« Злой: пришито насмерть
Процесс обеления комполка Злого и очернения погибших Гудвина и Эрнеста средствами официальной пропаганды вышел на финишную прямую. Официальная версия👇 гибели Гудвина и Эрнеста обнародована и размножена сеткой официальных военкоров и пропагандистов.
Эта шокирующая история приоткрыла такие бездны, что решено дело замять для ясности. Проблему заметают под ковер, гнойник бередить не будут, слишком много завязано-перевязано между собой, если потянуть можно выйти и на себя, как говорится.
Вопрос можно считать закрытым.
Поражает только одна фраза, одна позиция:
В полку нет подразделений, оснащенных артиллерией и другими дальнобойными огневыми средствами, в интересах которых необходимо вести воздушную разведку с помощью БПЛА большой дальности. Никаких задач от командования батальона или полка на ведение такой разведки им не ставилось.
То есть действительно не нужна она, разведка БПЛА. И данные этой дальней разведки тоже не нужны. И передавать дальше, туда, где есть средства поражения этих объектов, действительно никто не собирался и не собирается. Классическая бюрократическая позиция, как у Райкина из "Кто сшил костюм?":
Я прихожу к директору, я говорю:
- Кто сшил костюм? Кто это сделал? Я ничего не буду делать, не буду кричать, я только хочу в глаза ему посмотреть.
Выходит сто человек. Я говорю:
- Ребята, кто сшил костюм?
Они говорят:
- Мы!
Я говорю:
- Кто это «мы»?
Они говорят:
- У нас узкая специализация. Один пришивает карман, один - проймочку, я лично пришиваю пуговицы. К пуговицам претензии есть?
- Нет! Пришиты насмерть, не оторвёшь! Кто сшил костюм? Кто вместо штанов мне рукава пришил? Кто вместо рукавов мне штаны пришпандорил? Кто это сделал?
Они говорят:
- Скажите спасибо, что мы к гульфику рукав не пришили.
Представляете? Их – сто, а я – один. И все стоят, как пуговицы: насмерть. И я сказал:
- Привет, ребята! Вы хорошо устроились!
Да, пришито насмерть, не оторвешь. От кормушки. И на всё остальное плевать.
Так и ходим по кругу, от перестройки к перестройке.
Только вот война спрашивает по другому. Уже не смешно. И прощения дуракам, из-за которых льется рекой людская кровь быть не должно.»