144
Однажды в музее
Государственный музей графа Канарейкина почтила своим визитом столичная делегация. Чтобы не ударить в грязь лицом, экскурсию взялся провести лично директор, о чем заранее было сообщено всем сотрудникам.
— Вот этот зал, уважаемые гости, — он широким жестом обозначил пространство, — спроектированный шотландским архитектором, отделан искусственным мрамором и обит красным бархатом. Именно здесь граф Канарейкин писал знаменитое письмо императору… летом 1847 года.
— Летом сорок восьмого, — раздался чей-то тягучий напыщенный голос. — В сорок седьмом он кутил в Ницце у своего двоюродного братца.
— Прошу прощения, вы совершенно правы, в сорок восьмом! — досадливо улыбнулся директор, сжимая кулак и взглядом разыскивая в толпе дерзкого знатока. Им оказалась пожилая уборщица, монотонно протирающая пол за гостями без бахил. — Что ж, давайте пройдем в следующий зал, где граф собрал целую коллекцию различных шедевров.
Делая фото на ходу, толпа проследовала в указанном направлении и принялась изучать графские сокровища.
Морщинистый старичок с седыми вихрами прильнул к картине за бронированным стеклом.
— Скажите, а это… реплика? — протянул он. — Таблички нет.
— Оригинал! — гордо выпрямился директор. — Несмотря на коллекцию шедевров, граф и сам был выдающимся художником. Это его работа — «Лес в погожий день».
— «Утренний лес», — словно набат, снова раздался женский голос.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, — тактично заметил директор. Он выглядел совершенно невозмутимо, а то, что оба глаза мигали, как аварийка, так это от переизбытка кофеина в крови. — Это картина «Лес в погожий день». Граф написал ее во время пикника в период жизни в своем небольшом имении под Тверью.
— Под Тверью он рисовал летние волжские виды, а лес изображал во время своей короткой ссылки в Березово.
Все как один повернули головы в сторону женщины, невозмутимо смахивающей пыль с подлокотников венских кресел.
— Кхм-кхм… — директор прочистил горло. — Воз-мож-но. Я… уточню у хранителя. А теперь — в личные покои, господа!
Он почти подталкивал гостей к выходу, спиной прикрывая уборщицу, которая в это время стирала тряпкой следы от пальцев со стекла.
— Граф Канарейкин, как известно, предпочитал роскошь. Взять хотя бы этот роскошный атласный…
— Шелковый.
— …этот шелковый балдахин с золотыми вкраплениями.
— Позолоченными.
Этот голос напоминал директору звук газонокосилки в пять утра. Брови мужчины уже вовсю отплясывали румбу.
В толпе раздался сдавленный смешок. Гид сделал глубокий вдох и досчитал до десяти. Он был на самом предельном пределе и хотел сорвать со стены бутафорное ружье графа, чтобы выстрелить в назойливую уборщицу или застрелиться самому. Но, сжав всю волю да и вообще все, что сжималось, в кулак, продолжил голосом, в котором дрожала ярость:
— Граф Карамелькин…
— Граф Канарейкин, — тут же прилетело эхом.
— С-с-с-с… — на языке вертелось грубое слово, но директор произнес другое: — Спасибо. Пройдемте в бальный зал, друзья мои. Там… — он бросил быстрый взгляд через плечо, — там у нас просто голые стены. И очень тихо.
Уборщица кружилась по спальне, как теплый летний ветерок, мягко снимая пыль слой за слоем. Директор вышел последним и закрыл за собой на ключ двухстворчатые двери, чтобы никто лишний больше не посмел его прервать.
В бальном зале директор превратился в феникса, восставшего из пепла своего позора. Он с жаром рассказывал о том, какие роскошные велись тут приемы в годы графского финансового подъема, как сюда съезжались высшие чины и творческие элиты, какие интимные беседы и сплетни слышали эти прекрасные, отделанные ажурные лепниной и панелями из красного дерева стены.
— Здесь вы видите заслонки. Это устройство воздушного отопления, которое по приказу графа…
Уборщица явилась через открытое во двор окно. Она проникла как тот шмель, который сразу приковывает все внимание к себе. В руках ее, точно знамя повстанца, мелькала тряпка.
— Это имитация. Панели из лиственницы. Красное дерево только на дверях. Граф экономил на отделке, чтобы больше тратить денег на куртизанок и дешевых певичек. Воздушное отопление появилось уже при сыне…
— Господи, я больше так не могу! — взвыл директор. — Вы уволены! Марш отсюда, невоспитанная дрянь.
— А я здесь и не работаю, — глядя прямо в бешеные глаза мужчины, уборщица улыбнулась краешком рта и положила тряпку в карман.
— В каком смысле — не работаете? — директору казалось, что он сходит с ума и от злобы плохо понимает человеческую речь.
— А вот так. Вы меня не помните?
Столичные делегаты синхронно поворачивали головы то на женщину, то на директора — точно зрители на теннисном матче.
— Не помню! Но раз вы тут не работаете, то какого черта вы мне мешаете вести экскурсию? Почему позволяете себе меня перебивать и смущаете перед почтенной публикой?! — его грудь ходила ходуном, и казалось, еще мгновение — и изо рта вырвется пламя.
— Оно и понятно, что не помните, — все так же безмятежно продолжила уборщица. — Просто вы, как налижетесь вина, сразу претесь к нам в SPA и устраиваете сотрудницам вечер развлечений имени себя. Ходите, все критикуете: то вам кедровую бочку не той температуры сделали, а какой надо — вы не говорите. То грязь в ванной недостаточно грязная, то руки у массажиста холодные. Ходите, орете на весь салон, требуете скидки, называете нас дилетантами, пугаете клиентов. Вот я и решила посмотреть, кем вы работаете, а заодно оценить вашу эрудицию, профессионализм и стрессоустойчивость. Вы же так говорите нам: «Девчата, будьте профессионалами, а не колхозницами!», когда мы просим вас вести себя более сдержанно, не так ли?
Обезоруженный гид молча искал в своем словарном запасе нужные слова, но те быстро ускользали от него, как и желание выпивать отныне вне дома. Нужно было срочно реабилитироваться.
— Хорошо, вы правы, а я нет. Приношу свои глубочайшие извинения. Думаю, что мы с вами решим этот вопрос позже, — он из последних сил натянул на лицо улыбку, отчего щеки его завибрировали.
— Извинения приняты.
— А сейчас я бы хотел продолжить экскурсию! — в голос директора вернулась прежняя уверенность. — Руководить имением в свое отсутствие граф поручил доверенному лицу, своему камердинеру Ивану Сергеевичу Стеклову…
— Свеклову. Я еще и в кинотеатре подрабатываю, куда вы тоже часто заходите навеселе.
Александр Райн
yaplakal.com