Была такая китайская новелла написанная в 17-м веке, хотя там речь идёт о более ранних временах: ЕДИНСТВЕННЫЙ ЧИНОВНИК
Цзинаньский чиновник господин У отличался твердой прямотой, ни за чем не гнался. В его время существовало такое подлое обыкновение: если кто-нибудь из алчных взяточников попадался в преступлении, но покрывал дефициты казначейства из своих средств, то начальство это немедленно замазывало, а взятка делилась среди сослуживцев.
Никто не смел действовать вопреки этому обыкновению. Так же велели поступать и нашему господину У. Но он этого распоряжения не послушался.
Его принуждали, но безуспешно. Рассердились, принялись поносить и бранить его. У тоже отвечал злым тоном.
– Я, – говорил он, – чиновник хотя и небольшой, но так же, как вы, получил повеление моего государя, так что можете на меня доносить, можете меня карать, но ругать и бесчестить меня вы не вправе. Хотите моей смерти – пусть я умру. Но я не могу брать от государя жалованье и в то же время покрывать и искупать чужие неправедные взятки.
Тогда начальник изменил выражение лица и взял теплый, ласковый тон.
– Послушайте, – говорил он, – всякий вам скажет, что в этом мире нельзя жить прямою правдой. Люди, конечно, этой прямой правды лишены. А раз так, то можно ли, в свою очередь, обвинять эту нашу жизнь за то, что правдой действовать нет возможности?
Как раз в это время в Гаоюане жил некий My Цинхуай, к которому приставала лиса и сейчас же начинала с большим воодушевлением беседовать с людьми. С кресла раздавался звук голоса, но человека не было видно.
My как-то прибыл в данный город. Посетители стали беседовать, и во время беседы один из них задал такой вопрос:
– Скажите, святая, – вы ведь знаете решительно все, – разрешите спросить вас: сколько всего в нашем городе правительственных чиновников?
– Один, – был ответ.
Все смеялись. Гость снова задал вопрос, как это так.
– Да, – продолжала лиса, – хотя во всем вашем уезде и наберется семьдесят два чиновника, но чтобы кого назвать настоящим, – так это одного лишь господина У. ©
yaplakal.com