Берлинская операция. Апрель - май 1945 года.

96. Солдаты 17-й Гвардейской мин.бригады у подбитого немецкого Тигра.

97. Танк Пантера из танковой роты Берлин, вкопанная в качестве ДОТа на улице Берлина. Май 1945г.

98. Немецкая техника, брошенная в районе Берлина. На переднем плане – автомобили Штейр-1500 и Кюбельваген. Май 1945г.

А что про них говорить? там в Берлине из-за быстрых и резких действий собственно немецких войск нормальных было шиш да нишиша - все оказались вне Берлина, а в столице оказался всякий сброд интернациональный - латыши, французы, голландцы и прочие шведы. А немецкого - фольксштурм, да гитлерюгенд

99. Убитый немецкий солдат возле башни от танка Pz.Kpfw.V Пантера.

100. Советская 122-мм гаубица М-30 на конной тяге в центре Берлина.

101. Артиллерийский тягач Ворошиловец буксирует тяжёлую 203-мм гаубицу Б-4. Берлин. 1945 г.

102. Артиллерийский тягач Ворошиловец буксирует тяжёлую 203-мм гаубицу Б-4. Берлин. 1945 г.

103. Атака советской пехоты. Берлин. 1945г.

Почитай книжки, умник.
Соревнования за взятие Берлина были не только у союзников, но и между 1-м Украинским и 1-м Белорусским фронтами, а Жуков с Коневым постоянно грызлись как собаки.
Берлин был занят нашими войсками полностью, но по договоренности между союзниками его всё равно поделили на четыре части. Три четверти из которых впоследствии превратились в Западный Берлин (анклав в ГДР).

Это сообщение отредактировал Волкособ - 8.04.2017 - 12:17

104. Советские бронеавтомобиль БА-64 и мотоциклисты в Берлине. 1945г.

105. Батарея 136-й Армейской пушечной артиллерийской бригады готовится к выстрелу по г.Берлину, апрель 1945г.

106. Атака советской пехоты. Берлин, апрель 1945г.

107. В Берлине.

108. Советские войска в Берлине.

109. Советские войска в Берлине.

110. Т-34-85 в Берлине.

111. В одной из танковых частей зачитывается приказ Верховного Главнокомандующего.

Спасибо. Очень итересны факты, которых не знал. Никогда "просвещённая европа" нам этого не простит. Даже немцы уже басом пытаются лаять.

Попадись ты мне в живую, я бы тебе эти слова в глотку твою поганую забил, сапогами кирзовыми. Гнида! Да ты, сука, и живешь сегодня только потому, что эти Воины, которых ты поливаешь грязью, не дали этим колбасникам гребаным из твоих предков мыло сварить! Тварь неблагодарная!!!

Хорошая, качественная тема.

для начала ТС спасибо, отличный материал, г-н Лавров, писающий тут, сам ты дебил безмозглый и труподрочер, что не нравится, не читай. В разрезе этой темы, хотел бы внести небольшую лепту. Как то тоже интересовался темой взятия Берлина и читал некоторое количество книг разных историков, так вот:
- были конечно изнасилования и мародерство, но это было в большей степени ответом на зверства немцев у нас.
Вот вам выдержки из книги Артём Драбкин. Я взял Берлин и освободил Европу

Полонский Лев Маркович (Интервью Г. Койфмана) начальник радиостанции 35-го гвардейского артиллерийского полка 1-й гвардейской мотострелковой дивизии
"...Мы располагались в Кенигсберге в бывшем юнкерском училище. В подвале спортзала, в подземных коммуникациях, я сделал себе «тайник», в котором хранил трофейное оружие – 3 пистолета. Один из них я не смог провезти в Союз во время демобилизации.
Вообще у нас, у молодежи, было наплевательское отношение к каким-то ценностям, к чужому добру. Мы настолько ошалели от самого факта, что выжили на войне, что все остальное нам казалось глупым, пустым и ненужным. Инкрустированное «буржуйское» трюмо, из дорогих пород дерева, обменивалось «баш на баш» на несколько пачек папирос. Осенью 1945 года я провожал на Южном вокзале Кенигсберга своих друзей, возвращавшихся на Родину. Ко мне подошел пожилой подполковник, комендант вокзала.
Долго и пристально, с болью в глазах смотрел на меня, а потом… тихо сказал: «Сын у меня на фронте погиб… А вы так с ним похожи… Сержант, чем тебе помочь? Что тебе отправить?»
И благодаря этому знакомству я мог бы отправить домой вагон добра, и не один. Но у меня не было дома… Мне было некуда и нечего куда-то что-то отправлять. Наш дом немцы сожгли еще в начале войны."

