Штурман. Герой. Монах: полковника в отставке Валерия Буркова называют «вторым Маресьевым»

В Афганистане в апреле 1984 года передовой авианаводчик Бурков во время боевой операции подорвался на мине-растяжке и потерял обе ноги. В медсанбате под Кабулом на операционном столе у него трижды останавливалось сердце. Мало кто верил, что штурман выживет. Но он выстоял, научился на протезах не только ходить, но и танцевать. Несмотря на тяжелое ранение, вернулся в строй, и еще 13 лет прослужил в армии. Закончил Военно-воздушную академию имени Гагарина, летал, прыгал с парашютом. В 1991 году одним из последних был удостоен звания Героя Советского Союза.

Биография Буркова столь впечатляющая, что ее хватило бы на десятерых. Он мог стать музыкантом. Уже во втором классе мастерски играл на балалайке, в третьем — поступив в музыкальную школу, освоил баян, фортепиано и домбру. А потом самостоятельно научился играть на гитаре. Его, тринадцатилетнего, взяли в школьный ансамбль, а через год он возглавил ВИА.

— Одно время я задумывался о профессиональной карьере музыканта, но тяга к небу оказалось сильнее, — рассказывает Валерий. — Пошел по стопам отца, так же, как батя, поступил в Челябинское училище штурманов. Выбрал факультет дальней авиации.

Учеба Валерию давалась легко. На третьем курсе уже летал со своими однокашниками в качестве инструктора. А вскоре на курсе определили десятку лидеров, которых готовили по особой программе. Валерий в этом списке был один из первых.

Сил хватало не только на учебу. Будучи компанейским, музыкально одаренным, Валерий неизменно становился душой компании.

Выпустился из училища в 1978 году с квалификацией штурмана 3-го класса с налетом более 300 часов.

Служить попал на Дальний Восток, в Приморский край, на авиабазу «Воздвиженка». Там базировался полк ракетоносцев Ту-16, которые предназначались для борьбы с авианосцами США в Тихом океане.

— В основном у нас были ночные полеты, причем довольно продолжительные, — вспоминает Валерий. — Тогда керосин никто не считал. Мы летали на сопровождение американских авианосцев «Энтерпрайз» и «Мидуэй». Вели фотосъемку.

Отец Валерия, полковник Анатолий Иванович Бурков, служил начальником оперативного отдела ВВС Уральского военного округа. В июле 1981 года он написал рапорт с просьбой направить его в Афганистан.

— Батя не мог оставаться в Союзе, когда из Афгана шли военно-транспортные самолеты с «грузом 200», он хотел быть на передовой, — говорит Валерий. — Когда я уезжал в отпуск, он мне позвонил, спросил: «Не хочешь поехать со мной?» Он знал, что ответ будет утвердительным, и следом продиктовал мне московский телефон управления кадров, сообщив, что обо мне там знают.

Валерий Бурков поехал в столицу «оформляться» штурманом в боевой экипаж. И тут прозвенел «первый звоночек», предупреждение, что нельзя ему ехать «за речку».

В ожидании приказа на перевод в Афганистан Валерий был командирован в Иркутскую область. Нужно было в качестве инструктора «поставить на крыло» молодых летчиков после переобучения. Была осень. Но в Ангарске в это время уже трещали морозы. На ногах у Валерия были ботинки с тонкой подошвой. У штурмана заледенели стопы, он начал шмыгать носом, но не придал значения простуде.

— По возвращении из командировки стал проходить предполетный медосмотр, и тут врач меня «тормознул», — рассказал Валерий. — Послушав легкие, измерив температуру, отстранил меня от работы. Заподозрив у меня воспаление легких, отправил на флюорографию. Все оказалось гораздо хуже. В госпитале врачи определили у меня очаговый туберкулез.

На долгих четыре месяца Валерий Бурков попал в туберкулезный диспансер. В больнице бросил курить, стал усиленно заниматься физкультурой. Когда медики сделали контрольные снимки, легкие уже были чистые, очагов не было.

Но путь в Афганистан ему был пока закрыт. Согласно 220-му приказу министра обороны СССР, тем, кто перенес туберкулез, три года нельзя было отправляться в командировки на территории с неблагоприятным климатом.

— Последующие три месяца я провел в санатории под Киевом. В итоге все–таки уговорил врача, тот сделал отметку в справке: «Не возражаю».

Через месяц на Валерия Буркова пришел приказ. Он уже собрал чемоданы, готов был отправиться в действующую часть 40-й армии в Афганистан. Перед отъездом отправился в патруль. А когда в двенадцать ночи вернулся в общежитие, дежурный подозвал его к телефону. Он узнал, что его отец погиб.

