Я извиняюсь перед всеми читателями. Только сейчас вспомнил, что следующая глава маленькая и не достойна отдельной среды
Глава шестая … Мы встретились взглядами и, до конца не веря в чудо, просто смотрели друг на друга. Передо мной была Зюзя. Моя умница и красавица, четвероногая, ушастая, со своим великолепным и любопытным носом и огромными чёрными глазами, гипнотизирующими своей глубиной, замешанной на антрацитовых отблесках и бесконечном жизнелюбии.
- Что, завораживает? – ко мне сзади неслышно подошёл билетёр. – Я сам насмотреться не могу. Прелесть, а не экземпляр! Новое поступление, четыре дня как доставили. Чистопородный доберман! Теперь таких нет!
Голос этого человека помог мне прийти от шока встречи в себя. И сразу заработал мозг: только теперь я увидел, что подруга сидит в клетке метр на метр, тесной, плохо вычищенной, отвратной даже на вид. Э-э-э, нет. Так не пойдёт, надо её отсюда забирать. Прямо сейчас, у меня не так много времени.
Более чем уверен, что к этому моменту, расследуя убийство старого ублюдка Васильевича, уже нашли и опросили продавца скутера; возможно обнаружили и Петрухино тело. Значит, за мной однозначно едут. Михалыч не тот человек, который такие вещи спускает. У меня максимум час, может меньше. Потом станет слишком опасно, наследил я сильно. Одноглазый на скутере – вполне себе примета и ориентир. И первым делом спросят у охранника со стоянки, с которым у меня хватило тупости лясы точить. Но кто же знал! Как Зюзя сюда попала? Я же помню, как на тачке её увезли сектанты, почти мёртвую! Ладно, вопросы на потом. Сейчас осмотреться надо.
Огромным усилием воли я отвёл взгляд от добермана, которая, похоже, тоже не до конца верила в происходящее, и начал всматриваться в детали. На территории зверинца девять клеток с обитателями и десятка два пустых, у стены небрежно сложенных. Так, стена… Хорошая, из заборных плит, не перескочить… Смотрим дальше… В клетках, помимо спутницы, четыре кота, три собаки и… Енот? Ничего себе! Где они его откопали? Что ещё? Ага! Все клетки без замков, закрыты по-простому – болтом с гайкой через проушины. Это хорошо, ключи искать не придётся. Раскручу как-нибудь. Вдоль стены стоит небольшой вагончик-бытовка с окном, в котором никого не видно. А если кто-то есть? Проверим потом. Посетителей, кроме меня, нет…
План родился сам по себе, даже не план - авантюра. Что же, приму её к исполнению; времени на разведку, подготовку, рекогносцировку и стратегическое планирование просто нет.
- А что, милейший, - я обратился к билетёру, - не провести ли нам настоящую экскурсию, как раньше? Вы для разнообразия экскурсоводом побудете, я зевакой-посетителем. Естественно, оплата пойдёт как за индивидуальную заявку на культурное мероприятие. Скучно вот так, просто, глазеть, на тварей этих. Хочется чего-то… этакого.
Неопрятный человек понимающе ухмыльнулся. Похоже, ему тоже было скучно и хотелось разнообразия.
Для подтверждения своих слов я извлёк пяток гвоздей и, вопросительно глядя, протянул ему.
- Что же, извольте, - принял он оплату и продолжил. – Откуда желаете начать осмотр?
Я в задумчивости постоял, затем указал самую ближнюю к вагончику клетку.
- Оттуда.
Вместо ответа билетёр равнодушно пожал плечами и направился в указанном направлении.
- Итак, - неожиданно весёлым и жизнерадостным тоном начал он, - здесь вы можете видеть кошку обыкновенную, трёхцветную. Тварь вредная, кусучая и царапучая. Мы её Кусакой зовём.
В клетке, совершенно не реагируя на происходящее, лежала свернувшаяся компактным меховым клубочком упомянутая разумная. Новоявленному экскурсоводу это не понравилось, поэтому он откуда-то достал длинную палку и начал тыкать ею животное через прутья. Кошка вскочила, зашипела, выгнулась подковой, с ненавистью глядя на нас.
- Вот, смотрите сами, тварь злобная. Вон, как глазищами своими сверкает!