Войцехович Владимир Викторович (Интервью Н. Чобану) командир минометной роты 144-го гвардейского стрелкового полка 49-й Гвардейской стрелковой дивизии
"...И только потом, а это было уже 11 мая, к немцам на «Виллисе» лично отправился наш комдив Маргелов и очень жестко и решительно потребовал, чтобы они сдались в плен, ибо в противном случае огонь всей нашей артиллерии будет сосредоточен на них. Его угрозы подействовали, командир корпуса при нем же написал приказ о сдаче в плен, и немцы сдались без боя, и кто знает, сколько жизней наших солдат он спас… Те, кто был тогда с Маргеловым, рассказывали, что командир этого немецкого корпуса, старик лет шестидесяти, даже слезу пустил, когда подписывал тот приказ…
Когда немцы сдавали оружие, то наши солдаты начали отбирать у них часы, какие-то вещи, те заволновались, и тогда вмешался лично Маргелов, он это дело мигом прекратил, ведь он же пообещал немцам сохранить все их награды, личные вещи."

Корякин Юрий Иванович (Интервью Н. Чобану) радист 114-го отдельного полка связи
"...Был еще и такой случай, когда солдат или сержант поцеловал или обнял датчанку, а это видел какой-то датчанин, который позвонил в комендатуру, и этого солдата тут же арестовали и хотели отдать под трибунал якобы за изнасилование. Но когда эта девчонка узнала, что парня хотят отдать под суд, то она сама прибежала в комендатуру и сказала, что парень совершенно не намеревался ее насиловать. Правда, когда в 95-м году нас датское правительство пригласило на Борнхольм на празднование 50-летия Победы, нам сказали, что после ухода наших войск в 46-м году там было около сотни внебрачных детей. По-видимому, это относилось к нашим офицерам, в отличие от солдат жившим свободно на частных квартирах."
"...У Кошарина мы вышли к морю, затем повернули на восток, дошли почти до Гдыни, а потом повернули обратно и дошли до Сванемюнде. Я уже работал на полковой радиостанции, размещавшейся на «Studebaker US6x4», «сударе», как его называли. Радиостанция была американская, SCR с двигателем, размещенным на прицепе, и кунгом. Машина, кстати, поставлялась вместе с шоферским инструментом и кожаным пальто для водителя. Если видели, на фронте все наше начальство щеголяет в кожаных пальто, так это изъятые из комплекта, прилагаемого к американским «Studebaker».....Потом оказалось, что на острове было восемнадцать тысяч немцев, но они, немного посопротивлявшись, быстро одумались и сдались. Мостки подобрали, выехали, и я увидел мирную обстановку. Прямо в порту вижу написано «Кафе», мы с приятелем туда вломились, а там сидят датчане и едят мороженое. Мы тоже решили купить, достали деньги (нам давали немецкие марки), а продавец от нас как черт от ладана, что-то: «Nicht, nicht», – не подходит, значит. Ушли мы несолоно хлебавши. В тот же день мы узнали, что война закончилась..... Война закончилась, но мы еще два месяца провели на этом курорте. Там, правда, был сухой закон, но мы меняли на одеколон бензин, провода, лампы, батарейки. У меня 14 июня день рождения. Ребята говорят: «С тебя причитается. Организуй нам что-нибудь вкусное, надоела эта котловая еда». Что придумать? Живем-то на море. Ну, рыбы можно наловить, но сетей нет, значит наглушить. У нас были батарейки для фонариков. Они ценные были, потому что все, и солдаты, и офицеры, ходили с фонариками, а по штату они были только у нас. На несколько батареек я выменял кучу противопехотных мин и одну противотанковую, потом с напарником пошли к морю, там за бухту армейского провода выменяли у датчанина лодку. Положили туда мины, взрыватели, бикфордов шнур и в полукилометре от берега стали рыбу «ловить» – шнур приладишь, зажжешь, и все. А рыбы было: полчаса – и у нас пол-лодки! Приплываем. Нас встречает патруль с автоматами наперевес: «Вылезай!» И рядом с ними датчанин. Он нас продал! «Шагом марш!» Старшина ведет нас в комендатуру, материт: «Ишь, – говорит, – взяли моду рыбу глушить! Сети, млять, рвете! Рыбаки командованию жалуются! Придем в комендатуру, мы вам покажем!» Я не думаю, чтобы нас отдали под суд, но выговор получить или на гауптвахту посадить могли. Уже стали наводить порядок – везде наклеили объявления и проводили собрания о том, как вести себя с местным населением."

