Где-то я это всё уже читал.
...Рано утром со всех минаретов опять запели муэдзины;
ворота открылись, и караван, сопровождаемый глухим звоном
бубенцов, медленно вошел в город.
За воротами караван остановился: дорогу преградили
стражники. Их было великое множество -- обутых и босых, одетых
и полуголых, еще не успевших разбогатеть на эмирской службе.
Они толкались, кричали, спорили, заранее распределяя между
собой наживу. Наконец из чайханы вышел сборщик пошлин -- тучный
и сонный, в шелковом халате с засаленными рукавами, в туфлях на
босу ногу, со следами невоздержанности и порока на оплывшем
лице. Окинув жадным взглядом купцов, он сказал:
-- Приветствую вас, купцы, желаю вам удачи в торговых
делах. И знайте, что есть повеление эмира избивать палками до
смерти каждого, кто утаит хоть самую малость товара!
Купцы, охваченные смущением и страхом, молча поглаживали
свои крашеные бороды. Сборщик повернулся к стражникам, которые
от нетерпения давно уже приплясывали на месте, и пошевелил
толстыми пальцами. Это был знак. Стражники с гиком и воем
кинулись к верблюдам. В давке и спешке они перерубали саблями
волосяные арканы, звучно вспарывали тюки, выбрасывали на дорогу
парчу, шелк, бархат, ящики с перцем, чаем и амброй, кувшины с
драгоценным розовым маслом и тибетскими лекарствами.
От ужаса купцы лишились языка. Через две минуты осмотр
окончился. Стражники выстроились позади своего начальника.
Халаты их топорщились и отдувались. Начался сбор пошлин за
товары и за въезд в город. У Ходжи Насреддина товаров не было;
с него полагалась пошлина только за въезд.
-- Откуда ты пришел и зачем? -- спросил сборщик. Писец
обмакнул в чернильницу гусиное перо и приготовился записать
ответ Ходжи Насреддина.
-- Я приехал из Испагани*, о пресветлый господин. Здесь, в
Бухаре, живут мои родственники.
-- Так,-- сказал сборщик.-- Ты едешь в гости к своим
родственникам. Значит, ты должен заплатить гостевую пошлину.
-- Но я еду к своим родственникам не в гости,-- возразил
Ходжа Насреддин.-- Я еду по важному делу.
-- По делу! -- вскричал сборщик, и в глазах его мелькнул
блеск.-- Значит, ты едешь в гости и одновременно по делу! Плати
гостевую пошлину, деловую пошлину и пожертвуй на украшение
мечетей во славу аллаха, который сохранил тебя в пути от
разбойников.
"Лучше бы он сохранил меня сейчас, а от разбойников я бы
как-нибудь и сам уберегся",-- подумал Ходжа Насреддин, но
промолчал: он успел подсчитать, что в этой беседе каждое слово
обходится ему больше чем в десять таньга. Он развязал пояс и
под хищными пристальными взглядами стражников начал отсчитывать
пошлину за въезд в город, гостевую пошлину, деловую пошлину и
пожертвование на украшение мечетей. Сборщик грозно покосился на
стражников, они отвернулись. Писец, уткнувшись в книгу, быстро
заскрипел пером.
Ходжа Насреддин расплатился, хотел уходить, но сборщик
заметил, что в его поясе осталось еще несколько монет.
-- Подожди,-- остановил он Ходжу Насреддина.-- А кто же
будет платить пошлину за твоего ишака? Если ты едешь в гости к
родственникам, значит, и твой ишак едет в гости к
родственникам.
-- Ты прав, о мудрый начальник,-- смиренно ответил Ходжа
Насреддин, снова развязывая пояс.-- У моего ишака в Бухаре
действительно великое множество родственников, иначе наш эмир с
такими порядками давным-давно полетел бы с трона, а ты, о
почтенный, за свою жадность попал бы на кол!
Прежде чем сборщик опомнился. Ходжа Насреддин вскочил на
ишака и, пустив его во весь опор, исчез в ближайшем переулке.
"Скорее, скорее! -- говорил он.-- Прибавь ходу, мой верный
ишак, прибавь ходу, иначе твой хозяин заплатит еще одну пошлину
-- собственной головой!"
yaplakal.com