Политконсультант Игорь Димитриев обрисовал вероятные последствия привлечения в Россию трудовых мигрантов из Афганистана:
В связи с планами привлечь рабочую силу из Афганистана стоит описать специфику жизненного опыта и правового сознания афганских мужчин.
Во-первых, нужно понимать, что около 25% афганских мужчин так или иначе имели отношение к боевым действиям за годы гражданской войны. То есть значительная часть этих работников будет с боевым опытом. Причем опытом войны с армией США, а не какого-нибудь Буркина-Фасо. Война считай не прекращалась с 1979 года. Это создает специфическую военизированную культуру и опыт разрешения конфликтов. А вот сельским хозяйством все эти годы там как раз не занимались, ну кроме выращивания мака. И ведь приглашают афганских друзей именно на сельхоз работы.
Во-вторых, у афганских мужчин совершенно иное понимание правового статуса женщин и понимание согласия. С августа 2024 года женщинам законодательно запрещено появляться в общественных местах без сопровождения мужчин-родственников и без полного покрытия тела включая лицо. Если женщина нарушившая эти правила подвергнется насилию, то с высокой вероятностью будет обвинена прелюбодеянии — то есть именно она окажется под следствием, а не напавший на нее. Тюремное заключение женщин подвергшихся насилию талибы объясняли миссии ООН их защитой. Кому интересно почитайте отчёт UNAMA.
В афганском правовом сознании женщина без покрытия и мужского сопровождения воспринимается как нарушительница морали, спровоцировавшая ситуацию самим фактом своего присутствия. А в российских городах подавляющее большинство женщин ходят с непокрытой головой и без сопровождения мужчин — то есть с афганской точки зрения ведут себя вызывающе и аморально.
Кроме того, как вы знаете, сексуальная энергия афганских мужчин распространяется не только на ничейных женщин, но и на ничейных детей мужского пола. Их на улицах российских городов тоже достаточно.
Афганские беженцы в Европе резко выделяются среди других непропорционально большим количеством преступлений именно сексуального характера. Притом нападения совершаются зачастую открыто, в общественных местах. Иногда под воздействием слабоалкогольных напитков. Об этом пишут и в Германии, Австрии, Швеции, Великобритании. Другие мусульманские группы от них отстают именно в сегменте сексуальных преступлений (ну ещё эритрейцы в этом сильны).
В-третьих, Афганистан до недавнего времени оставался одним из крупнейших производителей опиатов в мире. Хотя Талибан после 2021 года резко сократил производство опиума (по оценкам ООН падение составило около 95%), инфраструктура связей и опыт работы в этой сфере сохраняются. Из 100 тысяч работников найдется не одна тысяча людей, знакомых с поставщиками опиатов и имеющих контакты в этой среде.
В комментариях пишут, что в столице страны осталось много европеизированные афганцев, которых не забрали улетавшие американские самолёты. Они ни к насилию не склонны, ни к наркомании. И программа нацелена именно на них. Но я лично в этом сомневаюсь, так как помню, что из Таджикистана, например, забирали не самых образованных и культурных, а как раз наоборот. Афганцев, кстати, с таджикскими паспортами тоже.
Если опять же ориентироваться на европейский опыт, то афганцы отличаются от других беженцев тем, что семейных среди них мало, одиноких женщин нет. Практически все они – молодые мужчины с очень низким уровнем образования, без языка и с проблемами в последующем трудоустройстве.
https://t.me/ejdailyru/370264Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com