Я тут, милорд))
klolev, не за что
__________________
В общем и целом, так: думала, это будет последняя глава +эпилог, но выходит, что это предпоследняя, и возможно, потом последняя, либо с эпилогом. либо без, как пойдет. Финал планирую в ближайшие пару дней добить, чтоб не мучить вас ожиданием. Поехали! Ну, и как обычно: бардак, разврат и вакханалия
Что у Золушки в штанах или кто-то сейчас квакнется- Опустите меня, ироды! – неожиданно завопило, молчащее до того, Золушко, и рванулось из крепкой бабыёжкиной хватки, оставив в её кулаке прозрачный, усыпанный блёстками, воротник. – Я домой хочу! К их светлости Светлане!
- Чего-о? – офигел Димка, даже выходя по такому случаю из созерцательно-убитого состояния. – Товарищи, что же это делается, а? – патетично возопил он. – Что это такое происходит, я вас спрашиваю?! Почему ответчик берет слово? Разве ему, ей... Ему кто-нибудь его давал? И... Оно что, уже со Светкой познакомиться успело?! Ты что ей наговорило, чучело?!
- А-а-а, заберите меня отсюда! Идолище поганое меня сожрать желает! – заверещало Димкино тело, некрасиво раззявив рот, и размазывая помаду по недельной щетине. – Фея Крёстная, спаси, зачем ты меня притащила в этот ужас?!
- Ква! Ква! КВА! – явно матерился Добрыня, пытаясь рассказать бабе Яге, как его здесь обижают.
- Митенька, а вот это вот - что такое, а? Это ведь твоё тело! – растерялась Василиса. – Ты же мне тогда, когда в таком виде... То есть, в теле являлся, вид-то немного попригожее был. А этого тебя я боюсь... Любый мой, ты меня слышишь? Кто из них сейчас ты, а? Пусть ты будешь Горыныч, а то вон того, розового, я боюся...
- Ну, Ягуся, даёшь, - ошарашено разглядывал Кощей свою, с таким трудом вызванную подругу и её спутника. – Это он... Она... Тьфу! Оно тебя так уделало?
- Да заткнитесь вы все! – не выдержала теперь уже фея-баба-Яга, и в ярости отшвырнула обрывки воротника.
- Да вопрямщас, уже, заткнулся! – издевательски сказал Димка, не обращая внимания на одергивающее шипение боковых, до потери соображения боящихся ведьму. – Сначала выдергивает меня из моего родного тела, а в него закидывает какую-то левую бабу. Которая хрен её знает, чем занимается в моём организме, в моём мире, в моей квартире и с моими родственниками! Про то, что со мной происходит, я вообще молчу! – последние слова Горыныч произнес на таких низких нотах, что всех присутствующих пробрало до костей, а Димкино тело завизжало так, что присутствующих пробрало повторно.
- Ох, ты ж, что ж ты так орешь, зараза? – простонала, схватившись за голову, фея Крёстная.
- Я?! – в один голос спросили Димка и его бывшее тело.
- Ты! – рявкнула в бешенстве баба Яга, тыкая в сторону Золушки, но поскольку та находилась на одной линии с Горынычем, то понять, на кого указывает ведьма, было невозможно. Димка не стал по сто раз выспрашивать, кого же рассвирепевшая баба Яга имела в виду. Он просто тихонько отошел в сторонку, а указующий перст по-прежнему был направлен туда же. – Ты меня уже достала, зараза! Это не настоящий Горыныч, а бывший владелец тела, в котором ты находишься, я же тебе сто раз говорила! И вообще, я тебе такую партию подготовила, а этот,– теперь перст последовал за Димкой, - всё за тебя сделал! Ты хоть понимаешь, что тебя там принц ждёт, всю шерсть у себя на заднице от горя выдрал, рыдая над твоим бесчувственным телом? Оно ж в коме валяется, пока тебя нет! Я ж думала сразу вас обменять, да разве ж тебя вытащишь из этого засранца! Вцепилась в его тушу, и не отпускаешь, ровно в родную...
- При-и-инц? – внезапно оживилась Золушка, мгновенно успокоившись, и придав лицу Димки совершенно несвойственное ему умильно-дебильное выражение. - Что ж вы сразу-то не сказали, Фея Крёстная, про принца? Снимите с меня эту гадость немедленно! – «Димка» с силой провёл по «своему» телу руками, давая знать, что речь идет вовсе не об одежде. – Это тело не годится для встречи с принцем! Хотя... Погодите, я с ЭТИМ попрощаюсь...
