От водителя до санитара морга, или душевные переживания неподготовленного человека

чепушила, это ты дебил
кстати, такой же безграмотный, ты у себя-то ошибок не видишь, даунито хромосом, куда уж у других-то
ыыыы
а высшее образование, которым автор еще и бравирует, как по мне, априори предусматривает грамотность
к сожалению, большинство не соответствует своим дипломам
в общем, нехай он трупы обслуживает с дипломом, да газель водит, он там к месту

п.с. а че ты на счет того, что автор еще и значения слов артикул/артикль не знает свою тявкалку тупую не раскрыл? это тоже все нормально, да?


Это сообщение отредактировал lxnaru - 7.07.2020 - 16:49

я в 90х 2 года санитарил на психкарете, тоже весело.....

Знакомый, бывший нарк, работал похоронщиком, пару раз приезжал на вызов раньше скорой, а там передоз, а он на опыте и откачивал нарков еще до приезда скорой, родня благодарила, а директор конторы расстроенный говорил, мол он завтра все равно от передоза умрет, денег нас лишил.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Зять бывший медик. Отличный парень. Бывший зять но медик от бога. Днём на скорой, ночью в морге. Говорил от людей зависит. Снимают и чистят. Нет там правил.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Годное чтиво!!! Молорик!!! Зелень!!!

Забыл рассказать, как тебя Путин угнетает.
И тех про кого тыпишешь.
Заебали.
Человек описывает свою работу

Человек ко всему привыкает.
Такова натура.

Только очень жадные они. Как заказчики, похоронные конторы ещё те жлобы! Работаю по электрике, моя одна смета на десять лет функционала, равна одной их похоронной смете, и - то жмутся! Уроды.

Это сообщение отредактировал ShaoXiao - 7.07.2020 - 20:00

Сел, блять, покушать под ЯП. Как будто к Нарвскому в гости заглянул. Проклятое воображение.

Немного знакомо,хотя к санитарам не отношусь и близко. Просто так получилось, устроился на новую работу после переезда в Украину и буквально на третий день просит будущий коллега помочь в похоронах его бабушки, согласился, так как основной мужской коллектив был задействован на устранении аварии. Оказывается надо в морге было забрать тело привезти на квартиру, там уже женщины её подготовили как надо, ну и затем вынести тело с гробом, погрузить в авто, а на кладбище опустить гроб в могилу, а нас мужиков четыре человека только. Но ничего справились и сразу заработал себе неплохой авторитет, после чего я фактически был зачислен в похоронную команду предприятия: участвовал в копке могил, забирали тела, хоронили и закапывали, всё это было за бесплатно, так как хоронили своих или родственников коллег. Ясное дело - угощения конечно были, но не более того. В общем опыт в этом деле приобрёл не плохой и только при достижении пенсионного возраста меня на этом посту заменили уже более молодые коллеги

презабавнейшее чтиво

Класс! Аватарка полностью соответствует стилю письма.
Да вы, сударь, просто эталон грамотности.

lxnaru

Судя по твоей безграмотной писанине, ты типа стебешься так?

Гаишники с дтп деньги сняли , люди на юг ехали , (карточек ещё не было) . Следах цепочку снял , приехали в отдел , она на нем , хер вернули

Да не , раньше было, сейчас пиздеж , на майские хоронил родственника ..То что агенты и тп слетаются как вороны это есть .. с моргами имел дело привыкаешь постепенно , за искл детей и молодых ( но бля никогда не пойму почему пизд...Т деньги и драгоценности т у мертвых)

Санитары только золотые коронки сымают.

почему в морге санитары? Как-то не вяжется

В это время наверное тяжело. Вот кто точно знает, сколько с октября прошлого года реально померло от непонятных пневмоний и на ковидных покатался

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Санитар, санитас, санацио - очищение. Это не тот кто лечит. Задача санитара поддерживать режим чистоты в медицинском учреждении. Как волки в дикой природе- санитары леса, не лечат зверей, а зачищают его от больных, слабых и падали....
Так и санитары моргов.
Так -то приятного мало, особенно, когда им гнилой перепадает. Тут и правда приходится следить , чтоб пакеты не протекали, и носилки от жижи вонючей отмывать и прочее.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

В загробном мире, наверное, руку пожмут..
Мало кто бы так смог, это тотальная перенастройка психики..

