Интересные снимки известных людей 20.10.25

Радиоприёмник ''Спидола'' (ПМП-60) - Полупроводниковый Малогабаритный Приёмник, 1960 года.

Этот радиоприемник стал одним из главных героев советского сериала про Резидента. Появляется он уже в первой части и присутствует во всех сериях фильма.
По сюжету фильма это не просто радиоприемник, а шпионская радиостанция! Путем простых манипуляций внутри корпуса, сугубо мирное изделие превращается в шпионский инструмент западной разведки.

Это сообщение отредактировал fox1001 - 21.10.2025 - 09:40

;;

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Евгения Симонова (в девичестве Вяземская) с братом Юрием. Писатель, телеведущий, профессор МГИМО.

Интересный факт, не знал!

Офигенный пост.
Пасиб.

Фото дня


Генри Киссинджер и Леонид Брежнев обсуждают план прекращения Войны Судного дня, 21 октября 1973 года
Фото Владимира Мусаэльяна

Снимается кино

Сегодняшний юбиляр Никита Михалков на съёмках фильма Очи чёрные, 1987 год

Добавлю малость.

«Я готова согласиться на любую роль в сказке. Надо трезво оценивать себя, но я бы с удовольствием сыграла то, что на позднем этапе делала Фаина Георгиевна Раневская, только со своим вкусом и характером. Когда меня спрашивают, каких двух великих в кинематографе можете назвать, я называю Чаплина и Раневскую».

Надежда Румянцева

Размещено через приложение ЯПлакалъ

В «Самых первых воспоминаниях» Василий Шукшин писал: «На всю жизнь я сохранил к матери любовь. Всегда ужасно боялся, что она умрет: она хворала часто. Потом в нашей избе появился другой отец. Жить стало легче. А потом грянула война, и другого нашего отца не стало: убили на Курской дуге. Опять настали тяжелые времена».

С тех пор мать заботилась о своих детях сама, а потом — они о ней.

Даже уехав учиться в Москву, Василий Шукшин никогда не забывал о матери. Он тоже часто писал ей письма. И даже хвастался её заслугами перед товарищами:

«Здравствуй, мама!

Получил 200 рублей, посылочку (вторую) и письмо. Мама, так что это ты делаешь? Купила пальто. Милая моя, ведь я бы с таким же успехом проходил в шинели осень и весну. Получаю посылочку, опять как маленький вагончик. Что же, думаю, она сюда умудрилась еще-то положить? Развертываю, а там новехонькое пальто. Вот тебе раз! Мама, ты где деньги-то берешь? Пальто мне как раз. Но я пока носить не буду. Вот дотаскаю шинель, а там уж… Деньги у меня есть. Числа до 15 октября денег хватит. Больше не покупай. И вообще, мама, больше ничего не покупай. Сегодня получил твое письмо с фотографией. Мама, ты как будто немного похудела. Милая моя, напиши честно — как живешь? Как питаешься? У меня в этом отношении все в порядке. Денег хватает через глаза. Насчет валенок. Да, мама, придется, наверное, выслать. Это верно ты говоришь. Москва-то Москвой, а зима зимой…

Живу очень интересно, мама. Очень доволен своим положением. Спасибо тебе за все, родная моя. Успехи в учебе отличные. У нас не как в других институтах — т. е. о результатах обучения известно сразу. Ну вот пока и все. Итак, мама, повторяю, что я всем решительно обеспечен. Недавно у нас на курсе был опрос, кто у кого родители. У всех почти писатели, артисты, ответственные работники и т. д. Доходит очередь до меня. Спрашивают, кто из родителей есть. Отвечаю: мать. Образование у нее какое? Два класса, отвечаю. Но понимает она у меня не менее министра».

Писатель на протяжении всей жизни восторгался своей матерью. И всегда по ней очень скучал. Он писал и говорил про неё так, что люди разбирали эти высказывания на цитаты.

Именно Шукшин — автор известной фразы: «Мать — самое уважаемое, что ни есть в жизни, самое родное — вся состоит из жалости. Она любит свое дитя, уважает, ревнует, хочет ему добра — много всякого, но неизменно, всю жизнь — жалеет».

