Великий человек был, глыба.
вот несколько его афоризмов и воспоминаний
«- Познакомьтесь, это моя мама, - сказал я моим новым друзьям. Встал и предложил выпить за ее здоровье. Мама сказала, что если бы я меньше пил за ее здоровье, его было бы больше.»
Грэм Грин писал, что статистики могут печатать свои отчёты, исчисляя население сотнями тысяч, но для каждого человека город состоит из нескольких улиц, нескольких домов, нескольких людей. Уберите этих людей - и города как не бывало, останется только память о перенесённой боли...
…Когда прошел слух, что Никита Михалков будет баллотироваться в президенты (а он это не очень активно отрицал), на встрече со зрителями в Нижнем Уренгое меня спросили, буду ли я за него голосовать. – Двумя руками! – Почему? – Потому что фильм, где в главной роли президент великой страны в юности, купят все страны. А я буду всем рассказывать, как наш президент бегал мне за водкой. "Я шагаю по Москве"
Я спросил у шофера такси, которое ко мне было прикреплено, есть ли у него стакан. — Обижаете, — сказал шофер и достал из «бардачка» засаленный граненый стакан, к которому когда-то прилип кусок воблы. Стакан вымыли, но вобла осталась. Ее можно было отодрать только напильником. — Не обращайте внимания, — сказал шофер, — она многократно дезинфицирована.
К моему великому удивлению, все негативное, что у нас говорилось и писалось про капитализм, оказалось правдой.
Между прочим. Как-то в Ташкенте я смотрел по телевизору фильм Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны», дублированный на узбекский язык. Там Борман, когда вошел в кабинет к фюреру, выкинул вперед руку и воскликнул: «Салам алейкум, Гитлер-ага!»
Меня иногда спрашивают: — Неужели в жизни вы не встречали сволочей? Почему о них не пишете в своих книгах? — Встречал сволочей и предателей. И немало. Но все они крепко-накрепко заперты в мусорном ящике моей памяти. И вход им в мои воспоминания строго запрещен.
У меня два кота: кот Афоня и кот Шкет. Сейчас я это пишу, а они дрыхнут – один в кресле, другой на диване. Потому что они так хотят. А когда захотят, уйдут на кухню. Но только когда сами захотят, потому что котов невозможно заставить делать то, чего они не хотят. Так и я. Если мне неохота смотреть этот фильм, то никто, даже я сам, не может заставить меня его снимать.
Там же, в горах, мы набирали в массовку крестьян из ближайших деревень. А крестьяне под Тбилиси — люди состоятельные. Съемки идут девятый час, и массовку мы не щадим. И я спрашиваю у Дато: — А они знают, что мы платим всего по три рубля? Ты скажи еще раз, чтобы потом скандала не было. Дато объявил в рупор: — Массовка, имейте в виду! Три рубля, а больше ни копейки не можем! — А никто и не настаивает, — сказали крестьяне. — По три так по три. Собрали по три рубля, и староста массовки принес их Дато.
...Я давно заметил, что когда люди работают, то национальных проблем не возникает.
Афоня в исполнении Куравлева получился настолько обаятельным, что на «Мосфильм» пришло немало возмущенных писем от жен пьющих особей. Особенно запомнилось одно, в нем дама из Омска спрашивала: «Товарищ режиссер, а вы сами когда-нибудь спали с пьяным сантехником?» В ответном письме я сознался, что не спал. Ни с пьяным, ни с трезвым.
Последние годы мама по вечерам сидела на кухне, курила и раскладывала карточный пасьянс. Кухонное окно выходило во двор, и я, гуляя перед сном с собакой, поглядывал на светящийся прямоугольник на пятом этаже. Наверное, самое дорогое мое воспоминание — то светящееся кухонное окно, за которым — мама.
Красивая страна Италия. Прав был Резо Табукашвили, когда говорил, что она ненамного хуже Грузии.
Мне пятнадцать лет. Телеграмма из Тбилиси в Москву: «Дорогой папа, потерял карманные деньги. Целую, Гия». Телеграмма из Москвы в Тбилиси: «Зашей карман. Папа»
yaplakal.com