Напомнило:
(будет страшная простыня)
Холодный дом
Дворники захлебывались крупными хлопьями снега, машина ревела, прокручивая колесами мокрую белую массу. Андрей попробовал сдать назад, старенький Ниссан дернуло и качнуло, но безуспешно — автомобиль крепко засел в сугробе. Парень поставил передачу на нейтралку и откинулся на сидение. До Оренбурга оставалось километров сто, он проехал большую часть пути и вылетел в кювет, когда машина потеряла сцепление с дорогой.
Андрей натянул шапку, перчатки и вылез наружу. Вокруг стояла недвижимая, прозрачная и ломкая, словно стекло, тишина. Серое небо сыпало снегом, лениво перегоняя однотонные облака. Он оглядел машину и понял, что без чужой помощи покинуть это место не удастся. Ниссан утопал в снегу по самый капот, из сугроба торчали ветви какого-то куста.
Он обернулся, обреченно рассматривая темную колею, что оставил, когда летел с матами вниз, пока машина не застряла намертво. Андрей сел обратно в салон, потирая мгновенно замерзшие руки, и достал мобильный телефон. Часы показывали половину четвертого. Зимой темнеет рано, выбираться нужно было как можно скорее.
Вежливая девушка из телефонной трубки сообщила, что дорогу замело, и эвакуатор доберется только к утру, а может, и еще позже. Все у них, у людей на том конце провода, проводящих время в тепле и уюте, зависело от обстоятельств.
В этот момент он ощутил какую-то смутную тревогу. Андрей был городским жителем, привыкшим к работающему телефону под рукой, и одна только мысль о том, что закончится бензин, и холод каплей за каплей выдавит из него жизнь, словно пасту из тюбика, заставляла его руки дрожать. Он не слышал штормового предупреждения, снегопад начался, когда он уже отъехал от города на приличное расстояние, и за пару часов превратил дорогу в бесконечное снежное месиво.
Андрей набрал номер спасателей, ему хватило бы и обычного внедорожника, чтобы вытащить свою малышку и продолжить путь.
Еще одна вежливая девушка равнодушно сообщила, что они, конечно, попробуют сделать все возможное, но скорее всего придется ждать до утра.
— Сейчас проехать к вам не-воз-мож-но, — произнесла она по слогам, как будто Андрей был семилетним ребенком. — Я советую вам оглядеться, возле трассы располагается много населенных пунктов, может быть, вы рядом с одним из них.
— Спасибо, — упавшим голосом прошептал он и опустил руку с мобильником на колени.
Снежная тишина давила со всех сторон, и доносившаяся из динамиков музыка с надрывом и хрипотой не могла ее оживить. Есть такая тишина, с ледяным привкусом одиночества, которую ни музыка, ни человеческий окрик не способны разорвать.
Андрей не собирался сдаваться, он снова и снова пытался выехать на дорогу, машина ревела как бешеный зверь, снег падал на горячий капот и тут же таял. Буря с хладнокровным спокойствием укутывала автомобиль, убаюкивала его водителя. Прошло около часа, парень тяжело дышал, потом громко вскрикнул и со всей силы нажал на гудок. Пронзительный вопль обрушился на безлюдную местность, отражаясь от редких деревьев, рассыпаясь осколками где-то в объятиях прозрачного горизонта. Сидеть внутри не было смысла. Андрей кинул взгляд на датчик уровня топлива, стрелка дрожала где-то на середине.
Он быстро собрал свои вещи в сумку, на всякий случай оглядев салон, и вновь оказался на улице. Температура стремительно падала, изо рта шел густой пар.
— И куда мне теперь идти? — прошептал он, плотнее кутаясь в широкий шарф.
Его одежда не была приспособлена для долгих прогулок по пересеченной местности по колено в снегу. Кожаная куртка, рубашка, простая вязаная шапка и длинный шерстяной шарф хорошо грели в машине, но не на воздухе. Андрей поднялся на небольшой бугорок, чтобы осмотреть местность как следует, и, хотя пространство утопало в круговороте белых хлопьев, где-то вдалеке, за редкой полосой берез и кленов, виднелись покосившиеся домики какого-то поселка. Бросив последний взгляд на машину, парень направился именно туда.