Мария Сергеевна пережила своего сына, который скончался в 1974 году из-за инфаркта. Но продолжала писать ему письма:

«Сыночка! Дитё моё милое, не могу я тебя докликаться. Сердечушку моему в груди места мало. Горло моё сжимает. Хочу вслух крикнуть — голосу нет. Сокол ты мой ясный, знал бы ты, как тяжело твоей любимой мамочке?! И тёмная ноченька меня не может успокоить. Говорят со мной — я их не слышу, идут люди — я их не вижу. Одна у меня думушка: нету моего дитя милого на свете. Голубь ты мой сизокрылый, солнце ты моё красное! Приснись ты, дитё милое, мне во сне, обогрей ты моё истерзанное сердечушко. Милый, милый ты мой дитёнок, расскажи ты мне про свою несчастную смертычку. Что же с тобой, дитё моё, случилось? Не думала я о таком великом горюшке. Сыночка, приснись, расскажи, дитёнок мой ненаглядный. Навалил ты на меня тоску со всего света белого. Жду я тебя, дитёнок, жду, откуда жду, сама не знаю. Милый ты мой, милый, на кого же ты нас всех покинул, ласка ты моя ненаглядная! Как же ты мог расстаться со своей любимой семеечкой? Ты их любил: жену и малых детушек, да всех ты нас любил, никого не обидел, сын ты мой ненаглядный, дитё моё, дитё милое. Расступися ты, мать-сыра земля, покажи мне дитя милого! Дитёнок мой, дитёнок, прости меня! Я тебя потопила своею слезою горькою. Не могу я ни на одну минуточку забыться. Были бы у меня крылышки, я бы каждый день слетала бы на твою могилочку, мне бы легче было. Дитёнок, милый дитёнок! Любил ты от меня письма получать, вот я и пишу. Может, тебе добрые люди прочитают. Ну, милый мой дитё, сын ты мой любимый, светлая тебе память, ласка ты моя несчастная…».

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Когда в первый раз на сцену вышел? Мне было 2,5 года, когда, увидев папу на сцене, я сорвался из зала и побежал к нему... В детском саду играл зайчиков и буратин. Школьником пару лет посещал Театр юношеского творчества при Дворце пионеров. Вот и вся подготовка. Я ведь раздолбай... И родители особенно не влияли. Мама считала: главное, чтобы ребенку было хорошо. Папа был уверен, что из меня ничего путного не выйдет. Но есть во мне что-то от фаталиста... Если ты упал в воду, можно пытаться плыть против течения, барахтаться, потерять силы и утонуть, а можно сэкономить силы, и когда тебя прибьет к берегу, вернуться к тому месту, где упал, и продолжить путь. Мой вариант — второй. Хотя, бывают моменты, взбрыкиваю очень сильно.

В ЛГИТМиК, поступал целенаправленно, хотя после 8 класса по совету учителей перевелся в физико-математическую школу при ЛГУ (среди моих одноклассников сегодня много профессоров). Я легко соображал, где какую формулу подставить. Первые полгода учился на одни «пятерки». А когда началась настоящая математика, понял, что пропал. Пришлось дать преподавателям честное слово, что не буду поступать в технический вуз. Мне поставили «тройки» и отпустили с Богом. Учитель математики, кстати, рассказывал историю про Бора, которого однажды спросили об ученике, подававшем надежды. Бог ответил: «Он нас покинул — ушел в актеры. У него не хватало воображения...» Можно сказать, история про меня. Представить себе, что где-то в бесконечности параллельные прямые пересекаются, выше моих сил.

С первого раза в театральный не поступил. И сейчас думаю: слава Богу. На моем курсе собралось просто преподавательское созвездие! Значит, все правильно...».

Андрей Краско

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Я в детстве жил на Марсовом поле, как говорили, в «бывшем елизаветинском дворце». С другой стороны был Аптекарский переулок, дом 4 – самый центр Петербурга. Метров 200 до Миллионной улицы, 50 - до Мойки, меньше километра до Летнего сада, столько же до Эрмитажа и Невского. Это такое тихое место, но в центре так называемого «золотого треугольника» города. Центровее ничего нету. Старинные столбы, вековые дома, подвалы, везде вместо асфальта булыжник...