Ну как бэ... с радостью...

Слабоват я, видимо, духом.

Я как будто какое то кино посмотрел. Автору спасибо, очень четко передал атмосферу

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Ох уж эти сказочники... Нормально там зарабатывают, если не бухать, не спорю, но на дом там хуй заработаешь. Ну и дохуя сейчас копальщиков - таскателей развелось. Знаю что говорю, так как пяток знакомых этим занимаются.

Данная тема заставила меня вспомнить одну книгу, там есть очень интересный рассказ о работе на кладбище времен СССР:

По странному стечению обстоятельств, эту сложнейшую операцию сделал хирург Гринберг, который, как выяснилось, учился с Рудольфом в одной группе, в мединституте. Сам Рудольф в это время уже долгое время жил в ФРГ. Но в 1976г. он вполне успешно практиковал в Союзе, имел обширную клиентуру, всем без исключения гарантировал избавление от любых напастей. Некоторым, действительно, помогал. Или облегчал страдания. Был в курсе моих дел. Не без моего воздействия собирался уехать, что и благополучно сделал в 1978 году. Он имел массу связей. Эдакий врач-мафиози. Придя в ужас от случившегося со мной, он не стал сюсюкать о кознях мерзавцев и охать по поводу моего бедственного положения, как это делало большинство друзей и знакомых. Человек дела, прагматик до мозга костей, он сразу предложил мне 2 варианта вхождения в "хлебный" бизнес — автосервис или кладбище. От первого сам же рекомендовал отказаться — сидеть в яме, верный радикулит. А на кладбище — свежий воздух. При прочих примерно равных условиях, как врач, рекомендовал кладбище. В феврале 1976 года я после некоторых, вполне объяснимых колебаний, переступил ворота Пятницкого кладбища, что на Проспекте Мира за Крестовским путепроводом. Впоследствии мир узнал о нем и из повести Сергея Каледина. Он назвал его смиренным. По первому, видимо, впечатлению, Сергей написал художественное произведение, основанное (я свидетельствую) на передаче фактов и событий, людей и характеров, имевших место быть в короткий период нашей с ним совместной работы. Правда, не всех, Но и сказанного им с лихвой хватило, чтобы взорвать литературную бомбу. Я же пишу репортаж. И неясностей, недомолвок и умолчаний избегаю. И еще всегда стараюсь вскрыть и объяснить механизм, побудительную причину, закулисную сторону. И очень люблю развенчивать ореолы.

Заведующий кладбищем Владимир Федорович Абакумов ( в книге — Петрович) принял меня на работу без особого энтузиазма. Хотя я пришел по высокой протекции, мой интеллигентный вид, любому и каждому из блатной кладбищенской братии со всей ясностью и очевидностью говорил, что перед ними явный мент. В первый день меня поставили в бригаду землекопов долбить ломом мерзлую землю. Потом я помогал опускать гроб. В итоге, к концу дня бригадир, не глядя в мою сторону, сунул мне 2 рубля. Полумертвый от непривычно тяжелой работы, промерзший до костей, а, главное, потрясенный скудностью гонорара, я насилу дотащился до дома. Единственной мыслью было уволиться тут же, к чертовой матери. Усилием воли я заставил себя назавтра проделать тот же маршрут. И результат опять был таким же. Но в конце дня Федорович удостоил меня тремя минутами разговора, который сводился к тому, что мне нужно усвоить и понять следующее: сейчас зима и никаких приработков нет. Все дела начинаются летом, точнее после Пасхи. Мое основное занятие, за которое мне будут платить оклад 62 рубля 50 копеек — уборка мусора с аллей участка, который будет за мной закреплен. По воскресеньям я буду также устанавливать цветники по заказам. Кто-то из опытных "волков" возьмет меня в напарники и будет вводить в курс дела. Вопросов, особенно деликатных, стараться не задавать. Кто умный, тот сам все поймет и разберется. Ну и, конечно же, держать язык за зубами. Обо всем увиденном и услышанном никому ни слова.