Вся остальная компания ошарашено смотрела, как Золушка, оглядевшись по сторонам, и высмотрев удобную, для каких-то таинственных целей, пещерку – разумеется, это оказалось жилище Горыныча, которое для всех пришельцев будто мёдом намазано, решительно направилась туда, нежно сжимая...
- Эй, идиотка! Ты куда это ручки свои... То есть мои, то есть свои... тьфу! Руки куда суёшь. придурошная?! – заорал пей вслед Горыныч.
- Куда надо, туда и сую! – нагло ответила, не оборачиваясь, Золушка, почему-то разом перестав бояться трёхголового дракона – перспектива встречи с принцем её заворожила и отбила весь страх. – Я там всё наизусть уже изучила, не ссы! Теперь-то я точно знаю, как принцу угодить...
- Да ты ему и так угодишь, если в штанах заявишься, он на штаны западет, с папашей хором... – растерянно сказал Димка, не сообразив сразу, с кем или с чем именно собралась прощаться захватчица его собственности. – Что ты собралась делать с моим телом, паразитка? Без меня?
- И без меня! Это тело моего милого! – заверещала, разобравшаяся, что к чему, Василиса и, высоко подняв подол, бросилась следом за наглой вселенкой в её собственного богатыря, уже скрывшейся в недрах пещеры. – Я сама с ним буду прощаться и здороваться! Убери свои лапы от его уда, с ним ещё даже я не прощалась!
- Офигеть... – Димка растерянно посмотрел на молчащего Кощея, как на самого адекватного из всех присутствующих. Впрочем, боковые головы тоже непривычно помалкивали, но они были не так глупы, как могло показаться, и в возможную войну сильных мира сего предпочитали не встревать.
- И не говори, - подтвердил Бессмертный, брезгливо отпихивая кончиком сапога Добрыню Никитича, вознамерившегося отомстить за свое поругание не мытьем, так катаньем – про свою ядовитость он отлично расслышал, и возжелал хотя бы испортить сапоги одному из злодеев. Только он не знал, как надо пускать яд, и решил действовать по примеру собак – задрал на вражескую обувь лапку. – Да ладно, чего ты переживаешь? Что сам в этом не участвуешь? Так ведь, физически очень даже...
- Стоп! – очнулась фея, отвлекшаяся на несколько минут, дабы привести себя в порядок – оранжевый халат снова был цел, волосы тщательно уложены, грязь исчезла. Однако же огромный синяк под глазом по-прежнему сиял на своём законном месте. – Это что за разговоры у вас такие пошли? Вы мне на вопрос ответьте: кто будет за вами разгребать? Крестьяне жалуются на Горынычев беспредел, огороды-поля равномерно не удобряются, рождаемость из-за вас понизилась – кто сжёг стога, в котором дети обычно зачинались? И кто этих зачинальщиков гоняет, как сидоровых коз, едва они на расстояние метра друг к другу приблизятся?! Кощей мне без конца вызов за вызовом шлёт, будто бы мне делать больше нечего, как мотаться туда-сюда между мирами! А теперь вообще, учудили – Добрыню мне испортили!
- Ква! – подтвердил Добрыня, глядящий огромными влажными глазами, призванными разжалобить и умилить присутствующих.
- Отвали, земноводное! – отмахнулась фея. – Смотреть на тебя тошно. И вообще – не старайся, глазюки на меня свои не пяль – не смогу я тебя расколдовать! Не смогу, ясно? Ладно бы, один Горыныч ворожил, с его-то колдовством я как-нибудь разобралась бы, но тут же наш ненаглядный попаданец постарался! Уж не знаю, чего он там наплёл, но расплести не по моим силам...
- Кы...Ва?! Ква-ква-ква-ква-ква!!! – заорал во всю глотку, испуганный перспективой всю жизнь прожить в жабьей шкуре, бывший богатырь.
- Вот молодец, Димитрий! – восхитился Кощей. – Сам, значит, колдануть умудрился, а?!
- Чего это – сам, - обиженно произнесла Ладушка. – Мы с Ваняткой подмогнули...
- От, пожалуйста! – как Ленин на броневике, вытянула руку фея Крёстная. – Они втроём, точнее даже – вчетвером наплели! От боковых дурных головушек досталося, от центрального своя, исконная магия была, остатняя, ну и это, крррасавец поработал, дополнительно... Так что, как мне не жаль – всё же, мое реноме почти всемогущей колдуньи страдает, прости, дружок ты мой, скользко-ядовитый, но помочь я тебе не в силах. Ты в этой шкурке навсегда... Но! – подняла она палец, видя, как Добрыня начал закатывать глаза. - Немного подправить плетения, чтобы поставить условия твоего раколдовывания, могу. Хоть на это-то горазда...