- Дорого стоит?
- У-у-у, очень дорого! – с какой-то непонятной гордостью ответил этот человек. – двести пятьдесят!
- Чего двести пятьдесят? – не понял я.
- Двести пятьдесят грамм золота, - снисходительно пояснил он мне. – И это только потому, что сейчас кошек у нас много. Собаки, к примеру, по четыреста.
- А доберман?
- Это эксклюзив. Хозяин кило двести назначил, и не подвинется.
- Ишь ты… - вырвалось у меня. – Невменяемые суммы…
- Так и товар для солидных и состоятельных людей. Не каждый себе позволить может. Хотя именно на неё, - палец указал на мою спутницу, - ещё и аукцион, я думаю, будет. Доберман – это статус!
Я улыбался, но во мне кипела ненависть. Зюзя не вещь и не сатиновые трусы, чтобы ею торговать. Стараясь не выдать своих эмоций, решил продолжить экскурсию дальше.
- А там что? Офис? – небрежным кивком указал на вагончик.
Билетёр рассмеялся.
- Нет. Там у нас самый страшный зверь находится. А контора в рынке расположена. Так дела вести удобнее.
Мы подошли к окну посмотреть на самого опасного. Скажу честно, я был заинтригован.
Внутри через стекло просматривалась обычная сторожка, в которой приставив к изголовью ружьё, спал человек. Оценив шутку, улыбнулся. Новоявленный экскурсовод, довольный произведённым эффектом от лёгкого розыгрыша, пояснил:
- Сторож ночной тут дрыхнет между сменами. Ну и так, на всякий случай…
- Ясно. А не боитесь, что тварей ваших уведут с такой-то охраной?
- Нет. Днём – не реально. Тут рыночная стража под боком, и как их транспортировать горе-воришкам? Твари ведь буйные по своей природе… Команда охотников с каждого рейда в хлам порванные возвращаются, а у них и защита, и перчатки специальные… Ночью – вообще глупо, - но эту тему дальше развивать он не стал, посчитав лишним выбалтывать местные тонкости первому встречному.
Я знающе покачал головой: «Как же, как же, понимаю…».
- Переходим к следующему экспонату, - билетёр перешёл ко второй клетке. – Кот обычный, придурок полный. Крикун, пакостник и злюка. Имени не имеет. Масти серой…
Дальше я не слушал, полностью сконцентрировавший на шнурке из моей камуфляжной курточки. Есть там такой, в поясе её утягивать. Пока этот деятель болтал, отрабатывая полученный гонорар, мне удалось незаметно вытащить две трети верёвочки, понемногу наматывая её на кулак. Но вот дело застопорилось – похоже, или зацепилась где-то внутри, или пришита на совесть. Никак не вытащить.
Плюнув на всё, я в сердцах дёрнул и с треском вырвал шнурок из недр куртки. Неопрятный человек с удивлением посмотрел на меня.
- Что с вами?
Делать было нечего, поэтому я с улыбкой продемонстрировал ему шнур и беззаботно пояснил:
- Вот… Постоянно высовывается и кончиком за поясной патронташ цепляется, руку нормально не подымешь. Мелочь, а дискомфортно… Вот и сейчас так вышло. Ну я и психанул.
Похоже, моё объяснение его устроило.
- Бывает. Меня так на кроссовках шнурки до белого каления довели. Длинные слишком были, цеплялись за всё, а укоротить постоянно забывал. Тоже долго маялся, пока не накрыло и не пообрезал их к чёртовой матери. Ну что, переходим дальше?
Следующей была клетка Зюзи. Я сознательно больше не смотрел в её сторону, чтобы опять не впасть в ступор. Боялся, сам не знаю чего.
Билетёр повернулся ко мне спиной. Пора!
Моля всех богов, чтобы сюда не зашёл очередной зевака, я набросил ему шнур на шею и стал душить со всей яростью, на которую был способен. Человек захрипел, бестолково замахал руками, пытаясь уцепиться за удавку, и безвольно обвис.
Один есть! Проверил рукой пульс – слабо, но бьётся. Это меня немного обрадовало – не люблю убивать, не кровожаден я по своей натуре. В себя это гид недоделанный быстро не придёт, так что можно его временно из списка противников исключить. Немедля, закрыл вход в этот омерзительнейший зооуголок на засов, прислушался. Вроде всё тихо. Теперь можно заняться вторым.