Я внял совету. Многое узнал и понял. Многому научился. Много заработал сам. Чуть не лишился жизни. Теперь об этом можно рассказать без прикрас и эмоций.

Что такое кладбище вообще и чем было наше Пятницкое кладбище, в частности?

Для подавляющего большинства обывателей — кладбище — это некрополь, место вечного упокоения и т.д. Для кладбищенских работников — кладбище — это место возведения надгробных сооружений. На новых кладбищах, находящихся далеко от центра, могилы можно копать экскаватором, там дело поставлено на поток и основным доходом землекопов являются традиционные в России подношения. Если добровольного подношения не происходит, землекоп занимается вымогательством, так называемым прояснением. На этих же кладбищах имеются бетонные цехи, а, зачастую, и гранитные мастерские, которые как могут, тянут резину с официальными заказами и их бизнес состоит из подношений, нагло вымогаемых за ускорение и качество работы.

Пятницкое кладбище — старое, одно из старейших в Москве. Новых захоронений давно нет, покойников укладывают только в так называемые родственные могилы при условии, что последние похороны были 15 лет назад. Такова санитарная норма. Работники кладбища делятся на 3 категории.

1 — Заведующий и смотритель. Их бизнес — торговля землей, живоописанными Калединым "бесхозами", несоблюдением последних сроков захоронения, всевозможными махинациями с документацией, архивом и удостоверениями. Это самый опасный в криминальном плане бизнес. Также иногда "хозяева" получают подношения от землекопов и подсобных рабочих. Но не регулярно.

2 — Землекопы. Их на нашем маленьком кладбище всего два. Зимой и летом у них есть помощники. Зимой, когда другой работы почти нет, это подсобные рабочие кладбища, находящиеся в штате. Летом, когда подсобные сильно загружены, их функции исполняют "негры". Обычно это алкаши и бомжи из округи. Иногда — прямые уголовники, часто находящиеся в розыске. У землекопов на нашем кладбище богатые возможности для "прояснения". Захоронения происходят в условиях неимоверной тесноты. Большинство могил имеют ограды и памятники с цветниками. Зачастую землекопам приходится проявлять просто-таки ювелирную технику, чтобы все это сохранить или, на худой конец, не сильно повредить. Соответственно, с заказчиком происходит торг, в котором у землекопа большое преимущество. Он ведь не находится в шоке от потери близкого человека. Если не будет удовлетворена его алчность, он разобьет памятник или разломает ограду. И все законно. В итоге, клиент пострадает на еще большую сумму. О жалости и сострадании не вспоминайте, здесь не знают, что это такое. Зимой земля промерзает до полутора метров. Ее проверяют инспектора из спецтреста бытового обслуживания при помощи специального острого штыря, имеющегося в конторе. И горе заведующему или землекопу, если штырь в руках проверяющего упрется в крышку гроба чуть раньше положенной глубины. Тогда размер регулярного вознаграждения, присылаемого "наверх" резко возрастает. Также возрастает он при наличии жалоб граждан или скоплению мусора на аллеях.

3 — Для уборки мусора и существует самая большая группа (около пятнадцати человек) кладбищенских подсобных рабочих. Как уже отмечалось, их официальная зарплата за вывоз мусора с аллей и загрузку его в машины — 62 рубля 50 копеек. Когда я вошел в курс многих кладбищенских дел, мой участок целый день драил до блеска специальный "негр", получавший лично от меня 25 рублей в день. При этом любой листочек, упавший на аллею, должен был быть немедленно убран. Жалобы были не только не нужны или вредны. Весьма желательными были благодарности, причем занесенные в книгу, а не устные. Это могло помочь в случае возникновения неурядиц.

Источником же благосостояния подсобных рабочих был уход за могилами. Он заключался в окраске оград, правке холмиков, спиливании мешавших непомерно разросшихся деревьев, в густой тени которых не росли цветы. Но главное заключалось в цементных работах — бетонные цветники, цоколи, кронштейны, в которые вставлялись мраморные доски с эпитафиями, а также установка больших памятников. Этот вид деятельности носил полукриминальный характер, так как в нем использовались краденые цемент, песок, мраморная крошка, Останавливали цементовоз и закупали его весь на корню. Конечно, были подготовлены надежные укрытия. Для отвода глаз было всегда в наличии 5-6 мешков цемента с чеками из магазина стройматериалов.

