машине.
– У меня в плане еще посещение самого знаменитого форта в данной местности, – молвила она со всей строгостью в голосе, которая была ей в тот момент доступна. – Данбег, если я не перепутала название. Он как раз должен находиться у нас по курсу. 3 км по шоссе и 300 м пешком. Там даже парковка есть.

– Есть, – согласился Киллиан. – Но этот форт стоит на опасном месте, и он закрыт для посещений.
– Жаль. Эти форты, расположенные на мысах, для меня загадка куда большая, чем клоханы. Клоханы небольшие, их можно использовать для самых различных целей. Кроме того, камней для их постройки на полях была уйма – просто некуда девать. А форты… места, где они стоят – это натуральные природные ловушки. Народа они вмещают мало, работы по их постройке очень трудоемки.
– Однако возведено их множество.

– Угу. Даже название деревни Дан Каоин, через которую мы проезжали, переводится как «форт Каоин». Я хочу подойти как можно ближе к Данбегу – может, у меня в голове мелькнет идея. Я не буду подходить к самой кромке берега, просто гляну на местность.
«А хоть бы и подошла, – подумал Киллиан насмешливо. – вдруг бы свалилась – я бы тут был вообще не при чем. Зато избавился бы от тебя бесплатно и без нервов.»

Тем не менее, несмотря на столь радикальные мечты, его путь шел следом за девицей. Потому что Алва была права – их семья за бесшабашную голову отвечала. И он обязан был предостеречь и не допустить.
– Эти сооружения имели бы смысл, если бы от них вел подземный ход, чтобы в случае чего оттуда можно было бы тайно эвакуироваться, – вещала между тем девица, опять же не глядя себе под ноги.
Или только так казалось, что не глядя, но Киллиан вдруг занервничал еще до того, как она подошла к внешней каменной стене. Он нутром почуял – что-то должно было сейчас произойти.

– Нельзя! – громко произнес он, для убедительности протянув к девице руку, чтобы ее остановить.
И, наверное, было нечто в его голосе, отчего девица повернулась к нему всем корпусом. Она была недовольна, но за игрой мускулатуры на ее лице Киллиану наблюдать уже не довелось. Потому что дальше время для него замедлилось и в один-единственный миг вместило почти невозможное. Девица схватила его за плечи, рванула на себя и повалилась на спину. А дальше земля из-под правой ноги Киллиана исчезла, и раздался ужасный грохот.

– Ты что творишь? – хотел произнести Киллиан, потому что падая, пребольно стукнулся носом о какой-то камень. .
Он приподнял голову, чтобы повернуть лицо, и – помертвел. Той части форта, к которой они шли, глаза его не увидели! Он пошевелил правой ногой, попытавшись встать – вставать было некуда.
– Не дергайся! – услышал он спокойный голос девицы, – иначе мы оба скатимся вниз.

Она произнесла этот так безмятежно, словно сотню раз вот так валялась на узком клочке суши под парнем, и шевеление было единственной проблемой, которая у нее имелась. Но тон ее подействовал на Киллиана отрезвляюще. Он произвел инспекцию своих конечностей и определил, что левая его нога покоится между ног его спутницы, обе руки согнуты и упираются локтями в грунт, а вставать реально некуда.
– И что ты предлагаешь? – спросил он, выплюнув изо рта невесть как попавшую туда травинку.
– Ты сейчас по моему туловищу переползешь как по мосту на устойчивое место и затем поможешь выбраться мне.

Киллиан подумал.
– Если я упрусь тебе в живот коленками, то тебе будет больно, – сделал он резонный вывод.
– Перетерплю. Не можем же мы с тобой тут лежать до второго пришествия.
– Чьего пришествия? – не понял Киллиан.
Девица вздохнула.
– Ты что, не крещеный? Второго пришествия Христа, конечно. Если этот форт закрыт для посещений, нас не обнаружат ни сегодня, ни завтра. С дороги нас вряд ли видно, а если кто и заметит, то подумает, что мы парочка и развлекаемся обжиманцами. Так что стеснение отбрасывай и действуй.

Киллиан подумал – другого выхода у них действительно не угадывалось.
– Ты руки-то мои отпусти, – произнес он нарочито грубым тоном. – Вцепилась ведь как клещами.
Девица разжала пальцы, и он аккуратно передвинул верхнюю половину ее тела влево, освобождая клочок земли для того, чтобы опереть на освободившееся место согнутую в колене ногу. Причинять боль этой странной представительнице туристического племени ему больше не хотелось, особенно когда можно было обойтись без этого.

И инициативу можно было взять на себя. Что, например, мешало девчонке выползти на устойчивое место первой? То, что корпус Киллиана прижимал ее к земле, не позволяя сдвинуться. Чтобы изменить ситуацию, ему требовалось всего лишь приподняться, а для этого согнуть в коленке вторую ногу. Что он и проделал.
– Так, дорогая! – скомандовал он. – Пятками и локотками упираемся в грунт, задок отрываем от земли и аккуратно двигаемся на спинке подальше отсюда. То есть к дороге. Возражения не принимаются, не задерживай добрых людей. Процесс – пошел!

Потом, вспоминая этот момент своей жизни, Киллиан всегда радовался, что ему не попалась в качестве клиентки одна из тех отравленных ядом феминизма туристок, у которых сносило крышу от одного только приказного тона в голосе мужчины.
И что вместо того чтобы открывать дискуссию и доказывать, какая она крепкая и независимая, девица подчинилась здравому смыслу и проделала предложенное ей упражнение по передвижению на пересеченной местности в позиции «лежа на спине». В детали, чем она куда упиралась, Киллиан, впрочем, не вдавался – он беспокоился о себе, и чуть его руки получили возможность перебросить его тело подальше от края бездны, как он именно это и проделал.