Со спящим вышло ещё проще. Я просто вошёл в незапертый вагончик, забрал ружьё - он даже не проснулся. Окинул помещение взглядом: стол, стул, вешалка с тряпьём, койка со спящим, печурка в углу. Рядом со столом ящик с инструментом. Покопался, нашёл несколько гаечных ключей. Неожиданно, если честно. Почему-то думалось, что придётся гайки подручными средствами откручивать, со слезами и матом. Интересно, а что бы я делал, если бы замки были? Не знаю. Но что-нибудь бы обязательно придумал. На крайний случай в офис за ключами прогулялся. И трупов наложил сверх всякой меры. Или ружьё как лом использовал. А если двое на воротах бы стояли – что тогда? Тогда ночью бы пришёл, пробрался, просочился… Или… нет, не буду плодить вероятности. Слава всему сущему, что обошлось. День, все расслабленные… да и кому, кроме меня, может прийти в голову выпускать тварей? Так что эффект неожиданности сработал.
Вышел на улицу, не забыв подпереть дверь разряженным оружием сторожа. Теперь ему только одна дорога - в окно; но побоится, когда увидит добермана на свободе. Да и не факт, что он вообще проснётся. Крепко дрыхнет, зараза. Аж завидно.
С некоторой дрожью приблизился к Зюзе, начал раскручивать запор. Она не говорила ничего, лишь не мигая смотрела на мои суетливо бегающие по ребристой, бурой поверхности гайки, пальцы. Наконец дверь открылась, и она грациозно вышла на свободу. Я присел, обнял её.
- Здравствуй.
[/b]- Здравствуй. Я скучала.
И словно во мне прорвалась плотина. Счастье и радость заполнили меня до краёв и неудержимо рвались наружу. Хотелось сказать подруге какие-то сильные, правильные слова, которые ей объяснят всё-всё, но они не находились, оставляя вместо себя лишь спёртое дыхание вперемешку с нереальностью происходящего.
- Помоги им. Так будет правильно.Я невольно покрутил головой, однако никого, кроме лежавшего на земле билетёра, не увидел. Зачем мне ему помогать? И лишь потом дошло, как до жирафа – подруга имела ввиду других разумных, уставившихся на нас из своих клеток.
- Они на меня не нападут?
- Нет. Я про тебя им много рассказывала, но они не верили. Думали ты – сказка. Теперь они верят.
- Хорошо. Только пока я их освобождаю, скажи им, что никого убивать нельзя. И скажи, - тут я замялся, - что на выходе нас могут убить. Там много людей с оружием.
- Хорошо.Теперь уже спокойно, без нервной суеты, я споро освободил остальных. Они смотрели на меня с недоверием, однако агрессии не проявляли. Покинуть своё узилище отказался лишь енот. Он высунул мордочку в открытую дверь, понюхал воздух, а затем преспокойно вернулся на своё место и завалился спать. На мой немой вопрос доберман ответила:
- Он не хочет никуда идти. Ему здесь лучше. Много кормят и не надо прятаться. Это его выбор.
Оставалось малое – уйти отсюда, по возможности целыми.
- Зюзя, поступим так. Я сейчас выйду один и оставлю дверь открытой. Когда услышишь фразу: «Хорошо то как!», быстро выскакиваете и бегите влево, затем вправо, вдоль забора, затем скройтесь в полях. Потом найдёте меня. Направляйтесь по ночам на север. Запомни! Только. По. Ночам! Место встречи назначать не будем, но, если увидеться в дороге не получится – уходи к Бублику. Туда я рано или поздно вернусь. Так, что ещё… Коты пусть лучше на крышу заберутся и ночью уйдут. Им так проще будет. Они народ верхолазный – с вагончика на контейнеры враз переберутся.
Не говоря ни слова, мурлыки мягко, грациозно, в три прыжка исчезли в вышине. В зверинце остались лишь я и собаки. Ну и пофигистичный енот.
- Все всё поняли?! Я пошёл. Ждите.