а вот про взятие берлина интересный факт
Шлемотов Александр Сергеевич (Интервью М. Свириденкова) начальник штаба танкового батальона 62-й гвардейской Молотовской танковой бригады
"....Вечером 24 апреля наша бригада, преодолевая жесточайшее сопротивление немцев, вышла к южной окраине Берлина. Там вообще жесточайший бой шел. На улицах везде баррикады, за ними замаскированные зенитные орудия. В подвалах и дворах – «фаустники». Однако уже к вечеру следующего дня мы взяли железнодорожный вокзал, овладели районом Лихтерфельде.
Самое интересное, что вести уличные бои нам очень помог один берлинский инженер, русский по национальности. Он хорошо знал Берлин и грамотно рассказал нам о расположении улиц, об обстановке в городе. Это многим нашим ребятам жизни спасло."

вот один из моментов о том, что у бойцов не было ни денег ни чего другого, на что можно было обменять или купить что то
Деген Ион Лазаревич (Интервью Г. Койфмана) командир танкового батальона 170-й танковой бригады
"... За сожженные вражеские танки нам давали деньги. Командиру танка и механику по тысяче, остальным членам экипажа по пятьсот рублей. И я получал деньги. Пока воевали в Советском Союзе, все причитающиеся мне суммы я отдавал в Фонд обороны. Многие так делали. Патриотизм был мощный. Позже, уже в наступательных боях, просил начфина перечислять деньги родителям. Отец говорил, что получал. Как учитывали уничтоженные танки? Учетчиков там много было. Сзади шли. В наступлении на поле боя все видно, как на картинке, кто сжег, как сжег. Не с доклада, мол, я уничтожил танк, нет. Вот он стоит, горит. За всю войну я уничтожил 23 танка и самоходок. Не один, конечно, с экипажем."

далее
Кузьмичев Николай Николаевич (Интервью А. Драбкина) командир танка 38-й танковой бригады
"...Так вот, значит, 2 мая приняли капитуляцию. В основном пехота этим занималась. Мы остановились метрах в 100–150, наблюдали, и все. Тут выходит один немец и начинает стрелять из автомата, ну рядом были его же соотечественники, они ему по голове стукнули.
Когда с окна стреляют, мы туда из пулемета или автомата, в зависимости от того, какой этаж. Заходили проверять, в подвале сидят гражданские лица, мы смотрим, нет ли среди них военных. Не знаю, может, кто-то что-то, но так, чтобы поголовно, нет. Мирных жителей не трогали. Когда видели женщин с детьми – тем более. Потом мы перешли старую границу с Польшей за Познанью, город Бенчен. Утром туда нагрянули, остановились у дома. Как раз я заходил автоматчиком. Стол, на столе блюдо, в тарелки что-то наложено, никого нет. Мы в подвал. Языком не владели. Выходите! Кушайте! Садитесь! Мы есть не хотели. Попросили пить: «Дринкен. Дринкен». Налили нам по стакану. «Хозяин, пей первый». Он смеется, выпил. И мы ушли. Вот тыловики могли, особенно те, у кого семьи были расстреляны на Украине и в Белоруссии. Не знаю никакого мародерства, люди разные бывают, может, кто-то злой, что у него семья погибла. Отдельные личности были. Мы еще стояли на плацдарме на Одере, нам объявили приказ Сталина, верховного главнокомандующего: «Имеются единичные случаи мародерства и убийства там-то и там-то». Военный трибунал приговорил их к высшей мере наказания и приказал принимать самые строгие меры, вплоть до расстрела. В Берлине немцы своих стреляли больше, наверное."