И в моем детстве именно вокруг нашего дома все время снимали фильмы. Раз в месяц - точно! И атмосфера была соответствующая. Все время ходили «матросы» с пулеметными лентами крест-накрест, «конница» грохотала подковами... Еще во дворе рассказывали всякие киноистории. Например, у нас был один мальчик, который очень гордился, что его папаша «вчера пил пиво с Лениным». То есть снимали очередной революционно-исторический фильм, и его отец встал в очередь в пивной ларек за загримированным под Ленина Кириллом Лавровым. Попил с ним пивка и потом на каждом шагу об этом рассказывал... То есть кинематограф всегда был где-то рядом.

Мне было лет 10, когда в Михайловском саду снимали очередную картину, причем, детскую, и я туда уже пошел конкретно – чтобы взяли, но, оказалось, что для той ленты я был «переросток». Потом был набор детей на «Ленфильм», и меня опять не взяли из-за возраста… Самое интересное было потом. После школы я поступил в ЛЭТИ – ленинградский электротехнический институт. И примерно через полгода ко мне вдруг подошел наш педагог по физкультуре и предложил сыграть главную роль в фильме «В моей смерти прошу винить Клаву К.».

Оказывается, накануне он встречался со своим приятелем, вторым режиссером этого фильма. И тот пожаловался: мол, «прочесали» все вузы страны, не можем найти исполнителя главной роли». Спросил: «Может, среди твоих студентов есть какой-нибудь… замысловатый?» И физрук почему-то сразу вспомнил обо мне. Так я попал на «Ленфильм». Пробы шли долго, в конце концов осталось четыре кандидата. Помню, когда я всех их увидел, понял, что сниматься буду я. Это был 1979 год.

В тот момент я вообще мало что понимал, потому что почти сразу сильно заболел «звездной» болезнью и взлетел над реальностью. Мне казалось, что никакое это не кино! Просто люди собрались для того, чтобы покайфовать. Все ходят, умничают, прикалываются. И все! Помню, когда впервые увидел живьем на съемочной площадке Любовь Полищук (а она уже снялась в «31 июня»), я к ней подошел и спросил, что она такая суперизвестная и суперкрасивая здесь делает. Она посмотрела на меня как на ненормального, и ретировалась...

К счастью, все прошло месяца через два. Я сел и задумался: вот закончится съемка, и что я буду делать дальше? Ведь таких, как я, снимают в одной роли и забывают, потому что вокруг много одноразовых. Я испугался! И тут мне повезло: еще не закончились съемки «Клавы К.», как Евгений Маркович Татарский пригласил меня в «Приключения принца Флоризеля».

Владимир Шевельков

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Когда я согласился сыграть Берлиоза, меня пугали, что это мистика, Евангелие от сатаны. Но там вообще не об этом история. У Булгакова были очень сложные отношения с советской властью – это во всех его произведениях прочитывается. И если прочитать роман с этой точки зрения, то все выглядит не так. Я читал несколько сценариев, несколько картин видел и убедился, что никто не знает, что делать с современной частью этой истории. Обычно снимается такой капустник – вся команда Воланда там просто валяет дурака. А на самом деле смысл в том, что, когда вся эта дьявольская команда прибыла в Москву, выяснилось, что они не могут сделать ничего, что выходило бы за рамки, было бы чем-то неожиданным или привычным для окружающих. Все дьявольское здесь уже было осуществлено до них».

Александр Адабашьян

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Любовь нужна в любом возрасте. Без этого не стоит жить! Пока я люблю - я живу.

Я вышла замуж в 21 год. У меня был очаровательный муж, звукооператор на «Мосфильме», с которым мы прожили 26 лет. Мы с ним познакомились на съемках, они длились полгода. А когда закончились, я вышла за него замуж. У нас свадьба была в яблоневом саду.

Цветы он мне вообще не дарил. Зато по утрам каждый день приносил свежую сметану, булочки, творог, яйца. Он материально за мной ухаживал. Мой муж, Владимир Васильевич, решил, что меня надо кормить хорошей, доброй пищей, чтобы я была такая же вкусная и бело-розовая.