Вышел на улицу, якобы лениво осмотрелся. Жизнь кипела вовсю: сновал народ, лениво патрулировали прилегающую ко входу в рынок территорию несколько дюжих молодцев, с кем-то ругался охранник стоянки. На мою скромную персону внимания никто не обращал, что не могло не радовать.
Через пять минут до меня дошло, что незамеченными четвероногим не выскользнуть. Слишком людно было. Но и тянуть дальше нельзя, придётся рискнуть - в наглую действовать, неожиданностью брать. Отошёл немного в сторону, встал рядом с двумя болтающими ни о чём мужичками, сладко потянулся и громко сказал условленную фразу: «Хорошо то как!»
Мужички обернулись ко мне.
- Похмелился, чтоль?
- Ага, - краем глаза отметив мелькнувшие и скрывшиеся за забором тени, ответил я. – И поправился, и бабу принял.
- Тогда конечно… Тогда не хорошо, а отлично прямо! – с завистью протянул один из них и, очевидно хотел уточнить пикантные подробности, но в этот момент его прервал крик: «Стой!!!»
Грянул выстрел, второй. Но разумных уже и след простыл. К зверинцу бежала охрана, народ всполошился, выспрашивая друг у друга подробности. Я бочком-бочком, но весьма шустро, пробрался к своему скутеру, завёл и уже совсем было выехал на дорогу, как вдруг меня настиг окрик охранника.
- Куда! Твари сбежали! Стой! Охрана запретила…
- Догонять, пока они не сожрали никого! – перебил его я. – Я влево, остальных вправо направляй, в клещи возьмём! Не уйдут! – и крутанул на себя ручку газа.
Получив простое и понятное указание, он весь проникся важностью момента, гордо кивнув головой.
- Понял!
Вот и хорошо, что понял, а мне ноги делать надо. В такой детский обман я не верил, максимум – минут пять-семь выиграл. Но выиграл же!
Скутер летел во всю мощь своего крохотного двигателя. Примерно через километр показалась грунтовка, уходящая вправо, в бескрайние огороды харьковчан. Недолго думая, свернул. Тут у моей Хонды преимущество – она манёвренней. Не сбавляя хода, понёсся в поля. Не знаю, гнались за мной или нет – очень хотелось обернуться, но на такой скорости это было смертельно опасно. Где-то выстрелили.
Огороды как-то внезапно закончились, дорога запетляла, становясь всё более неровной и менее накатанной. На одном из крутых поворотов получилось увидеть, что творится за спиной. Погоня. Две машины, потешно прыгая на ухабах и проваливаясь в колдобинах, неслись за мной. Скорость у нас была примерно одинаковая, вот только бензин у меня на исходе. Надо было сразу на стоянке заправиться, но кто же знал! Получается, гонку на выносливость техники мне однозначно не выиграть. Это нормально, всё время везти не может, слишком уж на сказку похоже. Фигня! Главное – Зюзя свободна, а с остальным разберусь. Но и попадаться в руки преследователей из-за пустого бака тоже не улыбалось – чаем с плюшками не угостят точно и обидеть больно могут. Неожиданно грунтовка под прямым углом выскочила на вполне приличную асфальтовую дорогу – чуть не упал от неожиданности. Не поддавшись искушению оторваться по трассе, пересёк её и снова ушёл в поля.
Через пару километров показалась лесополоса, уходившая вдаль перпендикулярно просёлку и разделяющая когда-то колхозные поля, нынче поросшие всякими некультурными растениями. А что, это шанс!
Я свернул с дороги и медленно, чтобы не намотать буйную травяную поросль на колёса, направил свой верный скутер вдоль редких деревьев с очень густым подлеском. Снова обернулся – машины как раз пересекали асфальтовую магистраль, до меня им оставалось километра три-четыре, не больше. Вперёд, вперёд! Есть!
…Первая машина уже свернула, догоняя меня, вторая от неё не отставала. Из окон торчали стволы ружей, в окнах перекошенные от злобы и азарта лица. Впервые я пожалел, что леса остались позади. Там прятаться проще.
Заглушив двигатель, спрыгнул со скутера и, не обращая внимания на хлещущие по лицу и одежде ветки, ломанулся через просвет в деревьях. Хонду катил рядом, чуть ли не на весу, продираясь с ней через кустарник.