Самым же главным бизнесом была торговля крадеными мраморными плитами разнообразных форм, размеров и сортов. Плиты, в основном, поставлялись из Метростроя и стройуправлений, ведущих гранитную отделку важных зданий и сооружений. Скупались они за бесценок у работяг, а продавались по десяти — а то и тридцати — кратной стоимости с вырубленным уже текстом, залитые в кронштейны, а большие плиты — как готовые памятники. Это была прямая статья 208 "Приобретение или сбыт имущества, добытого заведомо преступным путем". Нет нужды объяснять, сколь опасен был этот бизнес, сколь велик был риск быть пойманным с "левой" плитой, а ведь их надо было показывать клиентам. А среди них могли быть и сотрудники ОБХСС. К тому же, на кладбище было много могил милиционеров и чекистов. Стало быть, существовала опасность доноса со стороны родственников усопшего. Но в этом случае они лишались памятника. А ведь они за ним пришли на подсобный двор. А не за доносом.

К Пасхе и я уже присмотрелся и ко мне присмотрелись. Както подошел ко мне Саша Воробьев (Леха Воробей) и предложил работать на пару. Я, не раздумывая, протянул ему руку. Воробьев был, действительно, классный профессионал. Он быстро обучил меня замешивать раствор, ставить опалубку, класть арматуру, работать шлифмашинкой. У Воробья был свой сарай, набитый всяким добром, нужным в хозяйстве — инструментами, материалами, в сокровенных уголках были надежно спрятаны несколько мраморных досок. Я быстро разобрался в ценах, новых для меня технологических процессах, вроде бы обычных на взгляд, но на самом деле, имеющих свои тонкие специфические особенности, как собственно, и любая профессия, сочетающая в себе одновременно менеджмент и исполнение. Организовалось натуральное капиталистическое хозяйство. И где-то через месячишко мы фактически монополизировали всю цементовку, оставляя другим крохи с барского стола. Здесь уместно отметить следующее: я был чрезвычайно требователен к качеству. Никакой халтуры не допускалось. "Неграм" хорошо платили, но и жестоко спрашивали. Любые, самые мелкие нудные придирки клиента принимались во внимание и немедленно удовлетворялись. Добрая слава о наших делах быстро распространялась. К нам начали приходить даже с других кладбищ. Забегая вперед, скажу, что проработав на кладбище всего один (!) сезон, я получал просьбы от заказчиков еще 10 (!!!) лет. По домашнему, естественно, телефону. Дважды я был свидетелем, как памятники, установленные мной, использовались геодезистами при съемке — так прямо они стояли. Этим не грех и похвастаться и возгордиться. Другой важной причиной нашей удивительной, без всяких конфликтов совместимости, явилась моя честность. Каждый день происходит масса расчетов с клиентурой, поставщиками и "неграми", а потом — дележ добычи концессионерами. Как тут быть уверенным, не припрятал ли часть "казначей". На кладбищенском жаргоне это называется "скроить". Уличенного ждет весьма суровая кара. Экзамен на доверие новичку устраивается быстро и периодически повторяется. Так, Воробей сразу предложил мне быть кассиром. Периодически хитрюга невинным голосом спрашивал у клиента, во что обошлось ему то-то и то-то, Поскольку цифири всегда совпадали с отчетностью, отношение Воробья ко мне теплело не по дням, а по часам. Очень скоро альянс стал настолько прочным, а сильный подчинился слабому так безоговорочно, что, скажи я Воробью — убей того-то! — и беднягу можно было считать покойником. А главное — не спросил бы — за что? Но ко мне никто не приставал, никакой угрозы я не ощущал. А вся кладбищенская братия потихоньку лишалась своего традиционного промысла и глухо роптала. Но что мне до того? Я ведь не нарушаю никаких неписанных кладбищенских законов! Ни у кого не отбиваю клиентуру. Просто хорошо организовал дело, вот ко мне и идут. Разок даже пожаловал ко мне и представитель "органов". Сам так представился. Я с удовольствием показал ему образцы своего труда, разумеется, уже установленные на могилах. Выразил незамедлительную готовность обслужить и его. Назвал цены. Сотрудник слушал внимательно, задумчиво, запоминая. Я не придавал никакого значения ни тому, ни другому. Бдительность не терял, "товар" был надежно спрятан. Небо казалось безоблачным...