Что было дальше, и сколько это отняло времени, Киллиан даже не заметил – собственная жизнь перед его глазами не проносилась, и никакие подсказывающие голоса ниоткуда не звучали. В те мгновения он действовал не размышляя, на одних инстинктах, словно выпав из реальности.
Очнулся он только когда они с девицей перемахнули через ограждение и очутились на прямой дорожке, ведущей к шоссе. И сигналом к постижению окружающего пространства стал новый грохот обвала за его спиной. Найдя в себе силы оглянуться, Киллиан постиг: перемычка, отделявшая форт от «материка» уменьшилась еще на один кусок.

А именно на тот, с которого они с девчонкой только что, помогая друг другу, выползали. И рука ее как свидетельство такой взаимопомощи, все еще была в его руке. …
Отделяющие их от шоссейки 200 метров оба: и абориген, и его гостья преодолели со скоростью, которой позавидовал бы любой олимпийский чемпион в беге на стометровку. И что поразительно – они даже не запыхались. Только замерли перед полоской асфальта секунд на пяток Они стояли вполоборота друг к другу, и хотя за руки уже не держались, но дышали синхронно, словно пара дельфинов на заплыве.

Киллиан не разглядывал свою спутницу, и не ловил на ее лице никаких эмоций, он ее даже почти не видел – но те секунды он был с ней единым целым. Они оба были живые. Уцелевшие.
Это длилось совсем недолго, и наваждение прошло, стоило мимо них проехать машине. Посторонний звук и промелькнувший силуэт даровали Киллиану вновь способность двигаться. А переместившись через дорогу, он освободился и от нелепого чувства связи с маячившим поблизости двуногим существом противоположного пола.

К сожалению, освобождение было не полным. Киллиан ощущал девчонку даже не глядя в ее сторону, повернувшись к ней спиной, и отодвинувшись от нее на пару шагов.. А отодвинуться было просто не обходимо – девчонка дышала ему в затылок; она перемещалась за ним верно и преданно как овечка за бараном, как гусыня за гусаком, как волчица за вожаком стаи.
Возле своей машины Киллиан притормозил и снова повернулся к девчонке – та сохраняла дистанцию, и сумочка на ее боку, фасон которой напоминал модную в этом сезоне «почтальонку» свидетельствовала, что с нервной системой у потомков скифов в России полный порядок – крепкие.

– Ты это всегда с собой таскаешь? – спросил он, чтобы только услышать собственный голос и справиться со все сильнее охватывавшей его дрожью.
– Естественно, – отвечала девчонка равнодушно. – В сумке то, что может мне понадобиться в дороге: деньги, одеколон от комаров, мобильник, фотоаппарат. Я никогда с ней не расстаюсь: мой папа однажды пошутил, что я и в аду на сковородку полезла бы с торбой через плечо.

– Ну, на сегодня походы в ад отменяются. Я – пасс. Никаких больше руин и отвесных скал.
– Заметано. От руин я постараюсь держаться на приличном расстоянии. Но что касается отвесных скал… Нам предстоит отрезок дороги длиной… в общем, предстоит, где скалы будут почти впритык. Ты способен заставить себя там проехать?
Киллиан поразмышлял…
– А у нас есть выбор? – мрачно спросил он.
– Выбора у нас нет. Но у тебя трясутся руки, и ты можешь не справиться с управлением. Я предлагаю отправиться куда-нибудь на экскурсию в противоположном направлении. До наступления сумерек еще целых четыре часа, и их надо куда-то деть. Вот тут на карте какие-то «Фамине Коттаджиз». Всего в пяти минутах ходьбы.

Спокойствие девицы было до того поразительным, что у Киллиана даже страх пропал.
– Ты всегда такая тормознутая? – процедил он сквозь зубы. – Или считаешь себя неуязвимой? Мы с тобой сейчас только чудом не валяемся на обломках скал под обрывом Данбега. Там высота 27 метров. Ближайшим приливом нас снесло бы в море, и никто никогда не узнал бы, что с нами случилось. Хоп – и нету, словно и не было на свете!
Девчонка нахмурилась:

– Что пользы сидеть, замерев, и десятки раз перелопачивать в мозгу страшные эпизоды своей жизни? – произнесла она тихо. – Лучше постараться отвлечься. Да, ты прав: я тормоз, до меня доходит не сразу. Тебя трясет сейчас, а меня начнет трясти ночью, когда я закрою глаза и попытаюсь уснуть. Однако самое лучшее – это сместить память о том, что мы только что видели, куда-нибудь подальше и забросать ее другими впечатлениями.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 14.06.2025 - 01:54

Глава пятая

– «Famine» – это «голод». Может, там надо кого-то накормить?
Не сказать, чтобы произнесенные девицей слова полностью успокоили Киллиана, однако в них был свой резон. Действие всегда казалось ему более выигрышной стратегией, чем бессильное ожидание, тем более что экскурсия на ферму, где жили люди во времена голода, разразившегося в Ирландии в середине XIX столетия, никаких ужасов не предполагала.

