Бля-я-я!
Мне удаляли аппендицит в 1364 году (по местному календарю) в 1985 по нашему, в г.Кабул, в Центральном военном госпитале.
Привезли на "Шишиге"-медичке. Ехал в кунге стоя, держась за лямки для носилок.
В госпитале нянечка забрала тельник, сапоги и носки шерстяные (афганские, высокие и с завязочками).
Выдали халатик, бритву (не одноразовую) и кусочек мыла.
Конец ноября (блин, вроде 30 числа).
- Иди в душ! Там всё сбреешь и выходи в коридор!
Я попёрся в душ. Горячая вода только летом. Ладно, холодной помылся, аж, полегчало! Наклонится не могу, чтоб посмотреть где брить. Но так как-то, на ощупь.
Вытерся халатиком, надел его и вышел в коридор.
Какая-то трясучка началась и зрение стало пропадать. Вверх не вижу, только то, что под ногами.
Иду, держусь рукой за стенку. А на стенке портреты советских артистов кино. Я остановился около портрета Евгения Киндинова. И тут вижу, внизу ботинки офицерские ко мне подошли, штаны там, халат белый вижу.
- Солдат, куда идёшь? После операции или что? Как себя чувствуешь?
Столько вопросов сразу, а я его звания не знаю.
- Нет, пока операцию не делали.
- Что у тебя?
- Аппендицит.
Тут он (офицер этот) как заорёт: - Фельдшера (или санитары)! Мать вашу! Носилки, быстро!
О, как! Мне опять полегчало.
Прибежали, носилки держат, типа, ложись.
А я не могу, больно наклоняться.
В общем, помогли. Занесли в палату. Там народа, человек 15-20 наверное. Из носилок меня в кровать перевернули. Жди!
Народ телевизор под потолком смотрит, "Смехопанарама" была. Всем смешно.
Потом опять прибежали эти, с носилками. Ложись!
Ага, но я не могу. Положили. Почти бегом в операционную.
Положили на стол, халатик забрали. Вообще голый. А холодно, ноябрь, хоть и Афган. Форточка открыта, нянечка чего-то замывает там на полу. А я посмотреть не могу. Лежу себе, двумя руками прикрываю "хозяйство".
Ну, голову-то повернул, на соседнем столе мужик (офицер или прапорщик). Лицо аж, белое. Но живой, забинтованный сильно. Нянечка ведро своё подняла и пошла.
А в ведре рука (кусок руки) торчит. Хирургия, понятно.
Тут фельдшер ко мне. Шебутной, солдат.
- Так, побрил-то плохо!
И давай меня чем-то мазать. Я принюхался. Я ж водитель Камаза.
Соляркой пахнет!
- Это зачем?
- Надо!
Помазал и ... поджёг! Быстренько потушил вафельным полотенцем, потом поскоблил бритвой. Типа, подготовил.
Я ему говорю: - Холодно мне.
- Сейчас! Погоди!
Он мне руки попривязал к столу, через горло какую-то хрень специальную перегородку перекинул, чтоб я вниз не смог глядеть и простынкой белой накрыл меня. Чтоб теплее было.
Лежу привязанный, молчу. Слышу шаги, разговаривают, заходят в дверь.
Молчание, а потом:- Наш-то помер, что ли?!
Я понял, что это про меня, говорю из под белой простыни: - Я ещё живой!
А громко говорить не могу, больно.
- Слава Богу! А чего с головой-то накрылся?!
Потом опять шум, смех - хирург пришёл. Весёлый! Его из-за праздничного стола вытащили! Днюха у кого-то была.
- Ну, что у нас? Ранение куда?
- У нас аппендицит.
Как он засмеялся! Весело, довольный!
- Я уж думал раненых привезли!
И пошла операция,
- У нас обезбола мало! Ты, если третий укол почувствуешь, нам скажи! Значит на тебя не действует. Мы должны шесть вколоть.
Запомнилась его фраза: - Большой хирург-большой разрез!
До сих пор шрам с правой стороны.
Через три дня я смог встать и дойти до туалета. Потом действительно привезли раненых. Забежал кто-то в палату и крикнул: - Кто может, помогайте раненых разгрузить!
Я пошёл в коридор. Да какой из меня помощник! За стенку держусь. Но вышел, а там врач командует, кого на операцию быстрее, а кого к стенке положить. За ними потом придут, с морга.
Ну, мест в палатах было мало. Нас, всех кого можно, выписали по своим частям. Меня 06 декабря 85 привезли на УАЗике к КПП нашей части 51932 (181 мсп) и я снова напросился на свой Камаз.
Извини, что долго писал!
Ты выздоравливай!
Это сообщение отредактировал al65 - 21.10.2025 - 21:26
yaplakal.com