178
«Урал» на полном ходу въехал в лужу неизвестной глубины, и я уже приготовился к тому, что мы потеряем колесо. Но лейтенант, похоже, хорошо знал здесь каждую яму и, хрипло хохотнув, поддал газу. Бурая вода полетела в стороны волнами, а мы подлетели вверх на очередной кочке. Я уже почти катапультировался из люльки, но начальник на ходу схватил меня за шкирку и рывком усадил обратно.
Дядя Саша — а именно так представился мне участковый деревни Безрадное, куда меня направили за систематическое раздолбайство, — был, мягко говоря, странным персонажем. На обычный вызов, который он охарактеризовал как «бытовуха», мы взяли: неуставное ружье, гранаты (явно тоже нелегальные), «макаров», фонарики, два распятья, литр святой воды (в пульверизаторе от «Мистер Мускул»), пачку соли, консервы и блок сигарет. Вместо мотоциклетного шлема мне выдали каску времен Первой мировой, которая чудом не сгнила, и компас, за которым я и должен был следить.
— Направо! Нет, налево! Разворачиваемся! — я подавал сигналы, перекрикивая рев мотора.
— Путай сколько угодно — у меня полный бак бензина, а другой бак полон кофе, так что я хоть всю ночь готов кататься! — громко кричал дядя Саша неизвестно кому. В лесу, кроме нас, не было ни души. Только вековые деревья провожали нас, скрипя стволами, словно насмехаясь над нашими жалкими потугами казаться хозяевами планеты.
Я понятия не имел, куда мы едем, потому что деревня закончилась полчаса назад, а впереди были только бесконечные деревья. Судя по засохшим следам мотоциклетных колес, кроме дяди Саши здесь вообще редко кто-то ездил.
— Подъезжаем, — радостно крикнул лейтенант и показал мне на ельник, к которому вела наша еле заметная дорога.
Лес смыкался, как кулисы на сцене театра, а еловые ветки хлестали меня по лицу, выбивая остатки сна. Выехали мы в пять утра.
— Ты на часы глянь, — усмехнулся дядя Саша, заглушив мотор.
— Да часов шесть, наверно, мы где-то с час ехали, — сказал я, но начальник подначивал меня заглянуть в телефон, и я заглянул. Часы на экране показывали девять вечера.
— Чё за фигня? Глюк, наверное.
Я заблокировал устройство, но тут дядя Саша показал мне свои наручные часы. Стрелки показывали то же самое.
— Время тут иначе идет. Скоро стемнеет, доставай фонарики.
Остаток пути мы шли пешком, потому что елки жались друг к другу, как влюбленные старшеклассники, а я все надеялся, что за очередным деревом нас ждет выход из леса. Но нас ждала какая-то несуразная лачуга без окон, слепленная из дерьма и палок. Именно на такую хибару я и смогу рассчитывать через двадцать лет службы, если не возьму ипотеку и не начну откладывать с первой зарплаты.
— Соль давай, — прошептал дядя Саша, и я достал полосатую пачку, а заодно пистолет.
Надорвав уголок, участковый медленно обошел хижину, высыпая на землю белый порошок.
— Что мы делаем? Тут какие-то запрещенные плантации, что ли? — я не понимал сути действа.
Тут из лачуги послышался сдавленный женский крик и глухой удар, будто стул упал на дощатый пол.
— Смотри, — дядя Саша навел луч света на соляной круг, и я заметил, как он начал чернеть. — Теперь уже не уйдут. Будем проводить разъяснительную беседу. — Он приосанился и уже во весь голос сказал: — Хозяева, открывайте!
— Пошел вон, мент! — раздался из хижины такой оглушительный рев, что деревья задрожали, а у меня из рук выпал «макаров».
— Открывай, говорю! На вас жалоба поступила, — все тем же веселым голосом продолжал лейтенант.
— Кто это? Давайте уедем, — взмолился я, чувствуя, что ввязываюсь в какую-то сомнительную авантюру.
Изо рта у меня вырывался пар. Ночь быстро опускалась на лес, и уже было непонятно, с какой стороны мы пришли и где мотоцикл.
— Я сейчас сам тогда открою! — не слыша моих просьб, дядя Саша выудил из подсумка гранату и потянулся к чеке.
— Не дадут спокойно поругаться! — снова раздался голос, и тут на одной из стен хижины вырисовался контур двери.
— Дай воду, — сказал лейтенант, подходя к лачуге.
— Может, лучше ружье? — спросил я, протягивая бутылку с пульверизатором.