Он с трудом переставлял замерзающие ноги, снег набивался в сапоги, ветер усиливался, ударяя по лицу колючей ледяной крошкой. Пока Андрей добрался до поселка, прошло, наверное, около получаса, небо постепенно темнело, синеватый сумрак опускался вниз, удлиняя тени, подгоняя одинокого, потерявшегося человека. Только оказавшись совсем близко, шагах в двадцати, путник понял, что пришел вовсе не в поселок — то тут, то там чернели остатки каких-то построек, торчали из белоснежного месива острые палки падающих заборов, а целым остался только один дом. Он был небольшой, одноэтажный, с чердаком, на котором хлопало открытое окно, вторя безумным порывам северного ветра. Несмотря на это, дорожка до двери была то ли протоптана, то ли очищена. Андрей сгреб ботинком налетевший сверху снег и громко постучал кулаком в дверь.
Ответом ему служила тишина, только слышно было, как воет ветер где-то наверху. Парень подождал немного, постучал вновь и замер, прислушиваясь. Тихо. Это не вызывало никакого удивления, любой знает, что на территории России то тут, то там разбросаны покинутые деревеньки и поселки, в которых уже никто не живет много лет. Андрей не стал больше медлить, толкнул дверь, и та легко открылась, обнажая черное нутро заброшенного жилища.
Гул ветра замер где-то за спиной. Утекающий по капле солнечный свет пробивался сквозь заметенные окна, обрисовывая контуры старых вещей холодными отблесками. Это была большая квадратная комната, как и во многих старых домах, забитая древней мебелью. Низкая, аккуратно заправленная лоскутным покрывалом кровать ютилась у дальней стены, грубый деревянный стол стоял прямо у окна. Под потолком висели пучки каких-то трав, на полках и ящичках виднелись мутные баночки и коробочки с неизвестным содержимым. Но все это было не важно, потому что прямо по центру, возвышаясь над всем этим беспорядком белой громадиной, располагалась печь. Андрей, словно одержимый, метнулся к ней, потирая окоченевшие красные ладони. Внутри печь была сухой, хоть и не использовалась довольно давно. Парень оглядывался, раздумывая, не разломать ли и не сжечь один из крепко сбитых стульев, но потом вспомнил расчищенную дорожку до двери и решил, что портить отношения с возможным хозяином дома не стоит. Он быстро отломал на улице длинные палки от покосившегося забора и уже через несколько минут сидел на полу, подставляя руки пока еще маленькому, но уже горячему и такому родному огоньку. Снял промерзшую куртку и положил на печь, чтобы та прогрелась и высохла. Учитывая количество заброшенных построек снаружи, тепла хватит до самого утра и даже дольше.
Андрей выдохнул, прислоняясь спиной к уже ставшей теплой печи.
— А все не так уж и плохо, — довольно произнес он, снимая мокрые ботинки.
Снаружи металась белыми хлопьями вьюга, ветер швырял снег в стены и окна, врываясь в дом где-то наверху, на чердаке. А внутри, на первом этаже, огонь поскрипывал и шипел, задорно хрустел еще влажной древесиной, наполняя всю комнату горячим оранжевым теплом. Пар перестал идти изо рта.
Человек какое-то время сопротивлялся навалившейся на него усталости, которая всегда бывает, если сильно замерзнешь на улице, но постепенно силы покинули его и он, уронив голову на грудь, задремал.
***
Андрей вздрогнул, когда какой-то громкий звук на чердаке вырвал его из приятной дремы. Это хлопнуло незакрытое окно, что пропускало в дом зимний ветер. Парень довольно потянулся, разминая затекшие косточки, и направился к лестнице наверх. Первая ступенька громко скрипнула, прогибаясь под весом гостя, да и вся лестница, собранная из простых деревянных брусков, ходила ходуном. Того и гляди развалится.
Чердак был небольшим темным помещением с одной кроватью у окна и какими-то коробками, горой наваленными в углу. Парень включил подсветку на мобильном телефоне, чтобы не споткнуться о старый хлам, и оторопел.
Мерцающий свет выхватил из темноты, словно достал из могилы, худой окоченевший труп, который лежал на кровати.
Андрей чертыхнулся, отступая назад, пока его спина не уперлась в холодную стену. Окно снова хлопнуло, и парень вздрогнул, чуть не выронив мобильник. Он собирался с мыслями какое-то время, но потом набрал полную грудь воздуха и подошел ближе.