В один из августовских дней я в районе платформы "Ржевская" встретил гуляющего чау-чау рыжего окраса. Общаясь с псом по кличке Мао, я разговорился и с его хозяином, пришедшим в восторг от встречи с коллегой чауведом. Речь зашла о моей работе на кладбище и новоявленный знакомец попросил меня пристроить к себе племянника, молодого литератора из хорошей семьи. Назавтра молодой литератор облачился в робу и сапоги и начал месить раствор. Это и оказался Сережа Каледин. Мы, впоследствии, много с ним беседовали о литературе вообще и о литературе на кладбищенскую тему, в частности. Точки наших зрений различались как тогда, так, видимо, и теперь. Я так и не могу понять, в чем, собственно, художественность в строго документализированной прозе Каледина. И если впоследствии был снят фильм о действительных событиях и снят он был не в павильоне, а на настоящем кладбище, то к чему было привлекать созвездие прекрасных актеров. Ну зачем Гостюхину вживаться в образ Воробья, когда сам Воробей жив и работает на кладбище. Почему Лев Дуров должен воспроизводить жуликоватого, но добросердечного Володю Абакумова. Ведь проще позвонить самому Федоровичу в Тушино. Он с удовольствием снимется в фильме о самом себе. Я знаю, что мои позиции уязвимы. Но я стою на них, потому что не просто видел события изнутри, а был активным участником и воздействовал на судьбы и поступки. Каледин возражал, приводя в пример лагерную тему. Я ответствовал, что "ГУЛАГ" сильнее Денисовича. Кроме того, лагерная литература, в основном, повествует нам о политических зэках, людях высоких трагических судеб, а не спившихся, деградировавших урках. Ну, словом, не сошлись в оценках. Он издал-таки ее. Забыв, правда, упомянуть, как уже после моего ухода с кладбища, получив хороший заказ на памятник от какой-то своей родственницы, ничтоже сумняшеся, упер старинный купеческий камень с бесхоза, заполировал надпись, вырубил новую, установил... Родственница же и донесла. Возбудили дело по 2 статьям — краже и надругательстве над могилой. Отмазался с трудом. С кладбища, конечно, ушел. Какой сюжет пропал! Может он показался ему недостаточно литературным, безжизненным что ли? Или мастерства не хватило...

Но вынес я с кладбища и другие впечатления, самые сильные, может во всей моей суетливой жизни. Вот о них не грех написать высокую прозу. Вернее, грех не написать, Да нельзя. К тому же у Каледина этих впечатлений практически не было. И у Воробья. Зато у меня — с избытком.

...Я уже писал о тайнах. В основном, о государственных и военных. Пытался как-то разобраться в корнях, истоках. Но все-таки до конца не докопался. Чувствую, что был не очень убедителен. Первопричиной таинственности мне представляется все же наличие внутри каждого человека охранительного инстинкта, порождающего скрытность, в свою очередь порождающую подозрительность. Но в некоторые моменты человек желает как бы разгрузить бремя тайных грехов, пороков, но при этом должен иметь гарантию безопасности после такой разгрузки. Тут-то на помощь и приходит древний ритуал исповеди. Однако, в народе, отученном ходить в церковь вообще и при всеобщем недоверии к священникам, в частности, искренне исповедуются только глубокие старушки, готовые раскаяться в грехах ранней молодости, или в несоблюдении поста на Страстной Неделе. Недоверие всех ко всем. И правильно. Так спокойнее. Исторический опыт об этом хорошо свидетельствует.