— Это в крайнем случае, — замотал он головой, нервно выхватывая из моих рук распылитель. Подойдя ближе, он толкнул дверь ногой. Та резко повернулась на петлях и с грохотом ударилась о стену. Изнутри хлынул свет.
— Чего застыл? Хочешь, чтобы тебе волки задницу отгрызли? — крикнул дядя Саша, а затем повернулся к двери и рявкнул: — По углам разошлись, или стрелять буду! Через секунду он исчез внутри.
Словно в подтверждение его слов, неподалеку раздался тоскливый вой. Уже через мгновение я залетел следом в странное жилище. На пороге я заметил почерневшую соль.
Несмотря на запах сырости, в доме было достаточно сухо. Пол действительно был сложен из досок. Имелось большое окно, которое снаружи видно не было. Часть мебели была перевернута. Возле стены в осколках стекла лежала рамка с фотографией. Под потолком висели часы с кукушкой, а стрелки на них шли в обратную сторону. В одном из углов, скрестив руки на груди, стояла невысокая женщина с длинной растрепанной косой. В полумраке ее лицо казалось то молодым, то отталкивало обилием морщин, за которыми еле просматривались черные глаза.
Рядом с окном, насупившись, стоял зеленый мужчина, чье тело было покрыто не просто растительностью, а целой экосистемой: в его бороде копошились какие-то жучки, на плечах росли грибы, а из ушей выползал плющ.
Дядя Саша, вооруженный «Мистером Мускулом», заряженным святой водой, хладнокровно переводил прицел с хозяина дома на хозяйку.
— Не-не-нечисть, — вырвалось из меня со стоном. Рука сама потянулась к распятью, но дядя Саша взглядом запретил мне предпринимать какие либо действия и в особенности мочить штаны от страха.
— Это чё за выкормыш? — фыркнул зеленый, явно намекая на меня.
— Это Дениска, из Питера. Прислали на подмогу мне сегодня утром.
— Младший сержант Денисов, — зачем-то уточнил я.
— Денис Денисов? — нагло усмехнулся хозяин. — Родителям лень было думать, что ли? Отчество, небось, Денисович? Солист группы «ДДД»?
— Завязывай давай с сарказмом своим, — строго прервал его дядя Саша. — Жену, вон, довел уже своими подколами и претензиями.
— Да кто кого довел! — вспыхнул мужчина. — Со вчерашнего вечера мне мозги компостирует! Ревность у нее, видите ли, на трехсотом году совместной жизни взыграла!
— Ты тут из себя недотрогу не строй. Можешь бобрам и лосям своим сказки рассказывать. Тебя, между прочим, не раз видели возле топи. На молоденьких болотниц его потянуло. У-у, котяра! Как дала бы! — женщина вытащила откуда-то топор и уже замахнулась, чтобы метнуть в мужа.
— А ну, без глупостей! — лейтенант навел на нее оружие и слегка надавил на спусковой крючок. «Мистер Мускул» слабенько брызнул, будто выжал из себя материал в день сдачи анализов, но этого хватило, чтобы женщина остыла и опустила топор.
— Да не тянуло меня никуда, — обиженно буркнул зеленый. — Сто раз уже сказано, что я проверяю площадь болота! Водяной лезет за границы своего участка — нарушает мои владения. Пока нашу доблестную полицию дождешься, проще самому порядок навести… — последняя ремарка явно была адресована нам.
— Разберемся, — холодно ответил участковый. — Вы по предписанию суда должны совместно посещать психолога, а мне донесли, что на двух последних сеансах вас не было. Вот и результат, — он показал на кавардак. — А еще у меня ориентировка на пропавшего грибника из Дятлово.
— Не знаю я ничего ни про каких грибников. В моем лесу без моего ведома люди не пропадают. Если узнаю, мало не покажется! А психолога вашего — к бесам, — махнул рукой зеленый. — Толку от него, как от дрозда в борьбе с борщевиком. Ох уж этот мне борщевик, лезет, гадина, со всех сторон, скоро выселит нас всех к чертовой бабушке… — на секунду он потерял нить разговора.
— Да ты просто не хочешь над собой работать. Вместо того чтобы дома быть с женой, шляешься по болотам. Как будто я не знаю, что ты избегаешь моего общества и ходишь плачешься бабам этим, жалуешься на свою несчастную жизнь, — разбухтелась хозяйка. — И психолог тебе то же самое говорит: что, если у тебя какие-то проблемы дома, то решать их надо со мной, а не на стороне ныть и привлекать к себе внимание.
— Психолог говорит, психолог говорит, — передразнил ее муж. — Олень твой психолог!
