... А случилось то, что уже на закате, когда Акбара и Ташчайнар,
захмелевшие от запахов дурман-травы, растянулись в тени кустов, неподалеку
вдруг раздался человеческий голос. Прежде человека увидели волчата, игравшие
наверху овражка. Звереныши не подозревали да и не могли предполагать, что
неожиданно появившееся здесь существо - человек. Некий субъект почти голый -
в одних плавках и кедах на босу ноги, в некогда белой, но уже изрядно
замызганной панаме на голове - бегал по тем самым травам. Бегал он странно -
выбирал густые поросли и упорно бегал между стеблями взад-вперед, точно это
доставляло ему удовольствие. Волчата вначале притаились, недоумевая и
побаиваясь, - такого они никогда не видели. А человек все бегал и бегал по
травам, как сумасшедший. Волчата осмелели, любопытство взяло верх, им
захотелось затеять игру с этим странным, бегающим как заводной, невиданным,
голокожим двуногим зверем. А тут и сам человек приметия волчат. И что самое
удивительное - вместо того чтобы насторожиться, подумать, отчего вдруг здесь
оказались волки, - этот чудак пошел к волчатам, ласково протягивая руки...
...Дело оказалось немудреное, но до предела выматывающее и по способу
варварское. Надо было, раздевшись догола, бегать по зарослям, чтобы на тело
налипала пыльца с соцветий конопли, что он и делал. Ну и пришлось же
побегать Авдию Каллистратову в тот день - никогда в жизни он столько не
бегал! Пыльца эта, едва видимая, почти микроскопическая, почти бесцветная,
хотя и налипала, но собрать с тела этот почти незримый слой оказалось не
так-то просто - в результате всех усилий пластилина получалось ничтожно
мало. И только сознание, что это необходимо для встречи с главным,
величаемым Самим, для того чтобы, накопив материал, вскрыть потаенные
пружины поведения гонцов и через слово, через газету огласить криком боли
всю страну, - только это заставляло Авдия бегать и бегать взад-вперед под
жарким солнцем...
Чингиз Торекулович Айтматов. Плаха
а про барана это анекдот