Там не было ни мумий, ни прочих экспозиций, рассчитанных на удары по туристическим нервам – просто предметы быта того времени, брошенные хозяевами, отправившимися искать себе пропитание, да так и не вернувшимися домой. Вещи эти никто из соседей не пограбил и не тронул ни до, ни после. По крайней мере так хотелось думать не только туристам, но и Киллиану.

Действительно, в коттеджном комплексе все было благопристойно и наглядно. Три восковых фигуры хорошего качества: сидящей старушки, лежащего на постели мужчины и девочки-подростка изображали бывших жильцов дома. Даже швейная машинка в одной из комнат возле кровати с металлическими спинками показывала, что люди здесь обитали отнюдь не нищие.
Об этом же свидетельствовала и фарфоровая посуда на полках, и добротные камины с подвесными котелками, и две фотографии в рамках - позволить себе такое могла не каждая семья позапрошлого века.

Но, конечно, русская туристка не была бы русской туристкой, если бы она и тут не нашла кое-чего не соответствующего концепции «дом для голодных», заявленную в Интернете.
– Ты веришь, что для голодного люда правительство выстраивало такие хоромы, как эта усадьба? – скептически подняла она бровь. – Эти постройки возводились постепенно в течение нескольких лет, и вовсе не умирающими от слабости доходягами, а несколькими парами крепких рабочих рук. Да, кстати, идем во двор, и я покажу тебе, как должны выглядеть дома-ульи спустя 150 лет после того, как они были брошены. Идем-идем!

Киллиан вышел. Он действительно только теперь обратил внимание на то, что возле одной из сторон дома стоял не только каменный сарай, крытый плитняком, но и два строения, полностью соответствующие «ульевой» технологии. С небольшим отличием: хижины эти покрывала растительность, сумевшая там каким-то чудом не только зацепиться, но и процветать. И вообще чувствовала себя по всем признакам неплохо.

И вопреки утверждениям, будто растительность на этих двух клоханах появилась оттого, что ряды камней при их возведении перекладывались землей и глиной для более прочного сцепления, имелись еще кое-какие признаки того, что с клоханами, которые обычно демонстрируют туристам, не все однозначно и прозрачно. Потому что камни домов-ульев возле усадьбы «Фамине Коттеджиз» покрывал мох.

В общем, девица была права, и это Киллиана ничуть не радовало. Навешать лапшу ей на уши не получалось не только тоннами, но даже гранами. Особенно неприятным было то, что если Киллиан не хотел упасть в глазах Эллиной сестрицы, он должен был и сам вникать во все тонкости интернетных баек вокруг каждой достопримечательности и стараться увидеть то, чего туристам показывать избегают.

Кстати, «покормить голодающих» им с девчонкой все же довелось – по лугам вокруг фермы паслись овцы, которые охотно угощались с рук у посетителей фермы – корм, естественно, продавал хозяин этих овечек, он же нынешний владелец земли, на котором коттеджный комплекс стоял. Плату за возможность заглянуть внутрь и все осмотреть собирал тоже он – весьма небольшую, и девчонка охотно заплатила за себя и за своего спутника.
– Вы делаете святое дело, – сказала она хозяину фермы. – люди должны знать, как еще совсем недавно жили те, кто был в этой местности «средним классом».

– Они были арендаторами, – то ли согласился, то ли возразил фермер. – Рад знакомству с понимающими людьми. Обычно туристы верят, что это дома бедняков. Приезжайте еще, когда у вас будет побольше времени, не стесняйтесь, а еще лучше с детьми, и я покажу вам наше знаменитое шоу «собаки и овцы».
– Мы бы и сегодня посмотрели, но нам действительно некогда, – сказал Киллиан, мобилизуя всю свою вежливость: собак он не любил. – Наша гостья из России, и если она что-то одобряет – значит, ей действительно понравилось…

Хозяин фермы широко заулыбался… Искренне, как улыбаются только друзьям…
И Киллиана проняло: он только что, не подумав и не желая, похвалил своего врага. Но на улыбку следовало отвечать улыбкой. Он выжал из себя нужную мимику, стараясь, чтобы эта мимика не показалась оскалом, и, повернувшись к своей спутнице, произнес:
– Выдвигаемся, Аерин, иначе мы сегодня никуда больше не успеем.
А возле машины сказал:

– Любишь же ты создавать проблемы из ничего! До замка Рахиннан, который ты сегодня рвалась осмотреть, больше 10 километров, и обожаемые тобой клоханы, то есть каменные хижины-ульи, еще не раз будут попадаться нам на пути. Даже очередной священный колодец промелькнет.
Вообще-то Киллиан лукавил. Про замок Рахиннан девица за целый день не обмолвилась даже словом, так что его предположение, будто их сегодняшний туристический маршрут должен завершиться именно там, было чисто умозрительным построением. Но ошибиться он никак не мог: мимо такого лакомого блюда исследовательница Ирландской истории прошмыгнуть была не способна.

