Надеюсь, что не нарушу правил, если выложу здесь рассказ замечательного психотерапевта Виктории Райхер.
Психосказки. Венерина мухоловка
Кит поднял голову. На пороге, понурившись, стоял Крот.
- Принес? – спросил Кит, заранее зная ответ.
Крот прошел в комнату, швырнул в угол пустой пакет и завалился на диван.
- Не принес, - сам себе ответил Кит и снова углубился в книгу.
Вошла Клара, подняла пакет с пола и унесла. Кит читал, время от времени перелистывая страницы. Крот пыхтел на диване. Через какое-то время он поднялся, подошел к Киту и встал за его плечом.
- Я хороший, - сообщил Крот плечу.
- Хороший, - согласился Кит, не отрываясь от книги.
- Я полезный! – добавил Крот.
- Нет, - Кит перелистнул страницу.
Крот скривил губы, собираясь заплакать.
- Я Кларе скажу!
- Я ей сейчас сам все скажу, - пообещал Кит, почесав Крота за ухом. – Не реви. Когда я в первый раз ходил за хлебом, я даже до булочной не дошел.
На обед была вареная зеленая фасоль. Она лежала на блюде, свешиваясь с него вареными зелеными боками. Крот печально смотрел в тарелку.
- Я не люблю фасоль, - сказал он, тяжело вздохнув. – Я люблю яблочные пироги.
- Пожалуйста, - оживилась Клара, - не проблема. Пусть кто-нибудь сходит за яблоками, и я с удовольствием испеку пирог. Даже два.
Кузя переглянулась с Кротом и сделала вид, что это ее не касается. Крот поежился и еще глубже вжался в стул.
- Вот, - сказал Кит, указывая на них обвиняющим пальцем. - Твое разлагающее влияние.
Клара хитро посмотрела на него из-под длинных ресниц и предложила:
- Сходи за яблочками?
Кит встал и вышел. Из соседней комнаты донесся скрип письменного стола.
- Да, - сказала Клара, - мое разлагающее влияние.
На ужин снова была фасоль.
- Ну послушай, - ласково сказала Кузя, - это же несложно. Ты заходишь, вот так…
Она встала и открыла перед собой воображаемую дверь.
- Потом говоришь «дайте, пожалуйста, два килограмма яблок».
- Три, - вставил Кит.
- Три, - кивнула Кузя. – Потом подаешь деньги, берешь пакет и уходишь. И все!
- И все, - повторил Кит. – Очень просто.
- А потом, - мечтательно сказала Клара, - я испеку пирог.
- Два, - застенчиво поправил ее Крот и взял пальто.
- Два! – согласилась Клара. – Один – тебе. Лично.
- Мне лично, - повторил Крот и улыбнулся, показав на секунду ямочки на щеках.
На улице было довольно тесно. Крот шел, надвинув шапку до самых бровей и лавируя между прохожими. Возле овощного магазина он затормозил и попятился - из дверей овощного выскочила девочка с клетчатой сумкой.
- Бабушка! – закричала она на всю улицу. - Бабушка, иди скорей! Я очередь за апельсинами заняла!
Крот, которого криком девочки отнесло на два метра от входа в магазин, выбрал момент, когда девочка отодвинулась на несколько шагов, а ее бабушка еще не появилась, сделал глубокий вдох и боком пробрался внутрь. Внутри, поперек магазина, стояла двадцатиголовая сороконожка. Она извивалась, крутилась и болтливо общалась сама с собой. Крот вошел и по-прежнему боком дошел до яблок. Они успокаивающе пахли сырой землей.
Теперь сороконожка обступала Крота со всех сторон. Часть голов у сороконожки была повыше, часть – пониже, какие-то головы носили волосы, а некоторые были без волос. На каждой голове был рот, почти все эти рты были открыты, и в каждом мелькали заметные белые зубы.
«Если бы они еще не издавали звуков», - подумал Крот. Он решил немножко постоять на месте и подумать о яблочном пироге.
- Мальчик, выбирай быстрей, - сказала одна из голов, в белой шапке с вязаным цветком. – Люди ждут.
Крот потянулся к яблокам и уронил пакет.
- Безобразие, - сказал женский голос за его спиной. – Я на полчаса с работы вышла, а ты тут копаешься. Ну бери же, бери.