— В конце концов, что такого, старый человек жил один в заброшенной деревне и умер, или замерз, — бормотал гость, аккуратными шагами приближаясь к страшной находке.
Секунду спустя все его мысли как будто испарились. На кровати лежал худой до одури, с прилипшим к позвоночнику животом, старик. Прозрачная словно пергамент, белоснежная кожа пропускала тени сосудов, очертания костей и мышц. Рот был открыт, подсветка отражалась от пожелтевших кривых зубов, а на лице черными смоляными ямами виднелись пустые глазницы.
Андрей сглотнул, и этот звук показался невероятно громким в наступившей тишине. Он быстрым движением закрыл окно и поспешил вернуться на первый этаж. Там он забрался на печь, укрывшись уже подсохшей курткой, и зачем-то прижал к груди тяжелую кочергу.
Дом погрузился в зимнюю тишину. Пламя задорно плясало в жерле печи, рассылая пучки причудливых острых теней по всему помещению. Андрею чудился запах мокрой теплой древесины и сена, деревенская избушка уже совсем прогрелась, а без открытого окна на чердаке становилось даже жарко. Парень нащупал в сумке большой сникерс, с аппетитом поужинал, оставив половину на завтра. Он уже было прикрыл глаза, решив вздремнуть еще немного, когда какой-то звук наверху заставил его вздрогнуть.
Через толстые подгнившие перекрытия, разбавленные тихими потрескиваниями огня, отчетливо слышались шаркающие шаги.
— Что за черт?
Не было никакого сомнения в том, что жуткий дед без глаз мертв. Однако кто-то или что-то передвигалось там, среди брошенных коробок, шаркающей тяжелой поступью. Андрей сжал кочергу так, что побелели костяшки пальцев. Во рту пересохло, сердце бешено отсчитывало секунды. Казалось, даже вьюга замерла за окном. Существо остановилось на какое-то время. Но очень скоро до напряженного слуха парня долетел жуткий, надрывный скрип лестницы. Ее болтало из стороны в сторону, расшатанные брусья, казалось, вот-вот развалятся на части. Хрясь. Это сломалась последняя ступенька и затем — удар. Что-то тяжелое свалилось на пол и осталось там, шевеля конечностями, ломкие желтоватые ногти скребли по полу, на котором оставались борозды. До Андрея донесся, тихо распространяясь по комнате, запах пыльного тлена и каких-то трав. Сладковатый до тошноты, он наполнял легкие, отчего хотелось сделать длинный выдох, хотелось изгнать из груди этот приторный аромат.
Взгляд парня метался от угла к углу, когда в узком проеме двери появилась сгорбленная фигура старика. Он, одетый в старые штаны с заплатками, ввалился в комнату, нагибаясь вперед словно уродливая кукла. Видно было, что каждый шаг дается ему с трудом, худые руки цеплялись за стены и мебель, протаскивая скелетообразное тело вперед. Труп вертел головой с остатками седых волос, будто пытался сориентироваться. Он засасывал воздух через нос, и свистящий звук, вторя вьюге за окном, проносился по комнате, отражался от деревянных стен в гнетущей тишине. Сладкий запах загнивающих костей стал невыносимым, Андрей наблюдал за этой картиной, боясь пошевелиться.
Казалось, труп искал что-то. Он остановился, повернув обезображенное лицо к печи, на которой сидел бледный как бумага гость. Черные провалы глазниц приобрели осмысленное выражение.
— Кто... печь-то... затопил? — прошипел открытый рот с рядами кривых зубов. — Кто?.. Кто... затопил?
Старик всхлипнул, отворачиваясь к окну. Именно в этот момент Андрей с несвойственной для него ловкостью прыгнул вперед, ударяя ботинком в худой позвоночник. Оглушительный хруст заполнил комнату. Мертвое тело бросило на пол.
— Ххххрррррр… — прохрипело иссохшее горло.
— Сдохни, мразь! — крикнул парень, нанося один за другим размашистые удары кочергой по голове.
Череп поддался быстро, но даже с дырой в голове, даже когда белесые крошки высохших мозгов разлетелись по доскам, старик пытался подняться. Он цеплялся худыми руками, ломал ногти и хрипел так громко, что даже ветер за окном не мог его перекричать. Наконец, все закончилось. Труп лежал, руки его были неестественно вывернуты в суставах, на жутком лице воскресло и навсегда застыло недоуменное выражение открытого рта.