Но потребность в исповеди остается. Где ее реализовать? На кладбище, у дорогих могил. Кому? Кладбищенскому работнику. Он-то умеет держать язык за зубами. Почему ему? Потому, что он тактично и чутко разделил вашу печаль и тоску, будучи в этот момент как бы посредником между посетителем и усопшим. Смело утверждаю это. Случайно это может произойти раз-другой. Но не десятки. Это уже система. А из системы можно делать обобщающие выводы.

Конечно, большей частью каялись перед покойным, и моя функция была даже не посреднической, а, скорее, свидетельской. Стандартный набор — супружеские измены, непочтение к родителям, моральная нечистоплотность...

Но два случая запомнились. Еще молодая, очень красивая женщина, коммерческий директор валютного магазина, рассказывала не только о грехах перед мужем, памятник которому ставила, но и о сети торговых махинаций, во главе которых стояла. Я пришел в ужас и смог только сказать: Наталья, мне страшно только от того, что если, не приведи Господь, с Вами случится большая беда, Вы можете теперь подумать на меня. Она улыбнулась в ответ и попросила зайти с ней в церковь, где поставила свечку и неумело перекрестилась. Уходя, шепнула — я знаю, кому, что и где можно говорить. Через несколько месяцев я купил у нее в магазине ондатровую шапку. Она долго лично выбирала из подсобки, "попушистее".Через год я опять зашел в эту же "Березку". Мне тихо и значительно сказали: Натальи здесь больше нет. Захотелось плакать..

Вторая история произошла с классическим агрономом в застиранной до дыр когда-то белой рубашке, узеньком, похожим на удавку галстуке конца сороковых годов, серее и непригляднее и не представишь.."Агроном" долго и путано искал могилку матери, на которой, по его собственным словам, не был лет семнадцать. Ему нужен был цветник за 18 рублей, но я не делил клиентов на выгодных и смехотворно нищих. Результатом моего стоического терпения оказался рассказ о причине столь долгого отсутствия. Мужик оказался разведчиком, проведшим многие годы в загранкомандировке, на северном фланге НАТО. Вначале на легальном, потом на нелегальном положении. Имел жену и двух сыновей. Был нищ, так как, по его словам, все деньги (кстати, о зарплате очень подробно рассказывал — семья получала 350 руб. за его подвиги) тратил на русские книги. На нелегалке работал рыбаком, параллельно наблюдал за маневрами военных флотов супостата. Попался, сел, отсидел, вернулся. В настоящее время работал в каком-то райотделе милиции инспектором по кадрам или что-то в этом роде. В почетной ссылке, словом. Проклинал режим и Первое Главное Управление. И тоже был уверен, что я его не продам. Наметанный глаз не подвел профессионала. Я не позвонил на Лубянку. Хотя знал его фамилию и звание. А мог бы...

А вот будущему инженеру человеческих душ Каледину не исповедывались. Наверно, он слишком спешил. Ведь впереди было столько работы, новых заказов. Время — деньги.

Осталось прояснить картину моего ухода. Где-то в августе к нам поступил еще один рабочий — Игорь Искандеров — старый опытный кладбищенский человек. И попросился к нам с Воробьем в команду. Кое-кто очень не советовал этого делать, ссылаясь на сомнительные коллизии, якобы происходившие несколько лет назад между ним и местной публикой. Намекали, что он — де все равно получит свое, так как "никто не забыт и ничто не забыто" и срикошетирует в его нынешних соратников. Но слишком сильным было наше положение, чтобы бояться пустых угроз. Игорь был принят, с жаром и толком взялся за дело. А был он классным гравером. До него тексты рубил специальный "негр". Доходы, естественно, возросли. Наша троица фактически сконцентрировала в своих руках 90% заказов. Что было делать остальным?

Гордиев узел оказался в самом натуральном смысле слова разрубленным. В роли этого злополучного узла оказалась голова Воробья. Разрубил ее топором младший брат, недавно вернувшийся из колонии. Воробей бил его и всячески издевался. Ночью после пьянки он уснул и брат решился. Ударив спящего туристским топориком два раза по голове, недавний зэк пошел сдаваться в милицию. Каково же было изумление сотрудников и самого брата, не обнаруживших трупа в кровати. Только огромная лужа крови свидетельствовала, что парень не пошутил с явкой с повинной. Позже выяснилось, что Воробей не умер, пришел в себя и самостоятельно вызвал "скорую" с уличного таксофона. и это после потери 3 литров крови! Остальное можно прочитать у Каледина.