Как оформлял у командира полка отпуск на похороны, ехал на аэродром в Свердловск, само летное поле и приземлившийся самолет, — все это он помнил смутно. В память врезалась надпись на цинковом гробу, обитом досками: «п-к Бурков».

Так в промозглом октябре 1982–го на продуваемом летном поле встретились отец с сыном.

Полковник Анатолий Бурков был заместителем начальника управления ВВС 40-й армии. Его командировка в Афганистане уже закончилась. Ему оставалось дождаться сменщика и сына.

— В это время между Кабулом и Баграмом шла в «зеленке» армейская операция. Батя сидеть без дела не мог. Поднялся в воздух на вертолете Ми-8, переоборудованном под воздушный пункт управления. Один из боевых Ми-24, который работал по целям, запросил помощи. Надо было спасать экипаж. Поисково-спасательная пара была далеко, а их Ми-8 — рядом. Отец приказал снижаться. Когда они были на 200 метрах, по ним открыли огонь из крупнокалиберного пулемета и отстрелили у вертолета хвостовую балку. Началось неуправляемое падение.

При жесткой посадке летчики выпрыгнули из вертолета в боковые створки. Полковник Анатолий Бурков покидал «вертушку» через люк. В это время в бачок с керосином, который находился в десантном отсеке, попала пуля. Анатолия Буркова обдало горючим, а потом отбросило взрывной волной. Полковник полностью обгорел. «Белая полоска кожи осталась только под портупеей», — с горечью говорит Валерий Бурков.

Об отправке его в Афганистан теперь не было и речи. Валерия Буркова перевели служить на Урал, в Челябинск, в районный центр управления воздушным движением, поближе к маме, Александре Тимофеевне.

Воинская часть была небольшой. Службу несли всего 20 человек. Через стенку на аэродроме располагались гражданские диспетчеры. Режим был удобный: сутки дежуришь, трое суток — дома. Валерий Бурков был старшим лейтенантом, а должность была подполковничья. Казалось бы, не служба, а мечта. Но не для Валерия Буркова.

Через год в часть пришла разнарядка в Афганистан. Требовался передовой авиационный наводчик — ПАН, кто действовал в тылу противника в составе штурмовых батальонов. Зная, что потери среди авиационного спецназа были самыми большими в 40-й армии, Валерий Бурков написал рапорт.

В январе 1984-го, в 26 лет, он попал в Афганистан.

Авиационные наводчики были особой кастой. На всю 40-ю армию приходилось около двадцати офицеров боевого управления. Их мало кто знал по именам, в ходу были только позывные. На боевое задание они отправлялись без документов, не носили знаков различия, касок и бронежилетов. Для них важна была мобильность. Многие отпускали бороды. С первого взгляда ПАНы вообще не были похожи на военных.

Меры предосторожности были понятны. У душманов авиационные наводчики были целью №1, за их головы платили большое вознаграждение.

ПАНы ходили на боевые задания со спецназом, с мотострелками, с десантниками. Оказывая им огневую поддержку, корректировали удары нашей авиации по позициям моджахедов.

— Это сейчас авианаводчикам помогают спутники и лазеры. А мы в Афганистане бросали дымовую шашку подальше от себя и передавали летчикам: «Азимут такой-то, удаление от дыма, например, 200 метров, цель такая-то…»

Бывало, что офицеры наводили на цель самолеты и «вертушки» в 60 метрах от себя. Это притом, что разлет осколков неуправляемых авиаракет — как раз 60 метров. Но когда превосходящие по численности душманы прижимали огнем спецназ или десантников, брали их в кольцо, это был единственный шанс спастись.

— Мы числились в штате командного пункта ВВС 40-й армии, но были распределены кто в Кандагар, кто в Кундуз. У нас была своя комнатка в авиационном полку. Но мы там не задерживались более чем на три дня. Бывало, приходили с боевой операции в штаб армии, где была усиленная охрана, все в копоти, в изодранной одежде, обросшие. Охрана спрашивала: «Кто такие?» Мы говорил: «Авиационные наводчики» — и нас пропускали.

Летчики узнавали Валерия Буркова по голосу. Позывной «Боцман» у него остался со времен службы на Урале. Бывало, выходил в эфир, говорил: «Я — Боцман», и слышал в ответ: «Привет, усатый!»

Смерть всегда была рядом. На первой же боевой операции Валерий Бурков едва не погиб. Их группа тогда следовала отдельным маршрутом от роты. Когда остановились на привале, Валерий только закурил, как раздался грохот автоматных очередей. Боковым зрением он отметил, что бойцов как ветром сдуло, в один миг они оказались за дувалом. Из-за глинобитного забора он услышал крик молодого лейтенанта: «Ложись в арык!». А был январь, дул пронизывающий ветер. Бойцы начали отстреливаться. Взводный уже кричал с матюгами: «В арык! В арык!..». Как только Валерий Бурков упал в воду, дерево в том месте, где он сидел, прошила автоматная очередь.