Потому что замок этот имел одну особенность: вокруг него сохранились останки старинных кольцевых укреплений, которым приписывалась в Ирландии древность, уходящая в бронзовый век. Сам же замок был выстроен не ранее конца XV века Фитцджеральдами, которые потеряли права на него через два столетия в той самой знаменитой войне, с которой были связан Галларус и бухта Смервик.
И разрушен он был опять же в веке следующем, войсками Кромвеля. Но если замок Галларус был отреставрирован и снова ожил, то Рахиннан продолжал стоять в руинах. Ни один историк не успокоился бы, пока не побывал в обоих точках полуострова и не сравнил бы эти замки друг с другом!
* * * * *
Всю дорогу до Рахиннана девица вела себя исключительно дисциплинированно, если не считать короткой остановки после поворота шоссе от берега залива внутрь полуострова. Остановка была из-за небольшого круглого кургана, про который местные жители говорили, что там скрываются «жилища фей».
Девица спорить не стала, заплатила за экскурсию положенную плату и дальше снова ехала в полном молчании до самого замка. Как потом догадался Киллиан, она сравнивала между собой не только замки. Оба кольцевых укрепления: и тот, который попался им по дроге, и вокруг Рахиннана, привлекли ее историческое внимание. Их можно было сравнить – и она сравнила. Впрочем, и Киллиан кое-что здесь постарался запомнить: ему было весьма любопытно, к каким же выводам девчонку приведет цепочка ее рассуждений.

Рахиннан стоял на частной территории, поэтому за его посещение хозяин земли, а, точнее, хозяйка, попросила оплату. Сопровождать их к замку она не стала, просто указала на тропу и предупредила, чтобы смотрели под ноги, потому как овцы бродят по пастбищу свободно, не выбирая себе место для туалета. Девица покивала головой и устремилась к объекту вожделения.
Киллиан за ней на этот раз не рванул, а медленно пофланировал – он устал, не столько физически, сколько душевно. Лазить по камням, некоторые из которых наверняка едва держались, его не тянуло. Впрочем, и девицу тоже перспектива сломать себе руки-ноги-шею, сверзившись с высоты трех этажей на груду обломков внизу, не соблазнила на подвиги альпинизма.

Она обошла вокруг замка по периметру, держась от его стен на расстоянии в пару ярдов, и задала Киллиану один-единственный вопрос:
– Не помнишь, когда была последняя реставрация?
– Кажется, в 1986 году. А что?
– Почти 70 лет тому назад. Вряд ли хозяйка фермы регулярно проверяет вверенную ей государственную собственность на соответствие стандартам безопасности. Как ты думаешь, по дну рва прогуляться можно, не увязнув?

– Не уверен, но попробуй. Только палку возьми, дно щупать. А зачем тебе?
– Гипотеза возникла. Но по верху вала я идти боюсь – ничего не могу с собой поделать: страшно.
«Наконец-то!» – подумал Киллиан. Но вслух произнес:
– Там внизу вообще будет жуть. Девятиметровые стены, пусть даже и оплывшие – так написано в Интернете.
– Не больше шести вместе с валами.
– Тебе мало?
Девица поежилась.

– Пожалуй, достаточно, – сказала она. – Но там где-то внизу вход в подземелье.
– Ты хочешь туда слазить?
– Пожалуй, нет. Но я бы хотела взглянуть, где вход и в какую сторону он ведет.
– В Интернете написано, что его уже не видно с поверхности, – вздохнул Киллиан. – А ведет он, естественно, к замку. Только в любом случае он завален. Кстати, ты завещание написала перед этой поездкой?

– Какое завещание?
– Какое всегда оставляют самоубийцы. «В моей смерти прошу никого не винить». Руин в Ирландии немеряно, на каких-то из них ты точно либо под обвал попадешь, либо спилотируешь вниз, позабыв, что у тебя нет крыльев.
Девчонка засмеялась:
– Так тут же трава растет во рву. И овцы бродят.
– Овцы – это хорошо. Но у них четыре ноги, и они легкие. Впрочем, у тебя ж функция видео в фотоаппарате есть. Расположи его поудобнее, чтобы тебя было видно, включи режим записи и объяви миру свою последнюю волю: кому чего завещаешь. Когда тебя откопают, полиции пригодится.

Как ни странно, но это подействовало. Девчонка глубоко вздохнула и недовольно произнесла:
– Ладно, ты меня убедил: не полезу. К тому же, я уже пришла кое к каким выводам, только надо все еще раз продумать, сопоставить найденные факты и поискать противоречия.
– Вот и займись этим по дороге домой.
Девчонка удивленно на него посмотрела.
– Так до твоего дома всего 6 километров. Когда там думать-то? … Послушай, может я чего-то не знаю, и ты торопишься? Ну так езжай один, а я потихоньку дойду пешком. Заодно вашу деревню Цеан Тра осмотрю.

Теперь уже Киллиан взглянул на свою спутницу недоуменно.
– А на что там смотреть? В Цеан Тра ничего нет, кроме пляжа и дачных домиков, которые сдаются приезжим, чтобы было где переодеться и уединиться. Самое ценное здесь – это песчаный пляж, однако купаться ты не любишь, если я правильно помню.
– Не люблю. Но я хотела бы посмотреть как живут простые, самые обычные люди Ирландии.

Киллиан так и вытаращился на нее.
– Где ты здесь найдешь «простых»? В этой деревне все живут с туризма, то есть всё напоказ и внутри, и снаружи. Ах да! – еще в Цеан Тра школа по изучению гэльского имеется! Но сейчас каникулы.
– Ясненько. Одну ты меня не оставишь.
– Не сегодня, уж точно. А потом я обдумаю твое желание. Мы обсудим его с Алвой и Дораном и, может быть, они вспомнят кого-то из знакомых, к кому можно будет заявиться в гости на ферму, не предупредив, что ты иностранка.

– Ты прав, – согласилась девица, подумав. – Не все любят вываливать свою частную жизнь на всеобщее обозрение... А ваша семья давно живет на этом месте?
– Лет уже 20 как, а может и больше. Но домики, которые там стояли, были «со стажем» уже к моменту покупки.
– А особняк?
– И особняк – тот вообще обветшал. Мы его снесли и отстроили заново, уже по своему вкусу.