Никогда не жалела, что рано вышла замуж. Жалею только, что он так рано ушел. Мы жили душа в душу, и все, что я знаю в этой жизни, все свое образование получила от своего мужа. Это был очень разносторонний человек, который обладал удивительным даром рассказчика. Он очень много читал и рассказывал мне всякие истории до трех, четырех часов ночи. Мы стали родственными душами еще и потому, что он тоже любил историю, поэтому мне было с ним очень интересно.

Муж принимал меня такой, какая я есть. Никогда не устраивал мне сцен, даже если я приходила домой очень поздно. Сам никогда не ходил на банкеты, потому что не очень это любил, но всегда отпускал меня туда со спокойной совестью. Только говорил: «Позвони, если задерживаешься». Я лишь однажды ему не позвонила. Прихожу домой, а он спит. Время — пять утра. Я так обиделась: «Как тебе не стыдно, жена пришла в пять часов утра, а ты спишь». Он говорит: «А что я должен был делать?» — «Как что? Волноваться!».

Могу бесконечно рассказывать, каким удивительным был мой муж. Я жила как за каменной стеной. Не знала, как и где покупать продукты, не заботилась, хватит ли денег до зарплаты. Вова голоса ни разу на меня не повысил! А ведь я любительница поорать. Как заведусь! А Вовка спокойно слушал и в паузу, когда я воздуха набирала, улыбаясь, говорил: «Обедать-то мы будем?» И да – вкусный творог, густая сметанка и свежие булочки всегда утром были на столе!

Мы 26 лет прожили вместе. А однажды Володя пришел утром на киностудию, присел на скамью, схватился за сердце – и всё! Я была настолько потрясена его смертью, что долго не могла прийти в себя. Похороны прошли как в тумане. Тоска меня сжирала страшная! Сын Вася к тому времени уже жил отдельно, ему было 25 лет. И осталась я одна… Мне 50, не молодая и не старая. Но жить не хотелось совсем!

И пошла я опять своей дорогой. Только домой долго еще не любила возвращаться. Потому что по привычке ждала звонок, думала, что дверь распахнется, а на пороге – Володя.
Ее звали замуж. Но сердце «знойной женщины» оставалось глухо.

Сначала думала, жизнь возьмет свое: встречу того, кто займет место Володи, – объясняла актриса. – Но второго такого нет! Я поняла: нет, не выйду больше замуж. Не хочу.
Она так любила своего супруга, что и после его смерти верила: он всегда рядом. Знаю оберегает меня. Я это чувствую. Однажды увидела его во сне. «Возьми с собой!» – умоляла. А Вовка погладил меня по голове: «Мы с тобой обязательно встретимся, правда, нескоро. Но обещаю, я дождусь тебя». И я вам так скажу. Жить мне сейчас очень хочется, но и умирать не страшно. Потому что знаю: мой любимый ждет меня там».

Наталья Крачковская

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Мне было лет, наверное, 12, а может 13, я вспрыгнул на заднюю подножку 6-го трамвая, который у нас в Саратове ходил по улице Горького, и вдруг почувствовал, что правая нога моя медленно-медленно сползает под колесо. А я уже хотел быть актером: с отрезанной ногой куда я гожусь? И вдруг майор-фронтовик, стоявший рядом, хвать меня как щенка за воротник и втащил на подножку трамвая. «Не делай этого больше!» Тогда я в первый раз в жизни подумал, что проскочило, всевышний меня бережет. Это было очень сильное впечатление. А потом, спустя годы, я поступил в Школу-студию МХАТ. Сидел у иллюминатора самолета ИЛ-12, там было человек восемнадцать вместе со мной, и в какой-то момент, любуясь на Тамбовскую землю, я заметил из-под крыла пламя. Я безо всего, безо всякого перехода стал молиться: «Господи, спаси и сохрани мою маму».
Когда я организовал какой-то минимальный комфорт для мамы, я попросил: «Если можно, дай мне шанс, помоги спастись, я очень люблю театральное ремесло и всегда буду служить театру» - после этих слов самолет перестал падать. Это уже не совпадение».
⠀
Олег Табаков

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Я очень рано узнал славу, еще когда учился в четвертом классе школы. Мне учительница дала задание - исполнить на вечере чеховский рассказ "О вреде табака". Зрители очень сильно смеялись!

