Мне вот чет тоже все остоптздело
хочу так
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет жрать кислоты.
Все компы внутри меня счастливыми сгорели при постройке гиперболы её красоты.
Беззвучным взрывом лес умирает – нам не спастись от тягучей ударной мощной волны сладкой хандры.
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет…или…а может…всё-таки…
Какая всё-таки нынче осень чудная, что не тянет даже
её приукрасить кислотой, но тянет всё равно спеть хотя бы,
чтоб выливалась тем особым чувством необломного одиночества,
которое только осенью открывается, и сразу песню спеть хочется
со словами, не повреждёнными всерастворяющей желчью
своего ублюдского цинизма, и тут же не хотелось бы в песне
высокопарностей, как в предыдущей строчке. А тогда что же?
Остаётся искать того, кто ноту грусти правильно вытянуть сможет.
Такой человек, возможно, сверху мой сосед,
по осени вывешивающий на балкон флаг государственный, а это явный жест
отчаяния от накатившего одиночества, простой сигнал
того, что «Эй, хочу быть с вами, люди!» Так прочитал
его перформанс я. И к нему пошёл на диалог,
и спросил в лоб: «Ты связываешь свою растерянность с тем, что со дна тёмных вод
поднимается беззвучный зов трёхсотлетних сомов?
Или считаешь, это предсмертный выброс пор серебристых мхов?»
Ответ был таков: «Тебе я бы в пачу дал, но, зная твоего братана,
просто скажу: иди другим мозг еби!» И этой его фразы мудрая простота
подсказала путь: надо найти мозг осени. Да что там, просто её сосков
коснуться будет достаточно для появления в моей песне хороших слов.
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет жрать кислоты.
Все компы внутри меня счастливыми сгорели при постройке гиперболы её красоты.
Беззвучным взрывом лес умирает – нам не спастись от тягучей ударной мощной волны сладкой хандры.
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет…или…а может…всё-таки…
Грибы на болотных кочках и те предпочитают отдаться ему –
наблюдательному искателю на четвереньках. Я это к тому,
что мне ещё сложней, предстоит отыскивать то, что так не видно:
в лесу слова, там, где осени центр, поэтому электричка
не подойдёт. Она, конечно, быстро доставит к месту моё тело,
которое там побродит и уедет, ничего не поняв, потому что осознание не умеет
мчаться, как электричка. Значит, придётся пешком через тот фронт,
где город, ширясь складами и заводами, плавит угодья осени.
И так как в этой области часто жнёт
свой хлеб семейство программы «Дежурная часть»,
хочется эту полосу проскочить и шатунов, идущих мне параллельно, не замечать.
Помогут мои наушники, такие носили роботы
в любимые всеми за секс-революцию нелепые шестидесятые годы.
А звуки чудесные уверят меня, что выскочат бурундучки,
для марок волшебных высунут свои фиолетовые язычки.
Затем поскачут восхищаться пестротой мусорной свалки.
Вместо них мой путь концептуальный пресекли драные собаки.
Одни шавки на себе внимание заострили резкими выпадами,
другие по бокам заходили. Как было обломно знать, что выгодными
трофеями эта стая не считает ни деньги, ни айпод.
Меня со знанием дела собирались задрать – ещё один баран в загон сегодня не придёт.
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет жрать кислоты.
Все компы внутри меня счастливыми сгорели при постройке гиперболы её красоты.
Беззвучным взрывом лес умирает – нам не спастись от тягучей ударной мощной волны сладкой хандры.
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет…или…а может…всё-таки…
Может, на свалке они уже насытились вкусняшками тухлыми,
так или иначе, собаки загонять меня вдруг передумали
и побрели туда, где, как я подозревал, были осени соски…
Да нет там никаких сосков! Встреча с грязными псами отрезвила и указала, что внутри
они моей головы. И вообще, начала давить окружающая природа,
бестолковая, унылый ландшафт, везде проступающие болота.
Всё это непригодная, крайне неестественная среда обитания
для человека, как скотины, которая сама себя одомашнила.
В поселение вернувшись, захотелось, как никогда,
присутствия людей, каких угодно. Пошёл в ресторан, заказал запечённого сома.
И ковыряя его специально для этого сконструированной вилкой,
говорил себе: глупо приписывать поведение человека животному. Но тут же дико
бесился, воображая собак, развалившихся на перине серебряного мха,
довольных, что не дошёл сюда этот лох, то есть я, и не унёс с собой нужные слова, нужные слова, нужные слова…
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет жрать кислоты.
Все компы внутри меня счастливыми сгорели при постройке гиперболы её красоты.
Беззвучным взрывом лес умирает – нам не спастись от тягучей ударной мощной волны сладкой хандры.
Какая нынче прекрасная осень, что даже не тянет…или…а может…всё-таки…
yaplakal.com