Оппозиция решила, что ее час настал. Через несколько дней группа во главе с низколобым дегенератом Трубицыным пыталась завести с нами драку, в которой ни у кого не было численного перевеса, а большое количество металлических орудий в наших руках как-то охладили пыл атакующих. "Разборка" пока кончилась ничем, но было ясно, что это только увертюра.

Придя домой, я погрузился в глубокое раздумье. Было два пути. Второй — уйти с кладбища, сдавшись без борьбы. Первый — дать бой, которого я вовсе не боялся. Но победа в этом бою наверняка будет кровавой. И в любом случае после большой крови на кладбище появятся специальные люди. И если угрозыск (при условии, что дело кончится без убийства) спустит все на тормозах, то ОБХСС вряд ли. Так что, плодами победы, в любом случае, воспользоваться вряд ли придется. Ведь я пришел сюда за большими деньгами, а не за острыми ощущениями. Их у меня и без того уже хватало на пару жизней. Но неужели враждебный клан не понимает столь элементарных вещей?

Враг все прекрасно понимает. Но у него громадное преимущество передо мной — он не боится зоны. Я с железкой в руках отстаиваю свое право быть богатым, они — бьются за ежедневный стакан водяры и червонец — другой в кармане. Появление меня в этом мирке поставило под угрозу даже этот жалкий приварок, отличающий кладбище от настоящей зоны. И за это "благо" блатари были готовы убивать других, рисковать быть покалеченными сами, сесть, наконец. Вот он — бунт черни против людей. Подлой и грязной черни. Вот, именно в этот миг, я со всей очевидностью представил, как они жгли помещичьи усадьбы 60 лет назад и каким будет рэкет через 10 лет. Только, чтобы никто не только не жил хорошо, но чтобы и не пытался даже думать об этом... Не найдет чека — найдут урки. В основе этой ментальности извечное стремление черни к справедливости во всеобщей нищете и перераспределении благ путем срезания наиболее выдавшихся голов. Единственный идеал черни — чтобы всем было одинаково плохо. Идеал почти реализован. Не думаю, что хотя бы один инакомыслящий в то время согласился бы со мной, что это взбесившееся быдло куда опаснее разжиревшего разомлевшего Политбюро. Но сейчас на дворе 1993 год. В который раз уже жизнь за окном моей квартиры подтверждает мои теоретические выводы, И вновь продолжается бунт...

Назавтра я обнаружил Игоря, окровавленным около нашего сарая. Подкараулили, когда меня не было, подошли группой и нанесли несколько ударов ножом в голову. Раны были страшные. После этого спокойно ушли. "Скорая" увезла Игоря в "Склиф". Так, в короткий срок оба моих партнера оказались в реанимации: Я остался один. Но решение было принято еще раньше. И я, хотя лично мне никто не угрожал, ушел. И Каледину советовал. Но он не послушался. И чуть было не загремел. Я же ни с кем из этой публики не встречался. Кроме как с Федоровичем пару раз. Он — то и рассказал мне, что буквально через несколько дней после моего ухода, по мою душу явились штатские. Они показывали ему и другим мои фото, сделанные скрытой камерой, благо буйная кладбищенская зелень благоприятствует прячущемуся фотографу. На одном фото я принимал от кого-то деньги, на другом — был с мраморной доской, на третьем — на могиле с клиентом... Словом, в разных позах. Судя по сокрушенной реакции "товарищей", в большом собранном материале не хватало какой-то самой последней малости. И мой внезапный уход разрушил столь тщательно спланированную акцию. Как тут не возблагодарить Бога, столь странным образом спасшего меня.
Ладыженский Я. А. Красноярск-26

Это сообщение отредактировал kcc - 8.07.2020 - 22:42

В марте у меня на работе умер коллега от синьки, так его вообще по проселку везли на ниссан (кроссовер) 80 км к патологоанатому, а потом назад столько же до морга.