Сергей Малинин Самогон
Что мы пили в Афгане? Пили мы всё, что горит, всё, что плещется, и всё, в чем бегают такие маленькие шарики (градусы называются). Это ведь только в Великую Отечественную боевые сто грамм полагались.
По особо торжественным случаям покупали в дуканах водку "Столичная", экспортный вариант. Шла она, по слухам, из Пакистана и стоила 20 чеков за бутылку. Было еще баночное пиво (невиданная для СССР экзотика) по той же цене, что и водка. Духам было всё равно, поскольку сами они, в основном, не пили, спиртное оценивалось у них по объему, а не по крепости.
В Баграмских дуканах в то время пользовался спросом афганский самогон под названием "шароп". Гнали его духи вроде бы из винограда, типа как грузинскую чачу, но вот какие добавляли еще присадки - про то лишь одному Аллаху ведомо, поскольку и сами изготовители определенного рецепта, скорее всего, не имели, и мешали туда всё подряд, разную дрянь. А для очистки применяли, говорят, известь.
Много народу потравилось тогда этим зельем. Даже песня такая была: "Ах, шароп, шароп, шароп, он меня загонит в гроб!" Это и не мудрено. Может, духи в него и специально яду какого-то подмешивали.
Однако пить-то что-то надо было. Ну и пили. Продавался шароп в небольших полиэтиленовых пакетах, завязанных узлом. Пробовал я это пойло лишь однажды, когда по дороге в отпуск мы с Шуриком Жуковым заночевали в Баграме в нашей противотанковой батарее, которая стояла на охране штаба дивизии.
Мы взяли в проверенном дукане пару пакетов шаропа и кило мандаринов, всё это под руководством опытного старлея из ПТБ. Он научил нас, как надо вскрывать пакеты, чтобы не пролить не капли. Надо воткнуть в пакет автоматный патрон, а затем выдернуть его над кружкой. В аккурат триста грамм выходит. Ну и гадость, доложу я вам, этот шароп!
Возвращаясь из отпуска, я вез с собой три бутылки спирта. Одна была честная, с надписью "Спирт питьевой", купленная в военном универмаге в Москве. Вторая - заделана под водку, а третья - под вино 0,7 литра.
Таможенник в Тузеле спросил:
- Что везете из спиртного?
- Две бутылки водки и одну вина.
- Ну, покажите вино…
Он взболтал мою винную бутылку, и в ней появился предательский длиннохвостый "джинн".
- Это не вино!
- Ну не вино… Понимаешь, друг, очень надо! Мужики ведь ждут!..
Но таможенник был непреклонен.
- Что еще везете из спиртных напитков? - спросил он сурово.
- Да ничего больше… - тут мне подумалось, что если он сейчас захочет посмотреть и на остальные бутылки, - я тогда вообще прилип со своим спиртом.
Но таможенник вместо этого начал перечислять:
- Что еще есть? Коньяк есть?
- Нет.
- Ликер?
- Нет.
- Джин?
- Нет.
- Виски?
- Нет! (откуда, господи?!)
Этот цербер вспомнил все известные миру спиртные напитки, но вот про спирт в чистом виде забыл! Так что я отвечал ему как на духу, совершенно откровенно. А злосчастную бутылку с якобы вином я решил отдать остающимся: двоих наших почему-то не включили в списки на этот рейс, и они нервно курили на крыльце. Но как только, с разрешения таможенника, я выскочил в зал с бутылкой в руке, меня увидел знакомый прапор.
- Ты чего бегаешь? - спросил он.
- Да вот…
- Давай сюда!
Он сунул мою бутылку в свой необъятный чемодан, и без труда пронес мне ее через "ворота Родины".
По приезду в Руху трех бутылок спирта хватило на один вечер. Так что это я еще удачно попал, поскольку вскоре грянула перестройка и "сухой закон", когда провозить спиртное через границу вообще запретили.
Поэтому основным, так сказать, блюдом был, конечно, самогон. Ну, если кто дотерпеть не мог, то брага. Самогонные аппараты были практически в каждом подразделении. Причем официально разрешенный и зарегистрированный - только один - в ремроте. Он назывался "дистиллятор" и был призван обеспечивать полковые аккумуляторы дистиллированной водой.