Бем Юрий Оттович (Интервью А. Драбкина) артиллерийский разведчик 345-го гвардейского стрелкового полка 105-й гвардейской стрелковой дивизии
"...Тут я немножко отвлекусь и расскажу вот что. Поскольку мы все время шли по венгерским деревням, очень много последнее время ходит разговоров о том, что были люди, которые насиловали женщин, и немецких, и венгерских. Что грабили вовсю. Что были мародеры и прочее. Надо вам сказать, конечно, такие явления в принципе были. Но за это карали очень жестоко. Расстреливали на месте. Я сам был свидетелем таких случаев. Были, конечно, жестокие ребята, особенно те, у которых погибли родственники или были сожжены деревни. Они действовали жестоко, бесчинствовали. Желание отомстить, оно, конечно, было. И сказать, что не было таких случаев, я не могу, такие случаи были. Но наказывалось это очень жестоко.
А теперь расскажу о том, что было повсеместно. Выбивают немцев из какого-то села наши передовые части, располагают их в этом селе по домам. Людей, как правило, никого нет, все убежали, дома пустые. Солдаты брали кое-что. Как правило, это часы. Кроме того, наша армия была вся в обмотках и в ботинках. Все быстро переоделись в сапоги. Но каких-то ценных вещей особенно не брали. Это не возбранялось. Тем более что армия действительно там одевалась. Я не говорю о том, что продовольствие было полностью немецким. У них были подвалы, забитые колбасами, вином, консервами. Все что угодно было. Но в рюкзаке, да еще марш по 50–60 километров – с полным вооружением трофеев много не унесешь. А когда мы уже вторым эшелоном приходили, ничего мы такого не брали, да уже нечего там было брать. Зашел я в один дом. Такой старинный замок. Всякое барахло выбрасывали из шкафов, искали, может быть, там есть что-нибудь ценное. Все завалено материей, бельем, одеждой на полметра от пола все завалено. В подвале были старинные вина. Мы же не останавливались, как правило, мы шли маршем. На ходу забегаем в этот подвал, чтобы взять какое-то продовольствие. Ребята быстро в рюкзак эти бутылки с вином. Я был непьющим и некурящим, и ничего меня не интересовало. Смотрю, в этом подвале лежит повидло, они были в кубах, завернутых бумагой. Я этот куб на плечо подхватил и побежал догонять свою телегу, на которой я ехал. Было жарко, и весь этот куб потек.
По пути нам время от времени показались заградотряды. Эти отряды при проверке машин выбрасывали все награбленное на обочину. И только после этого машина пропускалась. Никого не задерживали. Главным образом это были машины с офицерами. У них были машины, было на чем везти. Я видел, какой-то полковник вез, все у него выкинули. Ему ничего не сделали, езжай дальше. Но такие заградотряды я видел собственными глазами. Поэтому разговоры о том, что было такое повсеместное явление, что наши войска так себя вели, это полная ерунда и чепуха. Все это пресекалось. Тем более это было в 45-м году, тогда уже специально по этому поводу были листовки, которые раздавались и висели на домах, где строго это дело воспрещалось."

Похоронено там меньше 5 тысяч человек.
30 тысяч - цифра, образовавшаяся в 1972 году.
С какого бодуна - никто понятия не имеет, был якобы перенос других захоронений, хотя это толком не документировано, причем переносились не останки, а голимая цифирь.

Оценить можно хотя бы вот:

http://kerenmp.livejournal.com/294487.html

http://forum.patriotcenter.ru/index.php?to...g32344#msg32344

А написать можно что угодно. Вон пишут, что там 300 000 погибло наших.
И ничего, не краснеют.

Тем более, что при таких потерях (30 000 убитых) на узком участке прорыва - получилось бы, что и наступать дальше некому. Вы просто посчитайте кто там дрался - и сравните даже штатную численность с этой брехней про десятки тысяч убитых тока тут.

Дурят нашего брата.

На Военном Альбоме года 3 назад, сам принимал участие в обсуждении. По теме Док как всегда на высоте.

Отправлено с мобильного клиента YAPik+

Замполиты перестали существовать 29 августа 1991 года.

Это сообщение отредактировал Волкособ - 8.04.2017 - 12:25