– А куда дели останки от прежнего здания? По местным обычаям пустили на ограду вокруг участка?
– Угу. Традиции надо соблюдать!
Они оба засмеялись, на этот раз дружно и понимающе.
А засмеялся Киллиан оттого, что щебенка от сноса старого здания пошла на отмостку вокруг нового дома, точнее на платформу, уплотнив которую цоколь удалось приподнять на полметра, да и фундамент расширить.
* * * * *
Дома их ждал роскошный ужин. Алва снова приготовила ирландское рагу, только на этот раз из козлятины, а не ягнятины, и знаменитые картофельные лепешки с начинкой. На десерт был «бармбрэк», то есть нечто вроде кекса, только с сюрпризом. Впрочем, десерт должен был быть подан в самом конце трапезы, а пока, чуть был утолен первый голод, сама собой завязалась беседа.
– Ну, повествуйте! – потребовала Брай. – Что мой брат тебе показал, и где вы побывали?

Киллиан и русская гостья переглянулись. Рассказывать о том, как они едва не ухнули в пропасть, ни тому ни другой не хотелось.
– Мы проехались по обычным туристическим маршрутам, – наконец проговорил Киллиан, почти не уклоняясь от истины. – но Аерин на каждый рассказ гида имела собственное мнение. Хорошо, что этим гидом был я, и я не профессионал. Профессионала она бы довела до истерики.
Доран усмехнулся.

– Как интересно! – сделала большие глаза Брай. – Иностранка рассказывала ирландцу об Ирландии!
– Сейчас многое можно узнать из Интернета, – снова усмехнулся Доран. – А наша гостья хорошо подготовилась к поездке.
– Не в том дело, – медленно произнес Киллиан. – Она увидела то, что скрыто. Например, подземелье под замком Галларус. Что вокруг него когда-то была высокая стена. И что при реставрации Галларус Оратори была применена известь.

За столом воцарилась тишина.
– Известь там видна в глубине швов между камнями, –смутилась девица. – Просто это почему-то скрывают от посетителей.
– Наверное, хотят, чтобы часовня выглядела постарше, – мягко сказала Алва. – Но как я догадываюсь, это далеко не все.
– Не все, – согласился Киллиан. – Наша гостья сказала, что она знает, почему на Дингле так много фортов, и где проживали их обитатели.
– В самом деле? – ухмыльнулся Доран. – Именно так она и сказала?

– Это только гипотеза, – смутилась девица. – я думаю, что форты на высоких мысах никогда не были оборонительными сооружениями – это всего лишь загоны для скота. Стены возводили для того, чтобы защитить скот от волков. Ну и чтобы животные не разбежались.
– Угу. Вот только если форты не строились для обороны, для чего тогда перед каждой стеной выкопан глубокий ров? Да еще и не один?
– Это не оборонные рвы – это траншеи, которые получались сами собой, потому что камень и землю для стен над было откуда-то добывать.

– А как же люди? В Интернете написано, что на территории фортов нет выраженных следов длительного человеческого проживания. Присутствие – есть, проживания – нет.
– Вот, я к этому и подхожу! При раскопках форта Данбег археологами был обнаружен поземный ход, который вел от внутренней части стены в один из рвов. То же самое было найдено при раскопках замка Рахиннан – подземный ход ведет в траншею, которая его опоясывает. А поскольку Рахиннан выстроен на месте старинного кольцевого укрепления, то подземный ход был сделан не в XV веке, но сохранился с тех самых незапамятных времен. Подумайте сами: для чего нужен тоннель, ведущий не наружу, а в ров?

– Для того, чтобы можно было по нему сбежать в случае опасности, – предположила Брай.
– Угу. И попасть прямо в руки врагов.
– При раскопках в форте Данбег было обнаружено, что по дну ближайшего к стене рва шла крытая галерея.
– Вот! Я и подумала тогда: а не могли ли это и быть жилища хозяев форта? Ведь дома самых первых обитателей полуострова были подземными! Потом, со временем, крыши провалились и получились типа рвы.
За столом снова воцарилось молчание.

– Я понимаю, что все это прозвучало наивно, – запинаясь, проговорила, наконец, девица. – Но ваши ученые задаются вопросом: если первые жители Ирландии не жили внутри кольцевых укреплений, то где они вообще жили? Вся Ирландия буквально усеяна следами подобных сооружений, и совершенно лишена останков поселений, принадлежавших той эпохе.
Она опустила голову и, покраснев, принялась разглядывать узор на льняной скатерти.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 14.06.2025 - 01:56

Глава шестая

Киллиан обвел торжествующим взглядом свою родню. Он был доволен – проняло всех! Словно в воздухе соединились, вспыхнули и разлетелись невидимые нити трансцедентально явившегося напряжения. Какая-то неловкость, словно некто совершил нечто неприличное, о чем не говорят, но что невозможно было не заметить.
– Неси десерт, хозяюшка! – громко провозгласил Доран, разрушая неловкую паузу. – Сейчас мы узнаем, кому какой сюрприз приготовила судьба на этот год!

Обе женщины: и мать, и дочь сразу засуетились. Брай поставила на темный кружок в центре стола пузатый чайник, который тутже стал стремительно нагреваться, метнулась за чашками, расписанными под бронзу, и закончила действо приносом из кухни пяти блюдечек и круглой коробки с чайными пакетиками
Тем временем Алва явила честной компании чудо-кекс размером с торт, где шесть насечек на верхней подрумяненной корочке символизировали шесть частей, на которые торт полагалось разделить.