Аппараты были и примитивные и усовершенствованные. Старшина 4-й роты Володя Комаров с полным основанием утверждал:
- Если провести конкурс, мой аппарат займет первое место!
Аппарат у него был и правда знатный - электрический, с ТЭНом от электрочайника и чуть ли не с ЧПУ. У других были попроще, сделанные из "бомботары" - герметичной цилиндрической укупорки от каких то частей авиабомб, объемом литров пятьдесят, и длинными змеевиками из гидравлических трубок от подорванных БМП.
Эти монстры ставились прямо на костер где-нибудь на склоне горы рядом с ручьем, в ледяную воду которого погружался змеевик.
Самогон гнали из сахара, из афганской тутовой халвы (очень сладкой, но по консистенции напоминавшей гранит), из конфет и даже из томатной пасты. Были и еще какие-то совсем экзотические рецепты, но это уже на любителя.
Как-то мы с недавно приехавшим по замене ЗНШ батальона отправились в полковой магазин. Я по каким-то своим надобностям, а он хотел купить конфет на самогон, чтобы отметить "вливание" в коллектив.
- Что хотите, мальчики? - встретила нас продавщица.
- Да вот конфеток бы, какие у вас на самогон получше?
- На самогон? Да вот эти, с пчелкой все берут, - указала она на югославские леденцы, расфасованные в желтые целлофановые пачки с нарисованной на них пчелой.
- Ну, давайте коробочку (пачек пятьдесят)!
Конфеты сначала долго варили в воде, превращая их в сироп, а потом в него добавлялись дрожжи, которые доставали на полковом хлебозаводе. Вот, наверное, армейские снабженцы в Союзе репы чесали, куда идет столько дрожжей в Афгане, все нормы перекрываются раз в пятнадцать! А ведь, кроме того, еще и хлеб пекся почти нормальный, вполне съедобный во всяком случае!
Бороться с самогоноварением было бесполезно, поскольку жажда у нашего народа неистребима, особенно на войне. Да всерьез никто и не боролся.
Однако командир полка периодически лично возглавлял кампании по борьбе с пьянством, хотя и сам был не дурак выпить, но, как говорится, ноблес оближ - положение обязывает.
Однажды он вышел на утреннее построение офицеров перед штабом с торчащей из кармана бутылкой, бережно заткнутой бумажной затычкой, и поведал нам леденящую душу историю:
- Захожу я, значит эта, полчаса назад на продовольственный склад, и что я там вижу? А вижу я там двоих наглых прапоров, которые уже с утра пораньше решили спиртику тяпнуть! В одной руке держат по стакану, в другой - космический сухпай на закуску (завезли нам как-то партию просроченных космических тюбиков, наверное, в виде эксперимента), и опоздай я еще на секунду - уже бы туда пошло! Ну, заставил я их слить всё обратно! - и командир тряхнул перед нами бутылкой. Из строя раздался всеобщий стон.
-Что?! - не понял командир. - Все по рабочим местам! Командиры подразделений! Займитесь, наконец, своими людьми! Распустились тут! Кого поймаю с пьянкой - под арест! Офицера - на суд чести! Зампотыл! Твои прапора? Записку об аресте и на пять суток на гауптвахту в Баграм! Обоих! - Строй застонал опять. Ничего себе наказание - в Баграм слетать на халяву!
Куда пошло потом содержимое бутылки - двух мнений быть не может. А у командира от таких вещей (видимо от недопития) начинался зуд. И тогда, вооружившись миноискателем для поиска браги, он проводил рейд по каптеркам. Брагу обычно готовили в двенадцати- или сорокалитровых армейских металлических термосах. Весть о командирском шмоне распространялась по полку моментально. В каптерках на всякий случай разбрызгивался флакон одеколона (для запаха), а термоса спешно перепрятывались, или, по крайней мере, обкладывались ломами, топорами и прочим металлическим инструментом, чтобы сбить с толку командирский миноискатель. Иногда помогало.
