Веселье началось.
Доедая очередную бутылку из ящика, ставший ещё более красномордым геолог окинул осоловевшим взглядом собутыльников и мрачно спросил:
- А скажите мне, алеуты, где в вашем примороженном совке можно культурно оттянуться?
Остальные геологи согласно закивали головами.
Хуня с Пупоней переглянулись – раньше таких изысков за геологами не наблюдалось: ну, попили; ну, покурили спогеля (сушеный помёт, смешанный с ягелем); ну, трахнули гуся или Елдырбека; ну, постреляли из ружей не выходя из яранги, в конце концов там же в яранге набили морду понаехавшему на звуки выстрелов участковому; ну, заснули, не вставая из-за стола и поблевали, не просыпаясь. Но чтобы геологи бузили? Да никогда! (тут Пупоня инстинктивно почесал челюсть и задницу). Что за заявы такие с продолжением?!
Хуня с Пупоней переглянулись ещё раз, и Хуня осторожно заметил: «Хорошо сидим!». Пупоня сосредоточенно молчал.
Красномордый геолог хряпнул кулаком по столу, размазав предпоследнюю неоткрытую банку тушенки, и, капризно надув гусиной жопой губы, молвил:
- Мы в ваши ебеня трое суток на собаках добирались, - чуть замешкался, вспоминая что-то своё, выпил, и по слогам произнес требование к принимающей стороне: Хо Тим. Куль Тур Ный. До Суг.
- Так зачем собак-то отпустили? Где их теперь собирать по тундре? - ехидно заметил Хуня и добавил: Оленя будете?
Делегация встрепенулась, Пупоня напрягся и сделал вид, что не рассышал.
Хуня предложил геологам проследовать в оленятник.
Процессия шумно попёрлась было в загон, но едва откинув шкуру со входа, Хуня остолбенел: его взгляду предстало подпрыгивающее стадо оленей, угрожающе-весело мычащее какую-то хрень и раскрашенное в рыже-зеленые цвета радуги.
- Бараны, вы чо, с дуба рухнули? – заорал Хуня.
Олени набычились, но прыгать не перестали.
- Вы чо вырядились, козлы? Чо вы там блеете? – продолжал орать Хуня.
От стада чуть отделился вожак и важно произнес:
- Мы не козлы, а жители свободной тундры, которая вот-вот вступит в таежную полосу, поскольку ассоциация о членстве уже подписана! Хотим жить в лесу. Это наш выбор. И никто нам в этом выборе не сможет помешать.
- Вы чо, твари, ягеля забродившего нанюхались? Вас там волки сожрут. Какого хрена покрасились?
Вожак отступил к прыгающему стаду, из которого раздавалось глухое ворчание: «Эскимосов на рога!», и промямлил:
- Требуем демократических выборов погонщика, долой власть зажравшихся чукчей, будем проводить прострацию.
Олени заорали: «Оле! Оле-оле-оле!!! Даёшь прострацию» И заскакали активнее.
Офигевший Хуня офигел:
- Вон, геологи с самой Москвы приехали на вас поглядеть, а вы тут такое вытворяете!
Заслышав раздражающие олений слух слова, стадо стало прыгать агрессивнее и сменило пластинку:
- Москаляку рогом в сраку!
Теперь уже офигели молчавшие до этого геологи, недопротрезвевший красномордый жалобно спросил:
- И часто у вас тут такое происходит?
- А, не впервой, - бодро ответил Хуня и покосился на молчаливого Пупоню.
- Геолога к наркологу! – распалялось стадо, подбираясь ближе и ближе.
- А ну, цыть, блохастые, - прикрикнул Хуня, - чо разорались?
Олени остановились. Послышался крик:
- Не дадим грабить стадо! Хто не с нами, тому в глаз! Дави их, робяты копытами!
И самцы из штурмового спецбатальона «Кривой Рог» заскакали по Хуне…
Пупоня тряс друга что есть мочи: Хуня, проснись!
Хуня просыпался, мучительно отрывая голову от банки тушенки, размазанной по столешнице – сказывался ящик, ушатанный накануне с геологами:
- Твою мать! Тенденция, однако. Приснится же такое.
Это сообщение отредактировал Сукакот - 3.10.2014 - 17:14
yaplakal.com