После драки Красная Армия жалобами не машет

dindon
Да не, я просто вспоминаю и ржу. Такой пласт жизни колыхнули, что ой.
Рубль железный в традициях? Кто ответит наконец-то.

Да пока да...правда некоторые неразумные пытаются доллары подкладывать

Я с командного Нормально отслужил, многие однокурсники до сих пор служат



Это сообщение отредактировал злойвояка - 23.02.2016 - 12:51

я когда женился на девушке из гражданской семьи год жил хорошо, ну бывало приду я со службы уставший - от неё ни слова упрёка, а утром бульёнчик, кефирчик или 100 грамм на опохмел и т.д.
потом злобные гарнизонные феминистки бабищи - жёны подкаблучников старших боевых товарисчей , будь они не ладны, видя такое угнетение женсчин востока слабого пола научили мою прелэсть плахому: дескать жена офицера имеет звание на ступень выше и не гоже ей терпеть таки унижения и всё всё в таком духе . Вобсчем кончился санаторный режим, за что я своей прелести могу 364 дня про 8 марта напоминать)))
с тех пор не люблю женсовет и домои их к себе не пускал, а с женой и сейчас мы живём хорошо
ну это лирика гарнизонная была

А ракетчики это по вашему кто? Кто кнопачку на пуск нажимает?

Мы толком то и не знали чем командный занимается и чему их там учат, но учитывая что их притащили из рижского политического то не шибко то красит и ваших "осевших" там, видать до "математики" и "слюсарей" не дотягивали.
А вот хорошей отмороженности у командников хватало и тактики у них навалом было.

Хз, вдв не вдв, не в форме, но кричалки "за вдв всех порвем" немножко характеризует принадлежность, нет?

Смотрю кругом "люксы" и прочие командиры полков.

Это сообщение отредактировал Warpan - 23.02.2016 - 12:59

Не, зима 96-97 , месяц не помню. Помню, что снег был.

DrunkGrizzly
Женсовет и прочие вообще чума. Я спецом сидела и бухтела в третьем ряду в доме офицеров. В военном городке. Местный дессидент была. По шапке получала , но муж был хорош по службе так что отделывалась малой кровью. Помню супругу нашего командира - белый пароход на башке и взор орлицы, матери нашей.

Я тогда надумала разводиться и мотнуться в Ленинград домой. Один хрен - мужа не вижу. Он или спит на кровати, или с коляской дрыхнет на улице. Ещё прикол имел - носки после смены выставлять на веревочке. Реально стояли. И вот наш белый пароход мне мозги вправила, спасибо.
Жены военных, или сразу уходите или просто ждите. Молча. Им слов не надо.

Это сообщение отредактировал баронесса - 23.02.2016 - 14:06

баронесса
мы с Вами воспоминаниями об этой адской организации под названием "женсовет" разогнали ЯПовских гусаров и тема заглохла , даваите перенесём обсуждение этои секты этого секретного оружия командиров на 2 недели)))

DrunkGrizzly
Ну почему адская. женсовет себе такой женсовет. Сколько судеб поломали эти советы и суды чести.
Согласна. Через пару неделек.

В Российской армии женсоветов толком уже не было,только одно название на бумаге,поэтому лично не застал подобное.Ну по детству ещё помню в городках,что матушка периодически ходила на заседания.Вот сам помню другой аналог женсовета-он заседал в офицерской общаге в холле на этаже,24 часа там курил,пил и пытался поймать в свои сети свежее мясо с лейтенантскими погонами. .Но лицезрел подобное я недолго,так как в общаге появлялся редко,чаще за полночь когда хищницы либо находили жертвы,либо уставали за день,да и потом переехал в родную канцелярию,где потом прожил ни один год

Это сообщение отредактировал dindon - 23.02.2016 - 14:40

dindon
Я ж была женой Советского воина, до восемьдесят шестого. Юноша. И не хрен мне навешиваться со своими познаниями. Буратино.