А в пору своей учебы на первом курсе театрального института я, помнится, выбрал для чтения смешной рассказ. Автора не знал! Как-то читаю рассказ на вечере, по окончании ко мне подходит невысокий человек интеллигентного вида, протягивает руку, благодарит за чтение и вдруг говорит: "Я даже не подозревал, что написал такой хороший рассказ!" Это был Зощенко. С тех пор я с ним больше не встречался. Но когда его травили, я продолжал читать его рассказ "Мелкий случай из личной жизни". И читаю его до сих пор, как и другие рассказы, в том числе и знаменитую зощенковскую "Аристократку"».

Николай Трофимов

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«В Петербург я влюбился давным-давно, еще до того, как начал танцевать. Я постепенно так его изучил, что могу водить экскурсии и рассказывать то, что не все местные знают. Только это не делает меня петербуржцем. Впервые я оказался здесь в мои семь с половиной лет. Мама привела меня на улицу Зодчего Росси и показала здание Ленинградского хореографического училища.

Я хорошо помню тот июльский день. Мы были в поездке с обширной театрально-музейной программой. Помимо этого у мамы были свои дела. Я только после ее смерти обнаружил, что у нее с Петербургом была связана личная история, она задолго до моего рождения хорошо знала и сам город, и многих людей отсюда.

Она запланировала время на покупки в Гостином дворе (тогда этот универмаг был практически еще одной достопримечательностью, где продавались дефицитные товары), а мне купила билет на сеанс в кинотеатр «Аврора» — в прокате шел фильм Милоша Формана «Амадей». После мы договорились встретиться в сквере, что в народе зовется Катькин сад. Фильм шел три часа, я нарыдался, вышел из кино, купил мороженое и ждал маму. Когда она пришла, то тоже купила себе мороженое и рассказала мне про памятник Екатерине II и все фигуры, окружающие его пьедестал. Он произвел огромнейшее впечатление: думаю, это один из лучших монументов царствующим особам в мире. Потом мы обогнули здание Александринского театра и пришли на улицу Росси. Мама сказала: «Ты же любишь балет, вот здесь ему учат». А я заметил, какой странной особенной походкой шли некоторые девочки. Это были воспитанницы училища.

Еще я запомнил, что в Петербурге везде ходили толпы. В Исаакиевский собор, который тогда был антирелигиозным музеем с маятником Фуко, стояла гигантская очередь, круга в три по периметру. Мама, которая всегда сразу шла напролом, подошла в ее начало, дала какой-то женщине трешку — и мы оказались внутри. Меня в первый визит в Петербург больше всего поразил как раз Исаакиевский собор.

Петербург моего детства — город бесподобной красоты. Он запомнился мне разно­ цветным, очень праздничным по сравнению с Москвой, где я часто бывал. Еще меня поразил ужасный холод. Когда я в 13 лет при­ ехал на просмотр в Вагановское в марте, вся улица Росси была завалена сугробами, а на здании висели гигантские сосульки.

Я часто задаюсь вопросом: как Петербург, с его сложными погодными ­ условиями, стал балетной столицей? Идти на классику утром зимой — это же испытание. У меня есть версия, что это из-за того, что улицы Петербурга выстроены сообразно архитектурным ансамблям площадей — это рифмуется со строением балета».

Николай Цискаридзе

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Не в девичестве.

Симонов - фамилия отца.
Вяземская - фамилия матери.