Лесополосы редко бывают широкие, обычно метров десять-пятнадцать. И в каждой есть просветы. Где-то их устраивали, чтобы технику с поля на поле перегонять проще было; где-то просто деревья не приживались из-за того, что излишки удобрений выливали в одно и то же место из года в год; неподалёку от дорог, как правило, вырубали по ночам местные, чтобы за дрова не платить. Одним словом, просветы есть всегда – только их найти надо. На этом и строился мой расчёт. Я со скутером проберусь, а вот на машине – нет, не реально. Кустарник учитывать не надо, он везде.
Не помню, как очутился на другой стороне. Сердце бухало, в голове ни одной связной мысли, одни инстинкты – быстрей и ещё быстрее. Неподалёку раздались крики, шум моторов, кто-то выстрелил. Это подстегнуло. Снова завёл двигатель и, пригибаясь как можно ниже, поехал, особо не разбирая дороги, в поля. Самым главным было не дать газу, иначе всё - можно бросать скутер и дальше пешком. Освобождать колёса от травы некогда будет.
Снова выстрелы, ор, мат, угрозы. Да пошли вы! Нас не догонят! Теперь пока развернутся, пока объедут, пока поймут, в какую сторону я скрылся – полчаса пройдёт, как минимум. Искать вспотеют. Достать мня можно сейчас разве что из винтовки, но ещё надо суметь попасть в постоянно подпрыгивающую на кочках и виляющую цель.
… Хонда заглохла километров через десять, прямо посреди поля. Не сломалась – бензин закончился. Аккуратно уложив скутер на землю, я, словно живое существо, похлопал его по железному боку. Спасибо, что выручил!
Дальнейший путь продолжил пешком. Шёл быстро, не разбирая дороги, постоянно крутя головой во все стороны и понемногу забирая к северу. Не надо забывать, что эти парни местные, им все дорожки в этих краях знакомы. Добрался до небольшой, молодой рощицы и подумав, решил устроить себе привал. От самого Белгорода драпаю на всех парах - нужно передохнуть, тем более вечереет. Расположившись, достал карту, попытался сориентироваться – и не смог. Я столько за сегодня петлял, поворачивал, кружил, что местоположение получилось определить очень приблизительно.
Когда совсем стемнело, неожиданно, по своему обычаю откуда-то сбоку, появилась Зюзя в компании трёх уже знакомых псов.
- Мы нашли тебя. Люди глупые. Вместо того, чтобы ловить нас, они погнались за тобой. Наверное, потому что ты больше и тебя лучше видно. Мы бежали за вами. Нас никто не заметил.- Да, - улыбнулся я. – Вы молодцы. Только я просил вас скрыться, а не за мной бегать.
Вместо ответа на неудобный вопрос доберман подошла ко мне, внимательно обнюхала, а затем долго всматривалась в моё лицо.
- Знаешь, ты теперь некрасивый. С двумя глазами лучше. Но это не страшно. Я скучала за тобой.Рука невольно дёрнулась к пустой глазнице, и только тут я понял, что очки где-то потерял, а повязки, закрывающей провал, нет. Уродство во всей красе. И как-то сразу прошло недовольство её самоуправством.
- Такое бывает. Что теперь думаешь делать?
Зюзя удивлённо посмотрела на меня.
- Тебе нельзя со мной. Здесь слишком много людей, много опасностей для вас. Поэтому я прошу тебя – уходи. Уходи вместе с ними, - я указал на расположившихся в траве неподалёку разумных, - на север, в леса. К Бублику, к волкам, к кому-нибудь, кто тебя примет и полюбит. Пожалуйста.
Она ничего не ответила. Просто улеглась рядом и положила голову мне на бедро. Не знаю, сколько мы так просидели, в тишине. Наконец она заговорила:
- Я не хочу назад. Ты – моя семья. И у нас всё получится. Мы обязательно дойдём, и ты познакомишь меня со своей мамой. Не отговаривай. Это моё решение, - ушастая снова замолчала, а затем резко сменила тему. – Расскажи о своём доме.И я рассказал: о доме; о маме с папой; о маленькой сестре; о старой яблоне, на которой у меня с друзьями был детский штаб; о пруде с тёмной, стоячей водой; о бескрайних полях и запахе цветущего чабреца; обо всём, что вспоминалось тёплого и светлого из детства. Доберман слушала, не перебивая, и лишь когда моя длинная, как зимняя ночь, речь закончилась, глубокомысленно резюмировала:
- У тебя хороший дом. Я хочу его увидеть. Обязательно.Пришедшие с Зюзей разумные во время моего рассказа, осмелев, подошли поближе и я, наконец, смог их рассмотреть. Это оказались самые обычные, некрупные дворняжки с хитрыми глазами и вертлявыми хвостиками.