- А ну-ка! – заинтересовался Кощей, в то время как Димка совершенно утратил интерес к проблеме Добрыни. До него донесся подозрительно знакомый стон со стороны пещеры, и этот стон звучал явно из его же собственной глотки! Из прежней, родной глотки.
- Да что они там со мной делают, поганки?! – напрягся он ещё больше чем раньше, хотя казалось – дальше некуда, и решительно двинулся в сторону отверстия в скале.
- А ну, стой! – донеслась ему вслед команда бабы Яги, и он против своей воли развернулся обратно. – Подь сюды, лишенец! Без тебя я не могу вмешиваться в плетения Добрыни, угроблю бедоносца к едрене фене! Сначала немного поколдуем, потом побежишь, куда ты там намыливался, прежде чем я тебя домой верну... Там что-то про прощание говорилось? Ну, так, закончим дела, попрощаешься, и вали домой на все четыре стороны. Надоел ты мне... Урок, поди, усвоил? – фея довольно хихикнула. – Вижу, что усвоил. Веришь таперича в сказку-то? Ве-еришь... Молодец, хвалю. Помог ты мне, конечно, маненько, но и натворил немало, мне теперь разгребать – не переразгребать...
Баба Яга не заметила, как злобно, совершенно одинаково на неё взглянули и Горыныч – всеми тремя парами глаз, и Кощей, крепко обидевшийся за своего нового друга, так выручившего его, можно сказать - спасшего жизнь.
- Добрынька, подь сюды! Подь, подь... То есть – скачи! Сейчас мы тебя ещё малость заколдуем...
Добрыня, словно бы слегка сдувшийся от страха, бочком, по-крабьи, подскакал под ноги бабы Яги.
- Ну-кось, Змей ты наш, давай, как я руками вот эдак, взмахну, дунь на него. Токмо потихонечку-полегонечку, а то я жареную лягушатину, знаешь ли, не очень уважаю. А когда-то любила, да... – глаза бабы Яги подернулись пеленой воспоминаний. – Эх, хорошее тогда было времечко, а, Кощеюшка? Я тогда и добрых молодцев могла схарчить за милую душу, и лягушку с жабой, и хвостиками мышиными, жареными похрустеть...
- К делу, - прорычал Кощей, явно лелея нехорошие планы в отношении старой подруги, и не желая предаваться ностальгии по ушедшим временам.
- Ах, да, - кокетливо взмахнула ресницами в его сторону Яга, но бланш, кажется, налившийся ещё больше, смазал весь эффект. – Приступим. Значит, я взмахну руками вот эдак, – она показала широкий замах верхними конечностями, закончившийся в небезызвестной Димке фигуре, которую, благодаря американским фильмам в приличном обществе не показывают. – А ты, как только я сложу руки, аккуратно дунешь на Добрыню свет Никитича. Дунешь тихо, спокойно, будто ты стоячее болото под ивами... Как же это... Во, умиротворённо! Это очень важно, малыш! Понял?
Димка мрачно кивнул – бабка злила его всё больше, стоны из пещеры доносились всё громче, да ещё под Василисино аханье, какое тут спокойствие?
Яга, не заметив его душевных метаний, принялась выписывать свои пассы. В тот момент, когда её движения подходили к концу, и она уже делала заключительное движение, из пещеры до них донёсся особо громкий «Димкин» стон, Василисино: – Ух ты, батюшки-светы! - и, видимо не вынесший скрытого ото всех, но не от него, зрелища, волк. Он донёсся до Горыныча в считанные секунды, и мгновенно забился ему куда-то под хвост. Димка дёрнулся, выдохнул коротко, но сильно, но счастью угодив не прямо на выпучившую, и без того, почти выкатившиеся глаза, жабу, а в метре от неё. баба Яга громко охнула, Кощей крякнул, центральный в ужасе зажмурился, лишь Ладушка и Ванятка оперативно среагировали, вылив потоки воды на скрытую дымом жабу. Зашипело, и пошёл белый пар, укрывая и без того, пока невидимого жаба, дополнительным пологом.
Наступила зловещая тишина, прерываемая лишь тихим, испуганным попискиванием из-под драконьего хвоста.
Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 16.07.2019 - 20:01
yaplakal.com