Андрей опустил кочергу, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Аккуратно пнув старика носком ботинка, он вытер пот со лба и растерянно огляделся. Если придется пробыть тут до самого утра, от этого мешка с костями следовало избавиться. Парень открыл дверь и ногой вытолкал труп на крыльцо. Он оказался невероятно легким, как будто внутри уже не осталось ничего, кроме хрупких костей. Громко хлопнула дверь. Стряхнув налетевший снег с рубашки, парень медленно выдохнул.
— Твою мать, твою мать… — шептал он, трясущимися руками доставая пачку сигарет.
Еще полчаса назад курить в чужом доме казалось неправильным, а теперь все происходящее казалось таким абсурдом. Жестокой и невнятной игрой то ли воображения, то ли каких-то темных сил.
Затянувшись, Андрей вновь взобрался на печь, оттуда видны были глубокие борозды на полу, оставленные ногтями, и крупные куски черепной кости, разбросанные то тут, то там. Теперь это место он выбрал не потому, что там было теплее всего, а потому что оно было самым безопасным — сзади надежная стена, а высота печи позволяла видеть всю комнату, при этом самому оставаясь в темноте. Если бы не вьюга, если бы не минус тридцать на улице, парень уже давно бы покинул это проклятое место. Ему вдруг представилось, как он быстрыми шагами меряет ледяное поле, вот он уже среди толстых стволов берез, вот уже слышен звук открывающейся двери автомобиля. Зажигание. Машина податливо урчит, готовая увезти своего обладателя куда угодно. И все происходящее окажется сном, или глупой шуткой, или просто одним из тех случаев, о которых ты не рассказываешь никому, и который только ночью, в твоих одиноких кошмарах вновь всплывает в памяти.
— Утром, — тихо проговорил он, прижимая кочергу.
***
Естественно, уснуть больше не удалось, да он и не хотел, наверное. Кто бы ни появился в этом богом забытом месте, он встретит достойное сопротивление. Часы тянулись медленно, будто и они замерзли в этом жутком холоде. Дисплей мобильника показывал 03:20. Как хорошо было бы сейчас отвлечься на какую-нибудь глупую игру, посадить пару кустов на виртуальной ферме, а потом, гляди, и машина спасателей появилась бы на горизонте, но тратить зарядку было нельзя. Поэтому Андрей сидел в тишине, лишь изредка проверяя время, да подкидывая дрова в печь.
Наверное, поэтому он сумел различить скрип шагов где-то за дверью.
— Еще хочешь? — злобно усмехнулся парень, вскакивая с места и натягивая куртку.
Едва он произнес эти слова, дверь распахнулась, словно кто-то сильный и большой ударил в нее с той стороны. Ледяной ветер влетел в комнату, посыпая все снежной крошкой, и среди безумных потоков бури парень сумел разглядеть низкую фигуру. Она, замотанная в черное тряпье, тут же проскользнула внутрь с невероятной ловкостью и без единого прикосновения заставила тяжелую дубовую дверь закрыться с оглушающим грохотом. Это был не старик. Казалось, существо не имело пола и возраста.
Низкорослое, метра полтора до самой макушки, оно уставилось на гостя немигающим взглядом. Длинный заостренный нос венчал сморщенное старческое лицо, на котором крохотные глаза-бусины горели холодным пламенем. Потрескавшиеся губы растянулись в угрожающей ухмылке, свет огня отразился от рядов острых зубов и отхлынул, словно испугавшись.
— Ах ты, негодник! — вскрикнула тварь, направляя в грудь Андрею сучковатую палку.
Он сначала опешил, но лишь на секунду. И уже в замахе кочергой почувствовал, как невидимая сила нанесла сокрушительный удар в грудь. Ребра хрустнули, словно бумажные, тело откинуло назад, стукнуло о печь и тут же острая боль пронзила поясницу, прошлась по позвоночнику, не оставляя возможности сделать вдох.
Он никогда не был атлетом или спортсменом, сидел в офисе на телефоне, а по вечерам пил пиво в привычном баре, но сейчас, содрогаясь от адреналиновой эйфории, парень быстро поднялся на ноги и, за пару секунд преодолев всю комнату, вывалился на улицу через окно. Ветер ударил его по лицу, расхохотался пронзительным воем, закручивая снежный вихрь вокруг испуганного человека. Андрей, не оглядываясь, бежал куда падал взор.