- Они знают, куда им нужно уходить?
- Да. Я рассказала что знала. Они уйдут утром, долго не бегали – сидели в клетке; устали, нужно отдохнуть.
- Конечно пусть отдыхают. Только еды у меня нет.
- Ничего. Они говорят, что не голодные.«Какая вежливость!» - горько подумалось мне. И они, и спутница ни разу ни заикнулись о выпавших на их долю трудностях, ни бросили друг друга, разбегаясь в разные стороны из того ненавистного зверинца. Параллели с людьми в данном случае лучше не проводить.
Повисла грустная тишина из разряда тех, когда всем есть что сказать и никто не может решиться начать первым. Не люблю такие моменты.
- Зюзя, расскажи, как ты попала в клетку и как научилась так хорошо говорить?
Она заворочалась, устраиваясь поудобнее, по-человечески вздохнула и начала неторопливо рассказывать, перемежая слова мыслеобразами для более яркого и подробного описания.
- После того, как ты победил, и мы ушли от плохих людей, мне стало совсем плохо, и я помню не всё. Но песенку помню! – неожиданно вскинулась она. – Хорошая песня, мне очень понравилась и… помогла.
- Да чего там… - смутился я. – Её с музыкой слушать надо. Ну или в приличном исполнении…
- Это неважно. Главное – слова хорошие! – безапелляционно заявила подруга и, посмотрев мне в глаза, продолжила. – Так вот, когда ты передал меня другим людям, они сначала лечили меня там же, в доме, а потом отвезли дальше, к главному доктору. Но и он мне не помог. Сказал, что я попала к нему слишком поздно. Тогда меня отнесли в Место, о котором упоминал волк. Помнишь?
- Да. Помню.
- Я его видела. Видела и его семью. Он очень радовался тому, что пришла я и расстроился, что ты не умер. Он говорил: «Зачем тебе этот человек? Посмотри, какая хорошая семья! Много детей и все сильные. Живи тут!» Но я отказалась. Я свой выбор уже сделала.
- А что волк? – не сдержав любопытства, перебил я.
- Когда я ему сказала, что буду с тобой, он много думал. Он хотел понять – почему? Много раз, - картинка умной волчьей морды, - приходил ко мне и спрашивал, для чего нужен ты.
- И для чего?
Неожиданно разумная ответила вопросами на вопрос.
- А для чего нужна семья? Для чего нужны друзья? Для чего нужна свобода? Кто может лучше тебя знать, что тебе нужно? Если сам не можешь понять – никто не виноват. Я иду с тобой, потому что так решила, потому что ты стал моей семьёй после Димы, потому что так правильно. Он, - опять волчья физиономия, - хороший. И говорит правильно, но это не мой выбор.
Последние слова добермана прозвучали в голове явно громче обычного – разволновалась, ушастая… По телу от этих мыслей неожиданно разлилось лёгкое, приятное тепло, от осознания того, что мы опять вместе.
- Какое оно – Место? – решил я перевести беседу в иное русло.
В голове возникла неожиданно маленькая картинка тёплой, слегка податливой стены из чего-то цельного с прозеленью; морды волчат, волков, волчиц, котят с кошкой, кабана. И никакой агрессии. Умиротворение – вот самое подходящее слово, характеризующее звериное логово.
Пришло понимание и обкусанности изображения Слизня. Зюзя ведь лежала еле живая, потому и показывает лишь то, что сама видела.
- Оно интересное. Меня туда принёс человек, которого волк называл глупым. Там спокойно и… - она замялась, подбирая нужное слово, - и никто никому не хочет зла. - И много разумных?
