Ну что же воспользуемся советом автора этого опуса Романа Носикова и прочитаем внимательно текст.
Никакой Шариков не игрок на балалайке, а соответственно и не "творческий работник".
Строго говоря (в соответствии с текстом) гражданин Шариков П.П. вообще ни разу не играл на балалайке (за небольшим исключением о котором ниже). Цитирую момент, с которого появляется в повести фамилия Шариков, то есть момент, когда Шарик осознал себя Шариковым. Привожу с сокращениями для экономии места (станицы 38-40):
Филипп Филиппович посмотрел туда, где сияли резкие блики на тупых носках, глаза прижмурил и заговорил:
— Какое дело еще вы мне хо¬ели сообщить?
— Да что ж дело! Дело простое. Документ, Филипп Филиппович, мне надо.
Филиппа Филипповича несколько передернуло.
— Хм… Черт! Документ! Действительно… Кхм… да, может быть, без этого как-нибудь можно? — голос его звучал неуверенно и тоскливо.
…
Филипп Филиппович выкатил глаза.
— Почему вы — труженик?
— Да уж известно, не нэпман.
…
— Отлично-с. Что же, в конце концов, нужно, чтобы вас прописать и вообще ус-троить все по плану этого вашего домкома? Ведь у вас же нет ни имени, ни фамилии.
— Это вы несправедливо. Имя я себе совершенно спокойно могу избрать. Пропечатал в газете, и шабаш.
— Как же вам угодно именоваться?
Человек поправил галстух и ответил:
— Полиграф Полиграфович.
…
— Фамилию позвольте узнать.
— Фамилию я согласен наследственную принять.
— Как-с? Наследственную? Именно?
— Шариков.
Теперь найдем, откуда Роман Носиков взял про: «Он — игрок на балалайке по трактирам».
Тетрадь доктора Ивана Арнольдовича Борменталя. Тонкая, в писчий лист форма-том. Исписана почерком Борменталя. На первых двух страницах он аккуратен, уборист и четок, в дальнейшем размашист, взволнован, с большим количеством клякс. (Страница 31)
…
(В тетради вкладной лист.)
Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет. Холост. Беспартийный, сочувствующий. Судился 3 раза и оправдан; в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий — условно каторга на 15 лет. Кражи. Профессия — игра на балалайке по трактирам.
Маленького роста, плохо сложен. Печень расширена (алкоголь). Причина смерти — удар ножом в сердце в пивной «Стоп-сигнал» у Преображенской заставы.
…
Вот так гипофиз! (Клякса.)
——————
Этим я историю болезни заканчиваю. Перед нами новый организм, и наблюдать его нужно сначала.
Приложение: стенограммы речи, записи фонографа, фотографические снимки.
Подпись: ассистент профессора Ф. Ф. Преображенского.А как же профессор (и в его лице Булгаков) называл этот новый организм между Шариком и Шариковым? Никак не называл – просто человек:
«Как в калошах»,— с неприятным чувством подумал Филипп Филиппович, вздохнул, засопел и стал возиться с заглохшей сигарой. Человек у двери мутноватыми глазами поглядывал на профессора и курил папиросу, посыпая манишку пеплом.
Часы на стене рядом с деревянным рябчиком прозвенели пять. Внутри них еще что-то стонало, когда вступил в беседу Филипп Филиппович.
— Я, кажется, два раза уже просил не спать на полатях в кухне, тем более днем?
Человек кашлянул сипло, точно подавился косточкою, и ответил:
— Воздух в кухне приятнее. (Страница 37)Если вспомните фильм Владимира Бортко, то скажете, что Шариков играл на балалайке когда Борменталь и Преображенский делали научный доклад про превращение Шарика в Шарикова. Но это режиссерский ход – в повести такого не было. Да в тексте имеется одна оговорка про игру Шарикова на балалайке, но это косвенно:
Очень настойчиво, с залихватской ловкостью играли за двумя стенами на балалайке, и звуки хитрой вариации «Светит месяц» смешивались в голове Филиппа Филипповича со словами заметки в ненавистную кашу. Дочитав, он сухо плюнул через плечо и машинально запел сквозь зубы:
— Све-е-етит месяц… светит месяц… светит месяц… Тьфу, прицепилась, вот окаянная мелодия!
Он позвонил. Зинино лицо просунулось между полотнищами портьеры.
— Скажи ему, что пять часов, чтобы прекратил. И позови его сюда, пожалуйста. (Страница 37)И больше в тексте нет упоминаний о том, что Шариков играл на балалайке. В тексте вообще слово балалайка упоминается только 2 раза – первый раз это было написано про Чугункина, а второй раз в абзаце приведенном выше. Так что в данном контексте игра на балалайке скорее воспоминания, так сказать «мышечная память», но никак не способ зарабатывания денег.
И уж если, по совету автора этого опуса, внимательно прочитать написанное М. Булгаковым и попытаться продолжить аналогию Романа Носикова о «креативном классе», то вывод напрашивается совсем иной.
Интеллигенцию (тот самый креативный класс) грохнули в самом начале в драке (революция и Гражданская война), а ее остатки попытались вживить тому «материалу», что был в наличии (Шарику).
И вышло из этого, по словам Шарикова –
«Да уж известно, не нэпман»,
но и рабочим его назвать нельзя -
«Предъявитель сего товарищ Полиграф Полиграфович Шариков действительно состоит заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и прочее) в отделе МКХ».
Так кто же получился в результате этой операции-революции, если попытаться назвать одним словом, то это
НОМЕНКЛАТУРА.
Недоученная и не желающая учиться, но быстро приспосабливающаяся к моменту, номенклатура – новая власть.
Затем прозвучал уверенный звонок, и Полиграф Полиграфович вошел с необычайным достоинством, в полном молчании снял кепку, пальто повесил на рога и оказался в новом виде. На нем была кожаная куртка с чужого плеча, кожаные же потертые штаны и английские высокие сапожки на шнуровке до колен. Неимоверный запах котов тотчас расплылся по всей передней.Так что сами внимательно читайте Булгакова и хоть позориться не будете!
yaplakal.com