Дамочка,я же разделил СА и РА. Всё что писал было про Российскую армию и вас ни в коем разе не казалось.Хотя возможно годы и тяжёлые условия службы не пощадили вас и вы не сразу воспринимаете прочитанный текст,поэтому со всем уважением к вам сделаем вам скидку
Кстати,а почему у вас такое странное имя-Буратино???

Это сообщение отредактировал dindon - 23.02.2016 - 15:00

Тэкс ,я с Вами,с утра уже общались..Нужно было на работу смотаться,не получается ,что бы совсем не появляться..)

Прибежал пряМ отмечать с Вами,скучаю по службе,как собака ,которую с постромков снимают,а она в упряжку норовит ))
ОВЗРКУ ПВО им. Генерала армии Плиева. 81-85г.г.

Сейчас гости завалят,но буду каждые 10 мин. заходить.Если есть у кого желание махнуть за Службу,буду рад поддержать.
Еще раз С Праздником!

Детки(племянники) каждый год бегают собирать после выпуска, только не думаю что там рубль. Я когда мелкий был тоже бегал в училище на выпуск

В 5402 призывали только русских и украинцев. Никаких казаков или киргизов. А у ТС аж целая рота. Недоработочка!

Старички не выпендривайтесь, не сравнивайте совет.армию с нынешней. Сейчас совершенно другие понятия в казарме. Родились бы вы в это время, то же самое делали.

Добавлено в 17:22
Все мы продукт времени, не надо пафоса.

Саратов... Раньше в городе были: училище РХБЗ, училище ВВ МВД, ещё раньше училище РВ и А, плюс СВВАУЛ в Соколе, плюс заезжали курсанты-тыловики из Вольска... Плюс несколько армейских учебок! Вражда между курсантами всегда была, только лётчиков не трогали, если первые не залупались!

Общая драка сплачивает коллектив лучше любых занятий. Дело то молодое, здоровые молодые парни, надо давать выход молодецкому задору и тестостерону! Тем более у нас Русских это в крови, раньше в деревнях милая забава была - стенка на стенку. А кто не учавствовал, считался ущербным и девку такому не найти было.



Это сообщение отредактировал Estimado - 23.02.2016 - 18:21

Автор молоток! Годную тему затронул. Было дело ремень на руку и вперёд!