Потом было еще два десятка боевых операций, в том числе с подразделениями 70-й отдельной мотострелковой бригады в провинции Кандагар. Всю зиму он провел в горах. Получил орден Красного Знамени и досрочно — звание майор.

Отправляясь в апреле 1984-го на Панджшерскую операцию, Валерий Бурков отметил, что действовать предстоит недалеко от того места, где погиб его отец. Свой счастливый позывной «Боцман» он тогда вынужденно сменил на «Визит».

Операция разворачивалась успешно. Летчики отлично отработали по целям. Мотострелковое подразделение выбило душманов с высотки.

Когда расположились на отдых, Валерий Бурков заметил пещеру. Зная, что моджахеды обычно в них устраивают схрон, прячут оружие и документы, он решил ее поверить. И действительно, обнаружил в пещере гранаты английского производства, пулеметные ленты, а когда выходил с трофеями в руках, наступил на мину-растяжку…

Ноги обожгло горячей волной, правая нога была оторвана, левая раздроблена до колена, рука выше локтя перебита. Нужно было остановить кровотечение. Рядом оказался боец, который помогал нести радиостанцию. Он порвал проводную антенну на жгуты и перетянул авианаводчику ноги.

Высота была 3300, воздух — разряженный. «Вертушке», которая эвакуировала Валерия Буркова, могло не хватить тяги двигателей. Его поднимали в режиме зависания. От бьющей воздушной струи бойцы, поднимающие майора, потеряли равновесие. Валерий Бурков упал на камни и потерял сознание.

В госпитале под Кабулом на операционном столе он три раза находился в состоянии клинической смерти, у него трижды останавливалось сердце. Ноги ему ампутировали, а вот раздробленную правую руку хирург от бога, Владимир Кузьмич Николенко, сумел ему спасти.

Потом были госпитали в Ленинграде, в Подольске. Валерий Бурков перенес пять операций. Окружающие не могли понять, отчего ликует этот майор, который только пробует ходить на учебно-тренировочных протезах из кожи. А у Валерия улыбка не сходила с лица. Еще бы, он наконец смог взять в руки гитару, правая рука слушалась!

Ноги он тренировал, отправляясь в город за покупками. В советские годы царил дефицит. Он выстаивал очереди, несмотря на стертые в кровь культи. Боль была нестерпимая, но он знал: жалеть себя нельзя. Еще в госпитале он дал себе слово, что не наденет офицерскую форму, пока не научится ходить без трости.

Валерию Буркову помогли его жизнелюбие и стойкость. Он не только научился ходить без палочки на протезах, но и танцевать. Однажды на фестивале советско-лаосской дружбы он так лихо отплясывал рок-н-ролл, что у протеза сорвалась резьба, отвалилась стопа, четырехмиллиметровая сталь лопнула. Протезы были рассчитаны на инвалида, Валерий Бурков к тому времени считал себя совершенно здоровым человеком…

Несмотря на тяжелое ранение, Валерий Бурков вернулся в строй, восстановился в армии. Поступил в Военно-воздушную академию имени Гагарина. На танцевальной площадке в кафе при Доме офицеров встретил свою будущую жену Ирину. Узнав, что у этого веселого, оптимистично настроенного парня нет ног, она решила, что это именно тот мужчина, которого она искала. Они поженились, а в 1986-м у них родился сын Андрей.

Окончив академию, Валерий Бурков продолжил службу в Главном штабе ВВС, по собственной инициативе разработал нормативную базу для авианаводчиков.

В 1991-м был удостоен звания Героя Советского Союза. А в апреле 1994-го в Кубинке на празднике, посвященном 60-летию учреждения звания Героя Советского Союза, взял и вместе с инструктором прыгнул на протезах с парашютом. В том же году, в 37 лет, Валерий Бурков крестился. Этому способствовала тетя, верующий человек, которая приехала к ним в гости с Камчатки.

— К этому надо было очень серьезно подходить. А я тогда даже не знал, кто такой Иисус и Святая Троица, — делится Валерий. — Таинство крещения ведь в том, что ты становишься воином Христовым, объявляешь войну сатане. Я объявил войну демонам, будучи к ней совершенно не готовым. Вот они мне физиономию в грязи и изваляли. Пять лет у меня было пьянство. Был такой период в моей жизни.