Пакет забился куда-то под прилавок и Крот встал на колени, чтобы его достать. Теперь возле яблок торчал его зад, обтянутый зелеными штанами. Проклятый пакет не желал вылезать. Крот вполне его понимал: под прилавком было темно и тихо. «Я дам тебе кусочек яблочного пирога», - шепотом пообещал он пакету, поддел за торчащее ухо и потянул наружу. Пакет подался вперед, недовольно шурша. Когда Крот встал, вокруг не осталось ни одной головы из тех, кто стоял там раньше – видимо, они набрали яблок и ушли.
- Мальчик, давай быстрей, - сказала какая-то совсем другая голова, которая, наверное, не была виновата, что голов на свете много, а слов – мало, поэтому слово «быстрей» приходится использовать чаще, чем все остальные слова. Яблоки прыгали в ладонь и выпрыгивали из нее в пакет. Пока Крот был занят яблоками и шевелился, на него, кажется, даже никто не смотрел. «Молодцы», - похвалил он яблоки. И тут заметил, что вредный пакет – видимо, пока прятался под прилавком – успел порваться, поэтому теперь каждое яблоко проделывает долгий путь: из ладони в пакет, а из пакета - на пол. Пол был грязным и золотисто-красные яблоки очень его оживляли.
- Безобразие, - сказал женский голос. – Хулиган.
Крот представил, как сейчас будет ползать по полу, собирая яблоки по одному, а вокруг будет стоять болтливая сороконожка, толкаясь ногами. Яблоки будут бегать и прятаться в разных местах, а одно обязательно скатится в лужу.
- Мальчик, что ты копаешься?
Крот оглянулся. Вплотную к нему стояла сороконожка, и во все глаза смотрела ему в лицо. Он решил попробовать сделать так, как ему когда-то велела Кузя.
- Не обращай внимания на людей, - говорила она. – Делай вид, что ты один. Тогда и тебя не заметят.
Крот сделал вид, что он один, развернулся, толкнув кого-то в живот, и выбежал из магазина.
Снаружи стояла Кузя.
- Никак? – спросила она, подходя к Кроту. Он мотнул головой.
- Ну и ладно, - Кузя отвернулась от магазина. – Нужны они нам, эти яблоки. Можно и на фасоли прожить. А в следующий понедельник папа пойдет в магазин.
Крот шел за ней, постепенно приходя в себя. У Кузи было пальто с рыжим хлястиком на спине. На хлястик с двух сторон пришили большие пуговицы, отчего казалось, что хлястик смотрит двумя глазами. Крот ему подмигнул, а хлястик ему улыбнулся. Он всегда улыбался.
- А чего ты пришла сюда за мной? Дома кто-то есть?
- Да, - отозвалась Кузя, не оборачиваясь. – К Кларе в гости пришла Руфина.
- Тогда в парк? – спросил Крот, беря правей.
- Ага, в парк. Семечек хочешь? - Кузя порылась в кармане. – У меня остались. Ты же свои уже съел?
- Съел, - согласился Крот, протягивая сложенную лодочкой ладонь. Семечки приятно шуршали и Крот подумал, что они, пожалуй, не хуже яблочных пирогов.
Кит сидел за столом и читал. Под закрытой дверью лежала влажная тряпка, затыкавшая щель. Верхние дверные углы были приклеены к стене широкой липкой лентой. Когда Клара снаружи подергала дверь, лента заскрипела, но не поддалась.
- Сейчас, - не оборачиваясь, сказал Кит. - Я дочитываю.
- Кит, все ушли, - сообщила Клара двери. – Ты можешь выходить.
Она нажала, и на этот раз дверь открылась под громкий треск липкой ленты.
- По-моему, от голоса липкая лента не спасает.
- От голоса Руфины спасает только ядерная бомбардировка, - Кит оторвался от книги. – В смысле заглушить.
- Я не смогла организовать ядерную бомбардировку. Я сама узнала за полчаса.
- И тебе было неудобно сказать, что ты занята, - продолжил Кит.
- Но я же не занята, - сказала Клара. У неё болела голова. - Дети еще не вернулись?
- Они не рассчитывали, что всё так быстро кончится. А кстати, зачем она приходила?
- Сказала «хочу поздравить». Ты случайно не знаешь, с чем меня можно было бы поздравлять?
- Тебя? – Кит нахмурился. – День рождения у тебя в апреле, новый год – в январе, восьмое марта – в марте… Не знаю.
- Вот и я не знаю, - вздохнула Клара. – Но она принесла подарок.
Клара поставила на стол небольшой горшочек с чем-то зеленым внутри.
- Что это?
- Венерина мухоловка.
Кит крутнулся на стуле и склонился над зеленым горшочком.
- Какая мухоловка? Венерино что?
