| Цитата (DwarfRKA @ 30.06.2019 - 22:39) |
ШНОГОВНЯК: Это точно, Эдик! Ох уж эти критики! Они мне, по правде сказать, кое-кого напоминают. (Смотрит в зал.)
Знаете кого? Угадайте! (Ждет, потом машет рукой.)
Та вы ш ни в жизнь не угадаете! Мою тещу. (Смех в зале.)
Да, да. Викторию Петровну Волокушину. Мать моей жены.
Третьего дня купили мы с женой новую вешалку в прихожую. У нас была такая старая, из нержавейки. А жена присмотрела большую, деревянную. Все в ней так вот выточено из бука культурно.
И главное – вместительность возросла до невозможного. До двенадцати польт можно навешать и чаи гонять. Ну, я на радостях решил ее сам и пришпандорить. Пробуровил дрелью пару дыр и стал в них, как говорят, деревянные пробки загонять. Стою на табурете, засупониваю молотком пробку. Напеваю себе что-то. Из Вагнера. (Смех в зале.)
Вдруг слышу снизу голос тещи. «Иван, мне кажется, вы неправильно держите молоток». Я чуть по пальцу не засветил. «А как же ш его надо держать, многоуважаемая Виктория Петровна?»
А она мне: «Мой покойный папа говорил, что молоток надо держать как ракетку для тенниса». (Смех в зале.)
Ну я, как говорят мхатовцы, выдержал паузу и спрашиваю: «А напомните-ка мне, Виктория Петровна, кем был ваш дорогой папаша». «Профессором нейрохирургии». «Очень, говорю, хорошо, что вы напомнили. Так вот, Виктория Петровна, ваш папаша прокопался всю жизнь в чужих мозгах, а про свои, как говорят, забыл. Он все перепутал. Это теннисную ракетку надо держать как молоток, а молоток культурные люди держат знаете как? Вот так!» (Сжимает кулак, оголяет руку по локоть и делает неприличный жест. Смех в зале.)
Вот вам и критика снизу! (Аплодисменты.)
Ну, а вообще, мы с тещей живем дружно. С консенсусом. Хотя бывают и мисандерстендинги. (Смех в зале.)
Вот, к примеру, вчера утром. Встал я, помылся, вычистил зубы. Покурил. Пошел на кухню. А там вместо жены – теща. Бывает и такое. (Смех.)
«Доброе утро, Иван. Что вам приготовить на завтрак?» Я говорю: «Мама» (я с утра тещу всегда мамой зову, а уж к вечеру – Викторией Петровной). (Смех.) Да.
Так вот, говорю: «Мама, приготовьте мне, пожалуйста, яичницу». «Хорошо», – говорит. Ну, я тем временем в сортир заглянул. Подумать. (Смех.)
Потом руки помыл – и на кухню. Сажусь за стол. И она мне подает. (Пауза.)
Я говорю: «Мама, что это?» «Как, – говорит, – что? Яичница».
Я говорю: «Мама, скажите мне, на чем вы жарили эту яичницу?» «На сливочном масле».
Я говорю: «Тогда это не яичница». «А что же это, Иван?»
«А это, мама, издевательство над здравым смыслом». Она на меня смотрит, как на Чубайса.
Я говорю: «Мама, культурные люди всегда жарят яичницу на сале. Яичница без сала – это все равно, что молодая семья без тещи. (Смех в зале.)
Вы же культурный человек с высшим образованием, а не знаете таких элементарностей! Яичница с салом! Да это же именины сердца! Песня без слов! Апассионата! (Смех.)
Вот, говорю, смотрите и запоминайте. Учу в последний раз. Сперва надо правильно выбрать посуду. Сковородка должна быть: А – вместительной, Б – чугунной. А не это алюминиевое недоразумение. Им даже по голове как следует не трахнешь. (Смех.)
Выбрали, значит, сковороду. Поставили на огонь.
И сразу режьте сало. Режьте, режьте, режьте. Такими брусочками, брусочками, брусочками. Сантиметра два толщины. Длина и ширина… ну, это дело вашей совести. (Смех.)
