Все дрочите на еврея, ах какие он песенки хорошие нам сочинил.
А все его песни на еврейский манер. А мы Иваны родства не помшящие.
Он занял, как и остальные евреи в искусстве и на телевидении место русского человека. А ведь были русские таланты и много было, но мы их не знаем их не взяли на учебу, выбрасывали их стихи, потому что они русские. А главные редакторы газет, ректоры институтов евреи.
Почитайте "оккупация" Ивана Дроздова
А начиналось всё в Киеве, где в 1925 году в классической семье евреев-интеллигентов (папа Яков Борисович – химик, мама Ита Менделевна – биолог) появился на свет маленький Володя. Стезю для сына родители выбрали тоже еврейско-классическую, хотя и далекую от собственных профессий – мальчика отдали учиться по классу скрипки в музыкальную школу при Киевской консерватории. Грянула война, семью Шаинских с тысячами других специалистов, которые были нужны фронтовому тылу, эвакуировали в Ташкент. Но и тут, несмотря на тяжелые военные годы, Володя продолжил осваивать скрипку в Ташкентской консерватории. Когда же возраст его в 1943-м перешагнул рубеж призывного, он, как и другие сверстники, был мобилизован в Советскую армию.
В 1945-м молодому солдату посчастливилось съездить на побывку в родной Киев, лежавший в руинах после оккупации и тяжелых боев. Остававшихся в городе родственников уже не было в живых, но память о них хранил печально известный Бабий Яр. Гуляя по Киеву, Шаинский вышел на площадь Калинина – так тогда назывался нынешний Майдан Незалежности. Здесь в этот день вешали нацистских преступников, отличившихся особыми зверствами в период оккупации. Народ, которого собралось огромное множество, вспоминает Шаинский, радовался и аплодировал. «А я, помню, всё думал: будь я помоложе и останься в Киеве – всё… Оккупацию я не пережил бы: евреев в живых не оставляли. Мою бабушку, которой тогда было 75 лет, расстреляли в Бабьем Яру».
Человек в брюках из «Детского мира»
Послевоенная жизнь и музыкальная деятельность Шаинского складывались по-разному. Доучившись-таки в консерватории, на этот раз в Московской, он преподавал в музыкальной школе и параллельно делал первые шаги на эстраде, несколько лет проработав в оркестре Леонида Утесова. Примерно в те же годы молодой композитор открыл для себя клезмер. Именно им была сочинена музыка ко многим стихам советских еврейских поэтов, писавших на идише – Мойше Тейфа, Иосифа Керлера и Арона Вергелиса. Клезмер- традиционная народная музыка восточноевропейских евреев и особенный стиль её исполнения. Исполнители музыки в этом стиле — кле́змеры. Слава богу они востребованы советскими чиновниками от музыки они тогда не были, так как боролись с засильевм евреев во всех сферах искуства, так как до войны еврей русским талантам ходу не давали.
Ну, а к творчеству для детей, а заодно и к славе, композитора привел еще один еврей поэт Юрий Энтин, который в то время руководил детской эстрадной редакцией на всесоюзной фирме грамзаписи «Мелодия».
На «Союзмутфильме» они сразу же написали заставку «Карусель, карусель начинает рассказ...», и с этого момента начался взлет карьеры Шаинского как детского композитора.
Русских авторов просто не пускали евреи редакторы.
Сложно найти хоть один популярный советский мультфильм, в котором не было бы песен Шаинского. Эти слова звучат в подтверждение еврейского засилья во всех информационных сферах, а не его таланта. Русских просто не пускали нге замечали, замалчивали, не брали на учебу.
В конце 90-х он попробует себя не только в роли автора, композитора и исполнителя песен, но и в роли актера. Он снимется в роли лесника в фильме «Восемь с половиной долларов», предстанет в образе генерала-ветерана в комедии «ДМБ», позоря честь русского мундира пьянством.
Дело было в конце 60-х, 12 апреля. После концерта на День космонавтики группа деятелей культуры, среди которых были Шаинский, Валерий Зубков и Михаил Жванецкий, отправилась на банкет вместе с высшим руководящим составом советской авиации во главе с генерал-полковником Каманиным. И когда дважды Герой Советского Союза Каманин рассказывал о жизни испытателей, он заговорил о Шестидневной войне, высоко отзываясь о мастерстве израильских асов. Генерал посетовал, что советским летчикам пришлось воевать вдали от родины и многие были сбиты на арабо-израильском фронте.
«Неожиданно встал подвыпивший Шаинский, – рассказывал позже Михаил Жванецкий. – “Нечего у нас летать! Будете летать – будем сбивать!” Генерал слегка оторопел от этого неожиданного заявления, но спокойно сказал: “Мы не выбираем. Согласно присяге, мы подчиняемся приказу”. “Нас, – перебил Шаинский, подчеркивая слово “нас”, – ваш приказ не интересует. Летайте где хотите, но к нам мы лезть не позволим”. “Мы – военные люди, – пытался объяснить летчик, – и летим туда, куда нас посылает командование”. Шаинский гнул свое: “У нас вы не разлетаетесь – будем сбивать. Мы отобьем охоту воевать против нашего государства! А еще раз полезете – будем уничтожать прямо на советских аэродромах”. Мы с Зубковым слушали нашего обычно тихого и очаровательного, а тут вдруг разгулявшегося Шаинского одновременно с восхищением и ужасом. В душе мы были с ним согласны, но, как говорят одесситы, нашел время и место. Он наговорил примерно на 25 лет каторги, а наш срок, как слушавших и не возражавших, тянул лет на десять. Что самое удивительное, ни один из присутствующих не выступил с фальшиво-патриотическим заявлением, доказывающим его любовь к советской власти. Наоборот, они даже как бы сочувственно отнеслись к сказанному Шаинским. “Я прекрасно понимаю вашу позицию, – сказал Каманин, – но меня немного удивляет тот факт, что вы написали такое количество прекрасных русских песен, а живете мыслями и чувствами Израиля”. “Все мои песни – еврейские, – заявил Шаинский. – Это кадиши, переделанные под якобы русские песни. Смотрите”, – сел он за рояль и начал играть сначала свои песни, а потом соответствующие им еврейские молитвы, подробно объясняя, как он их подгонял под русский колорит. Вечер закончился всеобщим повальным хохотом».
Это кадиши, переделанные под якобы русские песни. Смотрите”, – сел он за рояль и начал играть сначала свои песни, а потом соответствующие им еврейские молитвы, подробно объясняя, как он их подгонял под русский колорит. Вечер закончился всеобщим повальным хохотом».
Впоследствии Шаинский не раз будет признаваться, что все его мелодии навеяны клезмером, наследуют клезмерские традиции. Однако совсем родным Израиль станет для Шаинского в 2000 году, когда он вместе с семьей переедет туда на постоянное место жительства. Здесь он вместе с поэтом Зеевом Гейзелем выпустил диск «Чебурашка и все, все, все!», где все детские песни были переведены на иврит.
Вот здесь правда он еврейчике -
http://a.kras.cc/2015/12/blog-post_935.html
yaplakal.com