– А почему шесть? – спросила девица. – Нас же всего пятеро. Или мы еще кого-то ждем?
– Шестой – запасной, – пояснила Брай. – В одном из кусков спрятано кольцо. Кому оно достанется, тот в этом году выйдет замуж. Но если никому не судьба, тогда кольцо будет в шестом, ничейном секторе.
– Киллиан, ты выбираешь первым, Брай – второй. Мы с Дораном из тех, что останутся. Кладете на тарелочку и ждете остальных… Ну, разламываем!

– Ой, у меня наперсток! – воскликнула Брай. – Ура, я не невеста, и могу всех женихов посылать подальше. Что у тебя, Киллиан?
– Монета. Я разбогатею.
– А у меня вот! – произнесла девчонка, демонстрируя ювелирное изделие из желтого металла со вставкой красно-фиолетового полупрозрачного камня. – Я не хотела, честное слово!
И она испуганно взглянула на Киллиана, словно тот собирался ее в чем-то обвинить.

– Как хорошо! – захлопала в ладоши Брай. – Значит, ты выйдешь замуж, и очень скоро. Эти приметы срабатывает всегда.
– Да, доча, всегда! – нарочито бодро произнес Доран. – У меня щепка, и мы с твоей мамой уже планируем этой зимой долгое путешествие. Так что Киллиану предстоит принять наследство, и все заботы вокруг фабрики взвалить себе на плечи.
– Я буду ему помогать, отец, не беспокойся!
– Надеюсь! – строго проговорила Алва. – Женщины в нашем роду всегда были опорой семьи.

Все это произносилось веселым тоном, но русская туристка явно что-то почувствовала. Кольцо она так и не решилась надеть на палец, пока Киллиан не сделал это почти насильно. Глаза у девчонки расширились, и губы задрожали.
– О-ла-ла! – медленно проговорила Алва. – Ты хоть понимаешь, чего ты сейчас совершил?
– А что такого? – пожал плечами Киллиан. – Досталось ей, так пусть носит, и нечего выделываться!
Брай фыркнула.

– Ты в каком монастыре пробыл все эти годы, что даже не в курсе, зачем и когда парень одевает на палец девушки кольцо? – сказала она насмешливо. – Ты только что сделал нашей гостье предложение!
– Я могу вернуть! – быстро сказала девица. – Ясно же: Киллиан ничего такого не имел в виду. Полагается еще разные слова говорить, а он их не говорил. Кольцо-то не фамильное и не золотое. Оно даже не из серебра. Да и камушек – дешевый гранат, вообще не обработанный.

Алва и Доран переглянулись.
– Разве оно тебе не понравилось? – спросил Доран странно-напряженным тоном.
– Понравилось, – ответствовала девчонка. – Я буду его хранить как самый лучший сувенир из Ирландии. Дело ведь не в его цене, а от кого он мне достался.
* * * * *
Последняя реплика девчонки снова вызвала у семейства подобие столбняка. Не заметив ничего, девчонка преспокойнейше допила свой чай и отправилась в выделенную ей комнату. Проводив ее долгими взглядами, оставшиеся четверо продолжили переваривать ее последние слова. Да и не только последние.
– Действительно ловкая девица, – молвила, наконец, Алва. – Ты заберешь у нее наше кольцо, как только сможешь. «Дело не в цене»! Да как у нее язык только повернулся ляпнуть такое!

– Думаешь, она ведает, сколько оно на самом деле стоит? – засомневался Доран.
– А ты думаешь, что нет? При ее знании антиквариата не догадаться, что перстень подлинный… – буркнул Киллиан.
– Так он старинный? – изумилась Брай. – Мне это даже и в голову не приходило – я всегда принимала его за обычную бижутерию. Сознаюсь: это я подсунула его Аерин! Она симпатичная, и ты ей нравишься.

– Перстень из натуральной бронзы, и ему не менее тысячи лет… К стати, дорогой мой брат, зачем ты рассказал этой проныре правду о прошлом нашего народа и о фортах?
– Я не рассказывал. Она сама все выведала. Она умеет соединять информацию из разных источников и делать выводы.
– И про этот дом тоже?
Киллиан запнулся.
– Она спросила, когда он был построен, – ответил он. – И еще: она сразу догадалась, что под ним есть подземелье.
– И все?

– Все. Алва, она очень опасна, ее нельзя здесь оставлять. Завтра я повезу ее в город, а дальше вокруг залива. Переночуем в Килларни, и двинем в путешествие по Ирландии. Сюда возвращаться уже не будем.
– Непременно свози Аерин к замку Росс, – хмыкнула Брай. – Все русские туристы клюют на подобные названия и устремляются к ним толпой. Они везде ищут следы пребывания своих предков.
– Зачем тебе таскаться за этой девочкой? – нахмурился Доран. – Она же сказала, что способна обойтись без твоей опеки. Не надо привязывать ее к себе и подавать ей напрасные надежды.

– Не собираюсь я никому подавать никаких надежд и тем более говорить лишнего этой девице. Наоборот: я собираюсь ее использовать в своих целях. Я хочу с ее помощью разобраться в истории земли, на которой живет наша семья. Эта страна когда-то стала нашей родиной, и я хочу узнать, что сталось с нашим племенем после.
– Ты можешь прочитать об этом в книгах.
– Не-а. То, что пишут в книгах – это выдумки. Сказочки, для того, чтобы пощекотать национальное самолюбие. Я хочу понять, что происходило на самом деле. Эта девчонка умеет за красивыми обертками видеть суть.