«Жальче всего мне сейчас улыбающихся кассирш в супермаркетах. Адская работа. Я сразу вспоминаю, как в самое глухое время застоя сюда приехал один мой знакомый, швейцарец. Жил, смотрел на все. Под конец спрашиваю его: что вам у нас понравилось? Говорит: свобода. Я: как занятно. И что вы видели? «Прежде всего, свобода — в магазинах. У вас продавец — свободный человек, он может сказать: да пошли вы все! Не встанете сейчас в очередь нормально — вообще уйду. А у нас это не люди, а роботы, которые все время улыбаются и все подают-подают-подают. И вообще большинство людей у нас сейчас такие». Я тогда воспринял это с насмешкой — сейчас часто вспоминаю. И деть эту работу никуда нельзя, потому что деньги нужны очень. Я видел, как во Франции наши, закончившие там вуз, становятся профессионалами, но это работа безразмерная: надо почему-то всегда работать с утра и до ночи. Кино сегодня снимают по 12 часов в день. Я участвовал в этой хреновине — и пытался людей образумить. А они говорят: сейчас так работают. Сериальщики — актеры, которые снимаются в сериалах, — у них там вообще круглосуточно идет съемка. И так — месяц, два. В результате актеры стираются абсолютно — что мы на экране и видим. Я говорю шоферу, который везет меня на вокзал после съемок в Питере: «Слушайте, мы ж с вам встретились в 9 утра, 14 часов прошло, а вы все за рулем». Говорит: «А я сейчас поеду развозить тех, кто остался, потом в пять утра еще приеду». Слушаю сейчас радио: Франция просит Брюссель поставить хоть какие-то ограничения дальнобойщикам, потому что страшное количество аварий из-за усталости. Чудовищная идет гонка. Человечество сто лет билось за 8-часовой рабочий день, и иногда с кровью, за выходные, за отпуск — и все: это стерлось, время отнято. Как вернуться? Я не знаю, потому что сами трудящиеся по 14 часов на мое предложение протестовать сказали: «Да что вы! Не надо, Сергей Юрьевич. Вы — другое дело, вы уже проскочили, а нам имя зарабатывать надо».

Сергей Юрский

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Александр Адабашьян про Юрия Богатырёва:
«Я думаю, живопись для Юры была продолжением его профессии. Он рисовал друзей, старушек на улице, чеховских персонажей. Любил гулять по арбатским переулкам и потрясал меня знанием этих мест. У Юры ведь долгое время была красногорская прописка, ему не полагалось общежитие. Поэтому он жил у однокурсника Кости Райкина, а потом переехал ко мне. Юра был человеком детских реакций: легко обижался, легко мирился. Мы познакомились с Юрой на дипломной работе Никиты Михалкова. Вольно-невольно много общались, а потом выяснилось, что Юра увлекается живописью. Мы вместе ходили на выставки, одно время Юра даже жил у меня дома. От комплекса "приживалы" придумал себе, что обожает мыть посуду. Когда к родителям приходили гости, умолял маму: «Ничего не трогайте! Я приду и все перемою!» Никогда не возвращался домой с пустыми руками: то булочки калорийные приносил, то пакетик сушек. Очень трогателен был в общежитии. С людьми Юра сходился не сразу. Был сначала ершист, боялся, что его не воспримут, и делал вид, вроде бы оно ему и не очень-то надо. Но стоило человеку отнестись к нему доброжелательно, он сразу «влюблялся». Когда он, работая в «Современнике», «влюбился» в Галину Борисовну Волчек, то каждое утро мыл ей машину. Весь театр думал, что это подхалимаж. Но Юра мог так же «влюбиться» в билетершу, роли не играло, и тогда тоже дошло бы до мытья полов и ухаживания. В Юре было много детского, и когда он напускал на себя серьезность, это все равно прорывалось. Однажды он пригласил меня на спектакль, я не смог зайти к нему за кулисы и позвонил на следующий день. Юра сухо буркнул: «Да, узнал. Что ты хочешь? Говори быстрее, у меня нет времени!» - «Ты играл потрясающе, замечательно!» - «Серьезно? Знаешь, а вот этот кусок я хотел сделать так... А что ты сейчас делаешь? Приезжай, поговорим». Юра тут же все забыл, никак не пытаясь оправдать свою холодность в начале разговора. Разве можно было на это обижаться?»

Размещено через приложение ЯПлакалъ

​​«В 66-м я поставил озорную и совершенно новую по тем временам картину «Айболит-66». Бармалей при первой же встрече ограбил доктора, выбросил его и всех его друзей в море и завладел кораблем. Чего же ему еще было нужно? Почему он преследовал доктора, гнался за ним по джунглям… Что ему, в сущности, было нужно? И вот оказывалось, что ничтожеству нужно было самоутвердиться перед личностью: «Чем ты лучше меня?» Мой замысел — «фантазия на тему глобального мещанина» и «комплекс неполноценности смешного ничтожного существа перед великой личностью» — закономерно нашел воплощение в комическом конфликте...