НЕПОБЕДИМЫЙ

Майор Богоявленский получил очередную медаль. Ничего особенного, как у всех, награда ни за что, "За безупречную службу" 2-ой степени, по-простому - "За тупость". Третья степень, "За глупость" у него уже была, а первую, "За песок", при удачном раскладе еще предстояло получить. Ирония этого награждения состояла в том, что "безупречной" службу Богоявленского назвать было никак нельзя. Геноссе был ярчайшим представителем той части советского офицерства, о которой в характеристиках пишут: "Уставы ВС СССР знает, но не всегда ими правильно руководствуется". Проще говоря, был он пьяницей и бабником. Лист учета его взысканий представлял собой шедевр военно-канцелярской мысли. Графа "За что наложено" поражала исключительным разнообразием содержания. Особенно выделялся "Строгий выговор за организацию пьянки среди старших офицеров"; за унылой формулировкой "Выговор за нарушение формы одежды" скрывался совершенно феерический случай. Капитану Богоявленскому срочно понадобились деньги, и он, как всегда, решил взять их со сберкнижки. Сберкнижкой у него назывался балкон, заполненный до перил пустыми бутылками. Набив две авоськи "пушниной", он прикинул, что должно хватить, и отправился в приемный пункт в форме, где и был схвачен "баранами". Что делал комендантский патруль в пункте приема стеклопосуды, осталось загадкой.
Несмотря на губительные для строителя коммунизма привычки, Богоявленский был грамотным инженером и артистично читал лекции. Правда, случались и плохие дни, когда его организм томился после вчерашнего и напрочь отказывался стоять у доски. Тогда дневальный приносил в аудиторию стул, и Гена читал лекцию, сидя перед амфитеатром, иногда, как смертельно раненый боец, подползая к доске, чтобы начертить очередную формулу.
Но вот, случилось маленькое чудо. Военно-воздушная фея взмахнула Наставлением по службе штабов, и капитан Богоявленский превратился в майора. У старших офицеров учет взысканий, как известно, начинают вести заново, и Гена, внезапно оказавшись безгрешным, как новорожденная овечка, обрел медаль.
Медаль, несомненно, следовало обмыть. Проблема, однако, состояла в том, что наш тогдашний шеф готовился к перебазированию в высокие штабы, и, опасаясь малейшего залета подчиненных и крушения собственной карьеры, употребление на кафедре запретил начисто.
Пришлось пить на улице.
В "гражданке" на службу тогда ходить было нельзя, поэтому награжденный и все примкнувшие были в форме. Зашли за трансформаторную будку, кое-как разгребли и утоптали снег, сделав из него бруствер для бутылок и стаканов. Хлеб был заранее нарезан, но на морозе его прихватило, и он хрустел, как суворовские сухари. Томат, в котором плавали обезглавленные бычки, тоже замерз, и каждую рыбку приходилось выламывать из банки стынущими пальцами.
Выпили по первой.
Первая пошла хорошо. Закусили бычками. Потоптались, хрустя снегом, покурили.
Выпили по второй.
Вторая прошла вообще "на ура". Стало веселее. Кто-то поинтересовался, "А ваще, сколько взяли?" Мероприятие явно шло в гору. Стали разливать по третьей.
- Мужики, - вдруг сказал Гена, обведя присутствующих затуманенным слезой взглядом, - а ведь мы непобедимы! Не, ну правда, ну сами подумайте, ну где еще, в какой армии старшие офицеры, зимой, по яйца в снегу будут за трансформаторной будкой пить водку?!
Осознав свою пассионарность, мы гордо прикончили третью и незаметно перешли к четвертой. На морозе никто не пьянел. Напротив, всем было тепло и весело, каждый ощущал свое неоспоримое превосходство над вероятным противником, как моральное, так и физическое.
Стемнело. Пугая прохожих, мы выбрались из-за будки, кое-как отряхнулись и двинулись к метро. Добравшись до станции, я понял, что последняя была все-таки лишней. В теплом метро нашу страшненькую компанию мгновенно развезло, причем хуже всего пришлось Гене, который на правах "орденоносца" пил больше всех, а закусывал, наоборот, меньше. От выпадения из реальности его спасал только железный организм, закаленный упорными и длительными тренировками. Подавляя противное головокружение, я вошел в вестибюль и тут же на время ослеп из-за запотевших очков. Как всегда, переложить носовой платок из кителя в шинель я забыл. Пришлось зажимать "дипломат" между ногами, расстегивать шинель и вообще чесать правой пяткой левое ухо. Между тем, в вестибюле определенно что-то происходило, слышались невнятные крики и какое-то странное хлюпанье и царапанье. После того, как очки были, наконец, протерты, я все понял.
Коллеги пытались затащить Гену на эскалатор, но не тут-то было! Природа все-таки взяла свое, и его душа потребовала подвига. Его внимание привлекла уборщица, которая щеткой толкала снежную кашу к канализационной решетке.
- Мать! - завопил Гена, - я вот так же! В училище! Четыре года! Дай мне! Хочу вернуться... Ощщу-тить!
Он схватил щетку и с пьяным усердием погнал грязный, мокрый снег вдоль перехода. Из-под щетки летели брызги, пассажиры, посмеиваясь, уступали дорогу.
- Бля, везет вам, летчикам, завистливо сказал кто-то у меня за спиной. - Вот, к примеру, нажретесь вы, так вам в метро и место уступят и фуражку поправят, и разбудят, когда выходить надо. А я, если в форме под этим делом еду, только и слышу: "У-у-у, гад, на#бенился; наверное, опять взятку пропивал!"
Я обернулся. Рядом со мной стоял старший лейтенант милиции и задумчиво наблюдал, как майор Богоявленский заканчивает уборку вестибюля, сопровождая радостным гиканьем каждый взмах швабры. Ему вторило гулкое эхо пустой станции.

