89
28-летний Максим Сидоренко из Карабаша уже через неделю после мобилизации оказался на передовой. Еще пара недель — и его за смелость и опыт (в армии он служил по контракту, а затем на гражданке — в ГУ ФСИН и Росгвардии) из обычного рядового сделали врио командира взвода. Максим и его старший брат Андрей, который до сих пор находится в зоне СВО, часто звонили матери. Но в начале ноября младший перестал выходить на связь
Выяснилось, что 8 ноября Максим попал под обстрел. Он получил минно-взрывное ранение. Мать с содроганием рассказала, что одним осколком сыну пробило нос, другим раздробило кость. Первую помощь он получил во время эвакуации — спустя шесть часов после ранения. Через два дня ему скрепили раздробленные кости аппаратом внешней фиксации. Пациент побывал в военных госпиталях Смоленска и Москвы. Но с металлическими штырями он ходит до сих пор — в ожидании операции.
— Совсем скоро будет три месяца, как он получил минно-взрывное ранение. С рукой никто ничего не делает, — возмущена мать раненого Любовь Сидоренко. — Зафиксировали руку в плече и предплечье спицами. Как получается, это только для того, чтоб она не разломилась на две части. Если посмотрите на рентгеновский снимок, то увидите, что кость держится чисто за счет кожи, иначе бы давно обломилась совсем.
Говорить о том, что раненого карабашца не лечили совсем, будет неправильно. Почти месяц он пробыл в военном госпитале в Смоленске, затем его перевели во флагманский для Минобороны России исследовательский медицинский центр имени Вишневского в Москве. Там операцию тоже не сделали, но указали на ошибки коллег.
— Там нам заявили, что верхние спицы установлены неправильно, и, если не носить косынку, рука сломается, — рассказала мать раненого. — Мой сын рискует стать инвалидом по вине равнодушных военных, военных медиков и чиновников. Для них чужое горе — это не их личное горе, и помочь они не спешат. А как мобилизовать, так это они быстро сделали. Они только занимаются отписками.
С конца ноября Любовь Сидоренко начала забрасывать чиновников и военных запросами о здоровье своего сына — все ответы есть в распоряжении 74.RU.
Минздрав России спустил обращение многодетной матери в областное министерство, поручив «организовать оказание медицинской помощи Сидоренко М. М. и при наличии медицинских показаний обеспечить медицинскую помощь в профильной медицинской организации». Минздрав Челябинской области прислал ей несколько ответов. В первом чиновники от здравоохранения запросили дополнительные сведения, а во втором отметили, что раз ее сын военнослужащий, то лечиться может только в медучреждениях Минобороны. В Челябинске это военный госпиталь на улице Российской. Максим приехал туда после новогодних каникул, сделал рентгеновский снимок руки и услышал от травматолога, что «всё плохо, ничего не срастается и нужна операция». На этом всё.
Написала Любовь Георгиевна и в приемную губернатора Алексея Текслера с просьбой организовать прием сына специалистами Челябинской областной больницы, пока он в длительном отпуске по ранению. Но ее обращение и оттуда спустили в региональный Минздрав, а там ответили, что не лечат военных.
Ответ от Минобороны тоже не обнадежил родных Максима Сидоренко. В ответе военные отчитались, что раненый получил всю необходимую помощь в смоленском госпитале. Сейчас он в 60-дневном отпуске по болезни. После этого «отдыха» его продолжат лечить и, может быть, отправят в Москву «при наличии показаний».
— В прошлом году президент учредил новое почетное звание, «Мать-героиня», за воспитание 10 и более детей. Я написала Владимиру Путину, что готова отказаться от этого ордена и от денежного поощрения в миллион рублей. Пусть ко Дню матери моего сына переведут на лечение к столичным медикам, чтобы ему собрали руку и в 28 лет он не стал инвалидом, а смог вернуться к обычной, полноценной жизни. Но ответа по сути обращения мне не дали, — подытожила Любовь Сидоренко.
На данный момент диагноз Максима Сидоренко — «огнестрельное сквозное ранение правого плеча с многооскольчатым переломом правой плечевой кости в нижней трети со смещением отломков. Посттравматическая невропатия локтевого нерва с развитием пареза». Родные солдата опасаются, что время может быть упущено и он останется с больной рукой навсегда.
С их мнением солидарна и председатель отделения Всероссийского общества инвалидов по Центральному району Челябинска, реабилитолог Татьяна Кузнецова. Она посмотрела медицинские документы Максима и убеждена, что затягивание с операцией может привести к инвалидности.
— Парень получил ранение в определенное время. Швы, гипс через сколько дней снимают? Через 7, либо 10, — приводит пример Татьяна Кузнецова. — Человек же не будет ходить с ними 30–40 дней? Нет. Спицы ставят на более длительный срок, всё индивидуально. Кому-то больше, кому-то меньше. Но если у него нет улучшения, ничего не срастается, ему, безусловно, нужна операция. Мышечная масса теряет силу, костный сустав, если грубо выразиться, тоже «умирает». Это чревато и другими проблемами.
Сам раненый в разговоре с 74.RU не разделил тревоги семьи и сказал, что они «слишком много кипишуют». Жить третий месяц с недействующей рукой, с его слов, мало приятного, но он дождется операции в госпитале Минобороны в Москве и всё будет хорошо
— Любой перелом в нашем организме — это взрыв. И нужно, чтобы ткани успокоились, спал отек. Потом делают КТ и смотрят — нужна операция или нет, и как ее проводить, — рассуждает раненый. — Я же общался с врачами, они всё понимают. Просто у нас такая система. Чтобы дотянуться до одних докторов, нужно доехать до других, и вот эта езда, она очень утомляет. Рука же на спицах, а спицы давят, и очень больно. Передвижение лишний раз не приветствую.
— Когда вас вылечат, вы поедете обратно на СВО?
— Конечно. Туда надо ехать. Кто, если не мы?
Максима Сидоренко мобилизовали 29 сентября. За день до этого он женился на своей девушке. В марте боец должен стать отцом.
https://ngs24.ru/text/incidents/2023/01/26/72005150/+5 фото
yaplakal.com