- Венерина мухоловка, - повторила Клара. – Семейство росянок. В общем, оно ест мух. То есть она.
- Если «венерина», то, видимо, она, - бормотал Кит, разглядывая зеленые ростки. – Выглядит, надо сказать, довольно непристойно.
В горшочке сидело несколько толстых коротких стеблей, каждый из которых увенчивался чем-то вроде распахнутой волосатой ракушки. Створки ракушек были красного цвета, а само растение – зеленым.
- Сам ты выглядишь непристойно, - сказала Клара. - А оно – природа. В природе ничего непристойного нет, в ней все - результат естественного отбора. Вот, смотри. Внутрь одной из створок кладут муху. А оно её цап! – и ест. В инструкции написано, что ему хватает полмухи в неделю.
Кит осторожно потрогал кончиком пальца поверхность одной из ракушек. Ракушка немедленно схлопнула створки. Кит отдернул палец.
- А что она еще ест? Кроме мух?
- Еще – сырое мясо. Только без соли, соль ей вредна.
- Ну хорошо, - Кит снял очки и стал протирать их подолом Клариной кофты. – Соль ей вредна, зовут ее «венерина мухоловка», и ее непристойный вид – это результат естественного отбора. Но скажи мне, пожалуйста, где мы возьмем ей мух?
Крот стоял на подоконнике с полотенцем. Кузя смотрела снизу.
- Левей! – командовала она, и Крот сдвигался на сантиметр левей. – Правей! – кричала Кузя через минуту, и Крот балансировал на одной ноге.
- Упадешь, - сказала Клара, заглядывая в комнату.
- А мухи? – возмутилась Кузя. – Ты же знаешь, мы за всю неделю не поймали ни одной. Животное страдает.
Клара покосилась на венерину мухоловку на столе.
- Так по нему и не скажешь.
- На обед опять фасоль? – осведомилась Кузя в спину выходящей Кларе. Крот тем временем махнул полотенцем в последний раз и спрыгнул с подоконника.
- Я тебе говорю, это не муха, это пятно на потолке. Оно за полтора часа ни разу не шевельнулось.
- Других все равно нет, - отозвалась Кузя. – А в магазин папа только в следующий понедельник пойдет.
- Фасоль, - печально констатировал Крот.
- Росянки не едят фасоль, - Кузя сморщилась.
- Она не росянка, она – «венерина мухоловка». Может, съест?
- Эту фасоль даже Кит уже не ест. А такая нежная девочка съест?
- Это кто тут «нежная девочка»? - не понял Крот.
Кузя махнула рукой и пошла отрывать Кита от книги.
- Нет, - отозвался Кит, не оборачиваясь. – Даже не проси.
- Но она умрет! – с жаром воскликнула Кузя.
- Тогда пойди в магазин и купи ей мяса. И нам заодно.
Кузя умолчала о том, что она уже ходила. Но в мясной магазин зайти не сумела, зато попыталась поймать муху в парке. И ни одной не нашла.
- Может, у нас остался кусочек колбасы?
- Если бы у нас остался кусочек колбасы, мы бы давно его съели.
Кузя всхлипнула. Кит, не оборачиваясь, похлопал ее по плечу.
- Наша семья не приспособлена к воспитанию росянок, малыш. У всех есть свои ограничения.
- Она же не виновата… - ныла Кузя, кругами ходя вокруг Кита, - она же не напрашивалась… Её же не спросили…
- Вчера, - Кит придержал книгу пальцем, - Клара дошла до продуктового. И даже зашла внутрь. Продавщица назвала ее «женщина» и сказала, что с такой фигурой так одеваться не стоит. Добавив «тем более, в вашем возрасте». Ты хочешь, чтобы Клара пошла туда еще раз, чтоб накормить росянку?
- Теперь понятно, - протянула Кузя, - почему она такая грустная с утра.
- Кто? Клара?
- Да нет, росянка! Я думала, Клара ей все-таки что-нибудь купила. Ну… маленькое такое. Клара, кстати, тоже грустная с утра. Я думала, она купила что-то маленькое, за которым не надо внутрь магазина заходить. Говорит, у нее жизнь не удалась.
Кит присвистнул:
- Кто говорит? Росянка?
- Да ну тебя, - Кузя уселась на подоконник и задумалась. Кит продолжал читать.
Ночью он подошел к венериной мухоловке.
- Ну чего? Страдаешь?
Мухоловка молчала.