Саратов! Я за "Дустов" участвовал!)))

Это сообщение отредактировал KostyaEprst - 23.02.2016 - 21:08

ironfinger

Мля... до слез...

По пятибальной шкале оценка "9", а слог какой...

Саратов?

увы-не моё-коллекционирую хорошие рассказы. Если Вы военный человек-вам к Кадету Биглеру-там много чего такого

еще добавлю для Вас

После окончания училища старший лейтенант Спицин попал в Южную группу войск, в Венгрию. Поскольку вероятный противник был, что называется, под носом, службу тащить приходилось по-настоящему, да и вообще, Спицин был парнем добросовестным, втайне мечтал дослужиться до майора и в общагу приходил только ночевать.
Контакты с местным населением не поощрялись, да и особой необходимости в них не было. По-мадьярски Спицын, как и положено нормальному советскому офицеру, не знал ни слова, а стимула изучать язык у него не было, так как единственное чувство, которое вызывали у него местные женщины, была оторопь. Ну, и еще Дракула почему-то вспоминался, хотя Влад Цепеш, как известно, был мужчиной и проживал в соседней Румынии. Так что, в течение года или полутора лет старший техник Спицин перемещался исключительно по маршруту аэродром - столовая - общежитие, честно заработанные форинты укрепляли надежду на покупку в Союзе автомобиля: как вдруг все изменилось.
Началось с того, что разбился один из полковых Су-7Б. Точнее, не разбился, а столкнулся с землей, а еще точнее - с болотом. Летчик сумел катапультироваться, а самолет ухнул в недра местной Гримпенской трясины. 'Сушку' решили не доставать, но кое-какая аппаратура с самолета в жадные, загребущие лапы разведки вероятного противника все-таки попасть была не должна.
Для археологических раскопок отрядили целую команду, старшим которой по честному офицерскому жребию выпало быть, естественно, Спицину.
Через 15 минут после начала работ стало ясно, что приехали зря. Достать самолет из болота не удалось бы и взводу Дуремаров, не говоря о дохляках из ЦРУ. Да и не стали бы они нырять в вонючую, взбаламученную грязь за аппаратурой с Су-7Б...
Стоило только вычерпать из ямы часть жижи, как она с довольным чавканьем возвращалась обратно. Со стороны это выглядело так, как будто ненормальные русские решили перемешать болото. Осознав убыточность идеи, работы решили прекратить. Кое-как отмывшись в том же болоте, голодные и злые солдаты погрузились в 'Урал'.
Дорога в гарнизон проходило через мадьярское село, в котором играли свадьбу. Машину остановили и жестами объяснили, что за здоровье жениха и невесты следует выпить и закусить. Спицин впал в тяжкое раздумье. С одной стороны, молодой организм требовал своего и при виде накрытых столов начал подавать недвусмысленные сигналы, но, с другой стороны, возможны провокации и куда девать пистолет?! 'Если пьянку невозможно предотвратить, надо ее возглавить', - лицемерно подумал старлей и скомандовал: 'Из машины!'.
Измученные трезвым образом жизни и армейской пайкой, воины мгновенно утратили боеготовность. Сладенькие венгерские вина в течение получаса снесли башни у всех солдат. Спицин держался дольше. Впоследствии он смутно припоминал, что хозяин дома повел его осмотреть винный погреб. У каждой бочки, покрытой плесенью и пятнами селитры, он останавливался и предлагал попробовать 'маленький стаканчик'. До конца погреба не дошли.
Под утро хозяин вместе с гостями собрали русских гонведов, аккуратно уложили в кузов 'Урала'. Мадьяр сел за руль. У ворот КПП деликатно посигналил: 'Забирайте своих'...
Через две недели Спицина вызвали к начальнику штаба.