Валерий Бурков прошел огонь, воду и медные трубы. Был советником президента, активно работал во Всероссийском обществе инвалидов, возглавлял фонд «Герои Отечества», вращался в большой политике, был депутатом, занимался бизнесом. Его кандидатуру рассматривали на пост губернатора Курганской области. Но Валерий Бурков все больше осознавал, что он в тупике, ничего его в жизни уже не радовало, в душе была пустота…

Еще в 2009-м он начал читать духовную литературу, воцерковляться. «Учился быть христианином», — объясняет Валерий. Господь призвал его к Себе, остановил в грехе.

В 2016-м Валерий Бурков принял монашество с именем Киприан. Службу он нес в православном мужском монастыре города Кара-Балта Жайылского района Чуйской области Киргизии.

Сейчас Валерий Бурков учится сразу в трех православных вузах Москвы и Санкт-Петербурга, получает специальности педагога и христианского психолога. И в то же время руководит центром душепопечения, психиатрической и психологической помощи «Добрый самарянин». Принимает всех, кто нуждается в помощи.

Теперь бывший штурман и авианаводчик в «спецназе божьем», ведет войну за души людей.

на этом всё

https://armystandard.ru/news/20198291634-49brJ.html

Да, сейчас многое поменялось: жизни солдат важнее, наводкой занимается целый рой БПЛА - от 100-граммовых "стрекоз" до 16-метровых Heron-ов (Махац), у которых 250 кг боевой нагрузки. А вот в 1980-х в ВВС АОИ этим занималось спецподразделение (слава богу. без потерь за все эти годы и десятки спецопецарций в глубоком тылу арабцов), в котором мне выпала честь в последствии служить.

«Когда я утром после ранения очнулся, лежал под простыней, правая рука в гипсе, левой рукой снял простынку, смотрю - там остатки ног загипсованы. Передо мной вдруг, словно какая-то икона, возник образ Алексея Маресьева, летчика Великой Отечественной войны. Я подумал: "Он летчик, и я летчик, и я тоже советский человек. Почему я должен быть хуже, чем он? И рукой махнул: ерунда! Новые ноги сделают!" И - как отрубило: я больше не переживал. Был абсолютно уверен, что останусь в армии, вернусь в боевой строй».©

Благое дело, хоть изамешанное на религии... Хотя, не судите, да не судимы будете. Много чего инок перенёс, врагу не пожелаешь такого.

Герой, это мало сказать, былинный богатырь.

И сейчас такие ребята, есть в том числе на СВО, которые конечности свои и жизни кладут ради чести и ради своих родителей и семьи.

Но, боюсь, что их геройство - это расплата за чье-то разгильдяйство и безалаберность.

Правителям России стоит задуматься хватит ли русских героев чтобы прикрыть все их раздолбайство, казнокрадство и недоработки, и хватит ли вообще мужиков в России чтобы переломить этот затянувшийся конфликт в пользу России.

Иначе России не будет, или будет но как Северная Коррея.

настоящий мужик!

К войне как таковой отец Киприан относится однозначно: это не игра, не место, где играют мускулами, а вещь страшная, глубоко противная человеку:
«Когда во время первой боевой операции я увидел убитых и раненых, я вам скажу, меня мутило, тошнило, в общем, было очень неприятно. Война - это психологическая травма в любом случае, потому что ты каждый день видишь смерть, кровь, трагедии. Хотя к смерти привыкнуть нельзя, но все равно включается какая-то внутренняя защита, и ты по-другому начинаешь воспринимать происходящее. И на войне ты постоянно стоишь перед выбором: преступить нравственный закон, Богом в нас вложенный, или нет».©

Война, говорит отец Киприан, при всех ее ужасах дала ему внутренний стержень, которого не было раньше. Он рассказывает о переоценке всей жизни, которая там произошла. Вспоминает о людях, которые жертвовали там собой:

«Я вам простой пример приведу, он красноречивей любых описаний. Это произошло на боевой операции. Наши саперы, как полагается, шли впереди, и случилось так, что духи выскочили из-за дувалов прямо перед ними и в упор открыли огонь.

Командиру, старшему лейтенанту, с которым мы только вчера чай пили, разговаривали, пуля попала в живот. А сержанту, который шел рядом с ним, полчерепа снесло - мозги просто наружу. И в таком состоянии он все равно оттащил своего командира, и только после этого умер. По сути дела, он не дал его добить, а сам погиб».©

На Филатова похож

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Эта тема обязана быть на главной

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Она еле в "зелень" вышла, хотя, ИМХО, несомненно достойна Главной. Грустно осознавать, что же с нами стало

Теперь у молодёжи другие кумиры:
Доллар н евро!

такие темы чрезвычайно редко бывают на главной....почти никогда.

Вот такому служителю господа я доверю свое исподнее.