Вот. Нарезали, положили на сковороду. Сало зашипело. Сперва тихо-тихо. Как вы на мою супругу, когда я под мухой прихожу. (Смex.)
А потом погромче, погромче. Такое легкое ворчание. Как у нас с супругой, когда я без денег. (Смех.)
И когда это легкое ворчание через пару минут переходит уже в серьезный разговор (помните, на той неделе по поводу покупки утюга?)… Вот тогда переверните сало. Перевернули, прошли еще минуты две, и можно бить яйца. Мой вам совет: на яйцах не экономьте. Яичницу яйцами не испортишь. (Смех в зале.)
Штучек пять, шесть. Семь. Восемь, девять. В общем, до дюжины – вполне имеете право. Разбиваете вы яйца в кипящее сало. (Зажмуривается.)
Это же симфония! Третья Патетическая. Яйца сворачиваются почти сразу. Чпок, чпок, чпок! И все это шкворчит, поет и беспокоится. Как коммунисты на несанкционированном митинге. (Смех.)
Берете вы сковородник, подставочку и ставите сковороду передо мной на стол. Наливаю я себе сто грамм „Московской“. (Вы, правда, в это время куда-то выходите по делам.) Вот. Наливаю, опрокидываю. Отламываю (заметьте, не отрезаю!) кусок белого хлеба, макаю его сначала в сало, потом в желток. Запихиваю в рот. (Пауза. Шноговняк вздыхает.)
В общем и целом, мама, я вам так скажу. Если вы хотите, шоб я молоток держал вот так (повторяет неприличный жест рукой), – делайте мне каждое утро настоящую яичницу. Ваша дочь, да и другие соотечественницы вам за это скажут большое женское спасибо!»
@ тут и много где :) |
Сороня не умел ни кувыркаться, ни жонглировать деревянными ложками, ни
играть на гуслях посконские веселые песни. Он вообще не умел делать
ничего хорошего.
Зато он как никто умел испохабить посконские народные сказки.
Начинал он сказку обычно, как от пращуров заведено, многие даже
скучали. Зато конец присобачивал уж такой...
Курочка ряба у него, например, в утешение деду и бабе снесла простое
яичко, но в яичке заместо белка и желтка оказалось обыкновенное
дерьмо, и оно поползло из скорлупы, затопляя избу, а дед с бабой его
ели большими ложками да похваливали.
Три богатыря в его переложении начали вдруг убивать совершенно
посторонних и невинных людей самыми зверскими и тошнотворными
способами, и делали это долго-долго, после чего с помощью чудесного
устройства превращались в три козьих катышка, что и было их конечной и
высшей целью.
Клобок, вместо того чтобы быть ему съедену лисой, вострым ножом
выпускал этой самой лисе кишки и развешивал их по всему лесу, а вволю
натешившись, начал успешно уничтожать волка, медведя, зайца, дедушку,
бабушку, и всю их деревню, причем деревня была большая и ни один
житель не был обойден вниманием круглого убийцы.
Иван-царевич и Серый Волк, проголодавшись после всех своих похождений,
недолго думая, зажарили доставшуюся им с таким трудом Елену Прекрасную
на вертеле и долго, с подробностями и перечислением частей тела,
кушали.
А еще он сочинил сказку про голубое мыло, которое варили сами понимате
из чего...
На счастье, посконичи научились к тому времени изготовлять из старого
тряпья бумагу, и всем придворным, неосторожно пожелавшим послушать
Соронины сказки, выдавался большой бумажный мешок, чтобы не губить и
без того горбатый паркет. Пакеты обыкновенно переполнялись задолго до
конца повествования.
И, о чудо, нашлись у Сорони преданные поклонники и почитатели, которые
обходились вовсе без мешков, и утверждали они, что Сороня сказал о
жизни нашей новое золотое слово, хоть и с нечистотами смешанное.
Более того, иноземных послов настолько восхитило Соронино творчество,
что они начали приглашать его погостить в свои державы, поучить
тамошних сочинителей уму-разуму, разъяснить миру загадочную
посконскую душу. Стремглав его вояжам не препятствовал -- хоть такая,
а все державе известность получается.
А если серьезно Вовка лучший. Он будто у Тарантино от Льва Толстого родился
yaplakal.com