Василий Головачев. И наступила темнота
Он был очень красив — первый трансгалактический космолет. Изящество и сила сочетались в нем удивительным образом, создавая впечатление гармонии и эстетического совершенства. Экипаж космолета состоял всего из двух человек, потому что целью экспедиции была проверка вывода ученых-космологов о конечности космоса, иными словами — разведка «границ» Вселенной.
Выслушав напутствия взволнованных ученых, командир корабля Иванов произнес: «Спасибо! До встречи!» — и скрылся в космолете. Пилот Петров помахал остающимся рукой и молча последовал за ним-
В кабине Иванов ответил на все вопросы диспетчера Дальразведки, вопросительно посмотрел на товарища, и тот ободряюще кивнул. Иванов включил двигатель.
Первый трансгалактический космолет стартовал в сторону галактического полюса, в неизвестность.
Выйдя за пределы Солнечной системы, космолет сделал первый гиперсветовой прыжок за пределы Галактики, и космолетчики долго любовались великолепной спиралью Млечного Пути, занимавшей весь объем главного экрана. Второй прыжок вынес их за пределы местного скопления галактик, откуда родная Галактика выглядела уже слабеньким пятнышком света размером с человеческий зрачок.
— Не потеряться бы,— сказал молчавший со времени старта Петров, вечно занятый какими-то расчетами.
— А курсовые автоматы на что? — ответствовал Иванов, зная, что космолет ведут автоматы по давно рассчитанной траектории и затеряться практически невозможно.
Однако Петров почему-то пожал плечами, и на лицо его упала тень сомнения...
Третий, и пятый, и двадцать пятый прыжки в режиме «звездный кенгуру» ничего не меняли в окружающем их пространстве. После двадцать шестого прыжка космолетчики принялись за исследование окружающего мира и проверку систем корабля. Анализ пройденного пути показал, что космолет пронзил около тринадцати миллиардов световых лет и прошел вблизи квазизвездного источника, известного под названием Беглец-ХХ — догорающего со времени рождения Вселенной клочка праматерии.
Позади остался сверкающий редкими огнями знакомый космос, впереди людей ждала Ее Величество Неизвестность...
Очнувшись от суточного небытия, Иванов пощупал тяжелую после гипносна голову и встретил взгляд товарища, выражавший вопрос. Выключив защиту, он дал команду автомату, и экраны прозрели.
— Елки-палки! — угрюмо буркнул Петров.
Их со всех сторон окружала полная тьма! Ни одного лучика света, ни одной самой крохотной звездочки! Ничего! Мрак!
— Тринадцатый день одно и то же...— пробормотал Иванов и нехотя включил бортовой исследовательский комплекс. Но и с помощью приборов не удалось определить, где находится космолет. Казалось, весь корабль плотно упакован черной, непроницаемой для света материей. Автоматика тоже не могла дать рекомендаций, как выбираться из этого странного угольного мешка, в котором не существовало расстояний и линейных мер. Плотность энергетического потока со всех сторон стала ничтожно малой, сверхчувствительные датчики выбрасывали на табло почти одни нули.
Сутки исследователи ничего не предпринимали, думали. Потом Иванов снова включил двигатели.
— Будем прыгать, пока куда-нибудь не припрыгаем. Иного пути у нас нет.
Совершив сотый прыжок, отчаявшиеся космолетчики с угасающей надеждой обшаривали глазами черноту обзорных экранов, и вдруг Петров сбросил свою угрюмую флегматичность:
— Ущипни меня, Толя, я сплю!
Слева по носу космолета появилась маленькая искорка. Она была почти не видна, далеко за пределами человеческого зрения, но, если свет от нее дошел в эту область пространства, значит, впереди иная Вселенная?..
После пятого прыжка с момента обнаружения искры света Иванов остановил сверхсветовое движение космолета.
Звезда увеличилась, но уж очень странной был ее спектр, он не укладывался в рамки ни одной из теорий звездного излучения.
Сначала Петров мрачно пошутил, что они попали в антимир, потом предположил, что это «белая дыра» — выход в иную Вселенную из той, откуда они вылетели.
Сделав еще прыжок, они наконец увидели, что это такое.
Перед ними, ясно видимая в черноте космического пространства, висела исполинская горящая ровным оранжевым пламенем свеча.
— Сто тысяч километров! — пробормотал Петров, дикими глазами глядя на визирные метки экрана.— Глянь, Толя, длина пламени — сто тысяч километров! Представляешь?!
Иванов не представлял, он просто смотрел, открыв рот.
На свече застыли капли расплавленного стеарина, а ее основание терялось во мраке. Она горела ровно, невозмутимо, бездымно, словно стояла на столе в подсвечнике, а не висела в космосе.
— Батюшки-светы! — ахнул Иванов.— Это куда же нас вынесло?!
Развить мысль он не успел. Откуда-то из мрака придвинулись к свече исполинские человеческие губы, дунули на пламя — и наступила полная темнота...
yaplakal.com