Заявление депутата Свинцова — яркий пример авторитарного мышления под прикрытием заботы о «цифровой безопасности» и «моральных ориентирах». Оно вызывает серьёзные возражения по нескольким причинам.
1. Подмена защиты контролем.
Идея «жесточайших ограничений» под видом защиты детей легко превращается в инструмент тотального надзора над всеми. Обязательная верификация через «Госуслуги» — это не борьба с ботами, а шаг к уничтожению анонимности в интернете, которая для многих (жертв домашнего насилия, активистов, разоблачителей коррупции) является единственным способом говорить правду без риска для жизни.
2. Игнорирование реальных проблем.
Если действительно беспокоит безопасность детей онлайн, нужно:
— качественное цифровое образование в школах,
— прозрачные алгоритмы модерации,
— эффективная работа с кибербуллингом и эксплуатацией.
А не запретить ребёнку вообще «слушать кого-то, кроме родителей и учителей» — это прямоугольник в стиле «мы знаем, что для вас хорошо».
3. Ложная дихотомия: «государство vs хаос».
Фраза «уровень падения общества уже большой» — риторический приём, чтобы оправдать любые ограничения. Но кто определяет, что такое «падение»? Если под этим подразумевается критика властей, инакомыслие или просто отсутствие послушания — тогда да, «жесточайшие меры» логичны. Но в демократическом обществе (даже если оно цифровое) защита — это не запрет, а создание условий для безопасного выбора.
4. Экономическая изоляция под видом «государственности».
Угрозы в адрес Google и YouTube — продолжение той же логики: «или российское — или ничего». Но если российские IT-решения «ничем не уступают», зачем их навязывать силой? Пусть конкурируют честно. А если они не конкурентоспособны — принудительный переход приведёт к ухудшению услуг, росту цен и изоляции от глобального цифрового пространства.
Вывод:
Инициатива Свинцова — не защита, а расширение репрессивного аппарата в цифровой сфере. Она выгодна тем, кто боится свободного слова, но вредна для общества, которое теряет право на частную жизнь, критическое мышление и доступ к информации. Настоящая защита — в просвещении, прозрачности и соразмерности мер, а не в «жесточайших» запретах, маскирующихся под заботу.