"В тот же день обер-фельдкурат Ибл попал в Вену, и еще один маршевый батальон прослушал ту же поучительную историю, о которой вспоминал Швейк и которая так сильно ему понравилась, что он с полным основанием окрестил ее "идиотизмом в квадрате".
— Дорогие солдаты,— ораторствовал фельдкурат Ибл,— представьте себе: сейчас сорок восьмой год и только что победоносно окончилась битва у Кустоццы. После десятичасового упорного боя итальянский король Альберт был вынужден уступить залитое кровью поле брани фельдмаршалу Радецкому — нашему "отцу солдатам", который на восемьдесят четвертом году своей жизни одержал столь блестящую победу. И вот, дорогие мои солдаты, на горе перед покоренной Кустоццей маститый полководец останавливает коня. Его окружают преданные генералы. Серьезность момента овладевает всеми, ибо — солдаты! — неподалеку от фельдмаршала лежит воин, борющийся со смертью. Тяжело раненный на поле славы, с раздробленными членами, знаменосец Герт чувствует на себе взор фельдмаршала Радецкого. Превозмогая смертельную боль, доблестный знаменосец холодеющей рукою сжимает в восторге свою золотую медаль. При виде благородного фельдмаршала снова забилось его сердце, а изувеченное тело воспрянуло к жизни. С нечеловеческим усилием умирающий попытался подползти к своему фельдмаршалу.
"Не утруждай себя, мой доблестный воин!" — воскликнул фельдмаршал, сошел с коня и протянул ему руку.
"Увы, господин фельдмаршал,— вздохнул умирающий воин,— у меня обе руки перебиты. Прошу вас только об одном. Скажите мне правду: победа за нами?"
"За нами, милый брат мой,— ласково ответил фельдмаршал.— Как жаль, что твоя радость омрачена ранением".
"Да, высокочтимый вождь, со мною покончено",— слабеющим голосом вымолвил умирающий, приятно улыбаясь.
"Хочешь пить?" — спросил Радецкий.
"День был жаркий, господин фельдмаршал. Свыше тридцати градусов жары".
Тогда Радецкий, взял у одного из своих адъютантов походную фляжку, подал ее умирающему. Последний одним большим глотком утолил свою жажду.
"Да вознаградит вас бог за это сторицей!" — воскликнул он, пытаясь поцеловать руку своему полководцу.
"Давно ли служишь?" — спросил последний.
"Больше сорока лет, господин фельдмаршал. У Асперна я получил золотую медаль. Сражался и под Лейпцигом, получил "пушечный крест". Пять раз я был смертельно ранен, а теперь мне пришел конец. Но какое счастье, какое блаженство, что я дожил до сегодняшнего дня! Что мне смерть, раз мы одержали победу и императору возвращены его земли!"
В этот момент, дорогие солдаты, со стороны лагеря донеслись величественные звуки нашего гимна "Храни нам, боже, государя". Мощно и торжественно прозвучали они над полем сражения. И прощающийся с жизнью воин еще раз попытался подняться.
"Да здравствует Австрия! — исступленно воскликнул он.— Да здравствует Австрия! Пусть вечно звучит наш благородный гимн! Да здравствует наш полководец! Да здравствует армия!" Умирающий еще раз склонился к правой руке фельдмаршала, облобызал ее и упал; последний тихий вздох вырвался из его благородной груди. Полководец с непокрытой головой стоял перед трупом одного из лучших своих солдат.
"Можно только позавидовать такой прекрасной кончине",— прочувствованно сказал фельдмаршал и закрыл лицо руками.
Милые воины, я желаю и вам всем дожить до такой прекрасной смерти!..
Вспоминая эту речь обер-фельдкурата Ибла, Швейк имел полное право назвать его "идиотом в квадрате".
Я. Гашек
yaplakal.com