– А если тебе эта суть не понравится?
– Может, и не понравится. Но у меня всегда будет возможность позабыть увиденное, вычеркнув его из памяти.
– А если ты увлечешься, и выдашь этой чужачке и лазутчице больше, чем намереваешься? О себе, о наших делах? – сказала Алва.
– Тогда забыть придется ей. Не беспокойтесь, дорогие, я не влюблен. В таких как она не влюбляются.
– Разве? – усмехнулся Доран.
– За целый день, проведенный вместе, у меня ни разу не взыграл гормон. Это робот какой-то, у которого в голове наука, исторические факты и непробиваемая ничем логика.
* * * * *
Утром после завтрака Киллиан загрузил в багажник своего внедорожника девчонкин чемодан, канистру с бензином и сумку с барахлом, которое может ему понадобиться в дороге.
– Инструменты захватил? – спросила девица, услышав, что ее ожидает турне по Ирландии длиной «пока не надоест».
– Какие инструменты? – не понял Киллиан.
– Домкрат, набор ключей, чтобы заменить колесо, монтировка, насос, буксировочный трос. Мало ли что в дороге может приключиться?
Брай фыркнула. Киллиан усмехнулся.

– А станции техобслуживания зачем, по-твоему, придуманы? – спросил он нарочито грубым тоном. – Вот аптечку и огнетушитель забывать не надо, не приведи судьба, дорожный патруль тормознет и полезет с инспекцией.
– Я проверила уже ее – там полная комплектация, – сказала Алва. – и нашу фирменную настойку в холодильник положила, на всякий случай… Это лекарство, деточка, оно хорошо заживляет раны.
Последняя фраза предназначалась девчонке, потому как та уже и рот раскрыла, чтобы задать очередной вопрос. Но не успела.

– Ну все, мы поехали, – сказал Киллиан, усаживаясь за руль.
Девица тоже села
– Мы едем в Дайнгин О Куис? – поинтересовалась она деловито.
– Да, в город Дингл. Только не «в», а через.
– Я в чем разница?
– Я не хочу там задерживаться. Ничего интересного в этом городе нет.

– Как это нет? У него замечательная история! Это же форпост испанцев в регионе! Один только договор с Карлом V чего стоит! А дарование городу права возвести вокруг него стену? А торговля не только с испанцами, но и с французами, которая через него проходила? Да, конечно, сейчас это маленький городок, но у него славное прошлое и, вполне возможно, не менее славное будущее!
Киллиан скривился: девчонка снова угадала: городок развивался, и, между прочим, в том числе и благодаря их бизнесу! Но ему не хотелось вести ее на их семейную фабрику – он боялся показать и сболтнуть лишнего, поэтому предпочел прикинуться ограниченным снобом, презирающим провинцию.

– Не все так радужно, как написано в путеводителях, - скривился он. – Льняное ткачество еле-еле дышит, океанариум совсем небольшой, мимо маяка мы будем проезжать. А ирландскую музыку мы можем послушать и в других местах.
Он думал, что девица начнет с ним спорить, но нет. Она просто очень удивилась.
– Я вообще-то думала, что ты захочешь показать мне свой город с самой лучшей стороны, – произнесла она медленно. – Мне показалось, будто ты любишь свою родину.

– Моя родина не здесь, – ответил Киллиан, не подумав над тем, как его ответ будет воспринят. – Я родился и вырос в Шотландии. Я так и не привык к ирландскому климату – здесь для меня слишком дождливо. И ветрено.
– А как же дом, купленный двадцать лет тому назад?
– Алва мне не мать, а сестра.
– То есть и Доран не отец.
– Совершенно верно. Он когда-то спас Алву от смерти и помог ей сбежать в Ирландию.
– Поэтому ты его и не любишь: ревнуешь к нему сестру.

Киллиан подумал.
– Есть немного. Наверное. Но там, за Дайнгином есть более интересные для тебя объекты, чем самые обычные в Ирландии разноцветные дома и статуя дельфина на набережной. В паре километров от него есть башня, которую называют «Причуда Хуссея, а между ним и маяком находится очередное кольцевое укрепление.
– Ты думаешь, меня в Ирландии только развалины интересуют? – засмеялась девица.
– На Дингле они – самое интересное.

Киллиан выпалил это и глазом не моргнул. Сам он до приезда этой неугомонной девицы развалинами вообще не интересовался – процветание живых занимало его гораздо больше. Но вылетевшая из его уст сентенция словно включила в нем некий механизм – сейчас он и сам задумался над загадкой башни Хассиз Фолли, потому что кроме постройки ее во второй половине XIX века, и что строили ее тогдашние безработные, никто об этой башне ничего не ведал.
– Ну что ж, Фолли так Фолли. Только когда будем проезжать через твой Дайнгин, не гони как сумасшедший – я хочу разглядеть хотя бы что-нибудь, из машины.
– Когда это я гнал? – ухмыльнулся Киллиан.
Гонять по узким улочкам деревень Дингла стал бы только полный отморозок. По крайней мере, он так думал.
* * * * *
Хассиз Фолли и в самом деле оказался интересным объектом. Мало того, что это была просто башня, одиноко стоявшая на холме, причем отнюдь не на вершине, так еще и размеры этой башни были весьма скромные – шесть на шесть метров в основании.
И высотой она похвастаться не могла – всего два этажа, причем перекрытия между этажами давно отсутствовали, окно первого этажа заложено, как и входная дверь. То есть приняты все меры для того, чтобы никто не мог пробраться внутрь. Но архитектурно она была исполнена изящно и являлась истинным украшением пейзажа.

