24
Переворот 14 октября 1964 года организаторы сумели выдать за добровольную отставку Хрущева «по состоянию здоровья»
Причина заговора банальна: соратникам надоели непредсказуемость хрущевской политики, утопичность планов, а главное – постоянные кадровые перетасовки. Любой из окружения первого секретаря ЦК КПСС мог оказаться пусть и не в расстрельном подвале, как при Иосифе Сталине, но в отставке.
Организаторы смещения Хрущева понимали, что в такой ситуации его отставку хорошо воспримут в обществе. К тому же опытные партийные функционеры видели, что он переоценивает стабильность собственной власти и недооценивает политическое влияние своих соратников по ЦК и Совету министров.
Весной 1964 года недовольные Хрущевым руководители партии и государства сумели найти общий язык, и подготовка заговора вступила в решающую фазу. Тогда его лидеры, прежде всего Леонид Брежнев и Николай Подгорный, стали совершать поездки по регионам, стремясь заручиться поддержкой на местах.
В июле в Крыму Брежнев навестил первого секретаря ЦК Компартии Украины Петра Шелеста и повел разговор о том, что Хрущев хочет разогнать опытные кадры, чтобы самому вершить все дела. Шелест долго упирался, но в итоге согласился с доводами и стал одним из активных участников заговора. На него было возложено прощупывание членов ЦК КПСС. При этом в конце сентября, как вспоминал Шелест, «никто точно не знал ни сроков, ни самой формы исполнения задуманного дела, даже сами организаторы находились еще в какой-то прострации, неуверенности и неопределенности». Именно тогда к нему в Киев прилетел Подгорный, в панике заявивший, что накануне Хрущев вызвал его к себе и спросил: «Правда ли вы причастны к группе, которая хочет меня убрать?»
Оказалось, что некий работник КГБ Василий Галюков узнал о заговоре и сообщил об этом сыну Хрущева. Подгорный все отрицал, и Никита Сергеевич вроде бы ему поверил. 29 сентября Хрущев, находившийся в отпуске и собиравшийся в Пицунду, неожиданно явился на обед в честь президента Индонезии Сукарно и пригрозил, показав на членов Президиума ЦК: «Когда вернусь, я всю эту "центр‑пробку" выбью!» Медлить было нельзя, и 12 октября заговорщики собрались в Кремле. К тому времени они обеспечили себе поддержку или нейтралитет руководителей всех ведущих регионов страны, на их стороне был КГБ, а министр обороны Родион Малиновский пообещал невмешательство армии.
Решили, что Брежнев позвонит Хрущеву в Пицунду и убедит его срочно прилететь в Москву. Предлогом стали сложности, возникшие при разработке очередного пятилетнего плана. По словам Шелеста, Леонид Ильич во время звонка так сильно волновался, что у него посинели губы. Выслушав его, Хрущев проворчал: «Ну вот, ни дня без меня не можете обойтись! Хорошо, я подумаю, позвоните позже». Через час Брежнев перезвонил и добился согласия Никиты Сергеевича утром вылететь в столицу. Заседание – с участием Хрущева – было назначено на следующий день. За оставшееся время заговорщики связались с региональными руководителями и оповестили их об ожидающихся «важных переменах».
13 октября Хрущева прямо с самолета отвезли в Кремль, где началось заседание Президиума ЦК. Брежнев в своем выступлении сразу же отметил, что в ЦК насаждается культ первого секретаря, который не слушает товарищей и принимает ошибочные решения. Хрущев пытался оправдаться: «Я, как все, мог иметь какие-то недостатки. К сожалению, не замечал и не ожидал». Он еще не понимал, что его собираются сместить, и обещал работать и дальше, повторяя: «Насколько хватит моих сил». Но все выступающие резко критиковали его, а Шелест вообще прикрикнул: «Никита Сергеевич, мы слушали вас много раз – послушайте один раз нас!»
От Хрущева начали требовать отставки, но он упорно отказывался. В итоге решение вопроса перенесли на следующий день, и Никита Сергеевич уехал в свою резиденцию на Ленинских (ныне Воробьевых) горах, где председатель КГБ Владимир Семичастный оперативно заменил охрану своими верными людьми. Утром 14 октября открылось новое заседание, и на Хрущева обрушились недавние соратники Алексей Косыгин, Дмитрий Полянский, Александр Шелепин, Геннадий Воронов. Дипломатично попробовал защитить его один только Анастас Микоян, предложивший «т. Хрущева разгрузить», но оставить во главе партии, за что тоже был раскритикован.
Не выдержав давления, Хрущев согласился на отставку. При этом он отметил: «Не прошу милости – вопрос решен. Я сказал т. Микояну – бороться не буду, основа одна. Зачем буду искать краски и мазать вас?» Написанное им заявление начиналось словами: «В связи с преклонным возрастом и учитывая состояние моего здоровья, прошу ЦК КПСС удовлетворить мою просьбу об освобождении меня от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС…» Тогда же было принято постановление, в котором говорилось: «При сложившихся отрицательных личных качествах как работника, преклонном возрасте и ухудшении здоровья т. Хрущев не способен исправить допущенные им ошибки и непартийные методы в работе».
Тем же вечером в Свердловском зале Кремля открылся Пленум ЦК КПСС, для многих участников которого новость об уходе Хрущева со всех постов была неожиданной. Выступавших было всего двое: краткое вступительное слово в качестве председателя пленума произнес Брежнев, а затем его сменил партийный идеолог Михаил Суслов. Он нудно перечислил «серьезные ошибки» Хрущева и закончил откровенной ложью: «Признавая правильной критику в его адрес, товарищ Хрущев просил разрешить ему не выступать на пленуме».
Собравшиеся с привычным единогласием проголосовали за предложенный проект постановления и за избрание Брежнева первым секретарем ЦК КПСС. В краткой речи Леонид Ильич пообещал: «Постараюсь отдать все свои силы, опыт и знания для того, чтобы – безусловно при вашей поддержке – оправдать то высокое доверие и честь, которые вы мне оказали»
via: историк РФ
yaplakal.com