Как-то один из старшин обложил термос минометными минами, гранатами и выстрелами к РПГ, но тут же схлопотал строгий выговор за неправильное хранение боеприпасов. Правда, командир, зайдя в очередную каптерку и почувствовав мощный запах одеколона, наконец, догадывался, что фактор внезапности утрачен. И тогда вместо тотального шмона он начал проводить адресные набеги, которые частенько оканчивались удачно. Весь конфискат в виде вторичного продукта изымался им в свою пользу, а брага публично-показательно выливалась.
Ремрота одно время с помощью своего дистиллятора освоила перегонку противооткатной жидкости на спиртовой основе, которая называлась "Стеол М", и применялась в артиллерийских орудиях. Напиток назывался "Сказка", имел крепость градусов семьдесят и один (из многих) побочный эффект: после употребления вся кожа начинала жутко чесаться, а у некоторых индивидов даже выступала сыпь, как при скарлатине.
Так что самым постоянным, и я бы сказал самым надежным напитком, был именно самогон. Были его знатоки, были ценители, даже гурманы. Один из таких гурманов Магомед Б., прапорщик, командир зенитно-ракетного взвода нашего батальона, кстати, чеченец по национальности, научил нас облагораживать самую вонючую сивуху - надо лишь пшикнуть в стакан один раз каким-нибудь цивильным одеколоном, типа "Командора". Мерзкий запах сразу пропадает, а появляется благородный, такой коньячный или ликерный.
Магомеду хотя по религии и не положено было употреблять, но в этом деле он мог заткнуть за пояс любого. Причем место, где разливают или гонят, он безошибочно находил по запаху, а нюх у него в этом деле был собачий. Стоило Маге лишь выйти вечером на улицу и потянуть носом воздух - он тут же брал след. Причем характер напитка определял на подходе уже метров за пятьдесят - сто с аптекарской точностью.
- Самогон! - отрывисто бросал он на ходу, глубоко вдыхая через нос и захлебываясь слюной от возбуждения: - Тутовый, из халвы. Первач. Брага три дня выдержки!
Однажды, изрядно набравшись с вечера, Мага спал в своей комнате на втором этаже. Проспал развод. Комбат лично пришел будить его, но тщетно. Натравил зампотеха. Результат тот же. В это время начался обстрел РСами (реактивными снарядами).
- Да тьфу на тебя! - сказали комбат с зампотехом спящему Маге, и ушли в укрытие.
В это время РС пробил стену дувала, и, почему-то не разорвавшись, прошел навылет на первый этаж прямо у Маги под кроватью, слегка зацепив ее хвостовиком и осыпав кусками глины от стены. Вот тогда то Мага, наконец, проснулся, и слегка обалдев от такого поворота дела, прямо в нижнем белье выскочил на улицу, где в состоянии аффекта нарезал кругов пять вокруг дувала, прежде чем пришел в себя. Потом он еще неделю пил не просыхая, всем говорил, что со страху, но это был скорее повод.
А дядя Коля - Мамонт, Рухинский человек-легенда, как-то чуть не спалил нам дом. Он со дня на день ждал заменщика и, как положено, лежал в комнате "на сохранении", гоняя кассеты на своем "Шарпе-90", что не мешало ему в свободное время заниматься производством самогона. Как-то он выгнал весьма крепкий напиток, наверное, двойной перегонки, и изрядно напробовавшись своего произведения, решил продемонстрировать нам его качество.
- Смотрите, горит! - сказал дядя Коля, и плеснув на пол из трехлитровой банки, чиркнул зажигалкой. Вспыхнувший синим пламенем самогон потек под сухие дощатые половицы. Еле потушили.
Что характерно, наркота спросом совсем не пользовалась. Чуждое это нам было явление, и отдельные случаи воспринимались тогда, как извращения. Спасибо Михаилу Сергеевичу - помог внедрить наркоманию в широкие народные массы. Если бы не его борьба с пьянством, возможно, всё было бы иначе…
А так - что еще добавить? Пока Россия пьет, она непобедима!
2002 г. Санкт-Петербург
yaplakal.com