— Товарищ лейтенант, — обратился я к начальнику, — может, распятием их? Чтобы не позволяли себе эти оскорбления?
— Да нет, у них и правда психолог — лесной олень.
— А… Ясно, — я решил больше не выступать с инициативами.
— Короче, друзья мои хорошие, — дядя Саша перевернул табурет и присел на него. — Либо вы посещаете назначенного психолога, либо психологом буду у вас я.
Он попросил меня достать из блока пачку.
— Сегодня у нас будет первая беседа, а следующая — через неделю. Прошу, присаживайтесь, — не опуская пульверизатор, предложил лейтенант и закурил сигарету.
— Да иди ты в баню, — зеленый без колебаний встал и направился к двери.
— Все выходы заблокированы, — покачал головой участковый. — Пока не закончим, из дома не выйти, так что в ваших же интересах пойти мне навстречу.
— Тьфу, в собственном доме заключенный, — выругавшись, хозяин вернулся на место.
Мне предложили, пока суть да дело, поставить чайник и заварить облепиху, растущую прямо на спине у мужика.
Кое-как переборов страх, я подошел и протянул руку.
— Аф! — гавкнул этот подлец, напугав меня до чертиков, и загоготал как идиот.
— Хорош уже! — дядя Саша потянулся к гранате.
— Ладно, ладно, не буду больше, — мужчина подставил мне спину, чтобы я собрал урожай, а затем сказал: — Дай тогда и мне табачку, — он выхватил сразу пять сигарет. Жена его тоже не отказалась.
Через пять минут воздух наполнился ароматами чая и сигаретного дыма. Начался сеанс.
За два часа беседы мне стало понятно следующее: цветущего мужика зовут Леший, жену его, соответственно, Кикимора — ну тут и без подсказок можно было догадаться. Живут они в этом лесу с незапамятных времен. Триста лет назад решили свадьбу сыграть. К Кикиморе тогда подбивали клинья то Домовой, то Вий, а Леший в то время был частым гостем у Водяного, где они вместе с русалками куролесили ночи напролет. В общем, брак этот изначально был шатким предприятием. А эти двое друг другу до сих пор старые обиды вспоминают и подозревают в разном.
К концу второго часа меня начало клонить в сон. Расположившись на сундуке, я закрыл глаза и слушал вполуха, словно все происходящее было лишь плодом моего воображения.
— Ладно, прости меня, был не прав, — услышал я сквозь сон ближе к утру и, открыв глаза, заметил, что Леший и Кикимора сидят на одной скамейке в обнимку, а дядя Саша, отложив оружие в сторону, записывает что-то в свою тетрадочку. Потянувшись к рюкзаку, я вытащил консервы и принялся завтракать.
— И ты меня прости… — аккуратно высвободилась из объятий женщина. — И вы, товарищ лейтенант, простите, — виновато улыбнулась она своими полумолодыми-полустарыми губами. Затем встала, подошла к шкафу и, открыв дверку, явила нам седого мужичка в камуфляжном наряде с сумкой грибов на плече и явно находившегося в каком-то анабиозе. — Я его специально украла, хотела, чтобы муж обнаружил и приревновал...
— Родная, ну ты головой вообще думаешь?! — снова повысил голос Леший, но тут же успокоился.
Кикимора влила грибнику в рот что-то из чашки, взятой со стола, и тот резко открыл глаза. Картина, открывшаяся человеку, могла любого ввести в ступор: лейтенант, курящий сигареты и пьющий чай с Лешим; Кикимора, наводящая порядок в доме, и младший сержант, поедающий консервы прямо из банки.
Подумав немного, грибник решил, что в отключенном состоянии как-то спокойнее, и не стал бороться с накатившим обмороком.
Через пятнадцать минут, разблокировав дом и оставив его хозяевам сигареты, мы уже везли грибника на мотоцикле в сторону Дятлово, а потом двинули в Безрадное.
— Ну, как тебе у нас после мегаполиса? — спросил дядя Саша, когда я закончил писать рапорт о находке человека, опустив, разумеется, все странные подробности.
— Да вроде ничего. По крайней мере, нечисть тут, в отличие от той, что в городе обитает, куда человечнее мне показалась. Но поживем — увидим.
— Это точно, Денис Денисыч. У нас в Безрадном нечисть достойная. Так что оставайся.
— Я подумаю, товарищ лейтенант.
— Дядя Саша, — поправил он меня.
— Дядя Саша, — кивнул я.
© Александр Райн
Это сообщение отредактировал Акация - 19.05.2025 - 08:18
yaplakal.com