- Нет. Приходит много, уходит много. Всё время живут только волки и – образ умильной мордочки котёнка. - Остальные приходят, чтобы рассказать новое или больные. Место лечит. Меня вылечило. Мне теперь легко с тобой говорить – я совсем не устаю и слова получаются точнее на вашем языке. А ещё я лучше стала видеть цвета. Раньше они неяркие были.
Она снова замолчала, думая о чём-то своём, а затем продолжила:
- Тебе тоже в Место надо. Я вижу, что у тебя очень болит голова и у тебя нет глаза.- Надо, кто спорит? Вот только никто меня туда не пустит.
- Ты прав. Волки не пустят. Они и своего человека еле терпят. Они не любят его и не верят ему, но он им полезный. Человек спасает других разумных от людей – так они сказали. Обман…
- Да! – встрепенулся я. – А как ты сюда попала? Отвлеклись мы с тобой…
- Просто. Когда начала ходить – пришёл человек и сказал, что ты меня ждёшь далеко. Надо ехать. – картинка старой, неожиданно неприятно пахнущей, ВАЗовской четвёрки. – Я знала, что ты живой, поэтому согласилась. А потом я выпила воды и уснула… Проснулась в клетке. Дальше ты знаешь…
- И вариантов нет, почему с тобой так поступили?
[b]- Я знаю почему. На меня выменяли трёх волчат. Мне они – физиономии уже знакомых дворняжек, - рассказали. Человек с волосатым лицом и старыми глазами верит в Великого Волка, дружит с волками, помогает волкам. Доберман ему ни к чему. Потому и привёз меня сюда, чтобы обменять. Говорил, что ты здесь. Обманул.[/b]- Меня он тоже обманул. Сказал, что ты умерла, – в глазу предательски собирались, готовясь начать свой грустный путь, слёзы. – Сволочь он. Знаешь, Зюзя, у меня вот просто руки зачесались вернуться и отомстить этому, как ты говоришь, «с волосатой рожей»!
- Не надо. Они, – снова дворняжки, - передадут другим разумным то, что услышали. И все узнают правду.
- Да сколько там твоих разумных! Вас ведь почти не осталось! Я за весь путь первой тебя увидел!
- Нас больше, чем ты думаешь. Давно выросли дети тех, кто первыми обрёл разум, и у них уже тоже вырастают дети. Просто вы их не видите. Им не нужна война, не нужно ничего от вас. Они ждут, когда вы убьёте друг друга и тогда можно будет спокойно занять ваши города и охотиться, не боясь оружия людей. Поверь, разумных уже много и становится всё больше. Я видела своими глазами и слышала то, что не показывают даже «глупому» человеку – разговоры старших... Говорила с главными в семьях, слушала их…
- Вожаков, – поправил я. – Главный в семье – это вожак.
- Да. Я запомню это слово. Сейчас они уходят на север, чтобы семьи в безопасности и покое стали больше; что будет потом – не знаю.
Ничего не будет. Разумные выбрали самую беспроигрышную тактику – копить силы и ни во что не вмешиваться. Ждать, пока мы, венцы эволюции, первобытно сожрём друг друга в битве за кусок из рта соседа.
Неожиданно разумные вскинулись, дружно глядя в ночь.
- Люди. Ветер принёс их запах.Всмотрелся и я – ничего. Ни света факелов, ни голосов, ни постороннего шума. Но четвероногим я верю. Значит, погоня... А чему удивляться - вполне ожидаемо. Витя столько за два дня наворотить ухитрился, что не спустят. Никак не спустят… А почему не нападают? Подмоги ждут? Или рано по утру взять хотят? Скорее второе. В кошки-мышки по темноте играть неудобно.
Интересно, Михалыч со звероловами уже разделили мою голову или по отдельности охотиться станут? Ну что же, пусть попробуют. Сейчас потихоньку, потихоньку… и в поля на полусогнутых.
Но только я собрался встать, как… неожиданно самая маленькая собачонка звонко, заливисто залаяла, высоко задирая голову и поджав уши.
- Ой – ё… - только и смог выдохнуть я, схватившись за голову.
- Дура! – в сердцах, совсем по-человечески, прояснила своё отношению к ней Зюзя.
Это сообщение отредактировал ВадимБ - 24.07.2019 - 19:56
yaplakal.com