- Планируются большие учения с перебазированием. Передовая команда убывает на новый аэродром через неделю, но надо съездить, посмотреть как там, и вообще... Поедешь вот сюда, - начальник штаба ткнул карандашом в карту, - досюда вроде электричка местная ходит, а там - на автобусе, ну, или на попутке: Опыт общения с местным населением у тебя есть, - ухмыльнулся НШ, - езжай, алкоголик!
Спицин достал блокнот, наклонился над картой и содрогнулся. Простые, привычные русскому уху названия венгерских городов Секешфехервар, Ходмезевашархей и Терексентмиклош, взявшись за ручки, пустились перед его помутневшим взором в пляс.
Название конечного пункта Спицыну удалось перенести в блокнот с карты только с четвертого раза, о том, чтобы его запомнить, не было и речи:
Кое-как добравшись на местном поезде до промежуточной точки, старлей впал в мрачную задумчивость. Какой ему нужен автобус он, понятно, не знал, а если бы знал, не смог бы спросить, а если бы смог спросить - не понял бы ответа. Оставалось одно - голосовать.
Спицын вышел на пустынную утреннюю дорогу. О том, что с водителем придется тоже как-то объясняться, он старался не думать.
Внезапно он услышал до боли знакомый, можно сказать, родной звук. Из-за поворота вывернулся 'Урал' характерно-зеленого цвета. Подобно Робинзону Крузо, увидевшему на горизонте парус, Спицын заметался на обочине. Спасение пришло в лице пехотного подполковника.
- На аэродром? Садись!
Спицын привычно полез в кузов.
- Ты куда?! - удивился пехотинец, - у нас так не делается!
В кузов был отправлен солдат, водитель 'Урала', подполковник сел за руль, а Спицын, не привычный к таким церемониям, устроился на правом сидении.
На КПП к 'Уралу' подлетел наглаженный сержант:
- Товарищ подполковник, помощник дежурного по КПП сержант Кириллов!
- Проводишь старшего лейтенанта да авиационного КП. Знаешь, где это?
- Так точно!
Сержант без команды подхватил спицинский чемодан.
На чисто выметенной аллее, обсаженной аккуратно подстриженными кустами, встречные солдаты при виде старшего лейтенанта переходили на строевой шаг и четко по уставу приветствовали его; непривычный к такому строгому соблюдению правил воинской вежливости Спицын пугливо козырял в ответ. Когда у солдатской столовой ему отдал честь прапорщик, Спицын так растерялся, что не ответил на приветствие.
У забора из рваной колючки сержант остановился.
- Дальше мне, товарищ старший лейтенант, нельзя. А КП ваш - вон, его отсюда видно...
Раздвигая лопухи на основательно заросшей дорожке, Спицын подошел к КП. Полуметровой толщины стальная дверь, перекрывающая главную потерну, была задраена. Спицын поискал звонок и нажал кнопку. Ничего не произошло. 'Звонок не работает или нет никого' - подумал он. Приложив ухо к холодной стали, Спицын опять нажал кнопку звонка. Ничего. Внезапно замок оглушительно лязгнул. Спицын отскочил. 'Бублик' на двери закрутился, заскрипели петли. На пороге показался авиационный майор с перекошенной ото сна физиономией. На мятой рубашке с расстегнутым воротом болтался галстук, резинка которого была заправлена под погон.
Полуослепший от яркого дневного света, майор жмурился и крутил головой, как сова. Наконец, с явным напряжением он зафиксировал цель и перешел на режим сопровождения. Некоторое время он тупо рассматривал Спицына, наконец прокашлялся, сплюнул и хрипло спросил:
- Ну какого хуя ты трезвонишь? Я слышал и в первый раз: Кто такой? Чего надо-то?
- Слава богу, - подумал Спицын, - наконец-то свои...