- Вид у тебя не очень счастливый. Может, тебе фасоли дать? Хотя эту фасоль уже даже мы не можем есть. Ты понимаешь, она хранится в морозильнике без проблем. А булочки подолгу, к сожалению, не лежат…
Он закрыл дверь и заклеил верхние углы липкой лентой. Потом достал из ящика перочинный ножик и склонился над горшочком.
- На улицу я ради тебя не пойду, - бормотал Кит, открывая нож, - выхожу я раз в месяц, по понедельникам. Чаще не могу, хоть ты меня режь. Я бы и резал, только моя семья, к сожалению, такого не ест. Но ты-то ешь!
Он сморщился и быстро полоснул по пальцу. В росянку закапала кровь. Шепотом чертыхаясь, Кит прижал нож к порезу, нажав посильней. Крови стало больше.
- Что за ерунда, - разозлился Кит. – Как мясо на жаркое резать, так куски от пальца сами отваливаются. А как для дела, так одна вода?
Он представил жаркое, шкворчащее на сковородке, размахнулся и рубанул сверху вниз. От пальца отделился маленький кусочек. Кит подцепил его кончиком ножа и сунул в одну из створок венериной мухоловки. Створка захлопнулась.
- Ну вот, - он порылся в ящике и вынул пластырь. - Теперь неделю можно не волноваться. Что бы они ни говорили, а я полезный. В отличие от некоторых, которые только и могут с полотенцем по подоконнику прыгать и фасоль ругать.
Через несколько дней Крот вышел к завтраку и зажмурился. Постоял немножко, потом осторожно открыл глаза. На столе стояла миска со свежими булочками. Рядом в вазе лежали яблоки. Напротив, держась за стул, стояла Кузя.
- Сегодня понедельник? – спросил Крот.
- Нет, - ответила Кузя, и Крот понял, что еда на столе – не ее работа.
В кухню вышел Кит. Рассеянно взял яблоко, стал жевать.
- Что ты на меня так смотришь? – спросил он Крота, придвигая булочки. – Кто пирога хотел?
- Я, - прошептал Крот. – Это Клара, да?
- Клара еще спит. А слишком любопытные могут сами сделать начинку. Сахар на полке.
- Я сделаю! – вызвалась Кузя. – Клара встанет, а у нас уже все готово!
- Отлично, - кивнул ей Кит, взял булочку и устроился в кресле, открыв журнал.
Письменный стол казался золотистым от света настольной лампы. Клара присела на подлокотник.
- Кит, а где росянка?
- Росянка? – Кит был невнимателен: он читал газету.
- Ну, венерина мухоловка, которую Руфина подарила. Такое смешное растение, похожее на распахнутые ракушки. Она сначала стояла на столе, а потом я про нее забыла. Где она, ты не знаешь?
- За хлебом пошла.
Клара нырнула за газетный лист. Оттуда на нее смотрел серьезный Кит.
- Мне лучше не спрашивать, да? – уточнила Клара.
- Почему, ты можешь спокойно спрашивать. Венерина мухоловка пошла за хлебом. Заодно я попросил ее купить еще муки.
Клара вспомнила, как быстро захлопывались створки венериной мухоловки, если их трогали пальцем.
- Да, такую сложно обидеть. Она даже в продуктовом не пропадет.
- Вот именно, - сказал Кит, углубляясь обратно в газету. – Так что не волнуйся. К ужину будет.
Ночные тени мягко окутывали кабинет. Кит привычным жестом достал карманный ножик и сел на стол возле заметно подросшей росянки.
- Как ты тут у меня, трудяга? В прачечную ходила – не обижали тебя?
Венерина мухоловка молчала. Кит ловко отхватил маленький кусочек мизинца и скинул в створку. Створка захлопнулась.
- Молодец, малышка. Приятного аппетита. Значит так: завтра ты перевариваешь, я тебя трогать не буду. А на послезавтра найдется дело. За едой пока ходить не надо, у нас все есть, но послезавтра – первое сентября. Крот идет в школу. И я хотел тебя попросить походить туда вместе с ним. Не пугайся, учиться тебе не придется – Крот отлично соображает. Но, ты же знаешь, когда к нему приближаются люди, он…
Кит рассеянно погладил пальцем одну из раскрытых ракушек. Ракушка захлопнулась.
- Вот-вот. Об этом я и говорю. А ты у нас самая общительная в семье. Сходишь с ним, хорошо? Да, и вот еще что. Будешь проходить мимо аптеки – пластырь купи.
Подмигнув росянке, Кит слез со стола. Покосился на медленно светлеющие окна, зевнул и отправился спать, взяв со стола журнал - почитать перед сном. © Neivid
yaplakal.com