спасибо за пост! сразу навеяло Астафьева;
! И тут же из-за мыса одна за другой появлялись низко осевшие от груза
лодки и неводник. Вставали они, грузные, далеко от берега. Артельщики,
разламываясь, нехотя перешагивали через борта лодок в мелководье, тащили
лодки за уключины и борта ближе к берегу, чтоб недалеко рыбу и сети таскать.
Навстречу, разбрызгивая холодную воду, спешили помощники-парнишки, кто во
что одетый, тоже хватались за борта, вытаращив глаза, помогали вроде бы
тащить, на самом же деле волоклись за лодками, заплетаясь в одежонке и
больших обутках, рушась в воду, плюхаясь в ней и взвизгивая от обжигающего
холода.
-- Куда лезете, чертенята косопузые! Испростынете к дьяволам!
-- Нис-се-о-о-о!
Ноги ломит, пальцы судорогой сводит, сердчишко заходится, но все равно
суматошно, весело на берегу парнишкам, удаль хочется показать и старание, а
главное, скорее заглянуть в лодки, сколько поймано рыбы, выведать.
-- От, хорос-ссо-о-о! -- сдержанно сообщают они друг дружке. Орать и
прыгать нельзя -- от северян-промысловиков взято спокойствие, притворное
равнодушие к добыче, иначе сглазить, озевать можно удачу, потому-то с
ненавязчивым, взрослым достоинством парнишки лишь мимоходно интересуются
допрежь Киряги-деревяги, который стоит в стороне и, как положено большому
начальнику, в колотухе не участвует, марким трудом себя не унижает. -- Кака
седни шла рыба, товарис-сы? Таймень, нельма, муксун или красна?
Рыба на виду. Здешний малец с люльки ведает ее по виду, по вкусу, по
названиям, ребята постарше и приемную цену, и сортность, и мерность рыбы
знают. Но такой уж в Боганиде укоренился обычай: как бы ни устали
артельщики, как бы и чем они раздосадованы ни были, на ребятишек сердца не
держат, радуясь их радости, возбуждаясь их шумом и колготней, они не
большому начальнику, а им, малым людям, охотно, вперебой докладывают, какая
шла сегодня рыба, где попадалась лучше, где хуже, и что задевы ни одной не
угодило, сети целы, работа шла без сбоев, как по маслу. В заключение
бригадир или дежурный артельщик, сдвинув шапчонку на нос какому-нибудь
мальцу, извещал:
-- Не-эльма, ребятушки, на ваш загад впуталась! Небольшенькая! Коло
пудика!
Тут уж где выдержать? Кто подпрыгивал, ремками тряхнув, кто в ладоши
ударял, кто цокал языком, а Касьянка хвалила:
-- Ну и мужики у нас! Ну и рыбаки! Нигде больше таких фартовых нету!..
Начиналась разгрузка рыбы. Киряга-деревяга вступал в роль, форменным
полковником делался, командовал напропалую. Никто его, конечно, не слушал,
потому что и без него всем известно, чего кому делать. Но большой начальник
все равно метался по берегу, дырявил гладкий приплесок кругляком деревяги,
ронял кепку, махал рукой, показывая, куда чего и в чем нести.
Дежурный артельщик сдачей рыбы не занимался. Он сразу же отделялся от
бригады, разжигал приготовленное под котлами кострище. Быстро, бездымно
брались огнем натесанные щепки. Лизнув желтым языком сахарно-белую щепу,
пламя отемняло торцы поленьев и начинало с треском их разгрызать,
протачиваться по щелям. Минуту-другую дежурный сидел на корточках, забыв про
свою cлужбу, устало смотрел в огонь, дотягивая цигарку, затем потряхивался и
заглядывал в налитые водой котлы, в одном из которых плавали листья лавра и
по дну черным крапом темнел перец, отчетливо видный в не растворившейся еще
горке крупной соли, -- пробная порция приправ; заправка и доводка ухи до
полного вкуса произойдет после.
Вывалив из корзины на приплесок еще живых, но уже вяло пошевеливающихся
стерлядок, дежурный крепко зажимал голову крупного, пьяно бунтующего налима
и через жабры вынимал крылато развернутую, медово-желтую печень, по-здешнему
-- максу. Большой начальник, принимая рыбу, "не замечал" тряпично просевшие,
сморщенные, только что вроде бы разрешившиеся родами, пузы пятка налимов --
нарушение, конечно, без максы налим никакой цены не имеет, но поперек артели
не пойдешь, артель -- сила. Управившись с мелочью, дежурный цеплял нельму за
крышку жабры, волок ее, сорящую по песку серебром чешуи, в воду и острым
ножом тонко прочеркивал нежно-белый упругий живот рыбины."
....................
yaplakal.com