Короткая память у людей.
Прокляты и забыты (1997)
Режиссер Сергей Говорухин, Инна Ванеева
Сценарий Сергей Говорухин
Серге́й Станисла́вович Говору́хин (1 сентября 1961, Харьков — 27 октября 2011, Москва) — российский кинорежиссёр, сценарист, продюсер и писатель.
Сергей Говорухин родился 1 сентября 1961 года в Харькове, в семье режиссёра Станислава Говорухина и актрисы Юноны Каревой[1][2].
Говорухин, Станислав Сергеевич.
19 февраля 2000 года был зарегистрирован кандидатом в президенты Российской Федерации, на выборах занял восьмое место, набрав 0,44 % голосов избирателей[11]. После выборов сказал: «Путин обязан своей победой рабской психологии народа: покажи ему нового царя, он за него и голосует»[31].
В 2005 году вступил в правящую партию «Единая Россия». На довыборах в Государственную думу в декабре 2005 года был в очередной раз избран депутатом, набрав 38,5 % голосов и одержав победу над своим конкурентом — сатириком Виктором Шендеровичем, набравшим 19 % голосов. С 2005 года до конца жизни возглавлял Комитет по культуре. В 2007 году был вновь избран в Госдуму по списку «Единой России» (был третьим в московском региональном списке).
27 ноября 2011 года на предвыборном съезде «Единой России» первым предложил новое выдвижение кандидатуры Путина в президенты России[14][32]. 8 декабря того же года возглавил предвыборный штаб Владимира Путина на президентских выборах 2012 года[12][13][14].
27 января 2012 года в интервью газете «Известия» Говорухин заявил, что «проблема» проведения Путина в президенты «будет решена в первом туре» и назвал распространяющуюся в интернете информацию о массовых фальсификациях на декабрьских думских выборах «чушью»[33]. 13 февраля в интервью новостному интернет-изданию Lenta.ru сказал, что кроме Путина не видит другого лидера, которому мог бы доверить страну[34].
Текст из фильма.
Прокляты и забыты /1997/
Это наша съёмочная группа: Саня Сладков, Вадик Ванчин, Миша Симаков, Юра Романов дважды контужен в Таджикистане и в Чечне, Виталик Вих, я, Серёга Кукушкин был ранен в Чечне, Вадик Андреев.
Это война. У каждого из нас своя. У многих не единственная. Все мы остались живы, хотя поверить в это почти невозможно. В Чечне я потерял ногу. Когда очнулся в госпитале и понял, что ноги нет, растерялся и заплакал. Как жить без ноги? Тогда я ещё не знал что потерял на войне гораздо большее. Мы все вернулись калеками. Один день войны может изменить всю жизнь. А сколько их было этих дней? Изначально этот фильм задумывался как репортажные съёмки из зоны боевых действий, но командировки становились всё чаще и тяжелее, одна война порождала другую и в результате получился совсем другой фильм. "Зачем вы это делаете?"- спрашивали нас.-"Через год уже никто не вспомнит о войне". "Именно поэтому" - отвечали мы. Если мы будем помнить о войне всегда, какое право имеют забыть о ней остальные? Война та крайняя степень социального зла которое подсознательно присутствует везде. И поводом к её развязке служит наше равнодушие.
Каких друзей война мне подарила,
Да тех кого назад затем взяла.
Убить меня хотела и убила.
Но что с того что жизнь не отняла.
Этот фильм в память о погибших и о тех, кому ещё предстоит погибнуть.
Часть первая.
Тогда говорили: "До войны, после войны, а помнишь в войну?" С фронта возвращались солдаты, но ни они, ни те кто встречал их не верили что война закончилась. Для них война стала общей бедой и победой. За победу они заплатили сполна кто сколько мог, но заплатили все. И потому они плакали и не стеснялись ни своих слёз, ни своих орденов. Та война закончилась. В России наступила эпоха других войн.
Где я это видел? В хронике Великой Отечественной? Но тогда это были не мы.
Таджикистан. Уходит на боевую операцию десантно-штурмовая группа. Что их ждёт там, за ближайшим перевалом?
Немногие из тех, кто уцелеет после этой бойни, прорвутся через заслоны наших войск и уйдут наёмниками в Чечню. Там их будут называть так же: "Духи". Но пока их держат здесь потому что здесь тоже война. Те кто был за речкой, говорят: "Второй Афганистан". Те кто не был не говорят ничего. Для них эта война первая, для кого-то последняя.
Начальник погранотряда подполковник Масюк. Четыре года войны, ранен, награждён, контужен. Многие полевые командиры считали за честь вести с ним переговоры. Сейчас слушатель Академии Генерального Штаба. По вечерам он разгружает вагоны на овощной базе потому что надо на что-то жить. "Знаешь, - говорил он мне, - я не боялся смерти на войне. Так почему же я должен пытаться выжить здесь, если не делал этого там?" Он просил не снимать его на овощной базе. Мы не сняли.
Лейтенант Ефремов с уникальным ранением сонной артерии впоследствии станет героем рубрики "Почти фантастика". Но достоянием этой полосы никогда не станет войсковая операция искалечившая лейтенанта и убившая восьмерых его товарищей. Их убила не только радиоуправляемая мина-ловушка, но и руководители операции, отдавшие своих солдат на откуп судьбе. Четверых ещё можно было спасти. Они умирали у нас на глазах, веря что за ними пришлют вертолёт туда, к месту подрыва. Их не спасли. к ближайшей вертолётной площадке вытаскивали их на себе, сутки раненых, двое суток убитых, в плотном кольце окружения, по бесконечному рельефу горной местности. Под этим фантастическим заголовком никогда не расскажут об изматывающих рейдах российского десанта и его так называемом взаимодествии с командованием таджикской народной армии, которая сдаёт афганской стороне сведения о маршруте, целях, численности и вооружении группы ещё задолго до её выхода. И сколько минных полей будет на пути десанта, сколько боёв им предстоит принять зависит лишь от готовности противника. Об этом знает каждый десантник. Знает и идёт. Таков интернациональный приказ Родины. К вероятности собственного конца здесь привыкают быстро, на войну уходят буднично, как на работу. Может это самое страшное?