Ниже башни склон холма выстилала низенькая кустарничковая поросль. Остальная трава вокруг ростом тоже не отличалась. Кинув взгляд на противоположную сторону залива, наши исследователи просекли стадо каких-то копытных, пасшихся на расстоянии слишком отдаленном, чтобы точно определить их размеры и вид. Зато можно было сказать с полной определенностью: стрижка газонов в данной местности производилась без применения колесно-металлической техники, и трава убиралась сразу же, в процессе уменьшения ее размеров.

Расстелив коврик, извлеченный из сумки, девица уселась на место, показавшееся ей наиболее похожим на скамейку, достала планшет и углубилась в изучение гугл-карты.
– Глянь-ка, – сказала она Киллиану, – замечаешь вот эту окружность вокруг нашей башни, с секторами? Тут тоже было когда-то кольцевое укрепление.
– Да, – согласился он. – С земли его уже не видно, но с воздуха все углубления грунта проявляются однозначно. Значит, тот, кто башню строил, это место знал и выбрал его не случайно.
– Угу. А теперь я уменьшу масштаб и посмотрим на общий план окрестностей Дайнгина.

Киллиан глянул и присвистнул:
– Вот так «Причуда»! Башня этого самого неизвестного Хасси стоит в том месте, после которого горловина бухты расширяется и появляется свободный проход на город! Он же маяк строил!
– Я тоже так подумала. Но, наверное, у человека не хватило средств довести строительство до конца. А потом муниципалитет взял дело в свои руки и поставил маяк сам, но не здесь, а при входе в горловину. Видишь?
– Конечно. Я же не слепой! Передвинулись туда. Тут всего полкилометра.
– И отменный вид на залив. А кольцевое укрепление осмотрим на обратной дороге.
* * * * *
Маяк оказался как маяк – маленький, многократно беленый, зато благодаря этой белой краске, видимый издалека в любую погоду. Он совершенно бы не впечатлял, если б не стадо коров, которые паслись впритык к постройкам. Коровки были низкорослые, как и полагалось коровкам горной местности, и было их немного. Скорее всего, они принадлежали смотрителю, домик которого располагался тут же, при маяке.
Кольцевое укрепление тоже оказалось обычным – около 30 метров в диаметре – со следами вала, рва и какого-то строения в середине. Валы были заметны хорошо и издалека благодаря кустарнику, на них росшему. Вообще было очень похоже, что на Дингле по неизвестным причинам данный вид растительности предпочитал именно бывшие стены.

– Какой у нас будет руина номер три? – поинтересовалась девица, завершив обход данного клочка территории там же, где он и начался, то есть возле машины. – Маяк не считается, потому что он действующий.
– Замок Минард.
– А чем он знаменит?
– Это резиденция Третьего рыцаря Керри. Тоже был построен Фитцджеральдами и разрушен Кромвелем. Сохранился хуже Рахиннана, и заходить внутрь не рекомендуется. Но во всех путеводителях написано, что там изумительный каменный пляж, и все туристы обалдевают, когда его видят. Обалдеть согласна?

– Согласна, – засмеялась девица.
– Тогда поехали. Приготовься к дальней дороге: 12 км до трассы 86, а потом еще четыре.
Девчонка засмеялась, но ничего не сказала. И промолчала всю дорогу до самой команды «на выход!» Даже когда впереди по курсу замаячил замок. Окрестности дороги из окна машины она обозревала внимательно, но без вопросов.
* * * * *
Странно, но и возле стен замка Минард она не проявила особой любознательности. Казалось, ей все там было ясно и она просто нечто проверяла. Замок стоял на невысоком обрывистом холме неправильной формы, с одной стороны от которого в залив впадал живописный ручей. Ручей не огибал замок, но примыкал к нему своим устьем. Перед ним располагалась утоптанная круглая площадка: не горизонтальная, а словно приподнятая со стороны, прилегающей к замку.
Да и остальной грунт вокруг замка был приподнят, причем приподнят явно не в момент строительства здания, а немного позже, путем сбрасывания сверху кусков стен. Внутреннее пространство замка также было примерно на одну треть завалено фрагментами кирпича и камня. Было ясно: Интернет на этот раз был точен, гарнизон замка погиб под его обломками, сражаясь.

– Смотри! – воскликнула, наконец, девчонка, в очередной раз заглянув в свой планшет. – В этом замке состоялось последнее крупная битва с армией Кромвеля. И оборонялся от него генерал по имени Уильям Хасси! Здесь он погиб вместе со своими солдатами.
– И ты уверена, будто тот Хасси, что построил башню возле маяка, его потомок?
– Мне хотелось бы так думать.
– Ты смешная! В Ирландии много однофамильцев.
– Угу! Но не все они имеют возможности возводить архитектурные шедевры!

Девчонка произнесла это с таким пылом, словно этот самый Хасии был ее предком лично.
– А теперь идем к священному колодцу, – были ее следующие слова. – Все кто сюда приезжает, туда идут. Не станем нарушать традицию.

Это сообщение отредактировал ЯКассандра - 14.06.2025 - 01:57