Как только он покинул дом, лес вырос вокруг угрожающей толстоствольной стеной. И, конечно, Андрей помнил, что, когда он пришел сюда вечером, вокруг было поле, а вдалеке ютились маленькие лиственные деревца. Теперь же из темноты глядели косматыми лапами неприветливые сосны, цеплялись за куртку, будто им было дело до того, что происходило. Андрей бежал вперед, утопая в снегу. Он оставил перчатки и шапку в доме и не желал возвращаться за ними. Беги! Не оглядывайся! Тебе не победить!
Сломанные ребра каждый шаг превращали в невыносимую боль, вдохи становились хриплыми, булькающими горячей кровью где-то в самом центре груди. Он уже не мог бежать, брел вперед, потерянный и оглушенный ударом странного существа. Он видел блеск крохотных немигающих глаз в тенях ветвей. Он слышал скрип шагов за своей спиной. Это существо наблюдало за ним. Оно не злилось, не пыталось приблизиться, понимая, что время на его стороне.
— Что ты такое? Ч-что тебе надо? — прошептал он замерзшими губами и, прислонившись к шершавому стволу сосны, понял, что сил идти уже нет.
Парень поднял голову к небу, но звезд не было видно из-за ветра и снега. Ему очень хотелось увидеть чистое небо. Он сплюнул на снег кровавую слюну и вытер рот жестким рукавом. Прямо над ним, головой вниз, зацепившись за ствол длинными пальцами с острыми ногтями, сидел хозяин жуткого жилища. Немигающим взглядом он наблюдал за человеком, будто ожидая чего-то неизбежного. И, конечно, Андрей понимал, чего именно.
— Пошел ты, — хрипло произнес он, усмехаясь.
Сердце замедляло свой ход, словно поломанные часы. Тик-так, тик-так, тик… так… Все медленнее и медленнее оно качало застывающую кровь в замерзающем теле. Постепенно исчезала боль, будто она питалась теплом, которое ежесекундно теряло градус за градусом. Парень смотрел твари прямо в глаза и в их мрачном блеске видел немой приговор. Темнота обступила его со всех сторон, убаюкивая, качая изломанное тело на обжигающих руках бури. Очень хотелось спать. Тик… так… тик…
***
Когда он с трудом открыл глаза, взгляду предстал уже знакомый бревенчатый потолок проклятой хижины. Было тихо и светло, солнце било лучами в заметенные окна, однако тепла оно не давало. В дом намело снега, печь уже давно захлебнулась водой и ветром. Он попробовал пошевелить рукой, но это не сработало — тело, промерзшее до костей, не слушалось его. Боли тоже не было. Вообще никаких ощущений. Только холод.
Рядом кто-то копошился. Андрей прищурился, силясь рассмотреть происходящее, все было как в тумане, будто реальность накрылась полупрозрачной полиэтиленовой пленкой.
— В дом чужой зашел, печь чужую затопил, сторожа изувечил, — проскрипел голос где-то под ухом. — И хотел убежать, так и не ответив? Нет, родной, так не бывает. За все придется отвечать.
То самое непонятное существо, обернутое в черные лохмотья, ногтями разрывало рубашку, освобождая бледное тело человека от одежды.
Парень хотел что-то сказать, но язык примерз к небу. Тварь улыбнулась во весь рот, обнажая мелкие острые зубы.
— Давно пора было поменять Петровича, — весело сказало существо. — Совсем он был плох.
С этими словами длинные пальцы впились в кожу, будто скальпелем проводя аккуратный разрез от ребер к самому пупку. Морщинистые руки с выступающими костяшками работали быстро и точно, доставая куски замороженных внутренних органов.
Андрей широко раскрытыми глазами наблюдал, как из его нутра появляются, обсыпанные словно бисером мелкой ледяной крошкой длинные полосы синеватых кишок. Они одутловатыми змеями опустились в широкую медную миску и замерли, повинуясь отточенным до тошноты движениям длинных морщинистых пальцев. Тварь копалась в теле человека медленно и деловито, вынула печень, осмотрела ее, поглаживая толстыми желтыми ногтями по белесой замерзшей поверхности.