Это очень дорогой аттракцион. Его посещают счастливые дети. Дети у которых всё сложилось благополучно. Это другие дети. И это чьи-то дети. Так их выносили с поля боя.
Они уходили в вечность, уходили узнав не только грязь и жестокость войны, но и боль, достоинство, отвагу и уже не видели что идёт им на смену. Может хотя бы в этом к ним была благосклонна судьба.
Часть вторая.
В Чечне шла война кровопролитность и жестокость которой была сравнима лишь с самыми тяжелыми месяцами Великой Отечественной. Но война шла где-то там далеко за горизонтом дорогих магазинов и ночных клубов и никого не интересовала здесь. Когда это началось в нас? Какая патока обволокла наши мысли? Какая паутина опутала рты? Мы перестали ощущать работу сердечной мышцы. Мы допустили пришествие вот этой животной идеологии, которая всё сокрушительней и опустошающе давит на нас, пока не сомнёт окончательно. И не правительство, не армия, не чеченские боевики, а наша отупляющее безразличие и жестокость вспарывают крыши домов в Чечне и врываются в больницы Буденновска.
Они только прилетели и потому веселы и беспечны и полны военной романтики. Они ещё ничего не знают о том что такое война.
Нам говорили: "Эти ваши раскатанные гусеницами тела, убитые, раненые с оторванными ногами-безвкусица, дурная эстетика". Что ж, значит и все мы искалеченные, убитые войной кто физически, кто нравственно, тоже дурная эстетика. Я вдруг стал стесняться третьего тоста. Третий поднимают стоя и молча. За невернувшихся. Я стал стесняться своих погибших. Они не нужны этой стране. Может потому, что погибли просто и обыденно, приняв пулю на вздохе, подорвавшись на противопехотной мине, явив миру перекорёженные обрубки тел и простреленные навылет черепа.
Это другая эстетика. Эстетика поколения. Она собирает не десятки праздных буржуа где-нибудь на Западе. Она собирает стадионы. В России.
Пасхальное воскресенье 95-го года. Война в Чечне перешла границы здравого смысла. Поверить в неё невозможно, но тем не менее она идёт. Православная церковь благословляет Президента России.
В этой братской могиле лежат неопознанные тела тех кто в официальных сводках так громко именовались незаконными вооруженными бандформированиями.
Хозяин одного из этих домов был застрелен полтора года назад. Президент нефтяной компании он и погиб за нефть, оставив после себя виллу стоимостью в несколько миллионов долларов, три квартиры в центре Москвы, счета в западных банках. Эти мальчики тоже погибли за нефть, наркотики, экономические и геополитические интересы. Ещё не успев стать мужчинами они сложили свои головы за цинизм тех, для кого их жизнь явилась не более чем пушечным мясом в хорошо обставленной игре.
Глядя на российского солдата хочется плакать. Не оттого что его завтра могут убить, а оттого что его уже убила Родина. Грязным завшивленным обмундированием, голодом, нищетой, унижением, несмываемой грязью с рук. Они, отдавшие кто жизнь, кто здоровье, больше не нужны Отечеству и потому эта война для них последняя. Только для них. Уже завтра Родина бросит в мясорубку войны других, едва научившихся держать оружие в руках.
Пуля, которая убивала тогда, летит и сейчас, убивая новые ещё не родившиеся жизни. Так кажется у Бакланова. Как неграмотно мы исчисляем потери. Каждый убитый должен быть помножен надвое и только эта арифметика войны будет безжалостно справедливой и безжалостно непоправимой. Войне присуще одно арифметическое действие-вычитание. Вычитание умноженное на два. Как безнравственно мы исчисляем потери знача в живых тех, кто прошёл через всё это.
Часть третья.
Глядя на них я представлял свою мать. Как она ежедневно карабкается на второй ярус железных кроватей.
Эпилог.
Я постоянно возвращаюсь к этому кадру. Тогда не задумываясь мы сняли детскую площадку в прифронтовой зоне. И лишь много позже я обратил внимание, что здесь сделанная из вертолётных лопастей карусель крутится против часовой стрелки. Время повернулось вспять и стало необратимо. Когда то на этой стелле был герб Советского Союза. Сейчас эмблема Инкомбанка. В этой стелле вся степень нашего падения. У России нет герба. Её герб-товарный знак Инкомбанка. Я не скорблю об ушедшем, я потрясён наступившим. Ночами в часы привычной теперь бессонницы я думаю, зачем, кому и что я пытаюсь доказать. Мы отдали этой стране всё. Талант, достоинство, жизнь. Страна рассчиталась с нами сполна. Бритоголовым юношам, девочкам в платьях от дорогих кутюрье совершенно безразличны наши мысли, бессонницы, желание обустроить мир. Они свой мир обустроили. Новое поколение приходит на смену наследникам серебряного века. Русские офицеры, тончайшие художники, романтики московских кухонь, ортодоксы кодекса чести дрогнули перед золотыми цепями и хамством безликой массы. Со дня сотворения мира нравственность пыталась противостоять безнравственности. Иногда это удавалось. Но слишком неравны были силы. И вот наступил час победы. Мы проиграли эту войну, в которой не берут пленных и не оставляют жизнь раненым.
Мы были прокляты и убиты здесь и забыты там. И ещё неизвестно что страшнее.
yaplakal.com