Думаю пора сказать
Выйти и сказать
На 33-й странице в самый раз
Итак говорю
Пафосно и надрывно:
>>>
А кто говорил, что Милторг уже не тот?
Кто говорил, что жары не будет?
Где все те скептики, которые уверяли, что двухевровая пельменная звезда Милторга закатилась?
То-то и оно - исчезли они как дым, как утренний туман.
Ты, орущий и проклинающий Милторга,
Нажимая кнопками на буквы и толкая вперёд байты с пикселями
Помни, что ты уже инфицирован.
Ты заражен,
Ты поражён,
Попячен космическим разумом!
Теперь каждый раз, видя монету в 2 евро, ты будешь вспоминать дрова.
Видя белый бус, ты будешь вспоминать 2 евро.
Видя дрова в белом бусе, ты будешь чувствовать запах пельменей
Пронзающий насквозь этот тесный и грустный космос.
А уж космос будет гудеть тебе прямо в голову роем разрывающих твоё чёрствое сердце вопросов:
«Помнишь беззубых котиков?
Помнишь бедного жеребёнка?
Тухлые окорочка?
Водолаза?
Потных полячек?
Цыган с офицерскими лычками?
Яйца в холоде?»
И всё, что ты сможешь ответить, сможешь выдавить из себя, испугает тебя до усрачки:
«Сиси прыг-прыг...
Ксерекс вжик-вжик...»
И всё.
Всё!
И бросишься ты к плите или к костру,
И будешь ты есть пельмени кастрюлями, но не наешься,
И будешь ты пить пульон вёдрами, но не напьёшься,
Ибо уверовал ты когда-то, но не поверил.
Предал.
И его, и сам себя, и свой айсикью.
И такая тогда тоска на тебя найдёт,
Что покаешься ты, но как бы не поздно уже будет:
Захочешь дать денег ему, но не примет он их от тебя;
Захочешь приехать к нему дров ему наколоть и в доме прибрать, но погонит он тебя лопатой;
Захочешь поговорить с ним, но обругает он тебя гомосеком;
Захочешь просто постоять рядом, но проклянёт он тебя украинским гомоботом.
Ибо недостоин ты стал.
Не простит он тебя, а только рыгнёт в твою сторону: «Педресня!».
«О, Милторг!» – плачет проклятый им рассвет.
«О, Милторг!» – плачет забытый им закат.
Рыдает отчаявшееся небо.
Плачут все планеты и звёздные скопления в округе.
Чёрная дыра тоже точно в ахуе, но этого нихера не видно, поэтому без пруфов.
И только биотуалет, помня тепло Милторга, улыбается очередной тарелке съеденных им пельменей и шепчет: «Слава Милторгу!»
И журчит кипятком от громогласного: «Эгегей зайкиииии!»