Андрей наблюдал сквозь туман, как из безобразного разреза в животе, по краям покрытого свернувшейся кровью, появляется пухлый мешочек селезенки. Жестокий хозяин хмыкнул и рванул орган на себя, чтобы разорвать толстые связки сосудов. Тело качнуло, капли крови крошечными льдинками ударили Андрею в лицо, и он прикрыл глаза от отвращения. Ему чудилась тошнота. Ее просто не могло быть, потому что желудок уже давно лежал бесформенной кучей среди кишок в огромной металлической миске. И все же человек по привычке испытывал тошноту и слышал бешеный отзвук замерзшего сердца. Оно еще стучит? Правда? Пожалуйста, пусть это будет правдой. Тук… Тук… Тук… Ни звука, грудная клетка застыла, сделав свой последний вдох еще тогда, среди черных исполинских сосен. Последний вдох, наполненный крошками ледяной бури.
Внезапно, где-то в районе грудины, Андрей почувствовал вспышку боли. Это сердце? Оно, родимое, еще живо, еще пытается разогнать холодную кровь по телу! Он широко открыл глаза, когда жесткие пальцы схватились за что-то внутри его тела. Андрей вздрогнул, ему не было больно, но как будто только в этот момент он осознал реальность собственной смерти. Тварь с широкой ухмылкой достала из изуродованного живота крупный комочек мышц и сосудов, которые рваными трубками свисали до самого локтя. Вот оно. Больше ни звука. Ни вдоха. Только в тот момент, когда солнечный свет окрасил орган оранжевым отблеском, Андрей до конца осознал, что происходит.
Еще сутки назад он, теплый и веселый, живой настоящий человек, собирал в поездку сумку. Ехал к маме в Оренбург, навестить старую женщину. Ему отчего-то вспомнился шуршащий сникерс в блестящей обертке, вспомнилось лицо матери, голоса каких-то людей. Еще сутки назад он был живым, а теперь какая-то тварь разбирала его на части, словно тушу свиньи в мясной лавке. Комната наполнилась запахом свежей крови, который, казалось, пропитал вязким ароматом даже старые доски жилища, навсегда отпечатывая в каждом полене неимоверный человеческий страх.
Когда существо закончило, оно по-хозяйски вытерло руки о лохмотья, засунуло в живот Андрею пучки каких-то сушеных трав и, достав длинную блестящую иглу, принялось аккуратно зашивать. Он не хотел больше смотреть. Пялился в потолок, покачиваясь от движений опытных рук. Из глаз его текли слезы, тут же замерзая на щеках крохотными льдинками.
— Ну, вот и хорошо, — просипело существо. — Давай сюда глаза.
Перед взором человека тут же предстал, воскресая из снежной темноты, старик с пустыми глазницами. Андрей собрал все силы в кулак и мотнул головой, промычав что-то невнятное.
— Да не ершись, — вздохнул хозяин дома. — Если глаза тебе или внутренние органы оставлю, летом мухи поедят, еще хуже будет. А так подсохнешь, и все.
Он крепко схватил голову парня костлявыми пальцами и залез в глазницу, острые ногти скрипнули о черепную коробку, отзываясь в голове ужасающим шорохом. Круглое глазное яблоко, еще соединенное с мозгом нитями нервов, показывало ужасающую картину отдельно от тела. Хруст. Глаз выброшен в миску. Андрей замычал, стараясь пошевелить замерзшим телом, даже кости наполнилось отчаянием и страхом. Больше никогда он не увидит солнца. Больше никогда он не увидит… Хруст. Тьма. Вся реальность ухнула, упала и разбилась в вечной темноте. Андрею хотелось кричать, и он кричал, как мог, однако только тихие хрипы вырывались откуда-то из груди.
— Слушай меня внимательно, — строго произнес голос, который, казалось, звучал отовсюду. — Пока зима, ты спишь себе спокойно, пока какой-нибудь дурак печь не растопит, — смешок. — А как капель весенняя пойдет, я спать буду, а ты будешь сторожить мой покой. И смотри мне, ежели разбудит кто, пожалеешь об этом очень. Лежишь, не больно ведь? А я могу сделать, чтобы было больно. Все понял, малой?
Андрей не знал, понял он или нет, и тем более не понимал, каким образом ответить на вопрос. Существо снаружи продолжало копошиться где-то справа, звуки постепенно стихали, пока сознание не погрузилось в бесконечную темноту.
© Hagalaz
yaplakal.com