Эта картина — моя большая радость, мое большое счастье. В кино я пришел именно ради «Айболита», ради того, чтобы написать на знамени слово «ТЕАТРАЛЬНОСТЬ». Тогда слово «театрально» произносили шепотом. На худсовете мне грозили пальцем: «Мейерхольдовщина!» Мне казалось, что я встану и ударю этого человека графином, но мне прислали записку: «Возьмите себя в руки». Слова «форма», «Мейерхольд»
были бранными...

«Айболит-66» — первая картина театральной киноэстетики. Первая в мире театрализация кино. Несколько лет назад я возил картину в Америку – она там никогда не была, она вообще никогда не переезжала за рубеж – и показывал ее на даче Рокфеллера. Скромный двухэтажный дом, хозяин в ковбоечке навыпуск, атмосфера свободная, житейская, — все смеялись, и никто не поверил, что фильм сделан до «Вестсайдской истории».

Кроме того, что это театральное кино, это был первый в мире вариаэкран, когда экран постоянно варьируется – становится то широким, то узким, герои то и дело выходят за него. Мне нужно было выйти за экран. Это было внове, картину по-настоящему никто не понял, а поэт и писатель Михаил Львовский, прочитав сценарий, сказал: «Вы вышли на очень современную тему – на философскую клоунаду». Это было наиболее точное определение...

«Айболит-66» был фантазией на тему глобального мещанина. Столкновение Бармалея с Айболитом было столкновением мещанина с личностью. Я отобрал у тебя корабль, я выкинул тебя в море, и я буду тебя грабить, обижать и унижать. Сегодня это уже тема не комедии, а драмы. У меня была написана вторая серия «Айболита». Об этом никто не знает. Ее запретили. Во второй серии Бармалей начал делать добрые дела. Он говорил: «Когда я начну делать добрые дела, у меня враз все станут счастливые, а кто не станет, того в бараний рог согну, сотру в порошок и брошу акулам...»

Ролан Быков

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Когда меня спрашивают, что я хочу сыграть, я отвечаю: клоуна или дипломата. Это тоже рождено жизнью. Был такой спектакль «Два веронца», он шел на сцене Вахтангова, где я играл главную комедийную роль. Так случилось, что в день, когда я должен был играть спектакль, у меня произошла потеря. Умерла мама, и я отказался играть. Но в середине дня мне позвонили и спросили, может быть, я как-то себя преодолею? Дублера у меня не было, и я согласился. Чтобы сыграть, мне нужно было вытравить, уничтожить, подавить то чувство, которое мной владело и заполнить этот вакуум комедийным импровизационным самочувствием. Это даже нелегко сказать, но я сделал. По закону подлости, случай повторился. И я снова вышел играть. С тех пор мною владеет идея: я хочу сыграть человека, который по роду деятельности должен смешить, когда за плечами у него драма. Это может сделать клоун. И дипломат. Мне предлагают по традиции все восточных людей, но я считаю что не имею права откликаться на эти предложения. Ну сколько может быть из одного артиста этих восточных людей? Наша режиссер-сказочница Надежда Кошеверова предлагает сыграть в новой сказке, Кащея бессмертного... Ну куда… жизнь ушла от этих Кощеев, мне не хочется. Вообще, я решил, что на предложения, в которых для меня не будет рождения характера я откликаться не буду…

…Я не принадлежу к пожилым людям которые говорят "а вот в ваше время". Когда меня спрашивают, как я отношусь к молодежи, я отвечаю: "как к объективной реальности, данной нам в ощущениях". Всегда есть всякие, в том числе - и талантливые. Я считаю, что не тот учитель, кто учишь, а тот, у кого учишься, и я сам продолжаю учиться у своих учеников. А если говорить об учениках (это не значит, что они считают меня учителем), но я касательство имел к Юлии Борисовой, к Яковлеву, к Григорию Абрикосову, Вертинской, Райкину, Чурсиной, Ширвиндту, Филатову, Калягину...».

Владимир Этуш

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу —
Кто меня вернёт? —
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где — боже мой! —
Будет мама молодая
И отец живой».

Геннадий Шпаликов

Размещено через приложение ЯПлакалъ