Иностранка в "русском аду"

Ну это слишком жёстко(шучу)
Прошу прощения, что совсем не в тему, но и описание приключений и этот комментарий, который я цитирую, что-то навеяли то, что я держу в самых дальних уголках своей памяти и то, что пожалуй, позволяло мне справится с любыми бедами и горестями за прошедшие 30 с лишним лет
Как бы тяжело не было, я всегда говорил сам себе
-Ну бывает намного хуже и безнадёжней, но ведь выжил, прорвался!

Не самые плохие впечатления о пребывании в госпитале после службы в Армии, скорее наоборот - пролечили качественно, спасибо.
Но вот пребывание в АДУ инфекционного отделения 321ОВГ...
НЕ ДАЙ БОГ НИКОМУ!
Об этом, наверное, самом страшном месяце в моей жизни я написал что-то вроде повести...

Без обид, офицеры - я Вас очень и искреннее уважаю - но всё таки в Армии "2 правды" и "2 жизни"
Жизнь рядового, сержантского состава и жизнь офицеров.
Это "правило" действует и в Госпиталях.
Я вспоминаю госпиталь, в котором я лежал после Армии добрым словом, но я ведь был гражданский, а тощенькие солдатики "духи", "слоняры" первого года службы, попавшие в Госпиталь наверное так не считали.
****************
И вот я уже в больничном халате бреду по двору инфекционного отделения.
Ноги меня почти не держат, в горле пересохло, перед глазами красные круги…

Барак, провожатый открывает дверь:
-Входи!
Длинное помещение, ряд двухъярусных коек с болезными, в конце стол, за столом крепкие парни
-Иди сюда!
-Ты кто?
В/ч ХХХХ, фамилия, имя, первый год службы, «весенник»
-А, слоняра!
-Я Пахан палаты, понял?
Сказал коренастый парнишка с подвижным лицом и живыми глазами
-Понял!
-Твоё место у входа, второй ярус!
-Иди, а то сейчас спектакль начнётся!

С трудом забираюсь на второй ярус, голова кружится, глаза сами закрываются…
-Начинаем наше вечернее представление!
Слышу хорошо поставленный голос.
Поворачиваюсь на бок:
-Из-за занавески выходит молодой парнишка, наряженный в офицерский мундир, с фуражкой на голове, кобурой на поясе и палочкой в руке, которой похлопывает себя по офицерским сапогам…

Парнишка дефилирует по «взлетке»…
-Весна 1940, немцы взяли Париж, и молодой эсэсовский офицер прогуливается по набережной Сены!
-Говорит тот же, хорошо поставленный голос.
Присматриваюсь через пелену в глазах:
-Точно, «пахан» палаты, его присные вальяжно расселись около стола.

-Молодой эсэсовский офицер устал от боёв, и запаха пороха и крови и хочет найти себе успокоение в объятиях какой-нибудь француженки.
Вещает голос…
А вот и она, прекрасная как весна, Жоржетта!
Из-за занавески появляется накрашенный парнишка в женском платье…

-Юный эсэсовский офицер влюбился в прекрасную Жоржетту с первого взгляда.
-Разрешите представиться, мадемуазель!
-Говорит парнишка, наряженный в офицерскую форму…
-Представьтесь, разрешаю, кокетничая, говорит переодетый в женское платье парнишка.
-Разрешите Вас поцеловать, прелестница!
Ну что Вы, что Вы мы только что познакомились!
-Разрешите Вас проводить!
-Пожалуйста, но без глупостей!

Юный офицер, охваченный страстью, проводил прекрасную Жоржетту до домика в предместье Сен-Дени и приглашённый юной Жоржеттой зашёл к ней в гости.
Но тут его поджидала неожиданность:
-Жоржетта оказалась переодетым маки, одним из участников сопротивления!
Как только руки офицера потянулись к ней, юная Жоржетта, а на самом деле юный партизан Жорж скрутила его, сняла с него брюки и начала насиловать!

На взлётке происходит то, чему просто не верят мои глаза!
Парнишка, переодетый в платье, снимает брюки и начинает насиловать парнишку, переодетого в офицера!
-Молодой эсэсовский офицер, сначала сопротивлялся, потом ему понравилось, и вот уже они поменялись ролями…
Так родилась настоявшая любовь между юным маки и эсэсовским офицером!
Что происходит на «взлётке», объяснять я думаю не надо…
Мне впервые в жизни по-настоящему СТРАШНО!

Болезнь, рвущая мне мозг, куда-то отступает, я утыкаюсь в подушку, но всё равно слышу, как начинается следующий спектакль
-Взятие форта первопоселенцев индейцами…
Судя по голосам, участвует больше народа, но и этот «спектакль» заканчивается тем-же, что, и первый…

Утро, хмурое Читинское утро..
Промозглый туман стелется низко, и стоишь как по пояс в молоке…
Доходяги стоят на плацу, многих шатает из стороны в сторону, тоненькие больничные пижамы на голое тело, на ногах тапочки без носков, ноги мерзнут...
Перекличка длится долго, стоять уже нет сил, голова кружится, начал болеть живот и температура кажется, поджаривает мозг…
Но всё когда-то заканчивается, закончилась и перекличка..

Мужики, врассыпную, шепчет кто-то…
Голова не почти ничего соображает, но отступаю в сторону, стараюсь уйти глубже в толпу..
2 здоровенных парняги выхватывают из толпы доходягу и куда-то тащат его.
Доходяга сопротивляется, но увесистый удар под дых и он обвисает в их руках…

Рядовой(моя фамилия) ко мне!
Передо мной здоровенный санитар
-В первую палату, первый этаж, пошёл!

Захожу в инфекционное отделение.
Въевшийся в стены запах лекарств, мочи, испражнений, запах страха и боли…
Оштукатуренные стены, с которых отслаивается краска, палаты с трёхярусными койками…
Моя палата как я понимаю, в конце коридора, заворачиваю за угол и останавливаюсь в оцепенении!

Двое здоровяков, заправляют швабру в рукава больничного халата доходяги, выдернутого из строя, он лежит на полу, глаза закрыты, из уголка рта стекает струйка крови…
Заправив швабру и застегнув халат, выливают на него ведро воды и начинают мыть пол, сначала в коридоре, затем в палате…
Около лестницы меланхолично наблюдают за этим двое пациентов лет 30 в достаточно приличных халатах (как я впоследствии узнал это офицеры)